Tea with thym

      Я любил чай с мятой, а он с чабрецом. Я не мог его понять. Как можно пить эту гадость с терпким привкусом? Другое дело - мята. Приятное послевкусие травы истинных интеллигентов, а он…чабрец. Как из деревни, честное слово.       Я до сих пор не понимаю, как он пьет эту отраву. Еще же пытается доказать мне, что это полезно. Да я и не спорю, но как это можно любить, черт возьми? Не пойму. Еще же и бьется в дёсны и мне доказывает, что он такой молодец, а я такая заноза в его упругой заднице (он так и говорил, честно). Говорил, что я, видите ли, не понимаю всех качеств этого «напитка богов». И это приворотное зелье является напитком богов? Лучше умру, но пить не стану. Не преувеличивать? Да вы поживите с этой шпалой хоть неделю. Вы поймете мои страдания. Я вам говорю. Не отрицайте, ибо мне лучше знать.       Мало того, что эта каланча меня раздражает своим чабрецом, он еще и в магазине спорить начинает. Главное, нет бы, тихо обсудить. Великому Даниилу надо на весь супермаркет кричать, какой он умный, а я глупец. Я, вообще-то, старше его и знаю лучше, какой чай полезнее. Поймите, этим чабрецом, чтобы он провалился, весь шкафчик пропах, а он про витамины. Кудахчет, как наседка и возмущается. На нас все в магазине смотрят и обсуждают, а ему плевать. Он даже не кричит, а просто говорит, но его слышно по всему помещению. Мне остается только стоять в позе «я не знаю этого парня, и мы даже не живем вместе».       Живем вместе? Да. Давно причем. Рассказать? Пожалуйста. Начнем с того, что мы с ним с конца седьмого класса общаемся. Долго, в общем. Лучшими друзьями всегда были. С ним круто общаться, потому что Данька - бесконечный ключ счастья и громкого смеха. Правда, у него был еще один приятель, с которым он еще до меня общался. Его тоже Даней звали. Не любил я его. Он был не очень высокий, волосы «ёжиком» и зубы с брекетами. Странный тип, в общем. Эти двое постоянно ходили вместе и шептались. Потом они пригласили меня к ним в клуб «Любителей чайных церемоний». Этот клуб был наподобие мини-секты. Они каждую субботу собирались на чердаке у одного из Дань и читали про японскую культуру чая и чайных церемоний. Бред. В девятом классе были экзамены и времени на эту а-ля секту не осталось. Потом Дани рассорились, и он стал общаться меньше с этим, с брекетами. Если бы вы знали, как я ликовал тогда. По секрету вам скажу, что девятый класс стал роковым для меня. Мы постоянно с Даниилом были вместе и делали всё вместе: домашнее задание, в футбол играли, в приставку тоже вместе, а иногда он на ночевку ко мне приползал. Я мог втихую наслаждаться запахом его волос, которые пахли ментолом, любоваться выпирающими лопатками и позвонками. Я мог слушать его тихое посапывание вечность, и это было лучше колыбельной и действовало быстрее дорогих таблеток успокоительного. С ним я высыпался, как в деревне у бабушки и был бодр целый день, но я заметил одну парадоксальную вещь. Выходя из школы, Даня менялся. Он бледнел, и его улыбку срывал ветер, унося с собой. В автобус он садился мрачнее тучи и уезжал, даже не помахав своей рукой с длинными и костлявыми пальцами. А я? А, что я? Продолжал мечтать и плавно влюбляться в эту несуразность. Как там, в американских фильмах? «Я понимал, что это неправильно и знал, что он не примет меня таким, какой я есть».       Мне продолжить? Но это же не по теме? Все равно? Ладно, уговорили. Мы продолжали жить. В школе смеялись и дурачились, а за пределами, будто чужие люди. Что с ним творилось тогда? Я даже сейчас не могу узнать это. Он и не расскажет. Я помню день экзамена. Его трудно забыть. Нас пригласили в кабинет и рассадили в фамильном порядке. Даня сидел на парте передо мной, на «первом варианте». Он был напряжен, крутил ручку в руках. Бледный, как стена и глаза у него были пустые. Раздали листочки с заданиями и бланки. Женщина сказала приступить к выполнению. Я закончил немного раньше, чем мой друг. Я решил понаблюдать за ним. Сосредоточен, зубы плотно сжаты. Превосходен. Если бы я умел рисовать, то все мои картины были бы посвящены Дане. Как же я сразу не мог заметить эту красоту, я до сих пор не пойму. Вот, экзамен закончен и нас попросили сдать бланки. Вдруг, Даня вскочил, схватил меня за руку и потащил из класса. Я ничего не понял, но решил не сопротивляться. Он затащил меня в пустой кабинет испанского, закрыл дверь на ключ и прижал меня к стене. Я смотрел ему в глаза и видел бесконечность, а он смотрел в мои и… и я не знаю, что он там увидел, но через несколько долгих секунд, я почувствовал теплое дыхание на своих губах. Даня прошептал: «Прости», и легонько коснулся моих. Это был взрыв подобному в Чернобыле. Я стоял, как столб первые две секунды, а только потом прикрыл глаза и легонько ответил. Мы целовались, казалось, целую вечность, и были подобны семиклассникам на дискотеке в лагере, которые впервые ощутили поцелуй на своих губах. Безусловно, у нас были девушки, но опыта со своим полом, поверьте мне, ни у кого из нас не было и в помине. Когда он отошел, я увидел, как он плачет. Вечно-веселый и задорный Коваленко плакал. По его щекам стекали одинокие слезинки. Обняв его, я понял, что нужный мне человек был рядышком эти 2 «с хвостиком» года. Я корил себя, что не замечал такую длинную особу. В общем, мы стояли в закрытом кабинете испанского языка, и каждый думал о своем. К нам ломилась завуч гимназии со словами, что позовет трудовика, и он сломает дверь. Хотя нам было глубоко плевать. И да, тот день стал появлением «нас».       Скучная история. Ни хрена не милая, а полностью обычная ситуация. Нет, я не имею в виду, что подобное каждый день и в каждой школе происходит. Просто, если вы хотели фейерверков и «Цирк дю Солей», то это не ко мне и уж тем более к этой каланче.       Вернемся к первоначальной теме. В общем, это «оно» мало того, что надоело своей чертовой травой, так еще «оно» любит на меня эту заваренную дрянь разливать. Не было такой недели, где не было хотя бы одного дня, когда Даниил Вездесущий не запутается в своих ногах-палках и не обольет меня чаем. Нет бы хоть с мятой или с ромашкой чай проливать, ведь надо обязательно с чабрецом! Мне? Сесть? Ну, вы поймите! Чабрец! Он повсюду! Я ему говорил, что надо быть аккуратнее и смотреть, куда он идет! Ладно, ладно, успокойтесь. Я сел. Всё. Я просто не могу спокойно говорить. Я - натура эмоциональная и эксцентричная. Могу и погром устроить. Что я вам еще не рассказал? Надо подумать.       Вспомнил! Как там Эвклид или кто-то в этом духе говорил - «Эврика!»? Не Геракл, не Геркулес…черт. Забыл. Ну не важно. А что? Почему Шерлок не обязан помнить, что Земля вокруг Солнца крутится, а я уже не имею права забыть, кто там что-то сказал? Беспредел. Да сяду я, сяду. В общем, Даниил Вездесущий еще и обладатель кривых и очень длинных пальцев. Минус состоит в том, что такими пальцами очень трудно открыть что-либо. Неудобно. Вот и приходится ему постоянно просить меня открыть. Крышки от бутылок Даня уже умеет откручивать, но самый проклятый враг никак ему не покоряется - пакетик с чаем. Как вы знаете, сегодня большинство элитных сортов чая закрыты в маленьких пакетиках, чтобы запах сохранялся. У этих упаковочек есть зазубринки, за которые…хотя, зачем я вам рассказываю. Вы сами знаете. Короче, эти пакетики никак не поддаются пальцам Дани. Хоть убейте. Поэтому, когда это «чудо» пытаеся сделать мне приятное и заварить мятный чай мне в постель, стараясь не разбудить меня, он крадется на кухню, параллельно упав и обматерив всё, готовит омлет, также разбив тарелку/чашку/стакан и уронив сковородку, и заваривает чай. Когда Даниил осознаёт, что пакетик ему не открыть, а чабрецовую гадость я не выношу, то он, думая, что я еще сплю, идет меня будить и просить открыть ему пакетик. Естественно, что я уже проснулся, когда он с кровати встал, ибо сразу длинный и любимый комок тепла пропадает, и я открываю глаза, слушаю, как он делает мне «сюрприз», который провалится.       Знаете, я могу говорить о Дане очень долго. И пусть он вечно обливает меня чаем, пусть не справляется с пакетиками, пускай он пьет этот чертов чабрец…поверьте, что пожив с этим «чудовищем» хоть неделю, вам никакой младенец не будет нужен. Ведь, разве нужно это маленькое и орущее существо, когда есть длинное и неуклюжее, но такое любимое Солнышко под именем Даниил.