В ночном море

В то лето я как будто впервые увидел его. Все ушли в город за покупками, и мы были на корабле одни. Днём он ужасно меня раздражал: не давал спать своими причитаниями о Нами и Робин, запряг работой и забрал мою выпивку. Весь вечер мы молчали. Когда начали сгущаться сумерки, он сказал: — Знаешь, я хочу искупаться. Небрежно бросил на меня свою рубашку, пропахшую сигаретами и запахом его тела. - Ах, ты чертов... — начал я и не договорил. Он уже разделся, забелел в сумраке всем своим долгим телом, провел по волосам, подняв руку, демонстрируя темные подмышки и подтянутый пресс, не стыдясь своей наготы. Прыгнул, как единственный он это делает, со всевозможными ухищрениями и скрылся под водой с, на удивление, лишь тихим всплеском. Вынырнул, запрокинув голову назад, и поплыл, шумно заколотя ногами. Потом я кинул ему полотенце и подал одежду. Подуло свежим ветром. Ночная синяя чернота неба завораживала. Под блеском тихо сверкающих под облаками звезд его голубые глаза сказочно сияли, маня меня к нему. Мы молчали, стояли и смотрели, словно ожидая чего-то. Он сделал небольшой шаг назад, и я, приняв это за знак, полностью потеряв рассудок, притянул его за талию, так сильно вжимая его в себя, что он выгнулся. Ловлю губы — старается высвободиться, отводит голову и вдруг сдается, дает их мне. И всё это молча — ни я, ни он ни звука. Потянул его за голову, отклонил голову, поцеловал, еще немного отклонил. Провел рукой по стройному бедру, поднимаясь выше, расстегнул рубашку и поцеловал теплое живое тело внизу живота. Потом снова в полуоткрытый рот — стал чуть-чуть кусать мне губы. И тут я вспомнил все дневные разговоры, понял, как не простит он себя утром и, оборвав поцелуй, задержав на секунду дыхание, полушепотом, почти вдыхая слова в его губы, произнес: - Глупый эро-кок. Его зрачки расширились еще больше, у меня потемнело в глазах от этого близкого ко мне, такого притягательного тела. Если бы он нарушил эту тишину, если бы он сделал шаг мне навстречу, если бы он потянулся ко мне... Я развернулся и злой, неудовлетворенный пошел в каюту. Когда я проснулся, на палубе уже раздавались голоса команды и восторженные вскрики "Нами-сваааан. Робин-чваааан". Наверное, это хорошо.