Кошмары.

Это так странно. Стук чужого сердца отдавался в ушах и глушил звук своего - совсем крошечного, бешено рвущегося сквозь грудную клетку, такого несущественного, но несомненно живого. Шейд неловко уткнулся мордочкой в короткую шерсть каннибала, плотнее укрывшего его своим крылом, прочертил носом дорожку по выступающим ребрам и замер, боясь выдохнуть, ненароком услышать сбившееся дыхание. Но Гот спал, рефлекторно прижимая его к себе, будто боялся, что сереброкрыл сбежит, оставит его одного в этом покрытом инеем лесу. А Шейд сбежит. Он постарается. Иначе нельзя, он не может подвести колонию, мать, Марину. И сейчас, задыхаясь от теплого запаха крови и тела самого Гота, сереброкрыл судорожно просчитывал свои действия, стараясь хоть немного отодвинуться от своего злейшего врага, изредка вздрагивающего от холода. Гот не дурак, ему ничего не стоит раскусить обман Шейда, если тот хоть на миг оступится. И тогда Марину убьют, потому что она бесполезна, а Шейд нужен, он знает дорогу. Сереброкрыла бьет мелкая дрожь. Ему страшно. Он ещё слишком мал, чтобы взвалить на себя ответственность за чью-то жизнь. - Не спится? - голос у Гота низкий, хрипловатый после сна, а глаза ясные и внимательные, смотрят без подозрения, такие, что хочется отвернуться, но Шейд выдержит, должен. Он открывает рот, чтобы ответить, но каннибал продолжает: - Ты слишком боишься. Шейд пожимает плечами и изо всех сил стискивает зубы, стараясь успокоиться. Гот ведь не съест его? Он же нуждается в Шейде, так? - Кошмары, - все силы уходят на то, чтобы оставаться невозмутимым, когда тот смеривает сереброкрыла оценивающим взглядом немигающих темных глаз. Гот знает? Он не спал, притворялся, наблюдал на ним все время? Шейд беспомощно жмется к боку каннибала и совершенно теряется, когда тот, задумчиво кивнув, укладывает большую голову на промерзлый пол маленькой пещеры, в которой они устроились на ночлег. Гот молчит, и это пугает. Он не должен был так легко поверить. Гот ведь далеко не дурак. Шейд настороженно прислушивается к ровным вздохам. Он истощен и морально, и физически, но мужественно борется со сном, потому что совсем не желает быть застигнутым врасплох. И все-таки на какой-то минуте организм подводит сереброкрыла, и в самый последний момент, после которого сознание застилает беспроглядная мгла, Шейд слышит тихое "Спи спокойно, твои кошмары тебя берегут".