Судьба - самый гениальный поэт

Утро. Солнце нежно касается верхушек деревьев. Слышно, как за окном поют птицы, и так приятно наблюдать, как они резвятся друг с другом. Полная свобода. Лина сидела в универе на парах возле окна и завидовала. Завидовала этим птицам, которые могли делать все, что им вздумается. Пролетать над водой, нежно касаясь ее рукой, взмывать в голубое небо и улетать далеко-далеко, ведь их ничего не ограничивает. Глядя в окно, ее взгляд затуманился, и она вспомнила вчерашний вечер. Вот когда она впервые сделала глоток свободы…. Лина впервые была в клубе. И в нем царила довольно странная атмосфера. В голове у нее била ужасно громкая музыка, глаза бешено рассматривали зал в поиске жертвы. На танцполе было очень много народу. Музыка орала так, что уши заложило. Танцующие люди дрыгались под бешеные ритмы. Девушки всеми силами старались возбудить парней, которые легко поддавались их очарованию. «Животные, и о чем он только думают?» – пронеслось в голове у Лины. - Простите, девушка, с вами можно познакомиться? Кто вторгся в ее размышления? И только она перевела взгляд, как сердце пропустило парочку ударов. Это был высокий стройный юноша, с темными волосами и смуглой кожей, по которой моментально хотелось провести языком и проверить, не шоколадом ли он себя обмазал. На нем была надета белая футболка, а на нее небрежно накинута голубая рубаха с закатанными рукавами, которую хотелось медленно снимать зубами. Синие прямые джинсы, которые отлично смотрелись на его длинных ногах, но лучше было бы и без них. Крупные часы подчеркивали мужественные руки, по которым хотелось провести ногтями, оставляя на них красные следы. - Молчание – знак согласия, - сказал он, пока я засмотрелась на его тело. Он улыбнулся. Наверно, он подогнал лучшую из своих улыбок, и она попала в цель! - И как же вас зовут, прекрасная леди? - продолжал говорить он - Я Лина. - Какое необычное имя. А меня Дэйв. И что же такая прекрасная девушка делает в таком клубе одна? Может вас согреть мужским теплом? - Дэйв умел флиртовать. Это чувствовалось. Как только он сказал заученную фразу, мои глаза невольно опустились на его накаченные руки, и я не отказала себе в желании их потрогать. - А вы неплохо выглядите, Дэйв, - ответила я. – А ваше тело всегда готово прийти на помощь слабой девушке? – спросила я со слабой улыбкой. - Конечно. Я еще легко могу донести девушку куда захочу. Хотите, например, я вас донесу до своей или вашей квартиры? - Правда? Вы думаете, что справитесь с такой задачей? – спросила я, ухмыльнувшись. Парень широко раскрыл глаза, он видимо явно не ожидал, что я подхвачу его флирт. Потом он по-дикому улыбнулся и произнес мурлыкающим голосом: - Ну что же, принцесса, разрешите взять вас на руки? Куда же мы пойдем? Дэйв вскочил с места и протянул мне руку, в которую я вложила свою, хотя и несколько замявшись поначалу. Мы с Дэйвом вышли из клуба, и он сразу поднял меня над землей. - Эй! Я же была не серьезна! Опусти меня на землю! Я могу и прогуляться! – кричала она, но в тоже время заливалась от смеха, поэтому ее протест не выглядел очень устрашающим. -Ну что, мисс? Куда вас доставить? – спросил ее немного неожиданный спутник. - Куда-нибудь, куда отведешь. Мне все равно. «Лишь бы ты был со мной» - хотелось добавить девушке, и эти слова были у нее почти на языке, когда она их проглотила. Что это еще за «лишь бы ты был со мной»? -Я знаю, куда мы пойдем. Закрой глаза. Лина сделала, как он и попросил. Она закрыла глаза, и парень двинулся. Всю дорогу пара о чем-то болтала. Чаще всего ни о чем, но спутник Лины поддерживал разговор, следил за ним, а сейчас не так уж и много людей, способных это делать. Вы замечали, что когда лишаешься одного из чувств, то обостряются все другие? Так вот и сейчас Лина и начала чувствовать. Всё чувствовать. Она слышала, какой у него красивый голос. Носом ловила приятный запах его одеколона. Руками, обвивающими его шею, она чувствовала, как напряжены его мышцы. И губы. Губами Лина чувствовала, как он поцеловал ее перед тем, как поставить на землю. Маленький, короткий поцелуй, но казалось, что благодаря ему, все чувствительные клеточки моего тела сбежались на губы. Это был момент полный эйфории, и Дэйву пришлось еще немного попридержать свою недавнюю ношу перед тем, как отпустить. - Открывай глаза, - шепнул он в ухо. Лина открыла, и у нее не было слов, чтобы что-либо сказать. Это был маленький уютный дворик, огороженный со всех сторон домом. В нем стояло два дуба, между которыми был натянут гамак. Рядом стоял столик, на котором стояла ваза, с недавно поставленными в нее цветами. Неподалеку была разбита клумба, и рядом стояла скамеечка с ажурными ножками и спинкой. Только она была похожа больше на диван. Уж слишком широкая была у него сидушка. Девушка медленно подошла к ней и провела по узорам пальцами. Работа была выполнена руками превосходного мастера, и это было видно. - Это просто восхитительно, - произнесла шепотом она, медленно присаживаясь на краешек скамейки. – Откуда ты знаешь про это место? - Это мой дворик, и это я делал весь этот сад, - без тени иронии сказал он. - Ты? Правда? Это просто великолепный двор, - сказала девушка, глядя ему в глаза. Хоть на дворе и была уже глубокая ночь, но летом же всегда светло, и она разглядела его глаза. Они были карими, и эти глубокие озера были ограждены длинными ресницами, которые были черными и густыми. -Здесь правда очень красиво, - шепотом продолжила я. Говорить громко не хотелось, чтобы не нарушать тишину и это спокойствие вокруг. - Но ты красивее всего, что здесь, всего, что вообще что-либо есть, - сказал Дэйв, заставляя меня краснеть. – Этот румянец тебя только еще больше красит. И тут, пока он опускал голову, наклоняясь к моим губам, мне послышалось, как он произнес: - Я люблю тебя. Бесполезно было приказывать себе остановить его. Голос рассудка умолк, а чувства невероятно обострились. Едва он склонился к ней, как неутолимое желание затмило все на свете. Они стояли посреди садика и ничто уже не могло их остановить… Лина вздрогнула, когда его руки прикоснулись к ее волосам, лаская ее, пока он целовал ее – медленно, словно ему хотелось насладиться каждой долей секунды этого блаженного мгновения. Его губы скользнули по ее губам, затем еще раз и еще, и вот уже их уста слились в поцелуе, страстно желая соединения, неистово желая еще большей близости. - Если ты почувствуешь, что не хочешь меня, ты ведь скажешь мне, правда? – прошептал Дэйв между поцелуями. Если она не захочет его! Должно быть, ему и так все ясно, и ей стало стыдно, едва она подумала, как очевидно ее желание. Мысль об этом промелькнула в голове Лины, когда она прильнула к Дэйву, вонзая ноготки в его мускулистую спину. Это была мгновенная, непроизвольная реакция на страсть, с которой он целовал ее. Дэйв склонился над ней, и она откинулась на скамейку, чувствуя, как неровно и глухо бьется его сердце, а жар его тела охватывает ее. Закрыв глаза, она представила себе его тело – гладкую шелковистую кожу, сильные тугие мускулы, мужественную фигуру. Дрожь пронзила ее, но, когда Дэйв ошибочно принял ее волнение за отказ и слегка отстранился от нее, она с новой силой прильнула к нему. И в ту же секунду он отозвался на этот безмолвный призыв, обнимая ее и прижимая к себе, целуя шею, лаская плавную линию плеч. Казалось, везде, где его губы прикасались к ней, ее кожа загоралась чувственным огнем, и одежда превращалась в преграду, терпеть которую не было сил. Ей так хотелось, чтобы он ласкал ее, что когда кончик его языка пробежал по ее губам, она стонала. Это был едва слышный, почти жалобный стон, но, услышав его, Дэйв вновь поцеловал ее – так крепко, что наслаждение закружило ее в сладостном водовороте блаженства, от которого она вдруг выгнулась дугой, стремясь еще теснее прижаться к Дэйву. Лине захотелось самой ласкать его, целовать, наслаждаться его телом… Когда он оторвался наконец от ее губ и приник к нежной ямочке у основания шеи, она вновь застонала. Его руки коснулись ее груди, и она почувствовала страстное желание снять разделяющую их одежду. Однако он сам догадался, прочитав ее мысли: осторожно протянул руку и расстегнула молнию у нее на спине. И вот уже, повинуясь движению его руки, тонкая ткань соскользнула с ее плеч. Дэйв гладил ее, нежно сжимая груди, затем нашел предательски напрягшиеся соски и принялся водить по ним пальцем. После чего он осторожно снял с нее тонкий шелковый бюстгальтер, и под лунным светом ее кожа показалась ему полупрозрачной, словно светящейся изнутри, а темные, болезненно напрягшиеся соски безмолвно молили о близости, которую мог осуществить только он. Дэйв. - Твое тело выглядит полным искушением, у меня не хватает сил сдерживаться. Пока Дэйв осторожно склонился, нежно лаская и целуя шелковистую белую кожу, Лина чувствовала, как волны восхитительной дрожи пробегают по ее телу. Страстное, неудержимое, неистовое желание вдруг зародилось в ней, необоримое желание откинуться назад, обнять его за голову, прижать ее к груди, пока… Казалось, каждая клеточка ее кожи начала источать обжигающий жар, и сдавленное рыдание вырвалось из горла. Хотя она и пыталась справиться со своими инстинктами, не поддаваться им, но Дэйв, похоже, почувствовал ее желание, и его губы немедленно обхватили сначала один напрягшийся сосок, а затем другой, и он осторожно, а затем все смелее и жарче целовал их, пока не почувствовал, как дрожь наслаждения охватывает все ее тело. Потрясение от нахлынувших ощущений было так велико, что она слабо вскрикнула. Это был почти резкий, удививший ее саму звук, и Лина почувствовала, как ее тело выгибается дугой, словно она приносит себя в жертву еще неведомому, но неизъяснимо сладостному языческому обряду. - Ты прекрасна, как ты прекрасна! – услышала она возглас Дэйва. И это прозвучало словно хвалебный гимн, словно он хотел воспеть в стихах ее тело. Лине показалось, что вокруг них заплескались волны теплого, возбуждающе чувственного моря, медленно, но неотступно несущие их к блаженному освобождению. И когда страстное ее желание ответить ему с такой же нежностью захватило всю ее, Лина попыталась оттолкнуть его и объяснить… Но он обнимал ее, целуя, прося извинить, если испугал ее, если причинил ей боль. И она опять лепетала, что ей хочется прикоснуться к нему, понять, так ли его тело отвечает ей, как ее тело отзывается на малейшее ее прикосновение. Наконец Дэйв все понял, снял рубаху, футболку и взял ее руку, поднеся к телу. Он слабо застонал, когда она прижалась губами к его мускулистой груди, очарованная гладкой кожей и гулким стуком его сердца. Ей хотелось знать, будет ли его плоть отзываться на ее ласку, и она благоговейно застыла, почувствовав, что так оно и есть, зачарованная и потрясенная. - Еще немного, и пути назад уже не будет, ты ведь понимаешь, да? – охрипшим от возбуждения голосом предупредил ее Дэйв, когда она потянулась, расстегивая ремень на его джинсах. - Я уверена в том, что я делаю, - уверенно ответила Лина, до сих пор сомневаясь в этом. Дэйв нежно обнимал ее, осторожно освобождая от одежды, и теперь они стояли обнаженные, согревая друг друга жаром плоти и страсти. В этот момент Лина испытала такой прилив наслаждения, что буквально содрогнулась под его порывом, инстинктивно поднимая голову и приглашая Дэйва поцеловать ее. Губы ее приоткрылись, уступая напору его языка и приветствуя ласку его рук, воздавая хвалу его возбуждению, его желанию. Повинуясь упоительным движениям мужских рук, они открывала в себе опьяняющую чувственность. И вот уже нет больше сил сдерживаться. Они опустились на скамейку, на подушки, которые он предусмотрительно положил, но холодные прутья скамьи, и Лина вновь задрожала, настолько страстно желая его, что, когда он лег рядом, ее словно пронзил электрический разряд, и она громко вскрикнула, заставляя забыть его о всякой осторожности, побуждая его одним могучим рывком слиться с ней. Каждое движение его тела было настолько возбуждающим, что она почувствовала, как ни с чем несравнимое удовольствие уносит ее, и прильнула к Дэйву, моля не останавливаться. Наконец и ее тело было захвачено волшебным ритмом, и мир кругом, похоже, навсегда исчез… Чувство освобождения, последовавшее за яростным, страстным восхождением к вершине, было столь неожиданным, что Лина ощутила, как горячие слезы подступают к глазам. Однако Дэйв вовсе не удивился, он поцеловал нежно ее влажные щеки и веки, а потом и кончик носа, и губы. Лина внезапно почувствовала полное изнеможение, как душевное, так и физическое. Несмотря на всю свою решительность, она поняла, что глаза ее закрываются и у нее не осталось больше сил сопротивляться сладостной дремоте. Наблюдая за ней Дэйв осторожно отодвинулся. Сердце его было настолько переполнено наслаждением, что он почувствовал, как у него у самого защипало в глазах. - Я нашел тебя. Ты моя птица счастья. – но прошептал он лишь спящей девушке, которая сладко дремала у него на руке. Лина проснулась, как только начало светать, и медленно выползла из-под руки Дэйва, накрыла его одеялом, оделась и вышла из сада, чтобы больше сюда не возвращаться. Чтобы не видеть человека, в которого она влюбилась за одну ночь. В такое она просто не верила… Свобода. Как же дорого она ей далась. Сердце изнывало. Почему она тогда ушла? Зачем? Почему не дождалась утра? Глупо! Все очень глупо! Лина резко встала из-за парты и уже думала идти во двор, где она провела ночь, маленькую часть своей жизни, оставив там большую часть своего сердца, как ее оборвал профессор. - Лина! Что вы творите! Сядьте живо! Что за дурацкая привычка меня перебивать? От вас я такого не ожидал! – а потом, немного успокоившись, он продолжил. – Продолжу, сегодня к нам на кафедру приходит новый студент, прошу вас, будьте снисходительны. Дэйв заходи. Время замерло. Лина не могла дышать. Она затаила дыхание и ждала того, кто зайдет в класс. Дэйв. Имя не редкое. Это не может быть он. Это было бы… Судьба — самый гениальный поэт. Она любит сыграть с нами шутку — опрокидывая наши предположения, застать врасплох. Так и Лину судьба застала врасплох. Дэйв, к которому она хотела сбежать из универа, стоял, облокотившись на косяк двери, и с улыбкой смотрел прямо на нее. На лице Лины расплылась ответная улыбка, и она медленно села на свое место, просто смотря перед собой. Все будет хорошо. Уж это она знала точно. А ведь судьба вовсе не слепа. Она прекрасно видит, с кем имеет дело.