Воспоминания боли...

Мураки ты был прав! Но, почему мне так больно? - «Почему мне так больно, папа?! Папа… Я запутался… Твой маленький Алекс запутался… Папа, помоги мне… Папа я не хочу так жить… Так больно… Больно! Ты говорил, что сначала, что будет больно, но сразу пройдет. Но боль не уходит. Почему? Папа убей меня… Я не могу больше так жить… Папа, я не хочу так больше жить…» А ты опять улыбаешься мне. Обнимаешь и прижимаешь к себе. Нежно целуешь в губы заставляя открыть рот, и проводишь нежно ладонью по щеке. - «Успокойся мой маленький глупыш, это пройдет. Не сразу, но пройдет. Я знаю, как это переживать боль. А сегодня я буду с тобой рядом. Я сделаю так, что ты забудешь о боли, малыш.» Ты подхватываешь меня на руки, и бережно прижимая к себе, как будто я хрустальная игрушка, несешь в ванную. Набираешь теплую воду, и мы моем друг друга. Я уже привык к этому. Ты такой хороший, папа… Но по моим щекам все равно текут слезы. Я пытаюсь их скрыть, но ты все же замечаешь их. Выбираешься первым из ванной и вытираешься сам. А потом просишь меня встать и заворачиваешь в большое пушистое полотенце. - «Пап! Я уже не маленький! Мне же уже 17!» - Вскрикиваю я, когда ты подхватываешь меня на руки и несешь в спальню все так же закутанного в полотенце. Ты ничего не отвечаешь и только улыбаешься. Ты кладешь меня бережно на постель, и я выпутываюсь из полотенца, и слишком поздно понимаю, что зря. Но мой рот уже занят твоим. Ты так искусно целуешься, что мое тело пронизывает приятная теплая волна от макушки до пяток. Я расслабляюсь и позволяю тебе проникать в мой рот своим языком и вскоре сам отвечаю с энтузиазмом. Обмякаю под твоими нежными , родными и такими нужными руками. Я уже плохо соображаю. Ты знаешь, как меня завести. Твои теплые ладони скользят по моему телу, лаская нежно-нежно. Ты помнишь насколько нежная у меня кожа, и как плохо сходят у меня синяки. Может только поэтому, ты всегда так нежен со мной? Или тебе нравиться видеть, как я смущаюсь и возбуждаюсь. Ты доводишь меня до экстаза. Папа ты почти как наркотик! Я не могу тебе сопротивляться. Так сладко, так хорошо. - «Пожалуйста… Пожалуйста, папа…» - Шепчу я смущаясь. - «Что, пожалуйста, малыш? Что ты хочешь? Скажи мне…» - Тихо отвечаешь ты, улыбаясь и лаская мою плоть, заставляя стонать все громче. - «Пожалуйста сделай мне приятно…» - Прошу я заливаясь краской и ты, улыбаясь, снимаешь с своих бедер полотенце. Да. Ты уже давно возбужден. Ты тоже хочешь меня. Я, почти не понимая уже ничего, раздвигаю ноги, не понимая, как развратно это смотрится со стороны. Ты улыбаешься и шепчешь, что я хороший мальчик. Тянешься за смазкой и, смазывая свой член, входишь в меня без подготовки заставляя выгнуться застонав. Немного больно, но я уже привык. Ты почти сразу начинаешь двигаться внутри меня, и я начинаю метаться в сладком бреду. Каждый толчок, когда ты задеваешь ту чувствительную точку внутри меня, заставляет выгибаться, принимая тебя в себя еще глубже, заставляет стонать и лепетать что то . Но я не могу уже держаться долго, когда ты начинаешь меня ласкать, и быстро кончаю, и ты сразу же за мной. Ты кончаешь глубоко во мне, выплескивая свое семя, и почти падаешь. Но не на меня. Сил идти в душ нет, и ты притягиваешь меня к себе и прижимаешь нежно к себе. И мы засыпаем… * * * И мне снятся сны. Сны моего прошлого. Мой любимый вампир Лестат, для которого я был сначала игрушкой и рабом и лишь потом хоть немного, но возлюбленным. Я верю, что хоть немного, но был. Вспоминаю Лайта. К Лайту я всегда относился как к отцу. Да! Я ложился под него. Но я все равно его обожал. Он мне был как отец. Мой возлюбленный отец. И Крис. Крис Спелман. С ним я тоже спал. Но он всегда относился ко мне как к младшему братишке. И я тоже привык считать его своим старшим братом. Любимым старшим братом. Я спал с тремя дорогими мне людьми. И что? Это против правил? Я любил их всех. Лайта. Как отца. Отца, с которым можно предаться такому нежной горячей и долгожданной любви. Криса. Как брата. Брата, с которым всегда можно было спать в одной кровати и пытаться приставать, когда совсем не можешь терпеть желание. И иногда даже получать такую сладкую разрядку. А Лестат! Лестат это совершенно другое дело! Я любил его. Любил и люблю. Мой Возлюбленный Господин. Такой нежный и такой жестокий. Как же мне нравилось ему подчиняться и нарываться, а еще поддаваться и таять в его объятьях. От его поцелуев. * * * Я просыпаюсь со слезами на глазах. Но, слава богу, я не потревожил Мураки. Своего нынешнего отца. Но к нему я никогда не буду, наверное, испытывать ничего подобного, чем с моими возлюбленными мужчинами. Папа видимо сильно устал днем. Выскальзываю из его объятий и одеваюсь в свои любимые черные джинсы и любимую черную рубашку. Одеваю сандалии и выскальзываю из дому в ночь… В дождь… Папа поймет. Он всегда меня понимает. И просто надеется, что я всегда буду возвращаться назад и не исчезну однажды навсегда…