***
– Хана-чан, а расскажи про моего настоящего отца. Айдо помнил ее неподдельно любопытный взгляд. Ее большие карие глаза, в которых плескалось воодушевление. Он помнил, как замер на несколько мгновений, чуть не открыв рот, чтобы с губ от неожиданности сорвалось что-то совсем уж невразумительное. – Ну вот, и ты молчишь. Ханабуса медленно набирал в легкие воздух, оттягивая и без того непозволительно длинную паузу. – Твой отец, он тоже… часто меня удивлял. – И как же, Хана-чан? Аи зацепилась за этот ответ, накрепко, и Айдо ощутил всю неумолимую, порывистую силу ее такого, казалось бы, простого желания. Юная чистокровная смотрела на него пытливо, почти требовательно, забавно хмуря брови. Рано или поздно это должно было случиться. Но так скоро? Аристократ никак не мог подобрать нужные слова. Как будто что-то мешало, что-то неуловимое, мертвой хваткой сомкнувшееся вдруг вокруг шеи, уходящее корнями назад, в прошлое. – У нас так душно, Аи. Я схожу, открою окно.***
– Лука-сан, можно Вас на минуту? Звонкий голосок чистокровной догнал Соэн уже у выхода из фамильного особняка Куран. Она остановилась, оборачиваясь на торопливо перепрыгивавшую через ступеньки Аи. – Не стоило так бежать, это небезопасно. – Я же знаю, что Вы спешите, – наскоро отозвалась девочка. – Вы всегда спешите, когда уходите от нас. Аристократка чуть побледнела, но сохранила выражение лица образцово спокойным. Этот ребенок… Неужели она действительно замечала такие вещи? – Что ты хотела? – Задать вопрос. – Я слушаю. Лука неосознанно напряглась, не зная, чего ожидать. Однажды Аи назвала ее Снежной Королевой – печальной, холодной и молчаливой, смотревшей на всех немного свысока и как будто что-то скрывавшей в глубине души. Мама читала ей эту сказку на ночь. А Соэн до сих пор не могла отделаться от неприятного чувства уязвимости, которое ощутила тогда рядом с ней. Этот ребенок… Она словно видела других насквозь. – Ничего, – юная Куран неожиданно в задумчивости потупила взгляд. – Ничего, я уже передумала. До встречи, Лука-сан.***
Сны видят все, но не все в это время спят (с)
Аи гуляла по саду, собирая букет из только распустившихся белых хризантем, и напевала какую-то прилипчивую мелодию. Маленькими пальчиками она ловко срывала цветок за цветком и тихо улыбалась, представляя, как обрадуется мама, когда их увидит. Ночь была светлой, по небу рассыпались миллионы звезд, мерцавшие как-то особенно волшебно и загадочно – так, что не отвести взгляда. Аи подняла голову вверх, любуясь блестящими огоньками, окружившими растущий месяц. В такую ночь хотелось мечтать о несбыточном и далеком, прекрасном и недосягаемом. Волосы чистокровной колыхнулись от легкого дуновения ветра, и девочка почувствовала сладковатый аромат каких-то цветов. Она сразу поняла, что точно никогда не встречала похожих – с таким необычным тонким душистым запахом. И тут же решила, что они непременно понравились бы маме – так почему не найти? Аи проходила мимо аккуратно подстриженных кустарников, цветочных вишен, бархатных ирисов, почему-то не закрывшихся на ночь… Она знала все наизусть, могла бы идти даже с закрытыми глазами, ведомая лишь необъяснимым предчувствием и сквозняком, ласкающим приятной прохладой. Юной Куран отчего-то стало весело, она вдруг засмеялась сама над собой – кто-то как будто играл с ней, подгоняя вперед, и девочке начало казаться, что за следующим поворотом она обязательно встретит этого шутника. Или найдет его за деревом, или у небольшого фонтана в глубине сада, или… Аи остановилась, оглядываясь вокруг. Она не узнавала развилки, на которой вдруг оказалась. Оживление исчезло в одно мгновение, лопнув, как большой мыльный пузырь. Юная Куран на мгновение испугалась, затаив дыхание – неужели она вышла за пределы территории особняка? Или кто-то из слуг разбил новый цветник? Но она ведь совсем не ощущала опасности. Наоборот, в воздухе, как будто застоявшемся и неподвижном, витало спокойствие, кажется, почти осязаемое, а тишина мягким пологом легла на плечи. Аи с интересом подошла к раскидистому кусту декоративных алых роз, которого раньше не замечала. Протянула руку, чтобы дотронуться до бутона. Осторожно провела кончиком пальца по лепестку. Необыкновенно красивые цветы оказались искусственными. Аи не чувствовала в них биения жизни, их словно вырезали из цветной бумаги и склеили, как декорации. Она вгляделась в густые зеленые заросли, надеясь, наконец, понять, что же скрывала от нее ночь. За колючими переплетениями ветвей стояла простая деревянная лавка. Облокотившись на спинку, на ней кто-то сидел, рассматривая в лунном свете ту же самую карминово-красную розу, что и Аи несколько секунд назад. Голова ночного гостя была повернута в сторону, на лицо падала тень, и юная Куран никак не могла его рассмотреть. От незнакомца веяло чем-то давно и неправильно забытым. Аи тотчас же захотелось к нему подойти, но она медлила – ей казалось, что он занят слишком сильно, и она непременно помешает ему любоваться этим хрупким неживым цветком в его руке. Юная Куран любила знать обо всем, что творилось вокруг нее, и была, по словам Айдо-семпая, «невыносимо любопытным ребенком». А сейчас первый раз в жизни ее охватило трепетное волнение перед тем, кто ждал ее там, на скамейке – так близко и одновременно так далеко. Она сделала несколько неуверенных шагов вперед и в нерешительности остановилась. И все же, кто еще мог гулять в саду в такой час? – Доброй ночи, маленькая принцесса, – прошелестела листва. – Как же ты забрела так далеко от дома? Что-то в низком мелодичном голосе пробрало до мурашек, и Аи захотелось ему улыбнуться. Осторожно, практически незаметно. – Кто Вы? – прошептала она незнакомцу, боясь случайно спугнуть странно-приятное ощущение. – Ты видела меня много раз. Юная Куран глубоко вдохнула от внезапно нахлынувшего на нее предчувствия, по-детски удивленно округлив глаза. Нос тут же защекотал тот самый аромат цветов, который привел ее в это таинственное место. Неужели так пахли искусственные цветы? – Составишь мне компанию? Девочка быстро, с готовностью кивнула. Она забралась на скамейку и, свесив ноги, украдкой снизу вверх посмотрела на того, кого видела много раз. Рассматривала в ледяном гробу, у которого мама часто подолгу любила грустить. Сейчас он казался совсем настоящим. Словно кто-то разморозил эту холодную прозрачную глыбу, отделявшую его от жизни, света и маминых слез. «И глаза открыты, и он увидит меня, если повернется», – завороженно думала Аи. – «Почему же не поворачивается?» – Тебе нравится смотреть на мертвые розы? – задумчиво спросила она, глядя на то, как он крутит в длинных пальцах тонкий стебель, совершенно не боясь пораниться о шипы. «А если дотронуться… Интересно, можно дотронуться?» – Почему же мертвые? В моем саду нет мертвых цветов, – прозвучал отстраненный ответ. – А вот и есть. И это уже не твой сад, – Аи вдруг рассердилась. Почему же он не обращал на нее внимания? Или, может, все-таки не он? – Почему же не мой? Юной Куран померещилось легкое движение головы и едва уловимое огорчение в голосе. Аи затаила дыхание, машинально сжав подол платья. – Потому что ты спишь и уже никогда не проснешься. Ты… – она осеклась, пытаясь подобрать слова. – После любого сна можно проснуться. На то он и сон. – Просыпаются тогда, когда захотят. А ты разве не хочешь проснуться? Его тихий мягкий смех был хрипловатым и слегка уставшим, похожим на радость выбившегося из сил бегуна, оказавшегося первым на финише. – Как же просто ты смотришь на мир, милая. Аи непонимающе нахмурилась, обиженно потупив взгляд. – Но в этом нет ничего плохого. Смотри. Вновь почувствовав движение, юная Куран искоса взглянула на розу, протянутую ей. Она распускалась прямо в его руке, становясь как будто ярче и приобретая живой блеск. – Я ведь тоже сплю сейчас, ты это хочешь показать? – зачарованно проговорила Аи, борясь с желанием потрогать удивительный цветок. Лепестки переливались так чудесно и сказочно, что девочка на несколько мгновений забылась. – Я хочу показать, что в моем саду нет мертвых роз. Они тоже спят, а я могу сделать так, чтобы они проснулись, – голос раздался над ухом, и Аи почувствовала прикосновение чего-то теплого, согревающего, захватившего ее всю в невидимые объятия, которых на самом деле не существовало. Она снова несмело улыбнулась, восхищаясь собственной догадкой. Подняла взгляд, чистый и ясный, как звездное небо над головой. Канаме тоже смотрел на нее и улыбался. Чуть приподняв кончики губ, совсем как живой, чуть сощурив вишнево-карие глаза, в глубине которых скрывались вечная мудрость и забота, темнела печаль, и было непременно что-то еще таинственное, так и неразгаданное никем. Наконец-то. Такой, каким Аи всегда его себе представляла. Придумывала, фантазировала, когда ей не отвечали на вопросы о нем, отгоняя прочь далекую сумрачную грусть. – Папа… – только вздохнула она, не ощущая вокруг себя ничего больше. – Какой чудесный сон, папа… – И правда, – Канаме наклонился ниже, легко касаясь губами ее лба, – какой чудесный сон. Аи закрыла глаза, безотчетно, сама того не сознавая, потянувшись к нему своими маленькими ручками. Неиспытанное, такое простое детское счастье охватило ее, завертелось вокруг розовыми лепестками и невесомой легкостью.