Записки новичка.

Недели через две после того случая с журналисткой меня вызвала к себе Мэдлен. - Проходи Мари, садись, - и подождав пока я усядусь напротив нее, продолжила. - Я хотела поговорить с тобой об Аннет. Я мысленно закатила глаза - неужели опять нотации о неприемлемости жалости? Или... я замерла в робкой надежде глядя на нее. Мэдлен как всегда без слов всё считала с моего лица, и чуть заметно понимающе кивнув, ответила: - Да, она жива. И еще какое-то время будет нам нужна. Я всем своим видом изобразила внимание. Мэдлен чуть помолчав и сцепив в замок пальцы рук лежащих на столе, словно настраиваясь на долгий разговор, продолжила: - Мы изучили её психопрофиль, у Аннет достаточная сила воли и твердый характер. В некоторых обстоятельствах, это могло бы быть плюсом. Она замолчала, и я поняла, что в данном случае это плюсом не является, и последующие слова Мэдлен лишь подтвердили мою правоту. - Она уже чётко знает, что открытое сопротивление ни к чему хорошему не приведет, но и смириться со своим положением не желает. Ей остается только пассивное сопротивление, что она нам в полной мере и демонстрирует. Она выполняет всё что ей приказывают, но как-бы отрешившись от действительности. Она отказывается принимать новую реальность, но в то же время не переходя указанную ей границу дозволенного. Ничем не интересуется и ни в чём не принимает участия, если только ее не заставить, но и в этом случае делает всё механически. И это не патология не справившейся с нагрузками психики, а вполне осознанное выражение протеста. Бойкот, если угодно. Наш психолог пытался с ней работать - безуспешно. Радикальные меры мы пока принимать не хотим, но и такое положение дел нас не устраивает. Нам необходимо, чтобы в определенный момент она была готова сотрудничать - причём сотрудничать добровольно. Нам нужно, чтобы она пошла на контакт. И прервав наконец эту бесконечную череду дипломатического "нам", и чуть помолчав, Мэдлен добавила: - Попробуй ты. Оп-па, вот это поворот! Аннет оказалась крепким орешком, кто бы мог подумать. Уж не я точно. Во мне ворохнулось даже нечто вроде ревности или зависти - я-то Отделу столько хлопот не доставила, так, по мелочи, а на что-то серьезное у меня кишка тонка. И хотя ее сопротивление заведомо обречено на неудачу, но она хотя бы попыталась. И именно мне предлагают ее обломать? Какая ирония. - Уж если не получилось у вашего психолога, то с чего вы взяли, что получится у меня? - Вы уже знакомы. - Вряд ли с этим знакомством у нее связаны приятные воспоминания, скорее она меня ненавидит. Мэдлен всё так же мягко улыбается, но несмотря на ее доброжелательность, я вижу что она уже всё решила, и мои доводы ее нисколько не интересуют. И вновь я попадаю в точку. Мэдлен подводит итог: - И тем не менее, попытка не пытка. Хуже уже не будет. Я пропускаю мимо ушей весьма двусмысленную, особенно если слышишь это от нее, первую часть фразы, и сосредотачиваюсь на второй: "Хуже уже не будет" - так она сказала? Что же они с ней сделали? - Хорошо, я попробую. Мэдлен согласно кивает, собственно ничего другого она от меня и не ожидала: - На пару дней мы тебя освободим, будешь заниматься только ей. По всем вопросам обращайся ко мне. Зайди к Биркофу, он даст тебе доступ, изучи ее профайл. - Хорошо, - поняв, что аудиенция закончена, я поднялась со стула и направилась к выходу, а Мэдлен больше не обращая на меня внимания, развернулась к компьютеру. На то, чтобы зайти к Биркофу, получить доступ и прочитать файл, у меня ушло не больше двадцати минут. Там и читать-то оказалось особо нечего. Психологические характеристики, особенности реакций, поведенческие сдвиги - вряд ли всё это мне поможет, но я добросовестно проштудировала информацию, и конечно же ничего из того, что меня действительно интересует не нашла. Да и на что я надеялась? Что Мэдлен любезно выложит мне, зачем Аннет им нужна? Да это и так в принципе понятно. Или что будет с ней после? И об этом нетрудно догадаться. В общем, не почерпнув из профайла ничего полезного, через полчаса после разговора с Мэдлен, я уже стояла у двери камеры Аннет. Никакого конкретного плана у меня не было. Зайдем, увидим и решим. Я открыла кодовый замок, толкнула дверь и вошла. Стандартная камера-одиночка. Почти в такой-же я провела всё время своего обучения. Как я там говорила - торжество минимализма? Вся обстановка состоит из удобств, замаскированного в стене шкафа для одежды, и кровати. Вернее того, что лишь по недоразумению называется в Отделе кроватью, а по сути это просто лежак, на краю которого, положив руки на колени и сидит Аннет, с безучастным видом уставясь в одну точку. Похудевшая и осунувшаяся, от прежней Аннет остались только те же светлые волосы, собранные всё в тот же хвост. И без макияжа она выглядит еще моложе и ...беззащитнее. Глаза тоскливые и потухшие, а взгляд затравленный, но все равно упрямый. Неужели и я была такая же? Как бы не еще хуже. Она вздрогнула и подняла голову на звук открывающейся двери, при виде меня, в ее взгляде промелькнуло узнавание, настороженность и неприязнь. Хорошо. Хоть какое-то чувство, лучше чем совсем ничего. - Привет, - поздоровалась я. Ответа не дождалась, только вновь направленный в одну точку взгляд, но уже не безучастный, а напряженный и обиженный - не забыла значит, КАК мы с ней общались. Я прошла вперед и села рядом. Какое-то время я просто молчала, а затем наконец заговорила: - Уход от действительности - не решение проблемы. Ноль эмоций в ответ. Я еще немного подождала и продолжила: - Аннет, я хочу тебе помочь. Опять никакой реакции, но по напряженным плечам, я вижу, что она меня слушает. - Если захочешь поговорить со мной - скажи, меня позовут. Я встала и вышла. Для первого раза достаточно, и кроме того, кажется я знаю, что нужно делать, но для этого мне необходимо согласие Мэдлен. - Ну как прошло? - спросила она меня, когда я вновь вошла в ее кабинет. Я неопределенно пожала плечом: - Кажется, я знаю что ей нужно. Мэдлен внимательно смотрит на меня и ждет когда я продолжу. - Я хотела бы начать с Аннет тренировки. - Зачем они ей? - искренне удивилась она. - Может и низачем, но ей об этом знать необязательно. Мэдлен, ей нужна цель. А просто разговоры здесь не помогут. Да и как вы сами сказали, хуже уже не будет. - Как знать, - задумчиво ответила Мэдлен. - Но ... попробуй. Предлагая это я и на самом деле верила, что этот способ может помочь Аннет, но помимо этого имела в виду и нечто другое. Мэдлен сказала - еще какое-то время журналистка будет им нужна, а потом? Как только необходимость в ней отпадет - ее убьют. Без вариантов. Вот я и хочу сделать так, чтобы у нее появился хотя бы минимальный шанс остаться нужной и в дальнейшем. Ну хотя бы попытаться это сделать. Если она начнет тренировки, и покажет отличные результаты, то возможно ей заинтересуются. Вероятность этого очень мала, но я должна хотя бы попробовать сохранить ей жизнь. Даже если при этом мне придется быть с ней жестокой. На следующий день, в пять утра я была уже в камере Аннет. Войдя и нарочно посильнее хлопнув дверью, я зажгла свет и скомандовала: - Подъем! Аннет подскочила на кровати и ошарашенно уставилась на меня. - У тебя пять минут на сборы. Умывайся, переодевайся, и поживее. Время пошло. До нее похоже наконец-то дошло, что всё происходящее не сон, и она вновь собралась с отсутствующим видом меня игнорировать. Но больше со мной этот номер не пройдет, и мягким и нежным голосом, в котором она однако безошибочно распознала угрозу я проговорила: - Аннет, ты ведь меня знаешь, если ты не переоденешься, я сама тебя переодену, и поверь мне, лучше до этого не доводить. Я жду. У тебя осталось три минуты. В три минуты она конечно не уложилась, но оделась достаточно быстро, и я не стала заострять на этом внимание. А вот умываться я ей не разрешила, прокомментировав свои действия тем, что в следующий раз будет расторопнее. Мой метод, который я хочу к ней применить, заключается в том, чтобы не давать ей ни минуты на демонстративный уход от действительности, занять ее так, что думать о чем-то кроме того, что от нее требуют, ей станет попросту некогда, а когда время для этого всё же появится, чтобы у нее было только одно желание - упасть и спать. Попутно я постараюсь выжать из нее максимум возможного. Для ее же блага. Правда сомневаюсь, что она это оценит. По пути в тренажерный зал я подспудно наблюдала за ней. Она неплохо держится, и этот ее отказ от контактов - точно не слабость. Аннет понятия не имеет, куда я ее веду, но ничем не выдает своего беспокойства. По сторонам не смотрит, но не потому что ей не интересно, а скорее выдерживая свою роль. Мэдлен всё поняла правильно - это её способ протеста. В тренажерке несмотря на раннее утро, было уже далеко не пусто. Для кого может утро и раннее, а для Отдела - самое то. Заняв свободный мат подальше от всех, в углу, я велела Аннет лечь и качать пресс. Дождавшись пока она медленно и неохотно опустится на мат, я придержала ее за ноги и сказала: - Руки за голову, и начинай. Недовольно зыркнув, она подчинилась, даже не пытаясь побуянить, видимо и правда уже уяснила себе чем обычно это заканчивается. Вот и хорошо, мне возни меньше. Как ни странно, Аннет оказалась в довольно неплохой физической форме, видимо занятиями в спортзале она не пренебрегала. Ну что ж, тем лучше. Но всё же, чем дольше она продолжала отжиматься, тем труднее ей это давалось, и ближе к сотне, она совсем выдохлась. Но признать это ей не позволяла гордость, и она из последних сил продолжала отжиматься. Наконец она откинулась на мат, и осталась лежать. - Продолжай. - спокойно велела я. - Не могу. Я дружелюбно улыбнулась: - Тебе помочь? Она правильно истолковала моё предложение как очередную угрозу: - Я-НЕ-МОГУ-БОЛЬШЕ, - по словам, как для тупой повторила она. - Ну так я помогу, - и я отпустив её ноги, стала приподниматься. Аннет с ненавистью глянув на меня вновь заложила руки за голову и продолжила. Хватило её еще на пять отжиманий, а затем она вновь без сил распласталась на полу. - Ещё, - безвыразительно сказала я. На этот раз, она даже не спорила, осознав всю тщетность этого, и вновь из последних сил собравшись, отжалась раз пять. И затем, всё повторилось по уже накатанному кругу - моё безжалостное "ещё" и ее жалкие потуги выполнить требуемое. Наконец, доведя количество отжиманий до ста пятидесяти, я сжалилась над ней и разрешила: - Достаточно, отдыхай. Аннет, дыша как рыба выкинутая на лед, без движения осталась лежать на мате, а я решила, что раз уж я здесь - не терять времени даром и тоже позаниматься. От тренировок и заданий меня временно освободили, но это не значит, что потом Курт не нагонит упущенное. Лучше уж я сама, а то он из меня всю душу вынет, наверстывая. Выполняя комплекс упражнений рассчитанный минут на пятнадцать, я краем глаза заметила, что Аннет чуть отдышавшись посматривает на меня. Хорошо. Закончив, я подошла к ней и скомандовала: - Поднимайся. Дождавшись, пока она это сделает, я показала ей на велотренажер: - Прошу. Я намеренно не собиралась соблюдать принцип постепенности увеличения нагрузок при тренировке. Моей целью было загрузить ее настолько, чтобы единственной оставшейся у нее в голове мыслью было - как дойти до кровати и упасть. И если при таком темпе она сорвется и перенапряжется - ничего страшного, оклемается, главное сейчас не это. Но всё же до совсем уж критического состояния я постараюсь ее не доводить. Мучения Аннет продолжались до девяти утра, и к окончанию тренировки, похоже большая часть мыслей о чем бы то ни было у нее из головы выветрилась, что и требовалось доказать. После душа, я отвела ее в столовую. И хотя тот факт, что прямо над нами на высоте нескольких сот метров, находится одна из кулинарных столиц мира, мало что изменил в положении дел Отделовской столовки, я решила не тратить время на походы в город, и позавтракать вместе с Аннет. После чего я вернула ее в камеру, и она похоже была этому безмерно рада, тут же рухнув на лежак. А я пошла к Мэдлен. - Ну как успехи? - поинтересовалась она. - Нормально, для первого раза. Она уже не молчит, а местами огрызается, это хорошо. По скептическому взгляду Мэдлен я поняла, что она вряд ли считает, что если ученик огрызается на тренера - то это хорошо, но я сделала вид, что ничего не заметила и продолжила: - Но чтобы наладить с ней настоящий контакт, нужно, чтобы она мне доверяла, и в этом мне необходима от вас небольшая помощь. - Я тебя слушаю. Дав Аннет немного передохнуть, в три часа дня, я вновь была в ее камере. При звуке открывающейся двери, она испуганно приподнялась на лежаке, и увидев мой приглашающий на выход жест, с плохо скрываемым ужасом спросила: - Что, опять? - А ты как думала? - улыбаясь как чеширский кот, ответила я. Сев на кровати, и глядя в пол она поинтересовалась: - Зачем всё это? - Ты жить хочешь? - Да, - ответила она, и помолчав и подняв голову, добавила: - Но не так, как живете вы. "Мы Аннет, если конечно тебе повезет, уже - МЫ", подумала я, но вслух сказала другое: - Пока жива, есть надежда, что в один прекрасный миг всё изменится, а умерев, ты лишишься всего уже наверняка. Я знаю, что поступаю нечестно, давая ей надежду, которой на самом-то деле нет. Потом ей придется жестоко разочароваться, но сейчас - сейчас надежда ей необходима, чтобы выжить. Надежда и доверие. Хоть к кому-то. И таким человеком для нее намереваюсь стать я. - Пошли, - я киваю в сторону выхода, она поднимается и медленно бредет за мной. Вновь устроившись на облюбованном еще утром мате, я заставила Аннет делать растяжку. В тренажерке помимо нас было еще человек пять, все занимались своим делом, не больно-то интересуясь друг другом, и поэтому, когда Стиви прекратив тренировку подошел к нам, без внимания это никто не оставил. Я сидя на мате, и помогая Аннет правильно выполнить упражнение, обернулась через плечо, и удостоверившись, что он не просто проходил мимо, а всё так же стоит за моей спиной и смотрит на Аннет, спросила: - Стиви, ты разве не занят? - Не настолько, чтобы я не мог оторваться от своих дел, и не поинтересоваться. - Ну и чего тебе нужно? - встав и повернувшись к нему лицом спросила я. - Да вот, хотел спросить у твоей подружки, когда она у шефа интервью брать будет? - и он гнусно заржал, но через секунду чуть не подавился своим смехом, ибо мой кулак от души врезался ему в лицо. Зажав похоже что сломанный, и кровоточащий нос, он пообещал: - Ну сука, я тебе это припомню, - и злобно оглядываясь ушел в раздевалку. Я оглядела тренажерку, но больше никто не смеялся, а через секунду все уже занялись своим делом, как будто ничего не произошло. Ну вот, еще один штрих к моему образу антисоциальной стервы. Я вновь опустилась на мат, и встретилась глазами с Аннет. Её губы дрожали, как будто она собиралась заплакать, но глаза были сухими, и проводили Стиви оч-чень нехорошим взглядом. - Спасибо, - прошептала она. Ну вот, надеюсь, лёд тронулся. И хотя внешне у нас почти ничего не изменилось, я всё так же требовательна к ней, а она не особо охотно выполняет все мои распоряжения, но внутреннего сопротивления с ее стороны я больше не чувствую. Я понимаю, почему так произошло, собственно на это и был расчет. Не так давно я сама была такой же как она, и не успела еще позабыть свои мысли и чувства. Ей нужно на кого-то опереться, на кого-то, кто проявит хоть малейшую толику доброты и заботы. Мне в этом смысле не так повезло как ей. От Курта поддержки я так и не дождалась, другое дело, что сейчас я понимаю, почему он так поступил, но тогда мне этого очень не хватало. И я привязалась хоть к кому-то в ком почувствовала не доброту, не заботу - нет, о такой роскоши мне и мечтать не приходилось, но хотя бы капельку понимания - к Мэдлен. Закончив занятия, я отвела Аннет прямо в камеру, ибо от ужина она отказалась, желая только одного - упасть. Но если она думает, что сегодня ей плохо, то ошибается. Завтра утром, после сна, непривычное к таким нагрузкам тело по-настоящему даст ей жару. Опять же, по себе знаю. Осведомившись у Биркофа, у себя ли Мэдлен, я зашла к ней. - Ну как? Всё получилось? - спросила она. - Да, спасибо. Стиви был очень убедителен. - Судя по его лицу, ты тоже была убедительна. - Всё должно было выглядеть натурально, разве нет? Мэдлен лишь улыбнулась в ответ: - Сдвиги есть? - Да, определенно есть, она начинает мне доверять. - Ну что ж, еще пару дней поработай с ней, закрепи результат, а затем передашь ее инструктору. - А если она вновь замкнется? - Постарайся, чтобы этого не случилось. Ты ведь понимаешь, что недопустимо снять тебя со всех операций, чтобы ты занималась только ей? Если хочешь продолжать ее курировать, можешь делать это в свободное от заданий время. - Хорошо, - мне ничего не остается кроме как согласиться, даже если и так редкие выходные станут теперь делом и вовсе призрачным, оно того стоит. Несмотря на то, что я могла переночевать в Отделе, я решила поехать домой. И пусть рано утром мне опять придется возвращаться, но всё чем я занималась последние сутки, слишком живо напомнило мне моё собственное обучение, и от этого у меня клаустрофобия разыгралась. Шучу конечно, но мне действительно нужно было убедиться, что я могу уйти отсюда, хотя бы ненадолго. Идя по коридору к выходу, я повстречала Курта. Мне вообще показалось, что он меня караулил, но за это не поручусь. - Ты куда? - Домой. - Почему так поздно? - Я занималась с Аннет. - Будь осторожнее. - В каком смысле? - Не привязывайся к ней. - Почему? Ты что-то знаешь? Скажи. - Просто послушай меня. Зря ты вообще в это ввязалась. - Я ни во что не ввязывалась. Мне выбирать, знаешь ли не приходилось, это был приказ Мэдлен. Но Курт больше не стал спорить, и лишь повторив еще раз: "Будь осторожнее", ушел. Настроение мне эта встреча подпортила основательно. Что он имел в виду? И что за дурацкая манера ничего не говорить прямо? Вот и думай теперь, то ли он просто боится что я сорвусь, ибо эмоциональная привязанность в Отделе - штука и правда нежелательная, в чем я уже на собственном опыте убедилась, а мой провал будет иметь к нему самое непосредственное отношение - ведь он за меня поручился. Но на этот счет он может не волноваться, я не собираюсь к ней привязываться, мне просто ее жалко, и я хочу ей помочь, насколько получится. Или это все же второй вариант, и Курт предупреждает меня о каких-то играх Отдела. Тогда пожалуй, всё хуже, это я уже контролировать никак не могу. Войдя на следующее утро в камеру Аннет, я была встречена её обреченным возгласом: - О, нет, - и чуть погодя, не шевельнувшись, но приподняв голову, она добавила: - Лучше застрели меня прямо сейчас. - Правда? - переспросила я. - Да запросто. - И сделала вид, что достаю сзади из-за пояса пистолет, которого конечно же у меня не было. Кто б мне еще позволил по Отделу с оружием разгуливать. - Ты шутишь? - подозрительно спросила Аннет. - Конечно, - подтвердила я, и констатировала. - У тебя осталось четыре минуты. И Аннет, наученная горьким вчерашним опытом, сползла с лежака и поковыляла собираться. Сегодня в пять минут она уложилась. И по сторонам по дороге в тренажерку уже поглядывала, с вялым, но всё же любопытством. Постепенно она начала втягиваться в тренировки и оттаивать, во всяком случае со мной. Ко всем остальным она всё так же настороженно относится. Впрочем, и со мной ей скорее всего просто некуда деваться, всё-таки хочешь не хочешь, а совместная работа сближает, невозможно постоянно собачиться с человеком, с которым проводишь едва ли не большую часть суток. Но так или иначе, а где-то на третий день тренировок, у нас с ней состоялся первый откровенный разговор. Мы остались в тренажерке одни и сидели у стены в углу, отдыхая, когда я всё же решилась подготовить ее к тому, что с завтрашнего дня заниматься она будет уже не только со мной. И постепенно, разговор об этом перерос в нечто большее. - С завтрашнего дня ты будешь заниматься в группе с инструктором. - А ты? - испуганно спросила Аннет. - А у меня, помимо твоих тренировок есть и другие обязанности. Я не могу заниматься только тобой. - Но ты меня не бросишь? - Нет. Насколько это получится, конечно. Ты ведь понимаешь, это зависит не от меня. Я помолчала, и ободряюще продолжила: - Просто делай то, что тебе говорят, и всё будет хорошо. - Я боюсь. - Все боятся. Главное, что ты при этом будешь делать. Она неожиданно спросила: - Сколько тебе лет? - Двадцать. - И давно ты здесь? - Почти два года. - А как ты сюда попала? - спрашивает она, но я только качаю головой. - Аннет, для тебя очень важно стараться изо всех сил, ты понимаешь это? - Зачем? - Мэдлен с тобой говорила? - Да, - она всем видом дает понять, что ей не хочется углубляться в эти воспоминания. - И что она тебе сказала? - Помимо вопросов касающихся этого чертова Пабло? - её явно передергивает при одном только воспоминании о способе, которым Мэдлен ее разговорила, когда она поняв, что свобода ей не светит, решила показать характер и покачать права. Отсюда и ее нежелание говорить на эту тему. Но я и без ее признаний знаю, на что Мэдлен способна, и что она тогда явно с ней не о незабудках разговаривала. Так что я решив не углубляться в явно болезненную для Аннет тему, подтверждаю: - Да, помимо Пабло. - Да почти ничего она и не сказала, ну кроме того, что никакое это не ЦРУ, а вовсе даже Первый Отдел - самый законспирированный, и всё в том же духе, бла-бла-бла, а Пол Вульф ни много не мало - его глава. Немного помолчав, она добавила: - Да-а, теперь-то я понимаю, как сказочно я вляпалась. - Не то слово, - подтвердила я. - Это надо было ещё умудриться. И мы обе синхронно переглянулись и фыркнули. Где-то спустя месяц, в течение которого Аннет продолжала тренироваться, а я курировать её в перерыве между заданиями, произошло наконец то, ради чего она собственно и была нужна Отделу. Меня срочно вызвали на инструктаж, велев и её прихватить с собой. Явившись в системный в сопровождении Аннет, выдернутой прямо с тренировки, я застала там всю группу Курта с ним самим во главе, и Биркофа. А через пару минут к нам присоединилась Мэдлен и начала инструктаж, из которого стало ясно, что Мик Штопель, один из осведомителей Отдела, раздобыл телефон незабвенного Пабло, который видимо решив что прошло уже вполне достаточно времени, чуть ослабил бдительность. Здесь Мэдлен особо подчеркнула, что стоит ему заподозрить, что-то неладное, как он исчезнет уже насовсем, а значит провала быть не должно. Попыток отследить Пабло по звонку, Отдел предпринимать не будет, за бесперспективностью этого занятия, и опять же из-за возможности спугнуть. Единственный реальный шанс взять Пабло - это уговорить его лично прийти на встречу, что и должна будет сделать Аннет. На этой встрече его и возьмут. Аннет за этот месяц уже немного пообтесавшаяся и попривыкшая, вела себя как ни странно, вполне уместно. Молчала пока ее не спрашивали, и довольно толково отвечала на задаваемые вопросы. Вопрос, впрочем у Мэдлен был только один - куда можно пригласить прийти Пабло, чтобы он не заподозрил подвоха? В итоге Аннет предложила тихую и малолюдную кофейню на окраине Парижа, где они с Пабло пару раз встречались, чтобы обсудить дела. Биркоф открыв план местности, подтвердил что её расположение вполне подходит для задач Отдела. Наконец после недолгих обсуждений был утвержден план операции, согласно которому Аннет во избежание всяческих случайностей вроде наблюдения, будет высажена за пару кварталов от кафешки, и до неё доберется сама. Маршрут и время были просчитаны и строго оговорены. Я сыграю роль официантки, а Курт - баристы. Остальные будут прикрывать снаружи и обеспечат отход. Я молчу, и в обсуждения не встреваю, но некоторые детали плана вызывают у меня серьёзные сомнения. В частности они касаются слишком большой свободы, предоставленной Аннет. Да, в Отделе она последнее время ведет себя паинькой, но я не уверена, что попав на волю, она не попробует просто-напросто сбежать. Я еще помню, как у меня в аналогичных обстоятельствах снесло крышу, а я на тот момент пробыла в Отделе уже год, так что же говорить об Аннет? На мой взгляд крайне неразумно отпускать ее одну идти до цели. Сбежать-то у нее конечно не получится, но операцию сорвет, и нервы потрепет. Я почти уверена в этом. И глядя на молчаливую и сосредоточенную Аннет, глубоко ушедшую в свои мысли, я еще больше уверяюсь в своих подозрениях. Я тайком поглядываю и на Мэдлен, неужели она этого не понимает? Надеется что Отдел уже достаточно журналистку пообломал? Но по Мэдлен разве что поймешь? Тем временем, обсудив все детали, группу Курта отправляют на место, ждать отмашки. Если звонок будет удачным, они начнут действовать. А мы оставшиеся вчетвером, просматриваем подробный сценарий разговора, учитывающий все варианты развития событий и возможные вопросы Пабло. Мэдлен внеся пару корректив, наконец утверждает сценарий и велит мне: - Отведи Аннет к себе, пусть заучит. И зайди ко мне. Я киваю, и проводив Аннет в ее комнату - одной ходить по Отделу ей не разрешают, и оставив её наедине с распечатками, иду в кабинет Мэдлен. Зайдя внутрь, я останавливаюсь напротив ее стола заложив руки за спину, и молча жду когда зам шефа соблаговолит поднять глаза от компьютера. Сесть мне не предложили, как это частенько бывает, и у меня мелькает крамольная мысль - настанет ли когда-нибудь такое время, когда я смогу зайти к ней в кабинет и запросто сделать это не дожидаясь ее разрешения? И тут же сама себе отвечаю - вряд ли. Мэдлен тем временем заканчивает работу, и наконец-то подняв ко мне голову, откидывается на спинку стула и спрашивает: - Ты считаешь, Аннет справится с поставленной задачей? Ну вот, а то я уже начала думать, что я тут самая умная. Разве могло от внимания Мэдлен ускользнуть то, что даже я заметила? Только вот, к чему этот ее вопрос? Что-то с трудом верится, что она нуждается в моём совете. Это просто из разряда фантастики, даже если учесть то, что с Аннет я провожу много времени, и должна по идее ее хорошо знать. Скорее уж это проверка, не начну ли я её выгораживать, вот в это я еще могу поверить. И я без малейших зазрений совести, с некоторым даже облегчением, тут же сдаю Аннет: - С задачей может и справится, но я бы не особенно надеялась на ее здравомыслие и не предоставляла ей столько свободы. Поступив так, я вовсе не стараюсь выгородить себя, а просто не хочу, чтобы Аннет натворила глупостей, которые по ней же самой, больнее всего и ударят. Наоборот, этим я ее защищаю. - Х-м, понятно, - протянула Мэдлен, и через мгновение добавила. - Спасибо, ты свободна. И когда я уже подошла к двери и собиралась выходить, она бросила мне в спину: - Перед началом операции приведи Аннет ко мне. - Хорошо, - ответила я и вышла. Ну вот, скорее всего у Аннет будут неприятности, но они не идут ни в какое сравнение с теми, которые могли бы быть, предоставь мы ее самой себе. Выйдя от Мэдлен я направилась к Биркофу в отдел связи, всё равно пока группа не доберется до места операции, делать было нечего. А проконтролировать запомнила ли Аннет то, что она должна будет говорить, я успею, там и запоминать-то всего ничего. Где-то через полчаса, Биркоф наконец дал отмашку - группа на позиции, и я отправилась за Аннет. Проверив то, что она должна была выучить, я повела ее к Мэдлен. Аннет была непривычно тиха и молчалива, на нее это не похоже, обычно она гораздо разговорчивее. Видимо журналистское прошлое дает о себе знать, и она вечно при первой же возможности довольно неуклюже пытается что-нибудь у меня выведать, а сейчас идет молча, напряженно о чем-то размышляя, и это лишний раз убеждает меня в том, что она что-то задумала. Но я ни о чём ее не спрашиваю, и не пытаюсь предостеречь, по опыту знаю - сейчас это бесполезно. Мы идем по коридору, и Аннет уже довольно неплохо ориентирующаяся в Отделе, удивленно спрашивает меня: - Куда мы идем? Разве нам не в другую сторону? - С тобой хочет поговорить Мэдлен. - Мэдлен? Зачем? Я пожала плечами, показывая что не в курсе: - Скоро узнаешь. Аннет ощутимо напряглась, похоже это известие не добавило ей оптимизма. Подойдя к двери кабинета, я набрала код и Мэдлен ответила: - Заходи Аннет. Мари - подожди снаружи. Дверь открылась, Аннет зашла, а я осталась ждать. Но ждать пришлось недолго. Минут через десять, Аннет вышла назад, и вид у нее был прямо скажем не ахти. Бледная как смерть и руки трясутся, хотя она и попыталась это скрыть, засунув их в карманы. Я не говоря ни слова, направилась по коридору в сторону оружейки, куда нам собственно и надо было, но постаралась идти как можно медленнее, чтобы дать ей время успокоиться. И лишь свернув за очередной угол коридора, я остановилась и просто спросила: - Что? Аннет тоже остановилась, и нехотя обернувшись, не вынимая рук из карманов и не поднимая головы проговорила: - Мэдлен предупредила меня, что если я попытаюсь что-нибудь выкинуть, или не справлюсь с заданием, то плохо будет моей матери. - Ну так постарайся справиться. Просто делай то, что она говорит, в чём проблема-то? Аннет гневно зыркнула на меня исподлобья: - Ты такая же как они. Причем здесь вообще моя мама? Зачем её впутывать? Это нечестно. - О чём ты, какая честность? Ты всё еще не понимаешь куда попала? Но похоже, она меня не слушает: - Они знают где она живет, с кем общается, куда ходит, и установили камеру в её квартире. Аннет опять затрясло. Оглядываясь на кабинет Мэдлен, скрытый за углом она проговорила: - Ненавижу ее, стерва! Я схватила Аннет за плечи и как следует встряхнула: - Успокойся! Твоя истерика никак матери не поможет, соберись! И постарайся всё сделать правильно. - Но если он не захочет встретиться? - Сделай так, чтобы захотел. Я развернула ее и подтолкнула вперед: - Пошли. К оружейке мы подошли молча. Вальтер сразу же заметил витающее между нами напряжение, и с непосредственностью ребенка тут же спросил об этом у Аннет: - Что случилось, детка? Кто тебя обидел? - Мэдлен, - с не меньшей непосредственностью ответила Аннет. Я закатила глаза - куда я попала? Детский сад, не иначе. Вальтер перехватил мою гримасу, но нимало не смутился, а наоборот, заговорщицки подмигнув, состроил серьезную физиономию и продолжил: - Ну, на нее обижаться не стоит. Просто она делает то, что должна. Аннет ничего не ответила, только несогласно дернула плечом. - А кроме того, - продолжил Вальтер. - Она не всегда была такой. - Ну-ну, - мрачно возразила Аннет. - А по-моему, она такой и родилась - в костюме от Армани и с правом вершить чужие судьбы. Я еле сдержала рвущийся наружу смешок, но верная своему правилу - не вступать в разговоры касающиеся Мэдлен, промолчала. А Вальтер мечтательно подняв глаза к потолку и облокотившись на стол сказал: - Не-ет, раньше она была... Но на этом к моему огромному сожалению, его воспоминания были безжалостно прерваны голосом той, о ком он и собирался рассказать. - Вальтер, - раздался голос из переговорника. -Да, - испуганно встрепенувшись, ответил он. - Спустись на пятый уровень. Там проблема в южном секторе. - Хорошо, уже иду, - ответил он и отключил связь. Я еще раз похвалив себя за предусмотрительность, благодаря которой за весь этот довольно сомнительный разговор, от меня не последовало ни единой реплики, спросила у набирающего инструменты Вальтера: - У тебя что, переговорник был включен? - Ничего он не был, - буркнул враз растерявший хорошее настроение Вальтер. Я не стала подвергать сомнению правдивость его слов, но уж больно вовремя Мэдлен вклинилась, очень похоже на то, что всё слышала. А в совпадение мне что-то не верится. Вальтер уже собирался уходить, когда я напомнила ему о том, зачем мы собственно и приходили: - Вальтер, оборудование готово? - Ах да, совсем забыл, - и он достал откуда-то с верхней полки, на вид обычный сотовый и передатчик для меня. - Вот, возьми. Номер там только один - тот, что вам нужен. - А как им пользоваться? - Как любым другим телефоном, - раздраженно фыркнул Вальтер. Отдел решил подстраховаться на тот случай, если Пабло и иже с ним, решат и смогут отследить откуда был сделан звонок. Естественно засечь сигнал исходящий из Отдела невозможно, но это-то может и насторожить, и теперь, если кто-то захочет запеленговать позвонившую Аннет, он легко это сделает, вот только ее реальное местонахождение не будет иметь ничего общего, с тем, что узнает любопытствующий. Возможно, даже, что эти предосторожности излишни, но лучше уж перестраховаться. Дождавшись, пока к нам присоединится Мэдлен, мы пошли за ней по коридору, к блоку специально оборудованному для операций подобного рода. Аннет время от времени бросала на стриженый затылок Мэдлен идущей впереди, взгляды полные ненависти и страха, и при этом имела вид человека, ведомого на убой. Блок к которому мы пришли, был разделен на два отсека. Первый - основной, и второй - технический, в каждый из которых вела своя дверь. В основном звукоизолированном отсеке, освещенном ярким светом, отражающимся от белых кафельных стен, вся обстановка состояла из пары обычных кресел и небольшого стола. А одна из полукруглых стен в нём же, представляла собой огромное окно, через которое находящиеся в соседнем, гораздо более меньшем, полутемном помещении, могли наблюдать за происходящим здесь, сами оставаясь при желании невидимыми. Там же находились и многочисленные приборы, назначение которых для меня оставалось полной загадкой, но за которыми уже вовсю колдовал Биркоф. Перед тем, как войти в дверь ведущую в технический отсек, Мэдлен бросила на Аннет предупреждающий взгляд: "Помни о чём мы с тобой говорили, не наделай глупостей", и вне всякого сомнения, та ее прекрасно поняла. Мы же с Аннет прошли в основное помещение. Я дождалась, когда Мэдлен, вставшая за спиной Биркофа, разрешающе кивнет, и набрав номер, протянула телефон Аннет: "Давай". Довольно долго шли одни гудки, которые я слышала благодаря настроенному передатчику у меня в ухе, но затем в трубке раздался настороженный мужской голос: - Да? - Пабло, скотина! Во что ты меня втравил? - Кто это? - Это та, которую ты очень здорово подставил. - Аннет? Это ты? - словно пытаясь поверить в то, чего не может быть, полуспросил-полуподтвердил Пабло. - Где ты? - Где я? Благодаря тебе, я в полном дерьме! Эти реплики были вовсе не по плану, и больше всего походили на начинающуюся истерику. Я видела, как удивленно вытаращился на Аннет за стеклом Биркоф, как он вопросительно полуобернулся к Мэдлен, и уже сделала движение чтобы выхватить у журналистки телефон, но была остановлена еле заметным, отрицательным движением Мэдлен. Я замерла. А Аннет продолжила: - Ты в курсе, что я вынуждена скрываться? - Кстати, как ты узнала мой номер? - подозрительно осведомился Пабло, и не подумав отвечать на ее вопрос. Я напряженно ждала, что он вот-вот, просто бросит трубку, и... ищи свищи ветра в поле, судя по лицу Биркофа, он думал о том же самом, но Аннет выкрутилась: - Ты не забыл, что я журналист? И мои связи никуда не делись, если надо будет, я тебя из под земли достану. - Так зачем ты мне звонишь? - За тобой должок. Ты меня в это втравил, тебе меня и вытаскивать. - Знаешь, детка, похоже у тебя и правда какие-то проблемы, но я-то тут при чём? - Не пудри мне мозги, ты прекрасно знаешь, что меня подставил, и то, что я сейчас на свободе и жива - вовсе не твоя заслуга. А теперь, мне нужно где-то перекантоваться, пока все не уляжется. - Ну а мне-то какой с этого интерес? - Я и не надеялась на твой альтруизм, но у меня есть что тебе предложить в обмен на безопасность. - И что же? - Я пробыла там достаточно долго, чтобы увидеть оч-чень много интересного. На определенных условиях, я готова с тобой этим поделиться. И кроме того, покидая сие место, я кое-что прихватила с собой, думаю тебя это заинтересует. - Мне нужно подумать. - Думай, но времени у меня мало, больше часа ждать не буду. Я обратилась к тебе, лишь потому, что точно знаю - тебе нужно то, что у меня есть. А время дорого. Но ты отнюдь не единственный кто захочет и сможет мне помочь. - Где ты сейчас? - Извини Пабло, но у меня есть основания тебе не доверять. Жду звонка. Тогда и поговорим. Аннет нажала на отбой и обессиленно рухнула в кресло. Мэдлен не говоря ни слова, и никак не выражая свое отношение к произошедшему столь вопиющему нарушению плана, прошла за спиной Биркофа и вышла из комнаты. А мы остались ждать звонка. Я села в кресло напротив Аннет, а Биркоф, насколько мне было видно через стекло, похоже пытался понять, пробовал ли кто-нибудь отследить номер, с которого звонила Аннет. Но даже если попытки и были, они ни к чему не приведут, здесь всё чисто. Аннет сидела с виду спокойно, время от времени поглядывая на телефон, лежащий на столе. Но чем дальше, тем больше ее взгляд прикипал к сотовому. Мой впрочем тоже. По прошествии сорока минут, я уже ощутимо нервничала, а Аннет похоже и вовсе была на грани паники, нервно кусая губы и с силой стискивая подлокотники кресла. За пять минут до окончания оговоренного срока, к величайшей нашей радости, телефон зазвонил. Аннет взяла трубку, и дальнейший их разговор в отличие от первого, прошел строго по сценарию. Они договорились встретиться через два часа в той самой, заранее оговоренной кофейне, и на этом распрощались. Я немедленно выехала к точке сбора, и через полчаса, мы с Куртом уже изображали бурную деятельность на месте будущей операции. Впрочем, насчет бурной деятельности - это я чуток преувеличила, время было выбрано так, чтобы народу в кофейне было как можно меньше, да она и без того не отличалась особой посещаемостью, поэтому в том числе на ней и остановились. Вход для случайных посетителей решено было не перекрывать, на тот случай, если Пабло перед тем как прийти сам, подошлет кого-то проверить, всё-ли в порядке. Обслуживая редких посетителей, я не переставала гадать, возымеет ли шантаж Мэдлен действие. Или Аннет всё же решится на побег. Нет, во время звонка, она конечно очень старалась выполнить задание, настолько, что даже пошла на риск изменить заранее разработанный разговор. И дело выгорело. Но вот что было причиной ее старания? Страх за мать или желание получить возможность сбежать? И еще меня интересует, а как собирается выкручиваться Мэдлен, если Аннет и правда завалит задание? Неужели на самом деле осуществит свои угрозы в отношении ее матери? Хватит безжалостности это сделать? Впрочем о чём это я, чтоб у Мэдлен да не хватило? Но вот целесообразность этого действия вызывает вопросы. Ведь тогда Отдел лишится очень удобного способа воздействия на Аннет, но с другой стороны, она в таком случае им уже точно будет не нужна, второй раз Пабло на ту же удочку не клюнет. Чем ближе к назначенному времени, тем больше я нервничала, очень не хотелось, чтобы Аннет так глупо погубила себя, этой ошибки Отдел бы ей не простил. Но волновалась я зря. В час "X", дверь кафе открылась и вошла Аннет, во избежание случайностей надевшая огромные темные очки, закрывающие пол-лица. Вовсе не лишняя предосторожность, ибо листовки о пропавшей без вести журналистке до сих пор еще кое-где в городе мозолили глаза. Не знаю почему, но Отдел не стал имитировать ее смерть, как это частенько бывает с теми, кого они забирают к себе. Скорее всего потому, что ее ждет смерть настоящая, а руководству Отдела совершенно наплевать на то, что будут думать о судьбе Аннет те, кого она интересует. Аннет тем временем заняла заранее оговоренный столик, и мы стали ждать Пабло. В назначенное время в кафе никто не зашел. Мы прождали еще минут десять - безуспешно. И когда я уже начала подумывать о том, что всё было напрасно, дверь наконец-то открылась, и внутрь зашел мужчина. Это был несомненно тот, на кого мы охотились. Остановившись в дверях и оглядев помещение, он неторопливо прошел к столику за которым сидела Аннет, и спросив разрешения присесть, устроился напротив нее. На наше счастье, на тот момент в кафе больше не было посетителей, что значительно облегчало нам задачу, и позволяло самим решать, как будет выглядеть его захват. По заранее разработанному плану, лучшим вариантом было подсыпать ему сильнодействующее снотворное, после чего потерявшего сознание Пабло и сопровождавшую его Аннет увезла бы "скорая" - этот вариант прежде всего предназначался для невольных свидетелей произошедшего. В отсутствии же таковых, Пабло и Аннет просто заберет отделовский фургон. Если Пабло сам не захотел бы ничего заказывать, Аннет должна была вынудить его это сделать, тем или иным способом. Ну и помимо этого варианта, не исключался, но был всё же нежелателен, прямой захват. Но всё опять пошло не по плану. Усевшись напротив, Пабло вновь подозрительно оглянулся, и в этот момент Аннет мгновенно ударила его по затылку стоявшей на столе вазой с цветами. Пабло не успевший издать ни звука, медленно осел на стуле и похоже отрубился, а Аннет вытерев руки о салфетку, и бросив ее на пол, заявила нам остолбеневшим от такого развития событий: - Забирайте, - и уже чуть слышно, себе под нос, так, что ее расслышала только я стоящая рядом, добавила. - Я ведь обещала, что расцарапанной физиономией он не отделается. Быстро оправившийся от неожиданности Курт подошел проверить у Пабло пульс, и кивнул на мой молчаливый вопрос: "Жив". - Биркоф, живо машину, - проговорила я в передатчик, и услышала в ответ потрясенное. - Вот это да! - Мари, запри дверь, - велел мне Курт, а сам стянул обмякшему Пабло руки за спиной, и потащил его к черному ходу. Я повесила табличку "Закрыто" и опустила жалюзи. Одновременно с этим у двери черного хода мы услышали подъехавший фургон. Курт вышел первым, и вместе с подоспевшими оперативниками погрузил бесчувственного Пабло внутрь. Аннет шла за ним, глядя по сторонам так, словно знала, что может всего этого больше уже не увидеть. Но шагала твердо, и без понуканий села в фургон. Она далеко не дура, и конечно же поняла, что как только она поможет Отделу взять Пабло, то окажется им по-большему счету не нужна. И уже понимает, во что это может вылиться конкретно для нее. Месяц в Отделе даром не прошел, а методы Мэдлен окончательно дали понять, с кем она имеет дело. Но несмотря на всё это, испуганной она не выглядит. Скорее уж, как человек решившийся на что-то, или смирившийся с тем, что его ждет. По дороге в Отдел, она даже не пыталась поймать мой взгляд и задать молчаливый вопрос, понимая, что я ничего не решаю. Но зато я знаю, кто решает, и собираюсь по прибытии в Отдел пойти к Мэдлен и пусть она делает со мной всё что угодно, но я не уйду, пока не узнаю о судьбе Аннет. И если она решит её ликвидировать, я постараюсь убедить Мэдлен передумать. - И что дальше? - всё же спрашивает у меня Аннет, когда я отведя ее в камеру, собираюсь уходить. И я понимаю, что она далеко не так спокойна, как хочет показаться. - Я не знаю, - отвечаю я, и не желая больше затягивать этот неловкий разговор, просто ухожу. - Можно? - спросила я остановившись на пороге кабинета Мэдлен. Его хозяйка подняла взгляд к двери и ответила: - Входи, - и оценив мою решительную физиономию, усмехнулась и скорее даже не спросила, а констатировала факт. - Ты конечно же пришла спросить, что будет с Аннет? - Да, - я не стала отрицать очевидное. - Ну и что бы ты решила на моём месте? - Мэдлен смотрит на меня одним из тех взглядов, по которым я понимаю, что от моего ответа зависит многое. Не в том смысле конечно, что он может изменить ее решение, а многое зависит для меня лично. Это если можно так назвать, экзамен по ходу дела - отвечу неверно, буду иметь далеко идущие последствия. Но несмотря на ясное понимание ответственности момента, я и не думаю отступаться от намерения помочь Аннет. Надо же, оказывается из меня еще не всю решимость выбили, упрямство еще осталось. Или скорее это не упрямство, а осознание своей правоты - я действительно верю, что из Аннет может получиться хороший агент, и убивать ее глупо. - У нее хороший потенциал, и как вы сами говорили - сильная воля и твердый характер. А кроме того, как показали последние события, она способна правильно оценивать обстановку и мгновенно принимать решения. Весьма полезные качества для оперативника. - Не будем также забывать, что она дважды по ходу операции действовала не по плану. - С пользой для дела. - Это не оправдывает нарушения приказа. Оба раза это могло закончиться плохо. - Но ведь не закончилось. - И тем не менее, для оперативника не менее важны дисциплина и подчинение. - Не думаю, что у нее будут проблемы с дисциплиной, при правильном подходе. Мэдлен чуть помолчав, согласно усмехнулась, и я с облегчением поняла, что сказала именно то, чего от меня и ждали. Я сделала правильный выбор, и лишь подтвердила то, что и сама уже решила Мэдлен, а значит Аннет останется в Отделе. А меня всего лишь в очередной раз проверяли на адекватность. Я еле заметно перевела дух. - Что ж, думаю больше нет необходимости в ваших совместных занятиях. Чтобы быть ее полноценным наставником, у тебя недостаточно опыта. Она будет передана на кураторство и зачислена в группу рекрутов. Дальнейшее зависит от нее, а мы понаблюдаем за динамикой. - Кто будет ее наставником? Среди великого множества улыбок Мэдлен, различающихся малейшими нюансами, но от этого не менее выразительных, она на этот раз выбрала холодную - "Лезешь не в своё дело", и ответила: - Пока не решили. Я поняла намек на то, что ее терпение не безгранично, и сдержанно кивнув, направилась к выходу, краем глаза успев заметить как выражение холодной отстраненности, сменяется на ее лице на совершенно другую, НАСТОЯЩУЮ улыбку. Улыбку не предназначенную для моих глаз. И эта случайно подсмотренная эмоция очень о многом мне рассказала. И неважно, что Мэдлен без всяких сожалений отправила бы ту же Аннет в расход, сложись обстоятельства по-другому. Но если её к этому не вынуждают, Мэдлен вполне способна на милосердие, и даже способна на положительные эмоции по этому поводу. Это позволило мне по-новому взглянуть на неё, хотя я и раньше нечто подобное подозревала, только не было случая убедиться. Даже не знаю, почему это для меня так важно, ведь в принципе это всё равно ничего не меняет. Выйдя из кабинета и идя по коридору, я как никогда ясно осознавала, как мне теперь будет не хватать наших с Аннет тренировок. Ведь не только я помогла ей, но и она - мне, отвлечься и пережить потерю Анри. За последний месяц с небольшим, мне было просто некогда предаваться воспоминаниям и терзаться виной. А сейчас - мне стало легче. Нет, это конечно не отменяет того факта, что я и правда виновата в его смерти, но теперь я хотя бы могу с этим жить. Не согласна с тем, что время лечит. Лечит не время, а обстоятельства, берущие за шиворот и вытаскивающие из болота отчаяния и заставляющие вопреки всему, жить дальше. И хотя, несмотря на все мои старания, именно Мэдлен заставила Аннет собраться и отработать задание с полной отдачей, я тешу себя мыслью, что и я приложила руку к тому, что у нее всё получилось. Всё таки это я вытащила ее из того состояния, в котором она была попав в Отдел.