Я буду любить тебя вечность.

      - Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Нарин! Представление особы королевского рода вызвало ажиотаж. Скучающие придворные дамы и господа и помыслить не могли, что их почтит своим присутствием наследник трона. Высокий юноша буквально влетел в зал. На наследнике было простое белое платье, лишь черное хаори* с дорогой вышивкой по краям рукавов и по подолу указывало на скромную роскошь наряда царевича. Нарин – младший из двух сыновей здравствующего императора, именно он должен был унаследовать трон, согласно всем традициям древнейшего государства. Нарин знал обо всей ответственности и прилагал немыслимые усилия, для того, чтобы соответствовать выбранному для него будущему. Цесаревич бегло осмотрел зал. Мужчины и женщины, не смея приблизиться, лишь окидывали наследника томными взглядами. Ни один из принцев не появлялся при дворе, юношам было скучно среди манерной и ленивой толпы разодетых вельмож. Придворным господам выпал редкий шанс не только засвидетельствовать своё почтение наследнику, но и попытаться попасть в его ближайшее окружение. Но цесаревичу было не до шумной толпы, он искал взглядом своего брата. - Черт, - выругался Нарин, резко обернувшись. И здесь Летема не было. У старшего брата была великолепная способность исчезать, и ни у кого не было возможности найти его, когда тот действительно хотел побыть один. Если Нарин должен был взойти на престол, то Летем, согласно всем традициям, обязан возглавить армию. Под командованием цесаревича будет многотысячное войско. Их страна, находящаяся под давлением соседнего государства, никогда не могла вздохнуть свободно. Их армию использовали во всех кровопролитных схватках, они обязаны были выплачивать ежегодный налог за «спокойствие и охрану границ» тысячью юных дев в гарем Императора и двадцатью мешками золота – так продолжалось уже вторую сотню лет. Хотя и в этом были свои плюсы: союзник такой опасной и непредсказуемой империи представлял не меньшую угрозу, чем сам оплот могущества и власти. - Ваше Высочество, - рядом с цесаревичем оказалась придворная дама, - Вы оказали нам такую честь… - Ничего я не оказывал, - тут же оборвал её Нарин, бросая беглый взгляд на перешептывающуюся в возбуждении толпу благородных господ. Дама задохнулась от подобной грубости, чем только развеселила цесаревича. Больше половины присутствующих – послы и гости из покровительствующей им страны, с ними необходимо было обращаться, если не как с привилегированными особами, то хотя бы уважительно. Цесаревич Нарин, как Летем не привык унижаться. Но если старший брат благоразумно молчал о том, что думал, то Нарин, не страшась, шокировал аристократов своей прямолинейностью. Однако даже такое поведение цесаревичу прощалось – им восхищались. Красивый и утонченный молодой человек, обладающий колдовским магнетизмом, притягивал к себе взгляды. Казалось, в нем не было недостатков: власть и сила досуха испили друг друга, чтобы воскреснуть в цесаревиче. Черные волосы, стянутые лентой высоко на затылке, темные выразительные глаза и гибкая фигура – само совершенство. Лишь характер отталкивал от Нарина поклонников и поклонниц. Цесаревич недовольно фыркнул: - Где его черти носят? Нарин отыскал брата в дворцовом саду. Летем лежал под раскинувшим свои ветки-лапы деревом, наслаждаясь тишиной и покоем. - Вот ты где! – Нарин, усмехнувшись, выхватил из ножен меч, - хватит валяться бревном, Летем! У цесаревича опасное оружие. Меч – отшлифованный с одного края до поражающей остроты, с другой – зазубренный. Таким легким оружием можно не только разрезать, но и отрывать куски плоти противника. Летем даже глаз открыть не удосужился. Младший цесаревич угрожающе зарычал: - Брат! - Нарин, - голос у Летема глубокий, - прекрати шуметь. - Летем! – цесаревич покраснел, меч в руке предательски задрожал, выдавая хозяина с головой. - Знаешь, - лениво заметил старший брат, - в чем красота тишины? Это был знак, и Нарин, не ожидая приглашения, опустился рядом, положив перед собой меч. - В её хрупкости. Её покой можно задеть даже вздохом, который, казалось, не в состоянии ничего разрушить. - Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Нарин, рассматривая сверкающую сталь меча. - Всё прекрасное в этом мире – хрупко. Всего один неосторожный вздох, одно неверное прикосновение, и можно разбить влекущую тебя красоту. - Ты вновь перепутал книги по военному делу с книгами философов? – рассмеялся Нарин. - Возможно, - Летем приоткрыл глаза, - ты искал меня, чтобы вновь потренироваться? - Возможно, - в тон брату отозвался Нарин. У младшего царевича красота манящая; Нарина часто путали с женщиной, настолько неотразимым был наследник. Особенно придворных господ волновали его глаза – глубокие, обрамленные пушистыми черными ресницами – погибель для неразумных поклонников. Будь то мужчина или женщина, все, кто рисковали завоевать сердце юного принца, были отвергнуты – цесаревича волновали лишь схватки на мечах и охота. Летем – полная противоположность своего брата: неразговорчивый, мрачный цесаревич с пронзительным взглядом, настолько тяжелым, что собеседники зачастую терялись, не зная, как общаться с будущим главнокомандующим армии. Летем, усмехнувшись, сел рядом: - Завтра ежегодная церемония. И охота. - Знаю. - Ты сегодня что-то неразговорчив. О чем ты задумался? - Летем, можно я задам тебе вопрос? - Конечно, мог и не спрашивать разрешения, - Летем, откинув голову назад, зажмурился, греясь в лучах летнего солнца. - Летем, мне страшно, - едва слышно прошептал Нарин. Старший царевич моментально подобрался, с него как рукой сняло расслабленность и сладкую негу покоя. - Ты боишься меня? – напрягся Летем. - Нет-нет, что ты! – тут же поспешил уверить его цесаревич. – Мне страшно из-за того, что люди могут узнать правду. - Ты считаешь, что мужчина и мужчина – это неправильно? - во взгляде старшего брата можно было прочесть целый шквал эмоций – от разочарования до глубокой обиды. - Нет, - Нарин устало закрыл глаза, - я думаю, что связь двух братьев слишком опасна. Летем обнял брата со спины, прижал к себе, давая почувствовать запутавшемуся в своих чувствах Нарину тепло и силу своего тела: - Ты принадлежишь мне. Я никогда не оставлю тебя, и не позволю тебе бросить меня. Не важно, о чем будут шептаться люди, когда ты взойдешь на престол, а я, наконец, получу власть над армией, уже никто не посмеет помешать нам. - Ты говоришь об этом так спокойно, словно знаешь наперед о том, что будет. Летем, отец, да подарят ему небеса долгих лет жизни, ещё в состоянии править, он не собирается отрекаться от престола в мою пользу. Летем коснулся губами затылка брата, тихо выдохнул, заставляя Нарина задрожать от подобной близости: - Запомни, ты – мой. Время расставит все по своим местам. - Летем… - Помолчи. Ничего не говори. Просто слушай тишину вместе со мной. Нарин, путь цесаревичей подобен лезвию меча – если не быть осторожным, то соскользнешь, если быть опрометчивым, то можно получить смертельные раны. Брат, не думай лишнего, я позабочусь обо всем. - Ты сравниваешь нас с оружием, способным ранить, мне же думается, что наши жизни – это хрупкие бабочки, сгорающие за единственные сутки, отведенные для них. - У бабочек красивые крылья, - заметил Летем, перебирая длинные пряди волос брата. - Бабочки беззащитные. Летем, у меня неспокойно на сердце. - Ты много думаешь. Мне больше нравится, когда ты становишься порывистым и безрассудным. В такие моменты у тебя глаза горят, ты подобен зверю, почуявшему добычу. - Я стану им завтра, а сейчас позволь мне быть бабочкой. У Нарина связаны руки за спиной. Гибкое тело подобно музыкальному инструменту – идеально настроено. Юный цесаревич на коленях, на глазах его – повязка. Живот и пах забрызганы спермой. Нарин потерял счет своим оргазмам. Сегодня ночью его брат особенно ненасытен, он, не переставая ласкать и мучить одновременно, с особой жестокостью подводил его к черте, чтобы на самом краю бросить, заставляя захлебываться умоляющими стонами. Бедра у цесаревича интуитивно дрогнули, он весь подался вперед, желая продлить контакт, но Летем беспощаден в своих играх: ему необходимо доказать брату, что разорвать их связь невозможно. Это смерть для их тел и душ. Соски припухли, сжались в тугие бусинки. - Летем, - голос надломленный, как сухая ветка, испепеленная равнодушным солнцем. Летем накрыл губами один сосок, втянул в рот, прикусывая, зализал бархат плоти, словно извиняясь за подобную вольность. Но Нарину мало, он выгибается, умоляя о большем. Сердце бешено бухнуло, кажется, уже в глотке. Руки брата повсюду. Сжимает член, наслаждаясь его твердостью, и, не давая возможности Нарину толкнуться в руку, тут же хватает брата за бока, притягивая ближе. Младший цесаревич слабо охнул, мышцы на животе сократились, член и яйца невыносимо болели. - Мне больно, - захрипел Нарин. - Терпи… - Не могу… - Терпи! – Летем вылизывал шею брата, усмехаясь, проводил ногтями по извивающемуся телу, оставляя красные полосы. Нарин весь в укусах и царапинах, сегодня Летем решил оставить на возлюбленном как можно больше своих меток. - Ещё, - уже задыхаясь от восторга, шепнул Нарин. - Ненасытный… Летем опрокинул брата на спину, тому пришлось опереться на связанные руки, когда его неожиданно подхватили за бедра. Цесаревич покорно обхватил ногами талию брата, прижался, чувствуя ягодицами влажный член. Старший царевич долго готовил своего любовника – растягивал и увлажнял, брал пальцами до тех пор, пока мужчина под ним не начинал двигаться самостоятельно, в диком порыве стараясь взять больше, почувствовать острее. Темные волосы разметались по плечам, прилипли к потному телу. Летем, обхватив свой член, вновь помедлил, коснулся пальцами растянутого сфинктера брата, мучая изощреннее: вставив большой палец, цесаревич одновременно ввел внутрь головку – та вошла быстро. Нарин всхлипнул, обнял брата ногами сильнее, тем самым не давая любовнику отодвинуться, но тот и не желал сам. Сдерживаясь из последних сил, чувствуя, как струится от напряжения пот по спине, Летем, оттягивая пальцем край раздраженных мышц, вводил член глубже. - Я хочу обнять тебя, - умолял Нарин, заходясь в сумасшедших стонах. - Запрещаю, - рычал цесаревич, выдергивая палец и резко вгоняя член в мужское нутро. Перед глазами моментально потемнело. От одуряющей тесноты, от жадных провоцирующих движений любовника, от его молящих низких хрипов – Летем потерял голову. Придерживая брата за бедра, расцарапывая кожу в кровь, цесаревич практически насиловал Нарина. Но тот лишь дразнил ненасытного любовника, выкрикивая: - Глубже! Ннн… даа…. Летем, замахнувшись, ударил брата по израненному бедру. Младший цесаревич инстинктивно защищаясь дернулся, сжимаясь, доставляя брату одновременно и удовольствие и адскую боль. - Ты мне член пополам сломаешь, - выдохнул Летем, - легче… - Не могу.… Ах… дааа… - Значит, - цесаревич накрыл собой брата, лизнув дернувшийся под кожей кадык, шепнул, прежде чем укусить до крови, - я тебя, возможно, съем… - Ннн… Летем! Член – напряженный, покрасневший, овитый вздутыми венами долбил беззащитное тело, отдающееся с доверием и лаской. Но такая любовь нравилась обоим мужчинам. Потные, жадные – они обменивались сумасшедшими поцелуями, хриплыми обрывками фраз: - Люблю тебя… - Нарин! - Больно! Ммм, нет, не останавливайся… - Мазохист. - Боже.… Укуси меня! Ах, сильнее, до крови! Аааа… Летем брал возлюбленного до тех пор, пока Нарин не стал терять сознание. Сорвав с лица брата повязку, наследник взглянул в почерневшие, влажные от слез и похоти глаза: - Моя хрупкая бабочка… Летем взял всё. У Нарина испачканные в сперме бедра – в последний раз он кончил на сухую. Внутрь раскуроченного тела брызнуло обжигающими нитями семени, раздражая и так измученные внутренности. Нарин провалился в сон мгновенно – брат даже не успел выйти из него, а цесаревич уже спал, измученный, изнасилованный по собственной воле. Летему оставалось лишь развязать брату руки, стереть с кожи сперму и лечь рядом. Прижимая к себе возлюбленного, наследник улыбнулся: - Я люблю тебя. На церемонии присутствовали послы. Здравствующий правитель вежливо отвечал на вопросы гостей, поощрял их больше пить и наслаждаться отдыхом. Вместе с послами на церемонии присутствовала совсем юная девушка. Одетая в богатые одежды, с золотым гребнем в волосах, она не спускала восторженного взгляда с Нарина. Цесаревич же нарочно игнорировал девушку, чем лишь злил отца. Летем, наблюдая эту картину, лишь снисходительно улыбался, понимая, что девушке ничего не светит – брат всегда будет принадлежать лишь ему. - Нарин, - в голосе отца появились стальные нотки, взгляд лучше слов говорил о том, как недоволен император поведением младшего сына, - удели время принцессе. Между прочим, она проделала долгий путь, чтобы познакомиться с тобой. Цесаревич натянуто улыбнулся девушке, подлив в её чашу вина, тихо заметил: - Ваша красота, принцесса, поражает… Отец, услышав начало фразы, остался доволен, и тут же переключил свое внимание на посла. Собеседник императора больше напоминал коршуна, и взгляд у него был цепким – он был послан в их земли наблюдателем. - Но, боюсь, кроме красоты я в Вас более ничего не вижу, - закончил фразу Нарин. Цесаревича услышал лишь брат и принцесса. Щеки девушки покрылись румянцем, в глазах появилось затравленное выражение. Летем усмехнулся, отпивая из своей чаши; брат мог быть жестоким и бессердечным даже с таким наивным и хрупким созданием, как принцесса. Но девушке стоило уяснить раз и навсегда – ей не получить цесаревича. - Мне кажется, что принцесса стала бы отличной партией для Вашего сына, - заметил посол, - он займет трон, после Вас, естественно, что нашим странам необходимо укреплять не только политические, но и кровные связи. - А Вам не кажется, - достаточно резко заметил Летем, - что связи между нашими государствами и так теснее некуда? Наш многоуважаемый отец взял в жены присланную Вашим императором принцессу, так же, как сделал это до него наш дед и прадед. Может, Вы оставите право выбора спутника жизни за цесаревичем? Будьте уверены, наша армия и наше золото будут принадлежать Вам и без подобного союза. - Мальчишка! Да как ты смеешь дерзить?! – вскинулся отец, но посол милостиво успокоил его, коснувшись руки взбешенного императора. - Не стоит так негодовать, Ваше Величество, - улыбнулся посол, - Ваши сыновья ещё так юны и беспечны, не дай бог им испить горя, ведь именно Вы сейчас несете ответственность за них и всю страну… Летему не понравились слова посла. Цесаревич заметил, как напрягся его брат, но возражать не стал, лишь уничтожающе взглянул на принцессу, отчего девушка стушевалась и опустила взгляд, став бледнее снега. Слуги, не поднимая глаз, меняли блюда, постоянно наполняя чаши своих господ. Девушки, перебирающие струны каягым*, разбавляли божественной мелодией напряженную атмосферу. Дерзкие слова старшего цесаревича и резкий отказ Нарина могли сыграть злую шутку со всем императорским двором. Музыка лилась потоком горного ручья – прохладная, чистая, свежая. Она бодрила и одновременно заставляла кровь стыть в жилах; её холод пугал и восхищал. Музыка, подобно бьющему по пыльной дороге дождю, скользила по невидимому лезвию опасности, удерживая разгоряченных людей от поспешных действий. Мелодия набирала силу, стремилась ввысь, донося, казалось, до самого неба свою обеспокоенность и печаль, она умирала на кончиках пальцев. Летем почувствовал угрозу первым. Цесаревич подорвался, подобно дикому зверю и выхватил из ножен меч. Сверкнула заточенная сталь, ослепила на долю секунды юного принца, защищая наследника от пущенной неизвестным стрелы. - Нападение! – закричал Летем, закрывая собой брата. – К оружию! Защитить императора и наследника! Имперская гвардия, подчиняющаяся непосредственно Летему, ответственная за покой и благополучие царской семьи, не раздумывая, бросилась в бой, выступая против врага. Несколько стрел просвистело над головой Нарина. Цесаревич испуганно схватился за эфес своего меча, быстро обернулся, оценивая ситуацию и потрясенно замер. Одна из стрел попала императору в горло. Их отец был мертв. Цесаревич толкнул онемевшую от ужаса принцессу на пол, прикрыл собой, доставая из ножен меч: - Летем! Но старший брат его не слышал, он, закаленный в сотнях схваток воин, рубил врагов, посмевших напасть на императорскую семью. Цесаревич, действующий хладнокровно и расчетливо, вырезал нападавших, подобно скоту, отсекая мужчинам конечности, насаживая на почерневший от крови меч. Напали с тыла. Нарин, выругавшись, вскочил на ноги. Принцесса в ужасе и благоговейном восхищении смотрела на защищавшего её цесаревича. Наследник двигался быстро, удары его были четкими и молниеносными. - Нарин! – взвыл за спиной царевича брат, - уйди! Цесаревич отскочил в сторону, пропуская брата вперед. Летем, блокировав удар одного мужчины, отразил занесенный над ним меч второго. Они решили напасть вместе. - Уводите принцессу и посла! – захрипел Летем, полосуя неприятелей. – Защищать наследника! – приказ гвардейцам. Солдатам пришлось, чуть ли не силой уводить Нарина, стремящегося остаться с братом, но теперь, лишившись императора, он обязан был уцелеть, чтобы взойти на престол. Их осталось несколько человек, но наемники, даже отступая, решили исполнить приказ – вперед выступил лучник. Летем отбросил от себя потяжелевшего врага и резко обернулся. Лучник целился в спину его брата. - Боги, - выдохнул цесаревич, бросаясь вперед. Нарин слишком поздно заметил опасность. Брат закрыл его собой. Острие стрелы плотно вошло в грудь Летему. Цесаревич, зарычав, перехватил меч за лезвие, и, замахнувшись, бросил его на манер копья. Нападавший упал замертво. - Брат! Летем, вздрогнув, обернулся. Нарин был бледен, вся краска исчезла с лица, даже губы побелели. Гвардейцы, пытавшиеся оттащить наследника от цесаревича, были отброшены в сторону: - Добить врага! – отдал приказ Нарин, опускаясь перед рухнувшим на землю братом на колени. – Одного оставить в живых. Допросить. Остальных – убить! Живо! Солдаты бросились исполнять приказ. Принцесса и посол стали свидетелями того, как наследник коснулся ладонью плеча брата, мягко провел, стараясь не задеть стрелу. Из раны струилась кровь, портя богатое хаори мужчины. Во взгляде Нарина можно ничего нельзя было прочесть, но его движения говорили сами за себя – он смертельно напуган. Проведя окровавленными пальцами по щеке брата, цесаревич с трудом сглотнул: - Летем… - Не волнуйся, - нашел в себе силы улыбнуться мужчина, - рана пустяковая, я, видимо, из-за… - Помолчи. Нарин погладил брата по голове, убрал со лба темные пряди: - Врачи разберутся с твоей раной, а пока что, береги силы и… помолчи. По гладкой щеке цесаревича скатилась слеза, она жемчугом страха упала Летему на переносицу, скатилась к глазу. Старший царевич зажмурился – слеза брата, смешавшись с его, стекла по виску, щекоча кожу. У Летема перебинтовано плечо и часть груди. Рана оказалась серьёзнее, чем предполагал принц. Врачи запретили ему заниматься физическими нагрузками некоторое время. Похороны отца и коронацию Нарина пришлось проводить в кратчайшие сроки. Послы настаивали на том, чтобы младший из царевичей как можно скорее взошел на престол. Министры и советники, давно продавшие совесть и собственную страну, во всем поддержали послов. - Тебе нельзя двигаться… - Знаю. За нас двоих будешь двигаться ты. - Не пугай меня больше так. Ты же знаешь, что без тебя мне не нужен этот мир… - Замолчи… Двое мужчин обменивались стонами. Не целуя, они лишь слабо выдыхали в приоткрытые губы, до последнего проверяя терпение друг друга. Нарин сдался первым. Застонав, юный император накрыл рот брата, глубоко и жадно целуя. Император, оседлав бедра своего любовника, неустанно покрывал его лицо и шею поцелуями: - Всегда следуй за мной! - Я слушаюсь, Ваше Величество, - застонал Летем, обнимая Нарина за талию, приподнимая над собой, - я буду служить Вам до своего последнего вздоха. Цесаревич, обхватив свой член, провел несколько раз по скользкой головке: - Иди ко мне. Император, оттянув в сторону ягодицу, закусил губу, выжидающе взглянув на любовника. Нарин был плохо подготовлен, мышцы сфинктера недостаточно растянуты – цесаревич опасался надорвать его. - Не важно, - болезненно застонал император, склоняя голову, - следуй за мной. Тяжёлые черные волосы рассыпались по плечам и груди Летема, щекоча, заструились по напряженному животу. - Моя погибель, - цесаревич кусал Нарина, оставлял на его теле десятки новых следов, рисуя свою картину на холсте желанного тела. Узко, горячо, больно – обоим. Нарин, обхватив лицо цесаревича ладонями, не переставал целовать его, дразня, вылизывал губы, обсасывал язык, одновременно насаживаясь сильнее. Летем, охнув, схватил Нарина за ягодицы, поморщившись от легкой боли, дернул на себя так, что император закричал, принимая член полностью. Остро и порочно. Брат чувствовал брата, каждое движение, силу и мощь тела. Нарин, приподнимаясь и насаживаясь, ощущал болезненно подтянутые яйца любовника. Император нарочно продлевал контакт, ерзал, надавливая на мошонку, вырывая из груди Летема нечеловеческие хрипы. - Двигайся! – цесаревич ударил Нарина по ягодицам, принуждая брата исполнить самый дикий танец в своей жизни. Императора подбрасывало от удовольствия, член налился, с головки капало; лишь Летем мог довести его до такого состояния - заставить кричать и умолять сделать с ним всё, что захочется. Цесаревич схватил Нарина за шею, дернул на себя, впиваясь зубами в плечо, рыча и насаживая императора так, что тот лишь скулил: - Боже… так, ннн…ах… ещё! Громкий шлепок и пальцы, жестко вцепившись в горящие ягодицы, массируют и оставляют новые синяки. - Да, вот так! Ааа, ещё…. У них такая страсть. И такая любовь. Летем кончил первым. Не в силах выносить одуряющую тесноту обхватившего его тела, он отдал брату всё до капли. - Потрогай меня, - всхлипнул Нарин. Цесаревич ласково целовал императора, вылизывал искусанные губы, одновременно прикасаясь к напряженному члену. Надавив на головку и тут же царапнув уздечку, Летем улыбнулся, чувствуя, как, не сдержавшись, Нарин кончил в его руку. По пальцам растеклось пряное семя. - Лучшее доказательство того, что ты мой, - цесаревич показал императору испачканные в сперме пальцы. Нарин вылизал ладонь брата дочиста. - Этого не будет! – негодовал император, вскакивая с трона. - Ваше Величество, - поклонился один из советников, - у нас нет иного выбора, кроме, как укрепить союз этим браком. - Я же сказал, - зло процедил Нарин, сжимая кулаки, - что не женюсь на принцессе! - Но Вы подвергаете смертельной опасности не только императорскую семью и весь дворец. Ваше Величество, мы смиренно просим Вас обдумать всё хорошо, от Вашего решения зависит судьба целой страны. - Этому браку не бывать! – оборвал Нарин. – Все свободны! Министры и советники, склонив головы, вынуждены были удалиться, оставив юного императора в одиночестве. Летем наблюдал за всем со стороны. Недовольно сложив руки на груди, цесаревич не спускал тяжелого взгляда с напряженного брата: - Нарин, успокойся. - Нет, ты слышал?! – зашипел император, резко оборачиваясь к подошедшему цесаревичу. – Эти шавки желают продать меня! Собственного государя! - В стремлении набить карманы золотом - человеческая алчность ослепляет, - Летем ободряюще улыбнулся, - тебе нужно научиться дипломатии, Нарин. Лишь переговорами, изыскивая пути мира, а не конфликтов, ты сможешь стать великим правителем. - Я им стану, если ты будешь рядом. Летем опустился перед императором на одно колено, взяв в руку подол императорского платья, цесаревич поцеловал дорогую ткань: - Ваше Величество, моя жизнь принадлежит лишь Вам одному. Не смейте сомневаться в моей преданности. Принцесса нанесла визит неожиданно. Нарин, углубившийся в изучение новых законов, не сразу заметил её присутствие. - Ваше Величество, - осторожно подала голос принцесса. - Что? – Нарин с трудом заставил себя отложить бумаги и переключить всё своё внимание на гостью. – Я чем-то могу быть Вам полезен, Ваше Высочество? Боюсь, у меня мало времени и заниматься подготовкой к Вашему отъезду… - Ваше Величество! – оборвала принцесса, - я представляю, как это звучит, но, умоляю Вас, не изгоняйте меня из страны. - О чем Вы? – моментально нахмурился Нарин. – О каком изгнании Вы говорите? - Вы отказали послу. Наша свадьба невозможна, и Вы понимаете, какие последствия это повлечет за собой. Это равноценно объявлению войны. - Я желаю защитить свою страну. Мой народ долгие годы был в добровольном подчинении, думаю, что настал момент положить этому конец. - Я понимаю Ваши чувства, - принцесса, величественно присев напротив Нарина, склонилась в глубоком поклоне - но, молю Вас, подумайте ещё раз! - Нет. - Ваше Величество! – отчаянно прошептала девушка, - я понимаю, что Вы никогда не полюбите меня, не наградите такими же взглядами, которыми щедро одариваете собственного брата. Я не упрекаю Вас. Мы, люди, слабы и не в силах выбирать того, кому отдать собственное сердце, оно делает выбор за нас. Ваше Величество, молю, позвольте остаться подле Вас. - Принцесса, - Нарин болезненно поморщился, протянув руку в сторону девушки, не смевшей поднять взгляда на императора. Он так и не коснулся её плеча, от следующих слов принцессы император похолодел. - Я обеспечу мир нашим странам. Вы будете копить силы и учиться, чтобы выступить против гнета моего отца. Всё, что я прошу у Вас – дать мне шанс. - В моем сердце всегда будет лишь один человек. - Я понимаю, - тихо отозвалась она. - И им будете не Вы. - Да… - Я никогда не подарю Вам дитя. Вы осознаете, что добровольно кладете голову на плаху?! - Мне всё равно, - принцесса, наконец, подняла глаза, - я полюбила Вас и ничего не могу с собой поделать, пусть даже Ваше сердце и тело до конца дней будут принадлежать цесаревичу Летему. - Вы с ума сошли, - достаточно грубо бросил Нарин. - Прошу, подумайте. Я не прошу у Вас ничего, что Вы не в силах мне дать. Просто… дайте возможность прожить эту жизнь Вашей женой. - Уйдите… Оставшись в одиночестве, Нарин устало закрыл глаза: - Ты давно там стоишь? - Достаточно. Летем вошел в покои брата через тайную дверь. Именно этот ход открывал для цесаревича покои брата каждую ночь. - Ты считаешь, что я был груб? - Нет. Ты все сделал правильно. Сердце влюбленной девушки – непредсказуемо. Сейчас она говорит, что просто хочет быть рядом, но завтра может потребовать больше: тело, душу, сердце. Летем провел ладонью по груди императора. - Ты похож на ворона, - Нарин нашел в себе силы улыбнуться, - темный цесаревич. - Я – твоя тень, - Летем коснулся волос императора, потянул за черный локон, принуждая его наклониться вперед, - посмотри на меня. Нарин покорно вскинул на брата взгляд. - Ты ей откажешь, - это был не вопрос, цесаревич приказывал. - Откажу, - шепотом повторил император, протягивая руки, обнимая любимого человека, - я не могу без тебя. - Прости, что родился твоим братом, - Летем собрал в кулак тяжелые волосы Нарина, дернул, всматриваясь в запрокинутое лицо императора. - Извини, что родился мужчиной, - Нарин вцепился в черное хаори Летема, - я никогда не дам тебе семьи и детей. - В следующей жизни у нас будет всё то, чего мы лишены сейчас, - спокойно шепнул цесаревич, накрывая губы Нарина в собственническом, злом поцелуе, абсолютно не вязавшемся со спокойным, немного грустным взглядом Летема. Принцесса зажала рот ладонью. Император никогда не будет принадлежать ей. В его сердце никогда не найдется место для неё. Сейчас, став свидетельницей того, с какой отчаянной страстью её возлюбленный целует собственного брата, она поняла, что проиграла заранее. Девушка тихо охнула, заметив, что цесаревич смотрит на неё. Распахивая хаори на Нарине, стоящим к ней спиной, цесаревич в упор смотрел на девушку. Мужчина покрывал поцелуями плечи брата, выводил языком знаки на шее императора, вызывая у того тихие стоны. Поведение Летема говорило само за себя – он лично заклеймил императора. Целуя и обнимая его, лаская и стягивая одежду до конца, он только что доказал принцессе, что у Нарина будет лишь один возлюбленный – он сам. Девушка плотно притворила за собой створку раздвижной двери. Принцесса была бледна, казалось, она забыла, что нужно дышать. Лишь добравшись до покоев посла, она нашла в себе силы постучать. Она колебалась всего несколько мгновений, прежде чем мягко сказать удивленному столь поздним визитом мужчине: - Его Величество женится на мне. Но нам стоит ему слегка помочь… Летем вынужден был выступить во главе своего отряда. Всего день пути разделял его с основными силами армии. Их призвали под знамена сюзерена, и отказать Нарин не смел. Пока не смел. Цесаревич, вложив в ножны меч, ласково улыбнулся брату: - Не переживай. Мы оба знали, что нас ждет, ведь мы – наследники. - Возвращайся быстрее, - отчаянно шепнул Нарин, сжимая край своего хаори, - дни будут казаться мне вечностью, пока тебя нет рядом. - Значит, займи их обучением, - цесаревич улыбнулся, - тебе надо ещё многому обучиться. Ты так быстро занял престол, но так и не освоил должных дисциплин. - Летем… - Смотри, бабочки, - цесаревич указал за спину императора, - а я и забыл, что начался сезон их жизни. Цесаревич протянул брату свой красный шнурок, которым всегда обвязывал эфес меча: - Держи. Талисман. Не потеряешь? Нарин улыбнулся, моментально успокаиваясь. - Не потеряю. Нарин наблюдал за тем, как его брат уводит лучших воинов, дабы те, вместе с командиром, встали под знамена их сюзерена. Однажды Нарин бросит ему вызов и освободит свою страну от тирании. Принцесса не смела поднять на императора взгляд. Девушка лишь чинно разливала чай, стараясь не отвлекать мужчину от изучения книги. - Ваше Высочество, - Нарин первым подал голос, заставив девушку вздрогнуть, от её неосторожного движения едва не была опрокинута чашка на разложенные свитки и книги. - Да… - Я не хочу показаться грубым, но мне кажется, что Вы загостились. - Конечно, Ваше Величество, - девушка не смогла скрыть дрожь в голосе, - но, боюсь, я не уеду из страны. - Почему же? Посол отбыл несколько недель назад. - Да. По моему поручению. - Извольте объясниться, - Нарин, почувствовав неладное, тут же отложил книгу. - Ваше Величество, - принцесса выдавила из себя вымученную улыбку, - Вы не оставили мне иного выхода. Император похолодел от её слов. - Посол был отправлен мною к отцу. Именно я попросила его призвать цесаревича Летема. - Для чего? - Я хотела вас разлучить. Сейчас Ваш возлюбленный брат находится в землях моего отца. Он – заложник. Я отдала приказ схватить цесаревича. - Зачем?! – взбесившись, Нарин вскочил на ноги, перевернув столик и разбив тонкий фарфор. Принцесса испуганно вскрикнула, но убегать не стала. - Если Вам дорог брат, Ваше Величество…. - Что Вы хотите? – холодно бросил Нарин. - Вас… - Вы меня шантажируете, - спокойно протянул император, - желаете получить то, что по доброй воле я бы ни за что не отдал. - Расценивайте, как посчитаете нужным, - принцесса вцепилась в края своего хаори побелевшими пальцами, - я лишь надеюсь, что однажды Вы меня поймете и простите. - Не смешите меня, - взгляд у Нарина стал пустым и каким-то отстраненным, - верните цесаревича ко двору. Я дам распоряжения относительно свадьбы. - Ваше Величество, - принцесса задохнулась от накатившего на неё счастья. - Идите, прошу, и до церемонии не показывайтесь мне на глаза. - Да, Ваше Величество. Принцесса в тайне передала приказ своему гонцу о том, чтобы цесаревича Летема задержали на как можно более длительное время. Если понадобиться, то поручили вступать в самые кровавые схватки, лишь бы он не вернулся в назначенный срок. Девушка была готова на самые отчаянные шаги и радикальные меры, лишь бы разлучить братьев и стать утешением для императора. Белоснежное нижнее платье. Белое хаори с вышивкой золотом. Драгоценности и тяжелая корона. Напряженное молчание и величественность момента – Нарина одевали к свадебной церемонии. Император был равнодушен к суете слуг, к их восторженному шепотку и искрам счастья в глазах - для них данный союз, залог мира и процветания, для императора – каторга. Продевая руки в широкие рукава хаори, позволяя слуге подвязывать пояс, Нарин с холодной решимостью думал о том, как построит свои отношения не только с принцессой, но и осчастливленным подобным шагом сюзереном. Черные волосы стянули на затылке, оставили несколько длинных прядей змеиться по плечам. - Желаем Вам долгих лет жизни и справедливого правления, Ваше Величество, - надевая ему на голову корону, шептали слуги. Его люди верили в то, что он принесет им благополучие и покой. Сам же Нарин верил лишь в то, что уничтожит сюзерена и его диктат. Император, величественно идущий к церемониальному алтарю, и помыслить не мог, что именно сейчас его брат сражается насмерть. Брошенный в самое пекло, он ведет своих людей на верную гибель. Но не в силах ослушаться приказа, он вновь и вновь поднимал свой меч, чтобы сразить очередного врага. Кровь струилась по лицу и рукам цесаревича. Сжимая скользкий меч, он, не щадя, убивал, отстаивая интересы своего правителя. Летем даже не почувствовал боли. Захваченный сумасшествием битвы, он не обратил внимания, как сзади к нему подкрался вражеский солдат. Лишь на короткое мгновение бок опалила острая боль. Цесаревич, обернувшись, одним ударом снес голову неприятелю. Хаори Летема за несколько минут пропиталось кровью. Он не остановился. Пробиваясь сквозь озверевших от отчаяния людей, цесаревич быстрыми взмахами меча лишал жизни одного за другим. В спину ударило вновь. Летем, вскрикнув, инстинктивно дернулся вперед, желая уйти от боли, но его крепко схватили за плечо. Лезвие вошло глубоко в плоть. Внутри что-то хрустнуло. Цесаревич уронил меч, с удивлением приоткрыл рот, желая вдохнуть побольше воздуха. - Приказ принцессы, - шепнули ему в затылок, - удержать как можно дольше… Летем краем глаза отметил цвета хаори мужчины – это был его собственный солдат. Предатель выдернул кинжал, отталкивая от себя командира. Цесаревич, споткнувшись, упал на колени. Перед глазами всё поплыло, голова закружилась от потери крови, и боль, растекающаяся по венам, стала манить сладким покоем обморока. Летем нащупал свой меч, порезав ладонь, всё же обхватил оружие за рукоять и поднял слабеющей рукой. Он будет сражаться до победного. Брат расстроится, если он проиграет эту компанию, а ему так хотелось ещё раз увидеть улыбку Нарина. Летем, серея на глазах, поднялся на ноги и, вскинув меч, бросился в самую гущу событий… - Тебе не надоело приходить ко мне тайно? – Нарин, разливая по чашкам ароматный чай, даже глаз не поднял на гостя. – Я не желаю скрывать наши отношения. Ответом ему было молчание. Император взглянул на улыбающегося брата и поднялся на ноги: - Знаешь, а сегодня моя брачная ночь, - Нарин улыбнулся, протягивая в сторону Летема руку, - я молил небо, чтобы оно разрешило сделать эту ночь нашей. Я рад, что ты вернулся вовремя. Цесаревич провел рукой по щеке императора, улыбаясь всё так же спокойно, он обрисовывал окровавленными пальцами контуры любимого лица. - Почему ты молчишь, Летем? Цесаревич в ответ лишь прикрыл глаза, проводя пальцами по губам возлюбленного. - У тебя холодные руки… Летем?... - Ты… очень красивый, - это был даже не голос, а легкое дуновение, незначительное колебание воздуха, приобретшее очертание звука. – Тебе… так к лицу свадебный хаори. - Летем? – беспокойство в голосе императора переросло в панику. – Летем?! - Обещай мне, что в следующей жизни ты не будешь наследником престола и моим братом. - Летем! Не пугай меня! – сорвался на крик Нарин, протягивая руки и желая обнять любимого человека, но пальцы схватили лишь воздух. - Летем, - жалобно застонал император, глотая слезы. - Твои молитвы дали мне немного времени, - цесаревич улыбался, продолжая впитывать любимый облик, желая запечатлеть красоту возлюбленного на долгие годы, - обещай, что не последуешь за мной сейчас. Я буду ждать. Не важно, сколько пройдет времени, я дождусь тебя, только обещай мне. Облик брата таял, лишь едва заметные очертания оставались витать в пространстве. - Я буду любить тебя вечность. Нарин провел рукой по ладони Летема, но та тут же стала прозрачной. Цесаревич исчезал, оставляя после себя лишь теплую улыбку и ласковое эхо голоса: - Обещай, любовь моя… - Я клянусь тебе. Летем, умоляю, не оставляй меня. Я прошу тебя! Летем… Он растворился в воздухе, словно цесаревича никогда и не было. Лишь стонущий от боли император прокусывал губы в кровь, стараясь не кричать в голос. - Ваше Величество? – голос у девушки был испуганный. Нарин невидящим взором окинул женщину, быстро опустившуюся перед ним на колени. - Ваше Величество, что произошло?! Кто?.. - Королева, - оборвал её император, - Вы счастливы? Она смущенно улыбнулась, кивнув: - Да. Для меня счастье быть рядом с любимым человеком. Нарин поднялся на ноги молча дошел до двери: - Стража! Дверь открылась незамедлительно. Императорская гвардия всегда обязана быть начеку и нести ответственность за жизнь своего правителя. - Ваше Величество? – осторожно начал командир, покрасневшие глаза императора не внушали доверия. - Сколько с тобой человек? - Двое, - быстро отозвался командир. - Думаю, хватит. Нарин резко обернулся к королеве, всё ещё сидящей на полу и не понимающей, что именно задумал её муж: - Пригласи остальных солдат, - отдал приказ император. - Д-да… - Закройте за собой двери. Мужчины переглянусь, но приказ исполнили. - Смотрите, это – ваша королева. Она беззащитна и хрупка. И ещё, она отчаянно желает понести от меня ребёнка, - Нарин нехорошо улыбнулся, - но знает, что я ей его никогда не дам. Ваша задача – дать королеве то, что она хочет! Солдаты заледенели от интонаций в голосе правителя. - Ваше Величество! – вскрикнула королева, поднимаясь на ноги. - Если через месяц королева не понесет, я прикажу вас казнить, - Нарин обернулся к плачущей женщине спиной, - мне всё равно, что вы с ней сделаете и как, главное, исполните мой приказ. Ясно? - Да… Ваше Величество, - шепнул за всех командир. Нарин, выйдя из своих покоев, всё же бросил королеве: - Вы сами этого добились. Теперь, пожинайте плоды. Я уничтожу и Вас, и Вашего отца. Всё за того, кого вы отняли у меня. Нарину понадобилось несколько десятков лет, чтобы, наконец, освободиться от тирании сюзерена. Император не пренебрегал подкупом и уловками, грязными политическими играми и изощренной ложью, лишь бы добиться своего. В один из весенних дней армия принесла ему победу и свободу. Командовал войсками старший сын Нарина. Молодой человек души не чаял в своем отце, и тот отвечал ему взаимностью. Император знал, что ни в одном из его потомков не будет течь благородная кровь. Он признал детей, но ни одному не дал той любви, которой отчаянно добивалась королева. Даже первенец, которого она с позволения мужа назвала в честь трагически погибшего цесаревича, не смягчил гнева императора. Нарин был верен своему возлюбленному до конца своих дней. Великий император ушел из жизни в глубокой старости, окруженный детьми и внуками. Королева пережила своего мужа всего на пару часов – женщина покончила с собой, не желая отпускать Нарина одного даже на тот свет. В руке император сжимал шнурок, однажды подаренный ему братом. Он улыбнулся: - Привет. А я тебя уже заждался. Почему ты так долго? - Помнишь меня? - Тебя невозможно забыть. Они стояли друг напротив друга и не знали, как продолжить разговор, неловкое молчание скрашивалось лишь улыбками. - Кажется, судьба вновь решила над нами подшутить. Мы вновь мужчины. - Но мы не братья и не наследники. - Да. В этот раз нам повезло. Высокий мужчина с волнистыми черными волосами протянул руку в сторону своего собеседника: - Я сразу узнал тебя, Нарин. Ты не изменился. Даже волосы убираешь, как мне нравится. - Меня теперь зовут по-другому. - Значит, давай познакомимся заново. Меня зовут Дон Вон. - Мин У, - шепнул длинноволосый мужчина, вкладывая свою руку в ладонь возлюбленного. - Приятно познакомиться. Я ждал тебя тысячу лет и не отпущу, даже если ты меня об этом попросишь. Тебе придется простить меня за это. - Ты не изменился. Всё такой же собственник. - В этом виноват ты… Мин У. Ответом ему было лишь сдавленный всхлип, позже переросший в отчаянные рыдания. Мин У цеплялся за пиджак мужчины и, не стесняясь, ревел в голос. Дон Вон лишь улыбнулся, запрокинув голову. - Я люблю тебя, - шептал Мин У, - всегда буду. Только…. Не уходи… снова. Не переживу… Дон Вон не ответил. Мужчина просто не хотел, чтобы любимый человек увидел его слезы. Скупые соленые капли, стекающие по вискам – явное доказательство одиноких лет, проведенных в ожидании его возвращения. Дон Вон так и не опустил голову, он лишь смотрел в небо, щурился от слепящего солнца и гладил плачущего, как ребёнок, Мин У по голове: - Смотри, бабочки. Мин У… Мужчина лишь кивал. Улыбаясь, некогда император великой страны, плакал, тихо повторяя: - Бабочки.... Конец Хаори* - верхняя мужская традиционная одежда, распашная куртка такого же кроя, что и кимоно, с широкими рукавами, вшитыми в прямые проймы. Каягым* - корейский многострунный щипковый музыкальный инструмент. Один из самых распространённых в Корее струнных инструментов.