Обычный завтрак.

Серое и унылое утро можно скрасить только двумя вещами. Либо вкусным завтраком и горячим кофе, либо напиться с утра. Это утро я хотел скрасить завтраком. Думал пожарить самую вкусную яичницу, из тех, что мне доводилось жарить за жизнь. И сварить кофе, который ранее, сварить не мог. Но вышло всё совсем не так, как я ожидал, яичница подгорела, да и пересолил я её. А кофе, который должен был быть божественным, убежал. День был испорчен до самой ночи, его уже даже не скрасил алкоголь, которым я пытался покрыть завтрак. Я сидел подавленный с бутылкой в руках и смотрел в окно, на серое небо. По стеклу медленно тянулись редкие капли осеннего дождя. Все мои планы рухнули и это уничтожало меня. Но иногда, когда у человека все рушится, к нему приходят безумные идеи. Я решил наверняка, что следующим утром, у меня получится, вкусно позавтракать, и так как самому приготовить мне ничего не удастся снова, я решил завтракать в кафе. Большим любителем кафе, ресторанов, забегаловок и подобного я не был, поэтому стал звонить своим знакомым. Советовали мне разные места, но не одно из них меня не привлекало. Номеров почти не осталось и я набрал, одному старому знакомому, которому звонить не собирался еще лет десять. Он ответил на второй раз. - Эй, привет, сколько лет, сколько зим? – Начал я, как можно более приветливым голосом. - И тебе, привет. Вспомнил. Что нужно? - В общем, я хочу узнать не знаешь ли ты, где можно отлично позавтракать. Ну знаешь, чтобы это был идеальный завтрак. О да, я знаю, знаю… Я завтракал в одном месте. Ты ничего подобного никогда не ел. Сэндвич и двойной экспрессо. Но не просто сэндвич и двойной экспрессо, а сэндвич и двойной экспрессо сделанные самим Иисусом. Когда ты будешь поглощать этот сэндвич, каждый твой вкусовой рецептор на языке испытает оргазм, а вкус кофе ты будешь вспоминать в старости как самое теплое и важное в твоей жизни, ты поймешь, что такое счастье и что смысл жизни именно в этом сэндвиче и кофе. Это не завтрак, а божественное благословение, в Раю завтраки намного хуже. - Так… Мы должны сходить туда уже завтра. - Нет, проблем, конечно, завтра утром. - Договорились. Меня почти трясло от желания проверить на себе, то, что рассказал мне знакомый. Я стал ходить по комнате в каком-то возбуждение. Мне не терпелось, я уже не мог ждать утра. Стал даже пытаться уснуть уже сейчас, но через пару минут, снова подскочил на ноги. Стал курить одну сигарету за другой. И тут раздался телефонный звонок, звонил этот же приятель. - Да – не своим от волнения голосом сказал я. - Есть одна проблема. Я почувствовал, как жизнь уходит из меня. - Какая? – мой голос стал дрожать. - Это в Риге. - Мы едем в Ригу! Сейчас! – проорал я трубку. - Одену штаны… Встретимся в аэропорту. Я сбросил и стал быстро одеваться. Достал нужные документы и все свои сбережения. Денег было не много, и они были последние у меня. Но оно того стоило. Я должен был попробовать тот завтрак любой ценой. Порой человеку для обретения счастья не нужно много, всего-то вкусный завтрак, или посмотреть на звезды. И если нужно пролететь на самолете пару часов, то это не зря. Счастье стоит очень дорого, каким бы простым не казалось его достижение. Было всего десять утра. Я волновался очень сильно, мне было страшно опоздать на завтрак, было страшно что не будет ближайших самолетов. Пока ехал в такси не мог сидеть спокойно и, вел себя как дерганый наркоман во время ломок, чем очень смутил водителя. Перед входом к терминалу, я с трудом узнал своего приятеля, точнее я его не узнал, а вот он меня узнал, что и спасло нас от того чтобы разминуться и долго друг друга искать. Мы вели себя непринужденно, после обычного приветствия сразу же пошли к кассам, словно и не было тех нескольких лет когда мы с ним вообще не общались, казалось мы еще вчера вечером попрощались и теперь собираемся лететь в Ригу на завтрак, все было в порядке вещей. Нам очень повезло, самолет был уже в двенадцать часов, и нам удалось купить билеты. Пока сидели в зале ожидания, вели беседы про искусство и планах на будущее. Мой приятель увлекся поэзией, но писал для себя, в стол, и никто никогда не читал его стихов. Мне вообще показалось, что он ничего не пишет, а только говорит, хотя он обещался когда-нибудь прочитать свои стихи. Но мы оба уже тогда знали, что не будет когда-нибудь, и возможно, что это наша последняя в жизни встреча. Но все равно говорили с прицелом на будущее, так всегда, все всегда говорят о будущих встречах, сами не зная будут ли они, никто не знает, что ждет их уже через пару минут. Ожидание было бесконечно долгим, мы уже поговорили обо всем о чем только могли, и теперь просто молчали, сидели молча и постоянно смотрели на время, которое кажется застыло. Нам обоим не терпелось попасть в Ригу. Я думал только о завтраке, хотя я вообще никогда раньше не бывал в Латвии, но сейчас я не думал о том, чтобы изучить Ригу, для меня её не существовало, было только то место где сам Иисус готовит сэндвичи и двойной экспрессо. Когда мы почти сошли с ума от ожидания, и стали бы выть и биться в конвульсиях, объявили посадку на наш самолет. Мы ломанулись к трапу, как беговые лошади по команде. Дерганые и без багажа пытались протиснуться вперед очереди, но нарывались только на грубость и толчки, нам так и не удалось пробиться вперед. После регистрации, досмотров и подобного, мы оказались в самолете. Через полтора часа мы шли на посадку. Мы были в чужой стране, в чужом городе, только для того, чтобы позавтракать тут. Служащие аэропорта удивлялись тому, что мы совсем без багажа. Этому очень удивился и водитель такси который нас вез к центру города. Никто не мог понять, что весь наш багаж – это безумная идея. Времени было всего час дня, до завтрака было очень далеко и это наводило тоску. Мой приятель раньше часто бывал тут, поэтому знал местные улочки. Я же шел и озирался по сторонам. Мне казалось, что я попал вообще в другой мир. Старо-европейские улочки и каменные тротуары, казались какими-то дикими. Каждый дом казался мне музеем, и появлялась радость когда я замечал типичное и для моего города здание. Люди говорили на своем языке и я их совсем не понимал, от этого у меня даже появлялись теплые чувства к ним, они располагали меня тем, что я не знал о чем они говорят и идеализировал, думая, что они обсуждают что-то светлое и хорошее. Мы решили не сразу идти и снимать номера в отеле, для начала было решено погулять по городу. Мы просто шли куда-то прямо, не о чем не разговаривая, все темы были исчерпаны еще в России, в Латвии говорить было больше не о чем, тем более я был занят своим восхищением чего-то необычного и нового. Мы шли достаточно долго и вскоре оказались в месте где мне сразу не понравилось, дома были не такими красивыми, улица узкими и грязными. Люди тут не разговаривали, а только смотрели на нас, кто-то со злобой, кто-то просто с любопытством. Нам бы стоило сразу развернуться и пойти обратно, но мы упрямо и молча продолжали идти вперед. Почти сразу за нами увязалась компания местной шпаны, они держались на расстоянии. Мы на них не оборачивались, потом мы синхронно свернули и попали в тупик, как только развернулись, чтобы пойти обратно, путь нам перегородила эта банда. - Hey jūs! – окрикнул один из них, по-видимому главарь банды - Ko jūs šeit darāt? - Мы туристы – начал мой друг. - Krievu? - Нет, вы ошиблись, мы туристы. Ту-рис-ты. - Jūs pazemināt fuck! - Я понял только фак – равнодушно сказал мне приятель. - Jūs stulbs? - Туристы, мы блядь, туристы. Ну ты не понимаешь просто, курва – раздраженно ответил мой спутник. Разговор не задался с самого начала, я это понял когда шпана налетела на моего друга и стала его жестоко бить, они повалили его на землю и стали пинать. Я же прижался к стене и испугано смотрел как его избивают, но и про меня не забыли, мне непонятно откуда прилетел удар в челюсть, я не успел среагировать и получил еще один удар в лицо, который оказался для меня сокрушительным, я упал, сжался в позе эмбриона и закрыл голову руками. Но меня попинать не успели, кто-то начал кричать на шпану, они быстро утихомирились и улюлюкая от радости убежали. А мы так и остались лежать в тупике. Мне было страшно подниматься и особенно страшно было узнать, что стало с приятелем. Я думал, что они его убили, но он издал несколько стонов, похожих на собачий скулеж. Я поднялся на ноги, меня немного шатало и, сильно болело лицо, во рту был привкус крови. Но моему другу было намного хуже, чем мне. Я помог ему подняться, лицо у него было все разбито, руки ободраны, но он от чего-то улыбался. - Это они сказали – «Добро пожаловать в Ригу!» - веселым голосом сказал он и стал смеяться. Мы смеялись как ненормальные. И оба не понимали от чего. Возможно это был шок от избиения, а может мы наконец-то поняли всю глупость этой поездки. Мы так и смеялись возвращаясь назад из этого злачного места. Два избитых психа вызвали огромный интерес, больше, чем раньше, но нам было настолько весело от побоев, что мы этого не замечали. Мы вернулись к более цивилизованным людям в центре, но теперь они уже так не располагали к себе, мне стало казаться, что они все обсуждают только то что было бы не плохо еще нас избить. Но я все так же их не понимал. Я и мой приятель попытались купить латышские сигареты за русские деньги, но нам отказали, на ломаном русском объяснили где находится разменный пункт и почти силой выставили на улицу. Разменный пункт по описанию был достаточно далеко, мы шли к нему минут сорок и сразу даже пропустили его, но быстро это поняли, когда улица стала совсем не похожей на описанную. Мы разменяли деньги ровно на завтрак и пачку сигарет, остальное оставили в рублях. Рядом с разменным пунктом были магазины где продавали те же сигареты, но два идиота одержимые понятными только им идеями пошли обратно. Мы пару раз сворачивали не туда, или проходили наоборот мимо нужного поворота. Стояли и крутились вокруг себя, пытаясь понять где мы. Где-то через час мы вернулись к тому самому магазину, чем удивили продавца, он не рассчитывал нас снова увидеть. На выходе из магазина, я только тогда заметил через дорогу разменный пункт. Добрые люди, что тут скажешь. Мы все куда-то шли, но теперь держались старого квартала и центра, не уходя в переулки и на окраины. На старые дома и каменные мостовые, падала тень заката. Я впервые был в этом городе, и он мне нравился. Он был слишком чужой и плохо меня принял, от того быстро стал любимым моим городом. Чем дольше мы шли, тем больше тень поглощала пространства. Здания в отдалении становились просто размытыми силуэтами. Зажглись уличные фонари. Прохожие сменились на более молодых людей. Наступала ночь, осталось совсем немного и мы будем завтракать самым лучшим завтраком в мире. И от этого на моем разбитом, усталом лице появлялась улыбка. Мы двигали к любому, первому попавшемуся отелю, что бы там переночевать. Снова молча, не знаю о чем думал мой приятель, я же думал только о том, что сигареты тут точно такие же, как и в России. Где отель мы оба не знали и не сговариваясь решили, что не будем искать специально. Просто шли. Я засмотрелся на церквушку, которая возникла перед нами. Пока стоял и разглядывал в темноте купола, к нам подбежали какие-то детишки, она стали смеяться и звать кого-то на своем языке. Сразу мне показалось, что сейчас и эти дети нас изобьют, но из-за угла на их зов, выбежала толпа цыган, которых не с кем не спутаешь. Дети и женщины, понять сколько их точно, понять было сложно. Они стали крутиться вокруг нас и приплясывать, мы отмахивались от них, так же, как и отмахиваются от мошкары. Пытались уйти, но они нас не отпускали. Женщины хватали за руки, а дети за ноги. У моего приятеля сдали нервы и он стал орать на них. Вся толпа, почти мгновенно куда-то испарилась, словно они просто рассыпались на атомы в мгновение. - Нужно срочно в отель – сказал мой друг суровым голосом. - Нужно в отель – повторил я. Мы вскоре нашли отель, но вот находясь уже в фае и заказывая номера, не нашли своих бумажников и сотовых телефонов, все что было немного денег во внутреннем кармане на завтрак. Этого бы не хватило и на коврик в фае. На улице мой друг совсем обезумел от злости, стал махать руками, подпрыгивать на месте и изрыгать проклятия исключительно ругательствами. Я же сидел на лестнице и спокойно смотрел на ночное небо, слушая его. Меня все это не так сильно печалило, я знал, что все это лишь испытания перед обретением счастья. Чем тернистее путь, тем слаще достижение цели. Когда мой знакомый успокоился и сел рядом со мной. Мы бы так просидели до самого завтрака, но кто-то из персонала отеля попросил нас уйти. Так мы и двинулись по неизвестной, ночной риге. Я снова попал в другой мир, еще более красивый, чем раньше. Теперь меня завораживали не только дома, но и свет в их окнах. Я был как мотылек, летевший на свет, с вытаращенными глазами и открытым ртом. Нас довила усталость. Больше не было сил идти куда-то, мы сели на лавочку в сквере, и оба закурили. Мой приятель, совсем поник и согнулся, уткнувшись взглядом в свою обувь, черт знает о чем он сейчас думал, но я всегда знал, что в такие вот моменты, когда сидишь с кем-то рядом и вы молчите, мысли становятся другими, не такими глубокими, как когда ты один и, какими-то лживыми. Словно человек рядом может подслушать, то о, чем ты думаешь и ты боишься этого. Из-за этого мне казалось, что он сейчас мысленно утешает меня и себя. Лично я этим и занимался. Но меня вывели из раздумий две девушки, одеты они были как-то слишком вульгарно, плюс от них несло крепкой выпивкой и сигаретами. Одна была блондинкой с не очень красивым лицом, вторая брюнетка, более симпатичная. Они стали что-то говорить на латышском и улыбаться. Блондинка даже подмигнула мне. - Да отъбитесь вы уже все от нас – угрюмо пробурчал мой друг. - Русские? – спросила брюнетка как-то оживленно. - Ну. - Я тоже. - Ой, какая радость. - Так это. Нужны девочки, скрасить ночь? Мой приятель подпрыгнул на ноги. Его глаза заблестели яростью. Он снова стал орать, прыгать на месте, и махать руками, рассказывая о всех наших злоключениях и цели визита в Ригу. Девушки слушали испуганно, и в особо эмоциональные выпады моего друга пятились назад. Друг же мой окончив свою историю, снова сел и уставился на свою обувь. Я лишь покивал головой. Девушки молча удалились, а мы там же и остались. Я не особо думал, что они могут вернуться со своим сутенёром и нас снова будут бить, я думал только о том, как вернуть спокойствие и радость своему другу. То, что в нем была полностью потеряна гармония, рушило и гармонию нашего завтрака. Мы должны были прийти на завтрак уже радостные, а завтраком сделать наш день, а может и жизнь безгранично счастливой. Ничего не должно рушить планы. Через время нашего одиночества, я услышал стук каблуков об тротуар, и подняв глаза, увидел тех же проституток, но к моему удивлению они были одни. - Эй, не грустите, соотечественники. – сказала брюнетка и продемонстрировала бутылку с каким-то алкоголем. - По русский – брякнул мой друг. Девушки представились как Энн и Джейн. Я прекрасно понимал, что это не настоящие имена, поэтому называть их по имени было очень забавно и я всегда говорил их имена со слегка смущенной улыбкой, за которую мне было стыдно, но я не мог ее удержать. Правда за это - был принят за милого и обаятельного парня. Энн была русской, которую какого-то черта занесло в Латвию. И она сжалилась, над двумя тупыми, соотечественниками, и в ней, в добавок проснулась тоска по родине. Мы пили с ними, и Энн не на минуту не замолкала, мы же с приятелем вставляли «Да», «Ого», «Неужели» и в этом духе, не знаю подходило ли это, мы оба ее не слушали. Мы согрелись алкоголем, даже мой знакомый стал веселым и умудрился перебить Энн, он стал восхищенно рассказывать ей о России. Джейн была латышкой, но моего дуга понимала, от этого и кривила лицо. Ей явно не нравилось находиться в компании двух патриотов своей страны и, молчаливого идиота, который только кивал. Идиотом был я, мне было, что рассказать, но все мои мысли были заняты завтраком, в добавок я только сейчас стал понимать всю абсурдность и, некую нереальность происходящих действий. Промелькнула даже мысль, что я всего-то сплю в свой маленькой квартирке, и никуда даже не думал ехать. И вот-вот я проснусь, у меня появится идея съесть вкусный завтрак. Кофе мой убежит, а яичница подгорит, я останусь дома грустить, еще долго. Но все это было не сном, а безумным спектаклем моей жизни. Энн и мой друг устали говорить, я и Джейн так и не начали. Откуда-то появилась еще одна бутылка бурбона. Мы сидели в четвёртом на лавочке ночью, каждый думал о своем. Вдруг мой друг, слегка покачиваясь, поднялся на ноги. На его разбитом лице было какое-то слишком высокомерно-аристократическое выражение. Он встал напротив нас, выровнял сколиозную осанку, постоял молча какое-то время, привлекая все наше внимание. - Я прочту свой стих – сказал он и поднял глаза к небу. – Впервые в жизни. – он сверкнул глазами и уставился на нас. После этого друг сделал паузу. Пауза затянулась. Уже пару минут, он просто смотрел на нас. От его манипуляций, становилось сразу понятно, что он сейчас прочтет некий шедевр, какого свет раньше не видывал. Он глубоко вздохнул, но видимо ему показалось, что это не достаточно театрально, и повторив глубокий вздох еще несколько раз, стал читать свой стих. Я бы не сказал, что делал он это с каким-то выражением, точнее оно отсутствовало совсем, он просто бубнил. Но делал это с таким выражением лица и движением рук, что когда он закончил и трагично опустил голову к груди, я и девушки стали хлопать, выражая свое восхищение. Правда из-за того, что мой приятель говорил тихо и сбивчиво, я не понял и половины, только, то, что это стих про какого-то ежика. Но я понимал, что мы первые кто услышал стих моего друга. Две проститутки и псих. Я был очень польщен этим, даже чувствовал свою ответственность за это. Словно мой приятель дал мне на хранение кусок своей хрупкой души, и теперь мне нужно было очень аккуратно с ней обращаться. Стихов больше не было, разговоров тоже. Мы все совсем устали и хотели спать. Девушки вскоре попрощались с нами и ушли восвояси. Я был настолько сонным и уставшим, что даже думать больше не мог, все мои мысли уснули. Мой приятель молча дернул меня за руку и куда-то пошел. Немного замешкав, я двинулся вслед за ним. Куда мы шли я и знать не знал, мой приятель тоже. Мы нарушили догму и снова попали в какой-то не очень благополучный кусок города, но он спал, только где-то в дали лаяла собака. Мы заметили на пустыре огонь, людей вокруг и словно мотыльки пошли на свет. Там мы встретили нескольких бездомных, которые жгли костер в железной бочке. Они что-то сказали нам на литовском, но мне показалось, что очень приветливо и они просто сказали нам располагаться. Мы уселись на землю по ближе к бочке, нас никто не погнал, один бездомный похлопал меня по плечу. Все эти люди, подобно и Энн чувствовали в нас родственную душу, ведь сейчас мы были такие же бездомные, как и они. На всей земле нет места, где не найти своих, таких же, как и ты, которые тебя примут. И сейчас мы сидели со своим, и смотрели как они допивают остатки бурбона, который мой друг им отдал. Я устроился по удобнее на какой-то тряпке и уснул. Утром меня растолкал мой приятель, вид у него был безумный. Он тянул меня за пальто, пытаясь поднять. Я сразу ничего не мог понять, а затем меня резко прошибло. Настал час Х. Вот-вот придет время завтрака от Иисуса. Самого лучшего завтрака, что может быть. Того завтрака, что изменит всю нашу жизнь. Я подскочил на ноги, попрощался с бездомными, и мы двинулись в элизиум. Мы шли по городу, когда солнце только всходило, в этот нежно-холодный час рассвета. Людей почти не было, только пара прохожих, которым рано утром на работу. Мы курили на двоих последнюю сигарету, идя по центру горда. Грязные, побитые, не трезвые, мы почти бежали к заветному кафе. Мы были на месте, нас обоих колотило от желания позавтракать. И в добавок мы были чертовски голодны. Нас даже не расстроило то, что само кафе было закрыто. Мы настолько были поглощены ожиданием, что ничего совсем не замечали, мы просто ходили по кругу. А когда кофе открылось, ломанулись внутрь, пытаясь одновременно протиснуться в узкую дверь. Заказ был сделан: четыре сэндвича и два кофе. Мы сидели напряженные как перед контр атакой, каждую минуту спрашивая у друг друга, скоро ли принесут. Когда показалась официантка, мы почти подскочили со своих мест, но оба удержались. И вот завтрак от Иисуса был на нашем столике, и мы просто смотрели на него вытараща глаза. Когда я откусил первый кусочек, почувствовал, как по всему телу пробегает приятная дрожь, я почти соскользнул со стула, растворяясь в удовольствие. И правда ничего вкуснее раньше я не пробовал, а глоток кофе заставил меня закатить глаза. Так мы и поглощали лучший в свой жизни завтрак; мыча, закатывая глаза с каждым укусом, и стуча об пол ногами. Весь персонал кафе собрался вокруг и смотрел на нас, но мы же никого не видели. Мы постигали дзен, узнавали, что такое истинное блаженство. Мы наконец-то позавтракали лучшим в мире завтраком, и это сделало не только наш день отличным, но и наверное всю жизнь. Когда от завтрака не осталось и крошек, мы, под аплодисменты повара, вышли на улицу, совершенно счастливые. - Я говорил, что это лучшая еда, что может быть? – сказал мне друг, толкая в плечо. - Не соврал. Вообще – это были обычные сэндвичи, и просто кофе из кофейного аппарата. Но то, что мы пережили ради этого, делало этот завтрак лучшим. Не важно, что будет в конце, главное, чтобы по дороге было красиво, и тогда конечный пункт не сможет огорчить. Теперь осталось одно, как-то вернуться в Россию… Я ещё никогда, так сильно не хотел вернуться домой.