Мy son is my sun

      В госпитале, разумеется, не бывает без своих проблем. И пациенты не всегда остаются довольны своими палатами и качеством медобслуживания. Врачи, впрочем, тоже не всегда могут что-то с этим сделать.       В случае Кнокаута совпали все три пункта. На момент отделения второй беты в МедЦентре творился хаос – новое оборудование и обеспечение поступало урывками, а между тем в палатах в некоторых отделениях начался ремонт, и некоторые пациенты в общей неразберихе успешно воровали ключ-карты к кладовым с лекарствами у докторов, и медикаменты тоже не всегда были в наличии. Рэтчет ругался, плевался паром и вел ожесточенные дебаты с поставщиками и командованием, ибо докбот умел поставить на аудиосенсоры всех, только бы вновь ощутить комфорт. Клиника, его вотчина и второй дом, была больна, и он был готов лечить ее любыми средствами. А пока Рэтчет решал проблемы комплексно, недостачи и прочие неприятности все еще имели место быть.       Кнокаут был готов ехать в другой МедЦентр, в другой город, хоть на край мира, ибо знал, насколько плоха ситуация, но Смоукскрин уперся тормозами и заявил, что иначе, как без медиков-автоботов, он не позволит кромсать своего бондмейта и бэту. Медикам-десептиконам он своего неактивировавшегося спарка отделять не доверял ни при каком случае, и аргументы, которые приводил ему алый кон, не действовали. То, что он становится опи во второй раз, и на этот раз будет точно присутствовать при этом столь значительном событии, ударило в процессор Смоукскрина, и отключило ему подавляющую часть логических контуров.       Поэтому Кнокаут, терпя усиливающуюся боль, заполнял необходимые бланки на ресепшене и ждал, пока за ним приедет медбот, чтобы забрать его на операцию. Смоукскрин носился рядом, раздражая его и принося больше неприятностей, чем уже было.       Началось все с того, что, едва Кнокаут понял, что искорка намерена отделяться и срок носительства закончился, гонщик с присущей ему прытью принялся бегать вокруг медкона, попутно вызванивая Джаза, с которым успел крепко сдружиться, и разводя панику. Кнокаут скрежетал дентами и глубоко и часто вентилировал, дабы не сорваться на излишне заботливого бондмейта.       Диверсант явился – ему была отведена ответственная роль перевозки алого кона в МедЦентр. Увидев то, на чем он должен был отправиться в клинику, Кнокаут связался с Саундвейвом, и тот прислал ему более удобное транспортное средство. Пока Джаз и Смоукскрин плясали танец вокруг своего драндулета, Кнокаут мирно укатил в МедЦентр, скинув, впрочем, сообщение бондмейту о том, чтобы он не забыл сумку с нужными принадлежностями для послеоперационного диспансера.       Однако Смоукскрин, находясь под столь сильным впечатлением, благополучно забыл про нее. К счастью, Саундвейв предусмотрел и это, принеся запасную. Пока Кнокаут шипел на виновато опустившего дверки, но все еще радостно улыбающегося бондмейта, связист успел дооформить нужные бланки, и теперь они все вместе ожидали прихода медбота.       Палата, которую им выдали, оказалась ужасной – проводка осветительной системы была явно повреждена в ходе ремонта, и то и дело мигала, по полу тек неизвестно из какой щели охладитель, а платформа при ближайшем рассмотрении оказалась не слишком удобной. Но, хуже того, доктор еще не прибыл, а медбот, который привез алого кона в палату, испарился в неизвестном направлении, оставив Кнокаута с усиливающимися болями лежать в жуткой палате. Затем к ним прислали стажера, который отпускал идиотские шуточки, призванные улучшить настрой пациента, и Кнокаут разозлился окончательно. Когда сил терпеть уже не осталось, медкон поймал манипулятор бормочущего какие-то успокаивающие глупости гонщика и, с неожиданной для него силой сжав, проорал:       - ГДЕ МОЯ АНЕСТЕЗИЯ?!!       Вопль пациента под аккомпанемент болезненного мычания Смоукскрина подействовал на стажера отрезвляюще:       - К сожалению, на данный момент анестезии или стазиса мы предложить не можем. Разве что местные деактиваторы. Но вам не стоит беспокоиться – мы извлечем вашу крохотулечку так быстро, что вы и чихнуть не успеете!       Под когтистый манипулятор попался короб с салфетками, и стажер, взвизгнув, умчался из палаты.       - Я СКОРЕЕ ДЕЗАКТИВИРУЮСЬ, ЧЕМ ЧИХНУ, ИДИОТ!!       - Что за крики? Где драка? – в палату, улыбаясь, вошел доктор. За его спиной прятался стажер. Встретив полный бешенства взгляд ярко горящих от ярости алых линз, он несколько отступился от своей первоначальной речи: - А, доктор Кнокаут. Как давно началось?       - Я уже битый джоор здесь, а это подобие стажера не соизволило даже вколоть мне деактиватор! – рявкнул алый кон, продолжая сжимать манипулятор бондмейта. Смоукскрин вымученно улыбался, стараясь не издавать резких и громких звуков, дабы не провоцировать Кнокаута лишний раз.       - Вы же понимаете, какой бедлам творится в клинике, - пожал плечами тот, но, видя, что Кнокаут начал озираться по сторонам, ища, чем бы таким можно было запустить в него, сообщил: - Сделаем все, что возможно. Хелпфаст, будь так добр, разыщи наборы инструментов… - включив сканер, он внимательно осмотрел капот медкона, определяя стадию естественного отделения, - … номер два и четыре. Нет, лучше пятый. И побыстрее. А вас, - он посмотрел на Смоукскрина, - я бы попросил найти еще медбота мне в помощь, и подождать снаружи палаты. Боюсь, вы нервируете пациента, - он посмотрел на пышущего гневом кона.       - Найди Саундвейва, - сказал Кнокаут, отпуская его манипулятор. Но, взглянув в сторону дверей, увидел угловатый темно-синий корпус, за которым маячили сразу двое медботов со всем необходимым в манипуляторах. – А, вот и он! Саундвейв, ты так вовремя…       - Отлично, - доктор сразу же взял ситуацию в оборот, - можно приступать. Ввожу деактиваторы…       - А мне-то что теперь делать? – Смоукскрин несколько растерялся. Алый кон ответил, успокоившись и немного расслабившись впервые за продолжительное время:       - Ничего. Саундвейв обо всем позаботился.       Расстроенный Смоукскрин выбрался из палаты, и встретился с Джазом. Диверсант поинтересовался, как идут дела, и, выслушав сетования гонщика на вмешательство Саундвейва, предложил вариант: договориться с десептиконским связистом.       - Ты же сдружился с ним, верно? Вот и объясни, что он ничего не оставляет сделать тебе, как бондмейту Кнокаута. Может, он поймет?       - А это идея! – Смоукскрин немедленно связался с Саундвейвом. Спустя десять бриймов спора, связист предложил ему единственную услугу – принести Кнокауту охлаждающее, так как оно при естественном отделении понадобится в любом случае. Саундвейв обещал подать знак, когда лед понадобится, так что Смоукскрин направился к ближайшему аппарату с кубиками охладителя.       Но и тут его ждала неудача – аппарат отказывался выдавать ему охладитель, сколько бы тот не стучал по кнопке и не пинал шарково устройство. В итоге он решил засунуть манипулятор в щель, откуда должен был выскакивать охладитель, и пошарить там, чтобы вытащить горсть самому. Манипулятор наткнулся на что-то холодное, гонщик сжал ладонь, забирая сразу несколько кубиков и попытался вытащить манипулятор. Аппарат, однако, держал крепко. Сделав еще пару десятков попыток освободиться, Смоукскрин понял – он застрял. И без вмешательства его оттуда было не вытащить. Гонщику не оставалось ничего иного, как позвать на помощь.       В тот самый момент, как его, смазав ему манипулятор снаружи, пытались вытащить из проклятого аппарата, Саундвейв прислал сообщение, гласящее о том, что лед прямо сейчас будет очень кстати. Смоукскрин застонал в отчаянии, понимая, что план провалился. Связист параллельно с Кнокаутом стучался ему в комлинк, а Джаз, дабы раззадорить его, прислал ему сообщение, гласящее:       «Ты все пропускаешь! У твоего спарка есть хвост».       "Ну говорил же ему, чтобы не сидел у реактора!" - подумал гонщик, стараясь выдрать потерявший чувствительность манипулятор из ужасной хватки. - Разве он меня слушал? "Ты слишком назойлив"! Надо было все-таки настоять на своем".       Однако в последний момент он, призвав всю свою решительность и упрямство, обхватил аппарат свободным манипулятором и, при содействии проходившего мимо бота, толкал его по направлению к палате. Налить как, но он будет присутствовать на моменте активации своего спарка, и неважно, с аппаратом с охладителем на другом конце своего манипулятора, или нет.       К своей безмятежной радости, по пути в палату ему встретился Рэтчет, который высвободил ему совершенно заиндевевший манипулятор с примерзшими к нему кусочками охладителя с помощью кнопки наверху аппарата. Смоукскрин тут же рванул в палату, где совсем обессилевший Кнокаут лежал на платформе, а в магистрали ему вводили очередной деактиватор.       - Смоуки… - проговорил он на грани слышимости. – Где ты был, шлакодел?       - Искал тебе охладитель, - честно признался тот. Оптика алого кона слабо мерцала, заглушаемая большим количеством деактиватора в магистралях.       - Жарко…       - С этим я точно могу помочь, - Смоукскрин положил свой обледеневший манипулятор на шлем бондмейта. Кнокаут промычал что-то благодарственное, и выпал в оффлайн от перегрузки систем. Переведя взгляд на раскрытый честплейт медкона, гонщик немного ужаснулся – доктор так самозабвенно копошился в топливопроводах и иных деталях, что выглядело это страшно. Зато был виден спарклинг, которого и отсоединяли от систем носителя, моментально отрезая и запаивая провода, идущие от камеры искры. Отметив про себя, что Джаз ему солгал, Смоукскрин облегченно вздохнул – хвоста не наблюдалось.       Маленький клубочек неясного светлого цвета лежал, прижавшись к камере искры, и лишь изредка подергивался, недовольный тем, что происходит вокруг него. В конце концов, когда доктор смог его извлечь и передать своим ассистентам, дабы очистить только-только активировавшегося бету от энергона, масла и прочих жидкостей, спарклинг, возмутившись такому обхождению с собой и присутствием слишком близко к себе чужих ЭМ-полей, активировал вокалайзер и разразился громким, исключительно негодующим писком.       Пока медботы занимались спарком, доктор, проводивший операцию, заканчивал работу над корпусом носителя, запаяв броню и начав полировать швы. Смоукскрин пристально наблюдал за ним, следя, чтобы он не забыл никакой инструмент внутри Кнокаута. Медкону ввели еще деактиватора на случай, если болевые ощущения останутся при выходе в онлайн, и оставили их с бетой, уже очищенным и заправленным слабозаряженным энергоном.       Саундвейв, приняв спарка, отнес его к Смоукскрину, который продолжал охлаждать корпус бондмейта своим манипулятором, возя его по алой броне и оставляя потеки охладителя на ее поверхности. Смоукскрин заглянул в прозрачную колыбель, которую поднес ему связист. Маленький мехлинг с золотой броней воззрился на своего опи с весьма серьезным видом. Голубые с ярко-алым кольцом вокруг фокуса окуляры смотрели на него так, будто требовали объяснений. Корпус во многом повторял элементы корпуса алого кона, и даже крохотные белоснежные пальчики были чуть заострены на концах. Узнав ЭМ-поле своего альфы, спарклинг издал нечто похожее на чириканье, и Смоукскрин улыбнулся:       - С днем активации, малыш.