Я всегда все планировал сразу.

Я всегда все планировал сразу, вперед, на долго, И смотрел на события, как на единственный путь. Своему плану следовать было мне долгом, И, конечно, планировал сколько когда отдохнуть. Я рассчитывал, что полюблю, лет, так может, в двадцать. Или в двадцать четыре - зачем любовь торопить?! А до этого буду один по утрам подниматься, Ведь зачем по утрам с нелюбимыми кофе пить? Я искал, но все следовал плану, не отвлекался, Пересек ту границу, что значит событий старт. И я понял, что мне одиноко и, вдруг, заметался В один странно холодный и пепельно грустный март. И нашел, идеал, то чего мне так не хватало, Что открыться и выразить суть мою сил дало. И, пожалуй, мне сотни лет было б очень мало, Чтобы чувства зачахли, эмоции те унесло. Только все-же не все от меня в моем мире зависит. И по плану не всё, и не все в нем участвовать станут. Я поднялся от счастья в небесные дальние выси, Но собой же тогда оказался немного обманут. Идеал мой уже часть чужого пути сочинений, И в чужих расстановках событий танцует свой танец. И каких бы не делали мы друг для друга рвений, Все, что можно - немного объятий и видеть румянец. И теперь, испугавшись, я начал ночами думать, Что по плану уже очень сложно свой путь построить. И свои идеалы придется еще раз обдумать, Если я так боюсь в одиночестве жизнь устроить. Я рассчитывал, что полюблю, лет, так может, в двадцать. Или в двадцать четыре - зачем любовь торопить?! Не по плану. И страшно всю жизнь одному подниматься. И придется когда-нибудь чай с нелюбимой пить.