Дочь Хатор

Я никогда не могла подумать, что сделаю что-то подобное. Правда. Нет. Я не была тихоней. И в шумных компаниях всегда была инициатором идей. И со стороны казалось, что мне всё нипочём, и если рисковое дело, то, конечно, я участвую. И на самом деле то, что произошло вполне в моём стиле. Но даже ты сам не знаешь, на что ты способен. Это было в Голландии. В том самом туре, в который мы поехали всей группой. У нас было пять дней в Амстердаме. Да, да, вы правильно думаете, эти малолетки не хотят смотреть на тюльпаны и мельницы. Им подавай наркотики и шлюх. Но мне на самом деле всегда было интересно, как же выглядит эта «Улица Красных фонарей». Я не верю всем на слово. Поэтому в первый же вечер, собрав желающих, а именно стандартный состав, семерых самых-самых. Мы отправились в грешный путь. Меня всё это веселило. Я думала, приду, посмеюсь над ними. Подумаю, как же можно опуститься на такое дно. И в итоге - уйду. А всё обернулось, нет, не против меня, но явно не по плану. Мы шли. Неоновый свет ослеплял. Я не понимала что же люди находят в этом. Развратные порнотеатры, некрасивые девушки. Да, они либо слишком раздеты, либо чересчур одеты. Слишком худая, или слишком толстая. На каждой были тонны косметики. Силиконовые грудь, губы и задницы. Конечно, мальчики — это мальчики. Они не могли просто проходить мимо. А я шла прямо, не сворачивая, около окон, которые были либо открыты, либо зашторены чем-то зелёным, либо разбиты. Выглядело убого. До тех пор, пока я не дошла до конца. И там я видела, понятно дело, окно. Но то, что было за ним, меня поразило. Нет, это не была женщина с бородой, или карлик, или ещё что-то. Обычная девушка. Она смотрела на меня. Смотрела именно на меня. Именно меня раздевал её взгляд. Животное в клетке, вся эта улица живой зоопарк. Но она была его изюминкой. Его редкой райской птицей, которая просыпается лишь ночью. И живёт в клетке из голубого стекла. Она подошла ближе. Её рука прижалась к стеклу, оставляя влажный след. Я смотрела снизу вверх. Её перья были так просты, что не вызывали ни отвращения, ни зависти. Всё было как-то по-домашнему. Обычная длинная, похожая на мужскую, майка. Которая слегка открывала грудь. Небольшую, словно острую, и такую манящую. Волосы, цвета чёрного янтаря, завязаны в тугой хвост. Лёгкий макияж глаз. Идеально подобранная помада. А возможность съесть её, ждёшь как Рождества. Твоё бесконечно длинное тело, желанно так же, как косячок хмурым утром. Твои ноги, не идеально прямые, но от этого не менее красивые. И моя любимая часть — лодыжки, узкие, с линиями вен. На твои ноги я смотрела дольше всего. На маленькие ухоженные пальчики, с педикюром. Ты была такой, словно тебя создали искусственно. Такой. Что тебя хотелось спасти. Ты повернулась спиной. И я испугалась, что ты уйдёшь вглубь комнаты. На деле, так и произошло. Ты ушла в тень, ты спряталась в чаще саванны, не из деревьев, а из тёмных углов. Но я чувствовала твой взгляд. Мой лоб почти коснулся стекла, когда сильная рука толкнула в плечо. А голос прошептал: «Так вы заходите или нет?» Я растерялась, быстро покачала головой. Он оттолкнул меня и нажал на кнопку, горевшую малиновым. Он прошёл внутрь. И занавески, такого же малинового цвета, закрылись. Ещё секунд десять я смотрела, пытаясь увидеть сквозь ткань. Конечно, было тщетно. Я медленно повернулась и начала догонять друзей. Они вовсю рассматривали сувениры: силиконовые груди и голых балерин. С того момента я не смогла больше думать. Всегда, когда мы проходили мимо какого-нибудь кафе, я мечтала увидеть тебя. В обычных джинсах и рубашке, сквозь которые не разглядишь твою по-детски маленькую грудь. Я знала, что когда увижу тебя, ты будешь есть тосты с шоколадом и пить молоко. Не знаю почему. Я просто знала. Когда мы были в театре, всё первое действие, я решала кого бы ты сыграла — влюблённую Джульетту или дурочка Ромео. Я не знала, наверняка, тебе подходят обе роли. Возвращаясь в отель, я хотела чтобы ты ждала меня у входа, а потом позвала прокатиться на велосипедах. За четыре дня я влюблялась в созданный мной идеал. И в принципе это нормально. Если бы не тот момент, что я постоянно, навязчиво хотела вернуться. И вместо того мужлана зайти к тебе. Снять блузу и опуститься на пол. Я хотела тебя, грязную и продажную. Это и заводило меня. Всё было так неправильно. Влюбиться в воображаемую девушку одно, а столкнуться с реальностью другое. Я была бы не я, если не пошла. В предпоследнюю ночь. По незнакомым улицам, потом проходя тысячи глупых лиц за стёклами. Я боялась, что, придя, твоё окно будет заперто за малиновыми занавесками. Тогда не знаю, смогла бы я ждать. И когда моё тело приблизилось, а рука приложилась к стеклу, наши взгляды были на одном уровне. Ты стояла на коленях, они, наверное, покраснели от этого. Ты дышала на стекло и оно покрывалось испариной. Я инстинктивно подошла ближе. Сейчас ты не была похожа на птицу. Ты была зверем, неведомым природе. Ты знала себе цену, тут всё защищает тебя. Закон играет за тебя. Ты могла уйти в любой момент, но ты здесь, пошло сжимаешь грудь и смотришь на меня. Переводишь взгляд на дверь, потом обратно, и я киваю. Срываюсь с места и лишь потом, опомнившись, посмотрела в стороны. Страх быть замеченной за таким нечистым делом. Он остановил меня ровно на три секунды. А следующее что я слышала, это шорох ткани и твои непонятные слова. Говоришь на голландском, и это естественно. Не зная, что именно нужно было на самом деле, начала раздеваться. И уже босыми ногами вступила на матрац, в котором тут же утонула по щиколотку. Пахло чем-то сладким и горьким одновременно. Интересно сколько уже сегодня было мужчин, а женщин? Я не снимала бельё, а ты оставалась в майке. Видимо, прочитав непонимание в моих глазах. Ты спросила говорю ли я на английском. Быстрый кивок. Ты метнулась к правому углу, и из-под матраца достала маленькую книжечку. Скорее всего, словарь. Полистав немного, ты объяснила необходимую информацию. Не целоваться, и что за час - сто, а за ночь - пятьсот евро. Не знаю я этих расценок, не могу утверждать приемлемо ли это. Щёки от волнения покраснели. Ты приложила ладошки к моему лицу. Хрупкие лапы неизведанного зверя. Я сделала шаг назад на холодную кафельную плитку. Твои руки опустились, ты прошла вглубь крохотной комнаты и встала на колени, как собака. Моя личная дворняга на час. Когда ты стала далеко от меня, уверенность вернулась ко мне. Я подошла и тоже опустилась, почувствовав выпирающую пружину. Либо действуй, либо уходи. Либо действуй, либо уходи. Либо действуй, и я укусила твою шею. И всё что происходило потом, удовольствие смешанное со стыдом. Твои касания обжигали. Ты действовала на автомате. Обычная секс-машина. Развеялся образ: птицы, зверя, волшебной девушки. Ты стала такой реальной. Тёплая, мягкая плоть. Запах пота и сирени, второго меньше. Ты стала такой огромной. Карамельная конфета из детства, бывавшая во всех ртах. Удовольствие, я не могу отрицать, оно было. Ты умела, кажется, всё и немного больше. Час. Плата за удовольствие - сто евро. Час и деньги в твоём бумажнике смогут сделать тебя счастливым. Убитый час жизни и ты можешь почувствовать себя нормальным. Но нужно ли это, так сильно, как кажется вначале? Я не знаю. Одеваясь, я чувствовала всю ту грязь и правду, которая оставалась липким слоем на коже, как и твоя помада. На мгновение, забыв, где нахожусь, я ощутила себя свиньёй в луже похоти и мерзкой, вязкой земли. Ты с жадностью забрала деньги. А мои руки всё ещё были влажными и уставшими. Ты подкрашивала губы и убирала волосы обратно в хвост. Твои кривые ноги и опущенные уголки глаз, казались такими омерзительными. Ты венерическое заболевание, о котором все молчат, чтобы не казаться ещё большими неудачниками. Ты предложила мне свою помаду. Отрицательный ответ. Я открыла дверь, и малиновые шторы открыли тебя миру. В эту маленькую конуру проник прохладный воздух ночи. Ты подмигнула мне и дверь закрылась. Идти обратно не оборачиваясь было легко. Я больше не могу сказать «Ты», «Твоё». Синее стекло, теперь просто смесь пластика и песка. А девушка в окне, всего лишь очередная шлюха в неоновом свете. Из нас семерых. Мой грех настиг меня в Амстердаме.