***
Это пришло как-то само. Просто в один момент между ними стало больше касаний, больше долгих и внимательных взглядов глаза в глаза. И это всё говорило за себя гораздо лучше, чем всякие слова. У них не закончились темы для разговоров, нет, их с каждым днём появлялось всё больше, только им было достаточно прикосновения, чтобы понять друг друга. Чонин нашёл в Сехуне спокойствие и своё личное солнце. Сехун нашёл в Чонине свою жизнь.***
Этот майский день отличался своей прохладой, что уже обрадовало Сехуна с утра. Солнце ярким светящимся диском висело на небосводе, но его лучи не обжигали, а лишь приятно ласкали кожу. Прохладный лёгкий ветерок дополнял всю эту картину, и Сехун даже успел почувствовать себя частью этого ветра, ожидая Чонина на скамейке около своего дома. - Ты как всегда опаздываешь, - отметил Сехун, щуря глаза на солнце и пытаясь разглядеть Чонина, стоящего перед ним в его лучах. - А ты как всегда упрекаешь меня в этом, - Кай улыбался и Сехуну казалось, что его улыбка сияет ярче ста солнц. – Пойдём. У меня на тебя много планов на сегодня. - Только на сегодня? - На всю жизнь, - Чонин осторожно протянул к младшему руку, несильно сжимая его ладонь своей. – Я украду у вас сына, госпожа О? – крикнул он, поворачиваясь в сторону открытого на кухню окна. - С тобой, Чонин-а, я готова его куда угодно отпустить, - мать Сехуна выглянула в окно и улыбнулась, как-то загадочно подмигивая Чонину. Кай всегда водил Сехуна в необычные места. Такая у него была натура, и О убедился в этом опять, когда Чонин привёл его на заброшенную железнодорожную станцию. Судя по виду, поезда сюда не прибывали, как минимум, лет пять. Сквозь бетон длинного перрона пробивали себе путь к солнцу ярко зеленые травинки, на стенах некогда бывшего вокзала красовались граффити со смыслом и без, кое-где валялись пустые или разбитые бутылки из-под алкоголя, что не было удивительно для подобного рода мест. Сама станция находилась за городом и была окружена лиственным лесом. Сехун был поглощен тишиной, царящей здесь. Лишь ветер с характерным шумом гулял по кронам деревьев, наклоняя их из стороны в сторону, но даже этот шум становился частью этой самой тишины. Сехун чувствовал, как Чонин держал его за руку, пальцами поглаживая его ладонь, потому что сам стоял с закрытыми глазами, подставляя лицо потокам прохладного и возвращающего к жизни ветра. - Для этого у тебя ещё будет время ночью, - к реальности Сехуна вернул спокойный голос Кая. Он повернул к старшему голову, несколько секунд просто глядя на его улыбающееся лицо, затем кивнул и расправил плечи, устремляя взгляд вперед. - Побежали? – сказал Чонин, и Сехун услышал по голосу его довольную улыбку. - Что? - Побежали. В этот момент Чонин потянул Сехуна за руку вперёд и начал бежать по перрону. В этот момент всё, что чувствовал Сехун – свобода. Свобода действий, свобода чувств, свобода желаний. Он ощущал её каждой клеточкой своего тела. Он наслаждался ей, как наслаждался и тем, что Чонин был рядом. Именно он показал её ему. Именно он дал познать её вкус, просто появившись в жизни Сехуна. Кай расцепил их пальцы и закинул руку Сехуну на плечо, притягивая его к себе. О видел, как Чонин улыбался, как изнутри сияли его глаза и как сиял он сам рядом с ним. Они останавливаются только почти у самого края казавшегося бесконечным перрона и пытаются отдышаться. Чонин начинает смеяться, а Сехун подхватывает его смех, и он эхом отражается от бетонных стен и разносится по всей станции, словно вновь возвращая её к жизни. Они находят оставленные какими-то подростками баллончики с красками, и Чонин учит Сехуна искусству граффити. Старший признается, что парочка из тех, что есть здесь, его творения времен старшей школы и с удовольствием показывает их Сехуну, объясняя значение каждого. Он даёт младшему в руку баллончик и накрывает его ладонь своей, надавливая на сехуновские пальцы и распыляя краску по стене, создавая новый рисунок. Чонин улыбается Сехуну в шею, направляя его руку, подрисовывая последние штрихи. Спустя полчаса на стене появляется новое граффити с их именами, соединенными вместе. Кай целует младшего за ухом, от чего тот расплывается в счастливой улыбке, делая шаг назад и оценивая своё (их) творение. До наступления сумерек они гуляют по станции, рассказывая друг другу что-то новое. Сехуну нравится, что их с Чонином темы для разговоров не заканчиваются. Они плавно перетекают одна в другую, иногда переплетаясь между собой, как переплелись нити их судеб. Когда начинает темнеть, Чонин ведёт Сехуна обратно на перрон. Они садятся рядом на край, свешивая ноги и всматриваясь сначала в погружающийся во тьму лес, затем переводя взгляд на небо, на котором уже начали появляться первые самые яркие звёзды. Чонин переплетает с Сехуном пальцы, слушая легенды о созвездиях, и свободной рукой обнимает его за плечи, прижимая к себе ближе, не давая замёрзнуть.넬 (Nell) – Slip Away
Ночь, полностью вступив в свои права, окутала прилегающий к станции лес тьмой и уже тянула свои худощавые пальцы к зданию вокзала. Лунный диск светил необычайно ярко, освещая своим светом перрон, на котором Сехун лежал на коленях Чонина. Старший перебирал его угольно-чёрные мягкие волосы и улыбался, глядя на умиротворённое лицо. В лунном свете кожа Сехуна казалась ещё бледнее и будто сияла. Кай склонился к его лицу, сцеловывая звёзды с сехуновских щёк. - Никогда бы не подумал, что всё будет так, - прошептал младший, заставляя Чонина отстраниться. – Ты и я. Это казалось таким нереальным, что я до сих пор не могу поверить. - Поверь, - так же тихо ответил Кай, проводя кончиками пальцев по контуру лица Сехуна. – Я вполне реален и ты тоже. И то, что между нами, тоже реально. - С тобой всё кажется нереальным, - Сехун привстаёт, ловя чониновские губы своими, едва касаясь их в поцелуе. - Мы напишем с тобой историю своей реальности. Только для нас. - Обещаешь? - Обещаю, - шепотом в губы Сехуна. Позже Сехун идёт по узким металлическим рельсам, держась за руку Чонина и стараясь удерживать равновесие. Между ними нет слов сейчас. Они оба считают ночь тем временем, когда молчание способно говорить больше. Они просто рядом друг с другом. Им достаточно этого. Младший спрыгивает с рельс, отпуская руку Кая, и ложится поперёк них. Через несколько секунд рядом с ним опускается Чонин. Они опять смотрят на небо. Звёзды стали ярче, зажглись новые, образуя созвездия. Сехун больше ничего не рассказывает, а Чонин не просит. Они слушают, как сверчат сверчки где-то в лесу, как спокойный ветер играет с листвой на кронах деревьев. Они слушают дыхание друг друга и стук сердец. Чонин приподнимается на локтях, внимательно вглядываясь в глаза Сехуна, в которых отражается звёздное небо. Младший так же смотрит на него, спокойно дыша. Спустя минуту Кай склоняется к лицу Сехуна и накрывает его губы своими, по-настоящему целуя в первый раз за сегодняшний день. Сехун чувствует, как его сердце начинает пропускать удары, потому что Чонин целует его, вкладывая все свои чувства к нему, всю нежность и всю…любовь. Он протягивает руку и зарывается пальцами в волосы Кая, перебирая их и раскрывая свои губы, навстречу чониновским, поддаваясь собственным чувствам, которые теплом разливаются в груди от сердца и по венам. - Я люблю тебя, - шепчет Чонин в губы Сехуна, разрывая их долгий поцелуй и проводя кончиком носа по его щеке, так и не открывая глаз. - И я люблю тебя, - отвечает Сехун тихо, растворяясь в новом касании чониновских губ.