Стриптизер

- Да не парься ты. - Все нормально будет, пошли! Подросток ломался недолго, лишь для приличия посмотрел по сторонам, надеясь, что никто из знакомых не увидит его около этого заведения с весьма плачевной репутацией, и вошел, когда охранник отвернулся, отвлеченный главным заводилой их компании. Внутри громко играла музыка, пахло табаком и алкоголем, а плотная масса тел двигалась в такт ритмичным басам, доносящимся из больших колонок за сценой. Скоро начнется основное шоу. - Мы к бару, тебе принести чего-нибудь? – крикнул приятель, потянув Таканори за рукав клетчатой рубашки. - Пива, - кивнул школьник, возвращая внимание залитой светом софитов сцене. По ней носились работники клуба, настраивая аппаратуру и проверяя состояние блестящих металлических шестов. С минуты на минуту. Одноклассники привели Мацумото в поистине странное место: сюда пускали только мужчин, которые впоследствии находили себе пару и уединялись в чилл-аутах или целовались в темных углах, не обременяясь нормами приличия. Таканори старался на них не смотреть, испытывая противоречивые чувства, и потому скользил взглядом по утопающему в разноцветных огнях залу, нервными окончаниями ощущая неловкость. Друзья оправдали свой необычный выбор «экстремальным отдыхом», так как несовершеннолетним мальчишкам традиционной ориентации в таких местах бывать достаточно опасно – мало ли, вдруг кто напьется и начнет приставать? Поэтому Таканори и не хотел приходить сюда, но был наглым образом подкуплен недавно выпущенным диском любимой рок-группы. Внезапно освещение в зале потухло, а люди громко закричали, предвкушая первосортное представление: на сцену уверенной, немного вальяжной походкой вышел молодой мужчина, положив руку на один из крепких шестов. Его светлые волосы лезли в глаза, а нос закрывала широкая черная повязка, давая интересный контраст. Стриптизер. Он плавно двигался вдоль шеста, то прижимаясь к нему, то отдаляясь, соблазнительно проводил руками по скрытому одеждой телу, постепенно расстегивая тугие пуговицы, тем самым оголяя загорелые участки кожи. Капельки пота медленно стекали по его шее, пронырливо прячась в складках мягкой ткани, которую танцор не успел снять, и Таканори непроизвольно сглотнул, поняв, что в помещении внезапно стало жарко. - На, остудись немного, - перед глазами возникла массивная кружка с каким-то темным напитком, отчего Мацумото вздрогнул, но отшатнуться не мог: люди плотно обступали школьников со всех сторон, не давая возможности отстраниться ни на шаг. – Уж извини, остальное разобрали. - Спасибо. Благодарно кинув, подросток приник губами к толстому краю стеклянного изделия и принялся жадными глотками пить спасительный алкоголь – непривычно противный, но освежающий как тело, так и мысли. Мимолетный взгляд на сцену вызвал громкие смешки одноклассников, не упустивших шанса подколоть приятеля. - Эй, Мацу-чан, ты у нас в геи заделался, что ли? - Что?.. Э, нет! - Вон как того парня глазами пожираешь… - Да отвали ты от него, То, плевать. Не желая выслушивать про себя этот бред, Таканори прикончил принесенное «друзьями» пойло и направился к бару за следующей порцией, когда уже давно пьяная толпа заулюлюкала и захлопала, благодаря работника клуба за хороший номер. Уже через секунду на весь зал снова загрохотала ритмичная музыка, а по телу подростка периодически скользили чьи-то наглые руки, которые, впрочем, надолго на нем не задерживались. Добравшись до намеченной цели, захмелевший школьник заказал коктейль, на название которого не удосужился даже посмотреть, и, забрав долгожданную добычу, снова нырнул в гущу двигающихся мужчин, на ходу заливая в себя алкоголь. После первого глотка стало невыносимо жарко и легкие отчаянно потребовали воздуха, возмутившись духоте выбранного Мацумото в качестве отдыха помещения. Второй глоток ознаменовал онемение кончиков пальцев и кружение стен и людей вокруг. Третий стер какие-либо запреты, словно их не было и в помине, и заставил искать приключения, бездумно шатаясь по танцполу и то и дело натыкаясь на парочки, что самозабвенно целовались в самом центре танцующего народа. Руку, сильно и уверенно сжавшую плечо, Таканори благополучно не заметил – притупившаяся острота ощущений сделала свое дело, – и вот подросток уже прижимается к чьей-то горячей обнаженной груди, запоздало замечая мягкие губы где-то на своем подбородке. Не пытаясь отстраниться, он закрыл глаза, теряясь в нахлынувших эмоциях, и повернул голову навстречу ласкам, позволяя вовлечь себя в тягучий поцелуй, стирающий грани между реальностью и сном. Сознание уплывало, отягощенное алкоголем, искорки возбуждения прострелили тело, заставляя желать большего, а незнакомец массировал член школьника сквозь джинсовую ткань, плотно прилегавшую к худым ногам, и хрипло дышал ему в ухо. - Идем, малыш… Соблазняющие нотки в сиплом от сигарет голосе кружили голову не хуже выпивки, и Мацумото кивнул, доверчиво следуя за светловолосым мужчиной в одну из комнат чилл-аутов, на которую ему самому никогда в жизни не хватило бы денег. Проблеск разумной мысли мелькнул в замутненных возбуждением и спиртом глазах, но тут же погас, когда стриптизер уложил податливого подростка на кожаный диван, поспешно расстегивая его ширинку. Властные, четкие и немного резкие движения рукой по члену вызывали перед глазами яркие точки; тело выгибалось навстречу ласкам, а из горла вырывались хрипы вперемешку со сдавленными стонами. Таканори уже готов был кончить, когда рука внезапно исчезла, а узкие джинсы оказались сняты вместе с нижним бельем. Сильная рука огладила плоский живот с намечающимися кубиками пресса, прошлась по ребрам и опустилась на выступающие тазовые косточки, когда пальцы второй руки, смазанные лубрикантом, массировали анус полностью расслабленного школьника. Недовольный стон сорвался с губ, брови сошлись на переносице, но негативные эмоции не задержались надолго на миловидном лице: проникший внутрь палец стриптизера подарил новые, не изведанные ранее ощущения боли, смешанной с удовольствием. Мацумото шикнул, закусив губу до побеления, но постепенно расслабился, почти перестав ощущать болезненные вспышки. - Какой ты узкий… девственник? Охрипший от возбуждения голос прозвучал слишком близко к уху – его обладатель почти касался бархатной мочки губами, в то время как три его пальца плавно скользили в горячем теле. Не ответив из-за внезапного проникновения, Таканори вскрикнул, но его рот тут же был зажат крепкой ладонью, из-за чего подростку удалось лишь болезненно промычать, сморгнув неожиданно выступившие на глаза слезы. Мужчина же начал двигаться, с каждым плавным толчком принося все больше приятных ощущений уже начавшему приходить в себя телу Мацумото. Выгибаясь, школьник жмурился, отчаянно хватаясь за остатки исчезающей алкогольной дымки – реальность пугала своей жестокой действительностью. - Ох… Особенно резкое движение вызвало острою боль, которая, притупившись, принесла с собой удовольствие – Таканори застонал, не стесняясь своего голоса, а стриптизер, уткнувшись в плечо временного любовника, с рыком кончил, после доведя до разрядки и своего партнера. - Хотелось бы повторить, но ты вряд ли запомнишь эту ночь, - голова продолжала нещадно кружиться, когда тихий голос танцора мягкой патокой лился в уши. – Я вызову тебе такси. Сознание уплывало и дико хотелось спать, но подросток собрал остатки сил и привел себя в относительный порядок, стараясь не думать о произошедшем с ним по пьяни приключении. Пугающем, довольно опасном, но таком стыдно-приятном приключении. Наутро Таканори казалось, что он умер, попал в Ад, выбрался, воскрес и снова умер: внутренности крутило так, словно накануне он смешал соленую рыбу с молоком и залпом выпил, а голова нещадно болела, вот-вот грозя взорваться. Тошнота не позволяла отойти от унитаза дальше, чем на три с половиной метра, а саднящий зад противился любой мало-мальски горизонтальной поверхности, заставляя морщиться и по-змеиному шипеть. Воспоминания о прошедшей ночи острыми осколками врезались в память, и школьник мучительно краснел от стыда, все еще ощущая на себе прикосновения сильных и крепких рук танцора, которого он надеялся больше никогда в жизни не увидеть. В клубы отныне подросток ходить зарекся, а алкоголь стал его злейшим врагом. В то злосчастное воскресенье Мацумото возблагодарил небеса, что мама накануне отправилась к подруге аж до понедельника, уповая на благоразумие и ответственность своего сына. «Вот, мам, посмотри, какой я ответственный, - мрачно думал Таканори, забираясь под одеяло с долькой лимона во рту – от тошноты. – Настолько, что умудрился напиться до чертиков в глазах и переспать с незнакомым мужиком в гей-клубе. Узнает – голову оторвет». Вопреки опасениям родительская интуиция госпожу Мацумото на этот раз подвела: дрожащий от грозящей ему расправы грозной родительницей школьник ждал телефонного звонка, словно Армагеддона, но тот так и не прозвучал, подарив ему шанс на благополучное завершение сей неприятной заварушки. Отпаивая организм крепким черным чаем, Таканори стучал зубами от холода – отходняк дал о себе знать – и сидел в социальной сети, листая новые фотографии его одноклассников и проклиная минуту, когда он согласился с ними развлечься. На одной из темных картинок он заметил сцену, на которой в плавном сексуальном изгибе был запечатлен тот самый стриптизер, что несколько часов назад столь откровенно его касался. В воспоминаниях его лицо было смутным, но фотография исправила данный недочет: точеные черты теперь будут преследовать подростка в ночных кошмарах… или же в тех самых мокрых снах. Закусив губу, Мацумото закрыл вкладку и включил тихую музыку, стараясь выбросить ненавистный, но привлекательный образ из головы, и постепенно заснул, укачиваемый теплыми переливами гитарных струн. *** - Таканори-кун, принеси, пожалуйста, горшки из цветочного магазина, - госпожа Мацумото перетаскивала коробки с рассадой с места на место, примеряя, где они будут смотреться лучше всего. – Они уже давно оплачены, за это не беспокойся. Можешь не торопиться, я не спешу. - Хорошо, мам, я сейчас. Прихватив ключи от квартиры на всякий случай, подросток прыжками спустился с лестницы и выбежал на улицу под теплые лучи июльского солнца. С приключения в клубе прошло уже несколько месяцев, организм полностью восстановился, а клочки воспоминаний о танцоре и проведенной с ним ночи стали еще меньше, чем были до этого – только кожа помнила мягкость его губ. Неспешными шагами школьник шел вдоль улицы, то и дело останавливаясь на светофорах и периодически погружаясь в невеселые мысли о плохой успеваемости в школе. Хоть с теми «друзьями» он больше не общался, они всячески старались наладить с ним контакт, чем отвлекали от учебного процесса: то на уроке окликнут, то на перемене задержат дольше нужного. Вздохнув, Таканори пообещал себе больше не пересекаться с ними хотя бы по мере возможностей, когда врезался в пешехода, повалив его на твердый асфальт. - Что за?.. Знакомый неизвестно откуда хриплый голос грязно выругался, а виновник происшествия пораженно замер, мысленно твердя самому себе, что в реальной жизни таких нелепых совпадений просто не бывает. Однако это совпадение сейчас крепко сжимало его плечи руками, удерживая над собой, чем не позволяло на себя упасть. Ойкнув и наспех извинившись, подросток отскочил едва ли не на метр, опустив глаза на сложенные перед собой в замок руки. «Лишь бы не узнал, лишь бы не узнал, лишь бы не…» - Ты тот паренек из клуба, - осенило мужчину в повязке – на этот раз, кстати, белой, – и он усмехнулся, видимо, вспомнив ту ночь. – Задница потом не болела? Густо покраснев от нахлынувших воспоминаний его прикосновений и поцелуев-укусов по всему телу, Таканори постарался взять себя в руки и нахмурился, поднявшись с холодного и грязного асфальта. - Болела, - буркнул он, а знакомый незнакомец рассмеялся, тоже приняв вертикальное положение. Проходящие мимо люди обходили их десятой дорогой и недовольно косились, так как внезапно встретившаяся парочка мешала общественному движению. Заметив это недоразумение, танцор взял кратковременного любовника под локоть и завел в небольшую кофейню, стоящую на стыке улиц. – Что вы делаете? - Не на улице же нам разговаривать, как считаешь? – улыбнулся мужчина, когда они уселись за свободный столик, после чего заказал два кофе и сложил руки перед собой, рассматривая внезапного собеседника. - Я не пью кофе, - раздраженно повел плечом старшеклассник, на что стриптизер покачал головой в извиняющемся жесте. – Чай мне больше по душе. Попытка исправить дерзость на более или менее нейтральный разговор обвенчалась успехом: работник клуба кивнул и изменил заказ, заметив посвежевший вид паренька. В ту ночь он видел его пьяным и практически беспомощным – сейчас же напротив сидит уверенный в себе молодой человек, одетый весьма опрятно и со вкусом. Кажется, даже подвел глаза… - Зачем вы меня сюда привели? – резонный вопрос был задан, когда заказ уже стоял на пластмассовом покрытии стола, а над темной глянцевой поверхностью тонкими струйками поднимался к потолку пар. - Ну, скажем… я хотел бы познакомиться с тобой и узнать тебя чуть ближе, - снова улыбка и взгляд из-под полуопущенных ресниц – завлекает, манит. Но Таканори не настолько прост, чтобы так легко попасться на эту старую как сама Вселенная уловку. - В ту ночь вы не особенно заботились о моем внутреннем мире, - ухмылка вышла какой-то болезненной, словно Мацумото все еще жалел о произошедшем в клубе и никак не мог смириться. Да, он не мог. С этим человеком он лишился девственности, черт возьми! - Тогда нам было не до слов, - отпил из чашки и довольно прикрыл глаза, едва не мурлыча. – Кстати, меня зовут Сузуки Акира. Работаю стриптизером в гей-клубе, выступаю под псевдонимом «Рейта». Ну, ты, наверное, помнишь. Таканори не помнил, но решил, что лучше промолчать, чтобы не пасть в глазах Акиры еще ниже. Двойного позора он попросту не переживет: либо повесится, либо навсегда закроется в своей комнате и будет носить гордое звание хиккикомори, отрешившись от внешнего мира. - Мацумото Таканори, учусь в первом классе старшей школы. Прозвища не ношу. Внимательный взгляд темно-карих глаз обескураживал и заставлял рассматривать покрышку этого чертового стола в нежелании устанавливать зрительный контакт. Говорят, что глаза это зеркало души, а открывать душу человеку, которого знаешь от силы три часа, не слишком-то разумно. И не важно, что он впервые отдался именно ему. - Таканори, ты куда-нибудь торопишься? - Нет, не особо… - Тогда поехали ко мне домой, - испуганный взгляд не остался без внимания, и Сузуки добавил: – Не бойся, насильник из меня никакой. Уже через полчаса подросток смущенно сидел на мягком диване и рассматривал кремового цвета стены, как он предположил, в гостиной квартиры Акиры. Сам хозяин отлучился на кухню, скорее всего за бутербродами, ведь в том кафе они так ничего и не съели. Желудок Мацумото отчаянно сжался и заурчал, требуя повышенного внимания к своей персоне, и старшеклассник приложил руку к животу в попытке заставить его замолчать. - Слышу, тебе уже не терпится отведать моей стряпни, - не сдержал смешка танцор, поставив на журнальный столик перед покрасневшим Таканори большую тарелку со сделанным наспех горячим лакомством. Изголодавшийся школьник тут же схватил кусок и отправил его часть в рот, блаженно зажмурившись. – Вкусно? Не решившись разговаривать с набитым едой ртом, подросток закивал, выражая степень своего восторга кулинарными способностями хозяина квартиры. Тот же сидел рядом и следил за уминающим за обе щеки гостем, рассматривая каждую деталь его внешности: начиная от темных волос и заканчивая разными шнурками на кедах. Поверить только, в ту ночь он выглядел не моложе студента третьего курса университета, но никак не школьником! Наевшись до отвала, Мацумото откинулся на спинку дивана, когда ощутил, как ловкие пальцы Акиры переплелись с его собственными фалангами – крепко, надежно. Смутившись, он собирался возразить, но был бесцеремонно прерван теплыми губами, что взяли в плен его рот, а захватчик-язык проник на вражескую территорию, схлестнувшись в отчаянной битве с языком Таканори. Глаза закрылись сами собой, в волосы зарылись чужие пальцы, а дыхание сбивалось, не имея возможности восстановиться до конца – Сузуки прерывался лишь на несколько мгновений и вновь припадал к желанной коже, плавно переходя на шею. Мысли путались, слишком быстро сменяясь одна другой, а тело желало продолжения, посылая электрические импульсы в область паха. Каждая их встреча заканчивалась для школьника не самым лучшим образом. - Така, не тормози, а то уеду без тебя, - слышался в динамике веселый голос, когда Таканори ураганом носился по квартире, на скорости скидывая в сумку все необходимые тетради. Год прошел слишком быстро, и уроков стало куда больше чем раньше – тетради терялись, раскиданные по всем комнатам в наплевательском отношении хозяина. - Уедешь без меня в мою же школу?! - Приду в класс и скажу, что так оно и было, - надеть кеды, взять ключи и вихрем слететь вниз по лестнице, на ходу запрыгнув на переднее сидение темно-синего автомобиля, быстро поцеловав водителя. – Ну привет, соня. - Эй, я не соня! Езжай лучше скорее, - возмутился Мацумото, тяжело дыша после пережитого пятиминутного марафона по скоростным сборам. Однако Акира чуть нахмурился и развернулся к обнаглевшему ученику лицом, словно хотел сказать что-то очень важное. – Ну ладно, ладно… Поворчав ради приличия, Така прильнул к любимым губам, на этот раз не отстраняясь уже через две секунды, и мужчина довольно хмыкнул, заводя мотор. - А вот теперь поехали.