Random Rogues

Иногда складывалось впечатление, будто он нес на своих плечах огромный груз. Груз истории, чести, ответственности и ожиданий свойственен многим в Новой Республике. Он с радостью принял на себя возникшие трудности. В его жизни не было ничего важнее возможности летать в Разбойной Эскадрилье. В детстве Гэвин слышал рассказы о Разбойной Эскадрилье, и в них все преподносилось так, будто любой пилот мог надеяться попасть к ним. Часть пилотов была командой сама по себе: виртуозные пилоты, бывшие частью эскадрильи с момента ее основания, выполняли задания без шансов на победу. Вторую половину эскадрильи и ее репутацию, по его мнению, дядя Хуфф использовал, дабы прославлять его кузена Биггса и ту жертву, что он принес на Явине. Когда у него появился шанс попасть в новую эскадрилью коммандера Антиллеса, Гэвин надеялся на победу; он знал, что хорош, но никакая ложная скромность не собиралась помогать ему получить желаемое, Гэвин должен был приложить все возможные усилия, чтобы получить у судьбы то, что ему причиталось. Из-за своей юности он не был уверен, что его возьмут, но возраст был проблемой преодолимой, для него стало огромной честью и шквалом острых ощущений стать частью Разбойной Эскадрильи, несмотря на свою неопытность по возрасту. Его навыки облегчали ему жизнь, особенно когда остальные пилоты иногда относились к нему, как к ребенку. Репутация отряда по-прежнему грузом лежала на их плечах, и Ведж был прав, когда сказал им, что легенды о смерти каждого Проныры всегда преувеличенно недостижимы. Независимо от того, в скольких миссиях он участвовал в качестве Проныры, его дядя Хуфф по-прежнему сравнивал его героизм с Биггсом и другими погибшими. Он знал, что погибшие не обязательно были лучшими пилотами, более опытными, и они были далеко не такими совершенными, какими были в чужих воспоминаниях, но Гэвин не возражал против возложенного на него груза истории, пока он мог жить, летать и выполнять свои обязанности по защите Новой Республики. Однажды он мог погибнуть на очередном задании, и о нем с теплотой и нежностью будут вспоминать родные и друзья, и вся Новая Республика, и осознание чудовищности этого никогда его не оставит.