Белый волк

— А, наш человечный оборотень, — Джексон хмыкнул, видя, как со второго этажа спустился Стилински. — Теперь ты не такой крутой, да? — С Цариком или без него я все равно не откажусь побить тебя, Уиттмор, — хрипло известил оборотня Стайлз, с прищуром оглядывая его, отчего школьник удивленно дернулся; Стилински выглядел так, будто то, что он перестал быть оборотнем, ему практически не мешало. — И как же ты это сделаешь? — Джексон довольно оскалился. Наконец-то! Его молитвы были услышаны, и Стайлз вновь стал человеком, как и когда-то. Пусть этого Стилински все любили, но он почему-то упорно не испытывал этого чувства, а окончательно оно испарилось, когда было объявлено, что Стайлз — Царь оборотней. Бешенство Джексона доходило до откровенной ненависти, заключавшейся в вопросе: «Почему Стайлз, а не он?» Пусть и это чем-то напоминало Питера, который своего добился, но Джексон даже не думал сравнивать себя с этим безумным Хейлом, он был не такой… он надеялся на это. Даже сейчас, после того, как они нашли Стилински привязанного к стулу без привычного запаха оборотня, Джексон тут же понял, кому Царик стал принадлежать, но вместо чувства страха или разочарования, он испытал какую-то негласную победу над школьником, ведь даже без его непосредственного вмешательства, тот стал обычным. И Уиттмор надеялся, что тот таким и останется. Ему пришлось много вынести, чтобы заполучить эту силу, он годами оттачивал свою гордость, тело и самомнение; вся школа знала о нем, как о капитане, который не сдается, и преградой он не считал даже тех людей, которые стояли перед ним или рядом. А этот Стайлз, который самым тупейшим образом довел себя практически до смерти, и на него снизошло благословение в виде клыков Дерека… просто убивал его своей везучестью. Но это поступок Хейла можно было назвать милостью, ни больше, ни меньше. Тем не менее, именно жалость дала такой результат, который Джексон, как бы ни хотел, не мог взять с места. Эта планка была слишком высоко, он сам ее поставил, и это был его предел. Но забраться выше не позволяла та же человечность, которая всякий раз напоминала ему, что, мало того, эта лестница принадлежит Питеру, так еще и ведет в могилу. И Уиттмору пришлось уступить, пытаясь смириться с таким положением дел. Но справедливость взяла свое так же, как и дала — резко, без предупреждения, — заставив с болью осознать новые перемены и надеяться, что такого больше не повторится. Ярость Джексона внезапно сошла на нет и единственное, что разогревало его душу, это привычные подколы над Стайлзом, которые стали частью их жизни. И если раньше после подобных поединков он не чувствовал той победы, то сейчас ее преподносили ему на блюдечке с голубой каемочкой, и это не могло не радовать. — Не зазнавайся, Уиттмор, думаешь, у тебя нет слабостей? — хмыкнул школьник, кинув в него ядовитый взгляд и спустился вниз на одну ступеньку. — Но у тебя-то их намного больше, — Джексон оскалился. — Человечность — это не слабость, она лишь показатель того, как ты ей владеешь, — гордо произнес Стайлз, видя, как парень хмыкнул, ведь его человечность оказалась сорняком, тогда как у Стилински она выросла уже в высокое дерево. — Оборотень тоже показатель, — хмыкнул Джексон, коварно прищуриваясь. — Ой, прости, у тебя же его нет. — Ха-ха, — Стилински принял морду кирпичом, видя, как капитан наслаждается своей победой. Н-да, как мало человеку было нужно для счастья. — Доволен? — Более чем, — вздохнув, уже гораздо спокойнее произнес Уитмор. — Слушай, заведи подружку, у тебя откровенный недотрах, раз ты продолжаешь издеваться надо мной, — посоветовал Стилински, быстро спускаясь вниз до того, как парень все осознает и выдавит из себя еще порцию яда. В это мгновение Стайлз уже успел подойти к Эрике, которая стояла около стены, скрестив на груди руки. И пусть девушка выглядела спокойно, гораздо больше казалось, что она обнимает себя, пытаясь защититься. — Как ты? — Да нормально, — рывками произнесла она, находясь в какой-то прострации, а потому, стоило ей внезапно посмотреть на парня, как она тут же спросила: — Ты ведь сможешь забрать Царика обратно? Да ведь? — Смогу, — серьезно кивнул Стилински, не видя, как позади Джексон хмуро посмотрел на него, прислушиваясь к их разговору. — Я не хочу, чтобы Питер мной руководил. Я не хочу, чтобы он подчинил себе хоть кого-то из нас, — пребывая в каком-то ошеломляющем ужасе, который холодил ее руки, Эрика качнула головой, открытым взглядом смотря прямо в пространство напротив себя. — Ради Айзека, ради Джексона забери Царика обратно. — Последнего добавлять не стоило, но я сделаю все возможное, — серьезно кивнул Стилински, понимая, что именно эти парни подверглись тому, что были рабами своих хозяев, и все равно, что у одного им являлся отец, а у второго — доморощенный школьник. Это не могло наложить отпечаток на их чувства, а потому сама мысль о том, что они легко могут возвратиться в щенков на поводке, пугала их гораздо больше, чем они показывали. — Твой отец в комнате, — со вздохом произнесла девушка, показывая головой в сторону, на что Стайлз быстро кивнул. Пройдя туда, парень увидел, что Бойд показывал на охотника и соглашался со словами его отца, поэтому, стоило ему увидеть вошедшего Стайлза, как он тут же пронзил его пристальным взглядом, словно оценивал его состояние и, признав его удовлетворительным, кивнул шерифу, отчего тот сразу же обернулся. — Стайлз, — мужчина дернулся к нему, подходя ближе и окидывая его пристальным взглядом. — Как ты? Ранен? — Нет, уже все хорошо, — быстро ответил он, но отец его не слушал, понимая, что парень ни за что не покажет боли, что бы с ним не случилось, а потому шерифу самостоятельно пришлось искать какие-нибудь повреждения, замечая на груди парня небольшой порез футболки, под которой виднелся кусок бежевого лейкопластыря. Стоило ему это заметить, как он тут же сжал губы и нахмурил глаза, отчего возникшая тень тут же прибавила ему пару лет, создав несколько морщинок вокруг глаз. — Царапина, — спокойно и как можно увереннее произнес Стайлз, понимая, что он вряд ли так легко отделается от отцовской заботы. Да и сказать честно, не больно-таки он этого хотел. — А правда, что ты теперь человек? — Самый настоящий, — кивнул Стайлз, пытаясь не показывать, что эта новость его совершенно не радовала, как и шерифа, который удрученно вздохнул, так явно показывая сыну свое отношение к этому. — Что? Не рад? — Как сказать, — начал было отец. — Учитывая, в какие переделки ты любишь влезать, я был бы спокойнее, если бы у тебя была регенерация, чем недюжинный оптимизм. Но зато теперь ты будешь появляться дома чаще пары раз в неделю! — Как повезло, — хмуро сделав вид, что он обрадовался, Стайлз внезапно улыбнулся; несмотря ни на что, отец всегда поддержит его, ведь было ясно, в кого бы ребенок не превращался, он всегда будет любим, пусть с хвостом или без него. — Так ты оформляешь его? Стайлз показал на мертвого охотника. — Конечно же, — хмыкнул мужчина, оборачиваясь на труп и тихо вздыхая. Не на это он надеялся, доверяя сыну «покончить с обращенным охотником», ведь план не подразумевал следовать ему слово в слово. — Может, не стоит? Только привлечем внимание… — Стилински откровенно намекал на то, что гораздо спокойней будет просто похоронить тело, без какого-либо вмешательства полиции. — Послушай, Стайлз, ты школьник, а теперь еще и человек, давай я буду делать свое дело, а ты — свое, — нетерпеливо сказал шериф и, сняв рацию с плеча, тут же нажал на кнопку, вызывая своих. Когда он это сделал, то посмотрел на вошедших оборотней, спрашивая у них. — На этот раз кого будем подставлять? — Вообще-то, его убил Питер, — тихо замел Стайлз. — Он лишил жизни многих, — шериф тяжело вздохнул. — Ничего не случится, если к этому списку добавим еще одного, но какие у вас доказательства этого. Вы же знаете, простых слов для этого будет мало. — А если сравнить отпечатки? — быстро спросил Бойд. — Не получится, — Стайлз покачал головой. — Питер лишь перегрыз ему глотку, все остальное с ним сделал я. Если будут искать отпечатки, то моих там целая гора. — Черт, ну может… — Я видел, что случилось, — вдруг резко прерывая отца, сказал Стилински, смотря на оборотней. — Я дам показания. — Нет! Только вот этого не хватало. Я не хочу, чтобы твое имя было в базе, — шериф решительно повернулся к сыну. — Пап, оно уже там, разве ты не помнишь, как я тогда случайно поджег школу. — Но теперь все по-другому, ты же знаешь, это совершенно не та база, — мужчина покачал головой. Теперь он уже готов был согласиться с тем, чтобы закопать это дело в прямом смысле, но не мог. — У нас не остается выбора. К тому же на Питера у нас не так много, лишь догадки о тех многих убийств, которые он совершил. То, что скажу я, уже можно использовать в качестве обвинения, и это будет не просто слух, — решительно сказал парень и, как бы Дерек и все остальные не хотели этого, это было верно. — Я не даю нить, за которую можно зацепиться, я даю целый канат. Да и поздно уже, пап, твои приехали. Во дворе зашуршали колеса подъехавшей машины, следом за которой по звуку угадывалась «скорая». С предложением парня пришлось согласиться, ведь стоило ему стать человеком, как единственным выходом испортить Питеру жизнь стало преследование Хейла полицией. Пусть этого и было не так много, чтобы поймать его, но ведь и Дерека когда-то повязали, чем Питер был хуже.