Ночь. Улица. Фонарь. Скамейка.

Круглая луна, отражаясь в грязной, усыпанной звёздами луже, горделиво выпячивала толстый живот. Прохладный ветер рябил лужу, от чего отражение лениво искажалось и таяло, прячась в маленьких коричневатых волнах. Раздался непонятный уху шум, нарушая тишину неприятным посвистыванием, и на лужицу упал тусклый свет. Включили фонарь. Вокруг блёклой лампочки закружила мошкара. Черноволосая женщина, наблюдавшая за этой картиной, усмехнулась своим мыслям. Она, казалось бы, не боялась этой пугающей темноты и угасающему с каждым днём свету фонаря. Она сидела на уличной скамье и улыбалась. Её успокаивал временами мерцающий лучик и ночная тишина. По улице не носились легковые машины, и не сновали перед носом вечно спешащие прохожие. День ото дня, а вернее каждую ночь, эта женщина приходила именно на эту скамейку и сидела у левого края, устало облокотившись на резной подлокотник. И каждый раз одно и тоже. Те же мрачные дома на фоне временами пасмурного неба. Но каждый раз в одном из окон домов загорался яркий жёлтый свет. И каждый раз не в том, где горел вчера, а уж тем более позавчера, а в новом. Она всегда ждала света. Он был для неё сигналом - кто-то включил свет? - пора домой. Тишина. Эта старая улица на окраине города давно была забыта, и лишь её жители изредка напоминали о ней, отвечая на вопрос о месте жительства. Женщина улыбнулась. Она вспомнила, как когда-то узнала о ней, об этой Старинной Улице. За скамьёй послышался отчетливый шорох. Серый мышонок бегал взад-вперёд, пытаясь стряхнуть с лапки прилипший скотч. Но разве такой маленькой зверушки тягаться с дорогим скотчем? Женщина лениво повернула голову в сторону мыши и ушла. Она так и не дождалась, когда же кто-нибудь захочет попить или же поесть. Фонарь пару раз моргнул и погас. Вокруг него продолжала кружить мошкара, не понимая, что произошло, но и она вскоре улетела, потеряв интерес к отслужившей свой век лампочке.