Ночные прогулки

Вокруг очень темно и тихо, прямо как я люблю. Воздух холодный, но это совершенно не трогает, когда вокруг такая красота. Сейчас, по моим подсчётам, должно быть что-то около двух часов пополуночи, глубокая ночь, на улице ни единого человека… Я очень медленными шагами иду вдоль дороги, освещаемой тусклыми фонарями. Там, докуда не доходит их свет, не видно ровным счётом ничего — ночь очень и очень тёмная, небо чёрное, и на нём яркими крупными точками светят звёзды. Перехожу дорогу, даже не смотря по сторонам, машин нет и в помине, а светофоры мигают жёлтым. Мне это нравится. Днём здесь такое оживлённое движение, что перейти дорогу, не подняв голову, равносильно самоубийству, да и не получится пройти не толкаясь. А сейчас: хоть не по тротуару иди, а по середине шоссе — никто не увидит и машины не появятся. Заворачиваю на следующую улицу. Это одно из моих любимых занятий — гулять ночью. Хотя, порой мне и кажется, что я здесь какой-то лишний: не хочется нарушать эту тишину, темноту и безлюдность своим присутствием. Но всё же, желание пройтись по таким загадочным ночным улицам, не позволяет остаться дома. Останавливаюсь и глубоко вздыхаю. Воздух, действительно, очень холодный, даже в лёгких морозит. А вот больница, здесь свет в окнах коридоров горит круглосуточно. Я всегда прохожу мимо этого здания по дороге домой. Меня оно завораживает: современные больницы все какие-то слишком аккуратные, свежевыкрашенные, прямо «домик-пряник». А это здание — старое, стены из бетона, серые и голые, безо всяких ненужных приукрашиваний и архитектурных элементов — просто больница, бетонная коробка. Многие люди, проходящие здесь днём, говорили, что ни за что не хотели бы попасть в такую жуткую лечебницу, лучше уж провести время в «домике-прянике» с vip-палатами. А я же, лучше бы полежал в такой больнице с ужасным обслуживанием, чем в этих разукрашенных новостройках. Не то что бы я, конечно, хотел лечь в больницу, но провести время в таком приятно-жутком месте кажется завораживающим. Пока я смотрю на светящиеся тёплым жёлтым светом окна, из-за угла выходит шумящая, пьяная компания. Хмурюсь. Они не должны здесь сейчас находиться, также, как и я. Они шумят, пьют, буянят, нарушая такую умиротворённую тишину и покой спящего города. Это неприятно. От компании отделяется девушка, ярко накрашенная, в короткой юбке и чулках в крупную сеточку. Хотя, у меня язык не поворачивается назвать это пьяное, разукрашенное чудо «девушкой». — Младой человек… -пошатываясь, чудо подходит к неподвижно стоящему мне.- Не желаете расслабиться? — Чего? — Ну, получить женские ласки, тьфу, услуги… — Иди домой. С отвращением разворачиваюсь и иду в сторону своего района. За спиной раздаётся раздражённый вздох и режущий по ушам мат. Ну разве это девушка? Разве ради такого вот чумазого чуда-Юда совершают подвиги, бегут на край Земли, рискуют жизнью, ради намалёванной куклы? Вновь вздыхаю, устало волоча ноги. Терпеть не могу, когда в ночное время встречаешь кого-то, особенно пьяных. Но ночь оказывает на меня своё воздействие, и через секунду я уже не думаю об этом, продолжая с восторгом рассматривать тёмные улицы. За поворотом показывается наш квартал, затем наш дом, и я с разочарованием вижу, что в окнах горит свет, значит, ты не спишь. *** Укутанный в плед так, что торчит одна голова, я сижу на полу, прижавшись спиной к батарее, и виновато смотрю на тебя. — Тадаши… Ты вздыхаешь, снимая вскипевший чайник с плиты и, повернувшись ко мне спиной, молча наливаешь кипяток в кружку с чаем. Виновато поджав губы, я встаю, вылезая из пледа, подхожу к тебе сзади и обнимаю, закапываясь лицом тебе в шею. Ещё один вздох, ты отодвигаешь чайник и, повернувшись лицом ко мне, обнимаешь за талию в ответ. — Я же просил, если не можешь лежать и спать по-человечески, то хотя бы буди меня, когда уходишь. Обнимаю тебя ещё крепче, вновь ощущая себя виноватым, за то, что заставил тебя так волноваться. — Но ты такой не выспавшийся последнее время… Я не хотел тебя будить. Это правда. Так получалось последнюю неделю, что ты ложился спать совсем под утро, а через пару часов нам уже нужно было вставать и идти на репетицию. Мягко высвобождаешься от объятий и берёшь моё лицо в ладони, глядя прямо в глаза. — Лучше, если я буду ещё и весь на нервах от того, что ты шляешься чёрти где по ночам? Я опускаю глаза. Не знаю, что сказать… Потому что я не могу пообещать тебе, что больше не буду. Меня слишком притягивает вся эта ночная тема, и я каждый раз обещаю себе, что это в последний разик, на цыпочках выходя из квартиры, чтобы не разбудить тебя. — Прости пожалуйста. Устало улыбаешься, и наклонив мою голову, чмокаешь в макушку, усаживая обратно на пол к батарее, кутая в плед. — Забудь. Ты весь промёрз. Даёшь мне в руки кружку с чаем, присаживаясь рядом. Взяв её, ставлю рядом с собой и придвигаюсь к тебе, накидывая вторую половину пледа тебе на плечи. Обнимаешь меня за талию, и мы просто сидим так какое-то время. Что я люблю, так это то, что ты никогда не кричишь на меня и не ругаешься, из-за всех моих заморочек. Не помню ни одного раза, чтобы ты хотя бы голос на меня повысил. Я очень ценю это, потому что мало людей способны меня понять и принять таким, какой я есть. А уж тем более терпеть меня столько времени. Улыбаюсь и кладу голову тебе на плечо. — Пойдём спать? Сонно киваешь и поднимаешься на ноги. Плед падает с плеч, заставляя поморщиться от холода. К великой моей радости кровать уже расстелена, ведь я ушёл после того, как мы уже легли спать. Из последних сил заставив себя почистить зубы и умыться, переодеваюсь в пижаму и быстро ныряю к тебе под одеяло, прижимаясь к твоей груди. Слышу, как ты с улыбкой хмыкаешь, обнимаешь меня, слышится щёлчок выключателя где-то над головой, и комната погружается в темноту. Также темно и черно как на улице, но от этого уютно. На ощупь нахожу твоё лицо, приподнявшись, целую в щёку, и с удивлением обнаруживаю, что ты уже спишь. Сочувственно улыбаюсь. Нам же вставать через четыре часа, а тебе бы проспаться как следует, у тебя уже, вон, мешки под глазами. Недосып хуже простуды, ей Богу, когда ты ходишь как варёная муха и мечтаешь только отключиться на первой попавшейся горизонтальной поверхности. Очень осторожно и тихо тянусь к твоему телефону. Прижав его динамиком к кровати, чтобы не было слышно пиканья клавиш, отключаю будильник, собиравшийся сработать через четыре часа. Немного подумав, вообще выключаю телефон, чтобы никто не позвонил с утра и не разбудил. Положив твой сотовый на место, отправляю со своего sms Акире и Кентаро о том, что репетиции сегодня не будет, и тоже отключаю его. Широко улыбаясь, вновь крепко обнимаю тебя и через пару минут проваливаюсь в долгий и крепкий сон, радуясь, что мы наконец выспимся. Конец