Последний осколок воспоминаний

Ее тело кажется со стороны легким, словно пушинка, которая готова при малейшим дуновении ветра подняться к ясному небу и начать там свой своеобразный, но чарующий практически любой взор танец, но на самом деле все не так и пустота в серо-фиолетовых глазах только лишний раз это доказывает. При даже самом незначительном движении физическая оболочка наливается свинцом, а затем сосредотачивается в одной точке, тем самым выводя из любых мечтаний и показывая, что от реальности ей так просто не удастся скрыться, как бы сильно этого не хотелось. -Мария, - она зовет ее по имени, кружась вокруг своей оси с раскинутыми в разные стороны руками и еле заметно улыбаясь. Несмотря на принадлежность к вампирской расе, в некоторых движениях проскальзывает неуклюжесть, однако о неловкость столь неожиданной встречи и речи идти не может. Кажется, что ее это и вовсе не волнует и сейчас девушка ведет себя так, словно они вместе вот уже на протяжении нескольких лет. Она бы сказала это вслух, не держа в себе, вот только собственная слабость не дает совершить подобный шаг и вновь вспомнить о своем положении. -Ты сейчас должна быть не со мной, - намек весьма красноречиво звучит в сторону Канаме, которого нет даже в радиусе нескольких километров, хотя это и не удивительно, ведь получив свою истинную силу, Юки очень скоро покинула навязанную опеку. Ее видят то там, то тут, однако словить никто не может, да и на одном месте она не бывает дважды, но вот только почему-то постоянным исключением стал этот розовый сад. - Мария, - она произносит имя медленно, словно пробуя его на вкус, и совершенно не обращает внимания на чужие слова. Оно кажется нежным и мелодичным, в отличие от собственного, что заставляет повторить его вновь, но уже глубоко внутри себя, тем самым открывая что-то новое. – Красивое имя, - она смеется, но не в насмешку, а потому что ей весело находиться рядом с этой переменчивой особой. Пусть слова не всегда находят отклик, но ее действия могут сказать о большем, чем сами слова. - Я не люблю розы, - она отводит взгляд в сторону, стараясь пропустить услышанную фразу, но она, как назло, несколько раз непроизвольно прокручивается в голове, заставляя на светлой, хотя больше подойдет слово бледной, коже появиться румянцу. Хотя это только мысленное убеждение, ведь кровь по их венам идет не так, как у людей, а потому и реакция разная. Кажется, что цепи, связывающие тело с рождения, понемногу ослабевают, но на их месте появляются другие: не такие тяжелые, но до ужаса крепкие. -А тебе идет мое платье, - она вновь начинает кружиться, заставляя подол точно такого же немного приподыматься вверх, уходя после обратно резкими волнами. В смешении с прошлыми воспоминаниями, ее поведением и собственными непорядками в голове, она чувствует себя не так уверенно, как хотелось бы изначально. Забавно, но их встречу она предчувствовала, но все равно пришла, просто потому что хотела, а может, не собиралась нагружать последние остатки собственной гордости. - А тебе оно нет, - врет, в наглую врет, но другого ответа на столь прямую фразу найти не может, а играть в переходность тем, увы, надоело. Хотя нет, не надоело, просто сказать больше нечего, когда все внимание сосредоточено на одном лишь объекте, пусть взгляд и в противоположной от него стороне, но рассудок все равно старательно подкидывает его картинку, а невидимые новые цепи старательно пытаются притянуть к нему. Если бы не частичное собственное равновесие, то она бы уже давно позволила свершиться подобному. - Ичиру больше нет нигде, последняя его часть здесь, - она держит в руках осколок размером с собственную ладонь, кажется, что обычная вещь, но вот только при его появлении на лице оказывается маска полного равнодушия, а взгляд излишне серьезен для той, кто несколько секунд смеялась в голос. Она бы с удовольствием сейчас его разбила, но, к сожалению, это единственная путеводная нить к чужому сердцу. -Ичиру? – имя знакомое, вот только на закоулках памяти его невозможно найти, словно кто-то однажды вырвал кусок из мозаики, не давая тем самым мелким деталям сложится в единым пазл. Потеря кажется небольшой и практически неощутимой, но вот только это самое практически ее нисколько не устраивает. - Разбей и я освобожу тебя от оков, - она появляется прямо перед лицом, протягивая крепко сжимаемый осколок ей. В голосе звучат твердые ноты, словно другого выхода нет и она почему-то в это верит. Руки дрожат, но все же в ответ тянутся вперед. В считанные секунды холодный осколок оказывается обхвачен пальцами, но почему-то он тут же сменяется на непонятный жар. В глазах неуверенность, а внутри что-то кричит о потере. Она видит это и переплетает их пальцы, а затем сжимает, что есть силы, заставляя повторять за собой те же действия. Последний осколок воспоминаний сломлен. С ладоней сочится кровь, а наследница семьи Канаме неспешно целует небольшие ранения, разрушая тем самым цепи.