Тот, о ком не знают.

Я сижу в углу. Я забит. Я потерян. Где мир? Я его не вижу. Друг, скажи, там всё хорошо? Но хочу, чтобы хоть у тебя было всё хорошо. Мне плохо. Я напичкан препаратам, всё кружится. Медицинский персонал постарался. А за что? Где ответы? Нет ответов, как обычно. Комната, в которой нахожусь, ярко освещена; лампа шевелится, будто бы в унисон моему сердцебиению, но это не так. Кажется, у меня всегда были проблемы с тактом. Должно быть, был плохим танцором. Важно ли это? Сидя на холодном полу, ожидая прибытия своей смерти, ничего не кажется таким уж важным. Не имеет значения, была ли у меня семья, была ли собака, а любимая девушка? Или я гей? Что я натворил, раз меня сюда посадили? А давно ли я тут? Кажется, нет. Ничего не помню и не хочу вспоминать, ведь это может меня напугать. Когда в этой “лечебнице” что-то пошло не так, когда пациенты стали богами в затухлом месте, я тоже думал, что если уж буду не богом, то могу стать свободным. Имея крошечные остатки разума, я знал кое-что очень важное. Очень важное. Быть свободным получится не долго, это же логично. Мне некуда бежать. Но ты представляешь, что значит быть свободным? Ты, мой друг, был хоть раз по-настоящему свободен? Расскажи мне. Будь ко мне ближе хотя бы так. Не буду тебе излагать, как я одиноко блуждал по коридорам, измазанным кровью и прочими выделениями, видел других пациентов, жалко старающихся выжить или яростно желающих убивать. Зато во время похождений я много думал. Почему-то кажется, что я за всю жизнь так много не рассуждал. Видимо, сам Господь решил осенить мой рассудок. Часто случалось, что я моргал и будто бы засыпал на продолжительное время, временно умирал, а тело жило и двигалось. Я исчезал. Шёл тут. БАЦ! И я в другом месте. Или я видел такие вещи, что мой мозг не хотел этого запоминать? Или это я делал эти вещи? Ой. Давай отставим в сторону глупые размышления? Вспомнился момент один. Захожу я, значит, в один из кабинетов - не важно какой - из-за обилия человеческих органов в каждом кабинете, они казались дюже похожими. Так вот. Вижу, там зеркало стоит. А мне стало интересно, какой я есть. Ведь и внешности своей не знаю. Не могу вспомнить. Как с дикой пьянки. Хочу сказать, что смеялся я долго. Это был отчасти печальный смех, да. Было бы и правда очень смешно, не будь так печально. Довольно продолжительно изучал своё лицо, осторожно прикасаясь пальцами, не веря своим глазам. Вместо носа были лишь две прорези, из которых постоянно текла водичка. Я-то считал, что у меня просто насморк и на быструю руку беззаботно вытирал, даже не замечая отсутствия самого носа. С подбородка по переносицу была натянута кожа, неаккуратно пришитая к моим, когда-то нежным, как мне кажется, щёчкам. Оказывается, я не мог говорить. Мычал а-ля корова. Самое интересное, что все мои мычания слух воспринимал как речь. Во всяком случае, мои глаза были очаровательными. В них не было искр жизни, но чудная схожесть с глазами трупа придавала некую загадочность. О да, будь я на альбоме модного журнала, публика бы меня полюбила. Однако, мне хотелось иметь если уж не нос, то рот. Канцелярский нож найти на столе какого-то рабочего оказалось не так трудно. Труднее выбрать разрез рта для такой своеобразной внешности, как у меня. Рот должен показать мою индивидуальность. Конечно, мой друг, ты скажешь что-то наподобие:”Дурачина! Ты же всё равно умрешь!” И ты прав. Но умереть красивым приятнее. Если от тела что-то останется и его найдут, мною смогут восхититься. Там пару надрезов, сям надрез…ииии…я стал ещё хуже, чем прежде. Как только приоткрыл рот, наружу полилась слюна с алым оттенком. Я стал самым настоящим истоком небольшой речки. Хорошо, что это не было больно, канцелярский нож был хорошо заточен, а кожа без проблем поддавалась. Всё лучше, чем ничего, да? К своему сожалению, я стал ужасно говорить. Или я так всегда говорил? У меня с речью проблемы с самого детства? А если я никогда не жил снаружи? Если моё тело всегда было тут? Я был рожден для этого места? Но почему? Я уже слышу, как кто-то двигается ко мне.Сейчас я не могу дышать. Моё дыхание слишком громкое, ОНИ точно услышат, если продолжу. Эти существа. Гадкие, противные, омерзительные существа. Хочу плевать им в лица, им в душу. У этих пациентов нет души. Я ещё не сошел с ума. Был немного помешанным, немного одиноким, немного убийцей. Но больше я не такой. Это всё было случайностью. Бог меня простит. Он всех прощает. Не хочу быть исключением. ОНИ должны быть исключениями, не я. Я вспоминаю, кем я был и что делал лишь на мгновения. Они появляются и уходят, будто какое-то дитя развлекается и нажимает на выключатель\включатель света, заставляя его повиноваться. Шаги отчетливо доносятся до меня.Всё ближе. И бьют, бьют меня. Внутри моей пустой головы отбиваются от стенок черепа. От одной, к другой и обратно. Это дитя со мной играет? Бог - дитя? Тут нет Бога. Но есть дитя. Нет-нет, деткам тут не место. Они должны быть дома, с родителями и играться со светом, а не со мной. - Нет, дурак! Дурак! – кричу своим отвратительным голосом, который понятен только мне и тебе. Бью себя по голове. Это так глупо, так громко. БЕГИ И ТЫ ВЫЖИВЕШЬ! Нет. Не могу. Или могу? А что будет потом? Я уйду? И? Куда мне идти? Мне не найти жизни снаружи, я уже изгнан из мира людей. Он уже тут. Его тело мощнее моего, я уверен. В нём так много смысла. Я чувствую это. По его венам течет сплошной смысл. Его легкая улыбка меня успокаивает. - Тише, всё будет хорошо, я обещаю. Иди ко мне, - он медленно приближается, тянет свои руки. Я знаю, что всё кончено. Но доверяю ему. - Прошу, только не глаза, - шепчу и всхлипываю. Так хочу, чтобы он понял мои слова. Путь делает, что хочет, но не трогает глаза, из которых уже текут жалкие слезинки. И из носа что-то течет. И изо рта. Как же отвратителен я. Но он всё ещё тянет руки. И тихо произносит слова, которые мне никогда не говорили. Говорит, что любит меня. Хочет мне добра. Он освободит меня. Я уже чувствую его дыхание. Такое ровное. Он спокоен. Насколько нужно быть больным, чтобы быть настолько спокойным в этом месте? Тело моё слабее и слабее становится от его приближения. Вот он обхватывает меня. И я могу уже не утруждать себя, чтобы стоять. Мои последние объятья. Смертельные объятья. Веки прикрываются, разум уходит. - Всё будет хорошо, верь мне…