Пуховый Поттер

У Драко Малфоя был свой Секрет. Хотя он относился, скорее, к категории секретов "маленьких и грязных", Драко никогда не подразумевал его таковым, он хранил его не только ревностно, но и нежно и непременно произносил его про себя с большой буквы: Секрет. Он немного больше стыдился бы его, если бы только не знал, что свои секреты есть у всех. Гойл, например, любит печь пирожки. Забини коллекционирует какую-то маггловскую ерунду не то с летучими мышами, не то с машинами, не то с какими-то непонятными мужиками в маске и плаще. А о коллекции плеток Панси Паркинсон ещё в Хогвартсе ходили легенды, хотя, конечно же, это тоже был большой секрет. Драко отличался от них всех только одним - он, в отличие от этих идиотов, умел хранить секреты и о его маленькой тайне не знали ни друзья, ни мать. Самое удачное решение Малфой находил в том, что не прятал его. Секрет всегда был на виду, бросался в глаза почти сразу, и maman не раз сетовала на неаккуратность своего сына, но про сам Секрет не знал никто. Его секретом было… одеяло. Толстое пуховое одеяло, свёрнутое рулоном и постоянно валяющееся на кресле. Оно было слишком душное и тяжелое, чтобы спать под ним и до некоторых пор Драко его искренне ненавидел, пока однажды не понял, что оно было создано совсем для другой цели. Его призванием было не душить в своих жарких объятиях наследников древних родов, а изображать Героя Магического Мира Гарри Поттера. И с этой задачей оно справлялось почти идеально! Хотя, конечно, само то, что одним прекрасным днём Драко Малфой умудрился открыть истинное призвание своего одеяла, было ужасно. В смысле, не само то, что он познал его суть, а то, что ему вообще пришлось искать подобный… заменитель. А одеяло, к сожалению, было именно им. Как бы Малфой хотел создать «пухового Гарри Поттера» для того, чтобы душить его, бить ногами, выдирать волосы и втыкать вилки в тело! Со временем Драко в отчаянии признал даже, что чёрт с ними, с вилками, лишь бы он создал его хотя бы для того, чтобы трахать! Он бы набрался опыта с «пуховым Гарри Поттером» и… Увы, что именно «и…» Драко так и не придумал. Вряд ли набравшись опыта с заменителем, он решился бы прийти к настоящему Поттеру и предложить ему перепихнуться, не боясь упасть в грязь лицом. Эти мысли порой повергали его в такое отчаянье, что Драко неистово жалел, что он не девушка. Для этих проклятых баб быть девственницей — настоящее достижение! Словно бы они с щитом и мечом каждый день защищают её от тысячи драконов, и только самая накачанная и матёрая воительница может «подарить свою девственность» своему любимому. Для драконов же быть девственниками почти в двадцать лет было настоящим позором. Может быть, кто-то из них тоже хранил себя для любимого! Может кому-то не повезло влюбиться в идиотского лохматого очкарика, который не видит дальше своего носа, что в окулярах, что без них, а бедному дракону всё равно никто другой не нужен! Так не нужен, что он не готов раздвинуть перед кем-то ноги даже для того, чтобы лишиться своей позорной девственности! Это был ещё один повод для Драко Малфоя быть геем — он ненавидел то, что девицам всё даётся настолько проще. Так вот, Драко был девственником, и пока он оставался им, ему, конечно же, нечего было ловить. И это, разумеется, тоже был секрет, но не такой важный и вовсе не с большой буквы. Пуховое одеяло было значительно важнее. Когда они учились в школе и Драко каждый день мог видеть Поттера, не обращать внимания на свои чувства, как не парадоксально, было значительно легче. Иногда они встречались в коридоре, Поттер говорил что-нибудь идиотское, Малфой испытывал поразительные по своей яркости смешанные чувства удовольствия и раздражения, и дрочил вечерами на дурацкий образ дурацкого гриффиндорца. Потом была война и… чёрт, не стоит удивляться, что у Драко не было настроения! Даже если бы он чуть спокойнее переносил всё, что происходило вокруг, вряд ли хоть кто-то смог бы спокойно заниматься своей личной жизнью под одной крышей с безносым маньяком! После войны тоже было не до этого — их держали сначала в камере временного заключения, затем назначили домашний арест и всё это время Азкабан угрожающей тенью нависал над их с матерью головами. Люциуса-то упекли значительно раньше, хотя точный срок всё ещё был неизвестен. А потом этот чертов, дурацкий, отвратительный Поттер явился на суд и отмазал почти всё их семейство! Люциус остался досиживать свои три года, но в общем и целом семейство Малфоев, в очередной раз, легко отделалось. Если, конечно, не брать во внимание то, что если раньше чувства Драко к гриффиндурку росли бурной зеленью, то теперь распустились множеством цветов и терпеть это стало просто невыносимо. Сначала Драко собирал вырезки из газет, но чем чаще Поттер начал появляться на страницах «Ежедневного Пророка» в компании девицы Уизли, тем тоскливее становилось Малфою и тем меньше было пользы от глупой макулатуры. Когда журналисты после очередного приема разразились бурным ором о том, какая прекрасная должна быть свадьба у Героя и его Невесты, Малфой сжёг свой выпуск Пророка и поклялся себе никогда больше не читать газет. Ну, по крайней мере, не те их страницы, где было о Поттере. Без газет стало совсем худо и Драко уже почти был готов сломаться, когда на помощь ему пришёл Секрет! Если честно, в тот день, когда Малфой впервые провернул всё это, он был пьян. Жизнь за последние полгода не баловала его — в обществе об их семье говорили только с презрением, Нарцисса всё чаще заговаривала о Франции, а Драко даже не мог читать газеты. И, конечно же, всё ещё был девственником, начиная подозревать, что такими темпами останется им навсегда. В общем, кто бы не запил в такой ситуации? Особенно, когда лечить тоску можно прекрасными винами из подвалов Менора. Многие бы мечтали хандрить так, как мог хандрить Драко, но его мало волновали чужие желания. Он пил в своей комнате, разглядывал старые послевоенные вырезки с лохматым улыбчивым Поттером и боролся с желанием разрыдаться. На середине второй бутылки он уже пьяно рыдал и зацеловывал газетную фотографию смущённого очкарика, с трудом убеждая себя, что лизать её не стоит. На третьей бутылке он начал её облизывать, думая, стоит ли попробовать подрочить. Под конец третьей бутылки он понял, что слишком пьян, чтобы у него встало, а значит нужно идти либо за антипохмельным, чтобы освежиться и начать всё сначала, либо спать. Драко решил спать. Кровать тогда показалась ему слишком высокой, а потому, когда Малфой на четвереньках подполз к ней, он схватился за край своего отвратительного одеяла, стянул его на пол и, нашарив в кармане палочку, попробовал трансфигурировать из неё то, что ему сейчас было нужно больше всего — матрас. Как оказалось, на утро, пьяному Драко Малфою по-настоящему нужным оказалось кое-что другое. С утра он чуть не умер прекрасным, молодым и невинным от одного из самых огромных потрясений в его жизни — Драко Малфой проснулся под боком у Гарри Поттера! Драко до сих пор не может сказать, о чём он подумал тогда в первую очередь. Кажется, шок полностью вытеснил все мысли из его головы и Малфой просто лежал рядом и с ужасом ждал решающего слова Поттера. Через минут восемь ему надоело ждать. Через одиннадцать он решился осторожно потрогать его за плечо. Через пятнадцать он со всей дури тряс не то живого, не то мёртвого Героя, пытаясь добиться от него хоть каких-нибудь пояснений. Признаков жизни Поттер не подавал, не шевелился и подозрительно не дышал, но за время пребывания в его доме Волдеморта Драко выучил, что трупы выглядят абсолютно по-другому. Синеть, холодеть и твердеть Поттер тоже не спешил. В итоге этот неопределившийся гриффиндурок так достал Малфоя, что он плюнул на всё и пошёл приводить себя в порядок, то есть, пить зелье, принимать ванную и переодеваться. В момент какой-то из всех этих процедур Драко, наконец, удалось восстановить в голове приблизительные события прошлого вечера, а с ними пришла и ослепительная догадка, которую он бросился проверять, даже не удосужившись натянуть трусы. Так и было, идиотский непонятный Поттер с готовностью вернулся к никчёмной жизни пухового одеяла. С тех пор вырезки из Пророка Драко были больше не нужны. У него был Секрет. * * Как его занесло на это мероприятие с помощью по восстановлению Хогвартса Драко и сам не понял. Тем более, что спустя полтора года всё, как он считал, должно бы уже было быть восстановлено. Но, как оказалось, директриса просто озаботилась тем, чтобы восстановить необходимую для учёбы часть замка, а другую часть магически опечатала, планируя восстанавливать постепенно силами добровольцев и меценатов. Драко логичнее было бы откупиться деньгами, тем более, что после войны на них были наложены весьма смехотворные штрафы, но суть была не в этом. Суть была в том, что чёртов Забини пристал, как репей, припоминая всякие школьные долги и даже угроза продать Пророку его тайну про маггла-летучую мышь не возымела никакого успеха. Блейз заставил Малфоя идти вместе с ним на день благотворительной помощи «Построй Школу Своими Руками». Драко искренне считал, что если заменить первое слово на «разрушь» желающих было бы значительно больше, но по прибытию с удивлением обнаружил, что и этот дурацкий лозунг нашел отклик в сердцах слишком большого количества идиотов. И, конечно же, если говорить об идиотах, то и Поттер был здесь. — Ух ты, Малфой! — с неуместной радостью воскликнул очкарик, заметив его в набитом добровольцами холле и начал активно пробираться в их с Забини сторону. Драко попробовал притвориться глухим, слепым и поспешно свернуть в ближайший коридор, но Блейз с невозмутимым видом перехватил его за локоть и мило улыбнулся приближающемуся к ним Герою. Малфой дёрнулся пару раз, бросил в сторону друга (наверное, уже бывшего) ненавидящий взгляд, но успеха так и не добился. Когда Поттер, наконец, добрался до них, он окинул Драко каким-то восторженным взглядом и, вместо всякого приветствия, полез в карман. Малфой напрягся, ожидая увидеть в руках бывшего соперника палочку, но вместо этого с невероятным удивлением уставился на десяток золотых галлеонов, которые непринужденно перекочёвывали в руку довольного Забини. — Надо же, я был абсолютно уверен, что не придёт, — как ни в чём не бывало, без всякого сожаления заметил несносный Поттер, всё ещё игнорируя Драко. Блейз самодовольно улыбнулся и неторопливо спрятал деньги за пазуху. — Будешь знать, как спорить со слизеринцами. — Вы поспорили?! — поражённо и возмущённо воскликнул Драко раньше, чем успел взять себя в руки. Уже совершенно точно бывший друг только отпустил его руку, непринужденно пожав плечами, а Герой снова принялся изучать Драко заинтересованным взглядом. — Ага. Я был уверен, что ты ни за что на свете не решишься прийти сегодня, — невозмутимо и со всё тем же непонятным весельем поделился Поттер. — Но я рад, что ошибался на твой счёт. — О, не порти мне настроение еще больше, Поттер! Меньше всего я хотел бы тебя радовать! — не сумев справиться со своей досадой раздражённо бросил Малфой и, отвернувшись, поспешил убраться поскорее, затерявшись среди множества людей. Это всё было так отвратительно, что Драко почти готов был разрыдаться. И сука-Блейз, который вытащил его сюда только ради вшивого десятка галлеонов, и урод-Поттер, который спорил на его счет, и хуже всего было это отвратительное щемящее чувство внутри, заставляющее глупое сердце биться быстрее от этих довольных, таких не враждебных взглядов Героя. Малфой уже почти было добрался до того крыла, которое его и группу других добровольцев послали восстанавливать, когда кто-то догнал его и схватил за локоть. — Иди к Мордреду, Блейз! — раздражённо вскрикнул Драко, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки. — Даже видеть тебя не хочу! — О, ну значит вдвойне замечательно, что я не Забини! — раздался над ухом невозмутимый жизнерадостный голос и Малфой подавился воздухом. Это снова был этот чёртов Поттер! Ну что, что ему еще было нужно от Драко?! Мало было того, как его, и без того ослепительный образ, мучил несчастного Малфоя каждый день?! — Отпусти меня, урод! — Драко с ужасом понял, что взял слишком высокие ноты и поспешил захлопнуть рот, уповая на одни только ненавидящие взгляды. Даже гриффиндурки должны быть чувствительны к взглядам подобной температуры! Может быть, гриффиндурки и были, но Поттер оставался исключением из любого списка, он только усмехнулся и пожал плечами. — Да ладно тебе, Малфой, ты что, всё ещё школьные обиды пережить не можешь? Мне казалось, ты уже вырос из этого. — Перед очкастыми ещё не отчитывался! — откашлявшись, зло огрызнулся Драко, снова дёргая рукой. Но чужие пальцы не отпустили. Более того, сжались сильнее, причиняя пока ещё легкий дискомфорт, но было ясно, что и до «лёгкой» боли тут недалеко. Драко поджав губы отвернулся от потемневшего лица Поттера и перевёл упрямый взгляд на свой пойманный локоть. Всё и так было хуже некуда, а бешеный стук сердца и все время тянущийся к груди Героя взгляд не делал его жизнь проще. Почему Поттер не мог так же, как все нормальные маги, носить мантии? Почему должен был щеголять в этих идиотских маггловских шмотках? Почему не мог выбрать такие же, как и в школе, мешковатые штаны, а не обтягивающие соблазнительный зад джинсы? Почему не носил идиотский свитер с буквой «Н» и зимой и летом, а натягивал эту черную футболку, облегающую заметно возмужавшую фигуру, широкие плечи и непонятно, когда и откуда взявшиеся рельефы на груди? Хотя, аврорская карьера, там их, наверное, как собак гоняли — и не такие мускулы накачаешь… От размышления об отвратительном вкусе Поттера в одежде его выдернул хмурый голос. — Следи за словами, Малфой. Не раздражай меня, мы уже не в школе и если не выдержу и потреплю твою шкурку тебя не спасет ни Снейп, ни Филч, ни дух Мерлина. Я нормально говорю с тобой, неужели ты не способен на хоть мало-мальски спокойную беседу? — Был бы способен, если было бы с кем! — запальчиво отозвался Драко, вновь вскидывая злой взгляд на Поттера. Если тот решил его запугивать, то с Малфоями этот фокус не пройдёт! Пусть ударит, если хочет, так даже лучше будет — может Драко хоть немного отпустят эти его идиотские чувства. Хотя, конечно, он давно знал жизнь и все её подлости — скорее всего он будет дрочить на синяк, оставленный рукой любимого и ненавистного героя. Поттер не спешил ни бить, не отпускать его, встретившись с Драко взглядом. Какое-то время они так и стояли, не сводя друг с друга глаз, скрестив взгляды, словно мечи на гравюре. А затем Поттер вздохнул, разжал руку и отвернулся. — Ладно, Хорёк, катись по своим делам. Не стоило и пытаться заводить с тобой разговор. Драко открыл было рот, но тут же захлопнул его, больно прикусив губу. Что он сейчас собирался сказать? Спросить, о чём Поттер хотел поговорить? Предложить попробовать ещё раз? Извиниться?! Не хватало ко всем его унижениям ещё и этого. Поэтому Драко молча стоял, глядя, как народный Герой и любимец всей Магической Британии удаляется по полуразрушенным коридорам. * * — Ненавижу тебя, урод очкастый! Ты… Это было первое, что сказал Малфой «пуховому Поттеру», когда вернулся домой и закончил с уже отскакивающим от зубов трансфигурационным заклинанием. Драко, как ни странно, был рад, что не сбежал из Хогвартса после той нелепой встречи с Героем, а остался помогать с восстановлением. Это дало ему время успокоиться, собраться с мыслями и хорошенько обдумать, что же это была за аномалия — пытающийся с ним что-то обсудить Поттер. Вариантов было много, но в конце концов он пришел к выводу, что никчёмный урод его просто жалеет. Хотя очевидных причин для жалости и не было, но, в конце концов, речь же шла о Поттере! Когда ему хоть для чего-либо были нужны логичные и убедительные причины? В общем, разумеется, даже если бы Драко и согласился общаться с Героем, то точно не тогда, когда тот его жалеет. А потому только в очередной раз похвалил себя, что не дал гриффиндурку себя запутать. Ещё Драко радовался, что достаточно вымотался за сегодня, чтобы даже произносить трансфигурационное заклинание, чего уж говорить о том, чем он мог бы заняться с самим «пуховым Поттером». Но стоило тому только аппарировать домой и увидеть свёрнутое в кресле одеяло, как рука сама потянулась к палочке. Хотелось высказать всё Поттеру в лицо! Ну, или, в «лицо». В любом случае, без трансфигурации было никак. А уж когда с заклинанием было покончено, оскорбления сами сорвались с языка. Правда, были они не совсем правдивы. У «пухового Поттера», конечно, очков не было, но Драко прекрасно знал всю суть этого засранца и одним отсутствием окуляров его было не обмануть. Но оборвался на полуслове Малфой вовсе не поэтому. Он стоял напротив трансфигурированой копии и внимательно приглядывался к его голой груди, вовсе не такой широкой и сильной, как у оригинала. По крайней мере, если Поттер только не носил под футболкой какие-то специальные подкладки. «Пуховый Поттер» всегда был голый и на это было множество причин. Начиная от «я ещё только одеяло не наряжал» и заканчивая тем, что зачем бы он Малфою вообще был бы нужен одетым. Но иногда, когда Драко злился, у его наготы была другая причина — она подчеркивала всё величие облачённого в полный комплект одежды Малфоя и ничтожность голого и уязвимого псевдо-Поттера. Но никогда еще его нагота так не сбивала Драко с мысли. — Ты… — попытался он ещё раз, сверля взглядом грудь «пухового Поттера» и безнадёжно пытаясь вспомнить, что же он хотел сказать. — Ты не такой накачанный, — наконец, недовольно поджав губы, упрекнул одеяло Малфой. И это была чистая правда. Оно и понятно, что создавая копию Поттера, Драко мог допустить несколько неточностей. В конце концов, он никогда не видел того голым и опираться приходилось только лишь на собственное воображение. Слава Мерлину, его у Малфоя было с избытком! Он даже позволил себе помечтать и польстить Герою, создавая самую интимную его часть — красивый, ровный, длинный и, на взгляд девственного Малфоя, достаточно толстый член. С узором вен, конечно, пришлось импровизировать больше всего, но кого на самом деле волнует, как именно они обвивают ствол Героя? Важно только одно — в итоге Драко остался доволен членом Поттера. Но если эта интимная часть и вызывала у Малфоя сомнения, если сравнивать с оригиналом, то во всём остальном он не сомневался. Как же Драко был не прав! Черт, а если он ошибся с грудью, то, может, был не прав и во всем остальном? Руки? Ноги? А член?! В нём Малфой и прежде был не уверен, а вдруг он зря льстил Герою и у него там гнилой стручок? Или, наоборот, конский агрегат, с которым никто из нормальных людей и за тысячу галлеонов дело иметь не будет?! Не то, чтобы Драко всерьез рассчитывал когда-нибудь «подарить свою девственность» Поттеру, но и сильно разочаровываться на счёт никчёмного предмета своих неуместный фантазий не хотелось. — Ты обманул меня! — хмуро заявил Драко своей пуховой копии и, направив на него палочку, принялся бережно приводить грудные мышцы к тому состоянию, который он видел у Героя. Ну, или какими они казались под футболкой. Чёрт побери, если бы он хотя бы раз увидел Поттера голым было бы значительно проще! Когда с работой было покончено, Малфой отложил палочку в сторону и, приблизившись к развалившейся в кресле подделке, осторожно коснулся его груди. Погладил, помял, сжал пару раз и, удовлетворенно вздохнув, широко улыбнулся, плюхаясь тому на колени. — Молодец! — похвалил он не то его, не то себя. — Так намного лучше! Прижиматься к такой груди и впрямь было намного приятней. О Мерлин, ну конечно же, всё было очевидно! Драко должен был раньше это понять и просто больше доверять своей интуиции — если есть хоть что-то в теле Героя, что может быть лучше и удобнее, то так оно и есть на самом деле! То есть, конечно же, было ужасно думать о чёртовом Поттере в таком ключе, но Малфой был достаточно умён, чтобы уметь признавать очевидные факты. А то, что Герой идеален, пусть и только внешне, было очевидно. Погружённый в размышления об идеальном воплощении всех своих мечтаний, Драко разнежился на коленях «пухового Поттера» и, удобно устроив голову на одном его плече, легко хлопнул по другому, выражая своё мягкое негодование. — Ты должен был раньше сказать мне, что ты лучше. Видел же, что я ошибаюсь! Порой ты такой же противный, как и Он, — с укором, но достаточно мягко пожурил Малфой, всё ещё нежась в… ну, объятиями это назвать было бы несправедливо, но Драко привык именовать это именно так. Тем более, что становилось намного лучше, если приложить немного усилий и самому положить одну руку Героя себе на бедро. Да уж, так становилось почти идеально! Если бы ещё этот Поттер мог бы погладить его, потянуться выше, приласкать член… Драко позволил себе погрузиться в свои привычные фантазии и переместил руку «пухового Поттера» выше, накрывая свой пах и с силой прижимая её к нему. А чтобы было ещё лучше, он выгнулся на коленях своего заменителя героя, плотнее прижимаясь к ласкающей ладони. — Ну же, Гарри, смелее! — всё больше и больше заводясь выдохнул Малфой и сам потёр широкой ладонью подделки свой уже окрепший в брюках член. — Да! Та-ак! Чёртов Герой дразнил его, ничего не предпринимая и пришлось самому расстегнуть ширинку, спешно доставая член и вкладывая его в ждущую ладонь. Ну и ещё, конечно, пришлось сжать на нём чужие пальцы и начать ими спешно двигать. — Да! Да! Да! Гарри, ещё! Драко потерялся в собственных криках и стонах, выгибаясь на коленях «пухового Поттера», упираясь затылком в его плечо и толкаясь, толкаясь, толкаясь в ласкающий его кулак. Он уже обливался потом, волосы налипли на взмокший лоб, локти путались в распахнутой мантии, а брюки и резинка трусов неприятно впивалась в зад, но в этот момент Малфоя не волновало ничего, кроме собственного удовольствия и такого близкого, такого желанного Поттера. Захлёбываясь собственными стонами, он почти слышал, как тяжело дышит над ухом его Гарри, как он сдерживает собственное возбуждение и, казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного и он вскинет бёдра, упираясь своим вставшим, твёрдым, красивым членом между половинками задницы Драко. И Драко даже не будет спорить, он шире раздвинет ноги и… и… Струя спермы брызнула сквозь их сжатые пальцы, пачкая руку «пухового Поттера», брюки и рубашку. Измотанный ярким оргазмом Малфой размяк на заменителе и, открыв глаза, уставился в потолок, с трудом пытаясь восстановить дыхание. — Ты тоже кончил, да? — разморённо поинтересовался он и, потянувшись рукой к промежности псевдо-Героя, довольно выдохнул, нащупав вялый член. — Молодец. Знаешь, с такой грудью тебе и впрямь намного лучше. Она идёт тебе. Или ты ей подходишь. Кто из вас там главный? Драко глупо хихикнул и, расслабленно повернув голову, ласково чмокнул своего ненастоящего Героя в щёку. Он знал за собой, что после ярких оргазмов несёт обычно всякую чушь, но если уж он позволяет себе интересоваться удовлетворённостью собственного одеяла, то зачем бы останавливаться теперь? Малфой давно привык к правилам этой игры и больше не думал о том, как выглядит со стороны, просто получая удовольствие. — Ты очень красивый, — выдохнул он, снова прикрывая глаза и еще раз целуя щёку Героя, уже чуть ближе к губам. — Очень желанный, — поцелуй в уголок губ. — Тебя хотят все в этой грёбаной Англии. Каждая собака провожает тебя взглядом, так что ты не можешь винить меня, что и я не удержался. В конце концов, это твоя вина. Ты мог бы не быть таким чертовски хорошим, сильным, смелым и очаровательным. Или хотя бы мог не быть таким идиотом! В конце концов, Поттер, это абсолютное свинство с твоей стороны, когда ты заставляешь меня любить в себе идиота. И вообще, ты слишком много треплешься после оргазма. Лучше заткнись и поцелуй меня. И впился в губы «пухового Поттера». Слишком мягкие, слишком сухие и слишком равнодушные. Если кто-то и мог бы подумать, что Драко Малфой окончательно утратил всякую связь с реальностью, то на самом деле это было не так. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что делал. А ещё понимал, что если уж его никто не видит и это большее, на что можно рассчитывать — зачем ограничивать себя хоть какими-то рамками? Если бы только его псевдо-Герой ещё хоть иногда сам сжимал руку, отвечал на поцелуй и сопел над ухом… Если бы он сделал бы это хотя бы раз… Хотя бы один чёртов раз… ...то Драко, наверное, с ума сошёл бы от ужаса, что пуховое одеяло способно на такое. Но хоть раз попробовать на вкус губы настоящего Гарри Поттера хотелось ужасно. * * — Так о чём ты хотела со мной поговорить? — в третий раз спросил Драко, уже начиная раздражаться достаточно, чтобы забыть о лёгком ужасе, который навевала коллекция плёток и всерьёз размышлять о том, чтобы проклясть свою подругу. Не далее, как час назад взволнованное личико Пенси Паркинсон показалось в его камине и потребовало срочно (то есть, как раз через час) встретиться с ней у Фортескью. Не то, чтобы Малфою нечем было больше заняться, но, если бы он отказался, Пенси бы его со свету сжила бы своими истериками о злых, равнодушных и высокомерных задницах благородных лордов. А потому пришлось перенести на вечер свой запланированный сеанс любви к «пуховому Поттеру» и идти на встречу. Вот только в кафе Паркинсон вовсе не казалось обеспокоенной. Она была задумчивой, рассеянной, размазывала изящной ложечкой клубничное мороженое по стенкам хрустальной креманки и бросала слишком частые для воспитанной девушки взгляды на входную дверь. — Поговорить? — переспросила она удивлённо, в очередной раз отвернувшись от двери и Драко раздражённо выдохнул сквозь зубы. — Поговорить. Ты связалась со мной час назад и сказала, что нужно срочно встретиться. Так о чём ты хотела поговорить? — С чего ты взял, что я хотела с тобой о чём-то говорить? — она рассеяно нахмурилась и снова глянула на дверь. — О, и верно, с чего?! — не выдержав, раздражённо вспылил Малфой и, с противным звуком выдвинув свой стул, поднялся. — Если это очередные твои женские припадки, которые ты пытаешься проворачивать каждый месяц, то на этот раз они не пройдут! Теперь у тебя, в конце концов, есть Нотт! Иди и своди с ума своего жениха! — Ах, поговорить! — с неубедительным облегчением воскликнула Пенси и перехватила злющего Драко за руку. — Ну да, конечно, я вспомнила! Садись быстрее, и я тебе всё расскажу! Это были заветные слова. Эти слова обещали информацию и, судя по всему, информацию, которая могла заинтересовать Малфоя. А потому он мигом забыл о своем раздражении, опускаясь обратно на стул и с нетерпеливым ожиданием взглянул на свою подругу. Порой Паркинсон могла быть просто невыносима! Она редко интересовалась кем-либо, кроме себя, но была в этом так откровенна и искренна, что Драко просто не мог не понимать её. Наверное, именно потому, что он понимал её, они и продолжали считаться друзьями даже спустя столько лет. Малфой даже прощал ей, делая вид, что ничего не слышит, когда Пенси, забывшись, начинала рассуждать о различиях плёток и кнутов. А еще в Пенси Паркинсон была одна очень полезная для их дружбы особенность — она умела из-под земли доставать необычайно интересную и, зачастую, уникальную информацию, по дружбе рассказывая Малфою под видом очередной сплетни, а не продавая по пять галлеонов за факт, как тому же Забини. Вот и сейчас Драко весь превратился в слух, забыв о былом раздражении и приготовившись услышать, что… — Мне не в чем идти с Теодором на приём к его кузине! — Что? .. — Малфой растеряно моргнул, уверенный, что ослышался. — Я говорю, что мне не в чем идти на приём к кузине Нотта. Драко моргнул ещё раз, всё ещё не веря в то, что услышал. — Ты только что сказала, что тебе не в чем идти на приём к кузине Теодора Нотта? — наконец неуверенно переспросил он. — Именно. — И именно об этом ты хотела поговорить? — Именно, — ещё раз кивнула Пенси, огорчённо покачав головой. — И это — твоя проблема, из-за которой я должен был нестись сюда, бросив все свои дела? — Драко никак не мог заставить себя разозлиться, потому что поверить в происходящее просто не удавалось. — Конечно же, это проблема! — раздражённо воскликнула Паркинсон. Малфой уже открыл было рот, чтобы во всех красках рассказать, насколько он не считает эту проблему достойной того, чтобы наследник древнего аристократического рода не то, что выходил из дома, но даже обувь переобувал! Но подруга неожиданно вскинулась, сунула руку в карман мантии и вытащила тускло блестящий галлеон. Покрутив его в руке, словно что-то на нём читая, девушка неожиданно подскочила на ноги и принялась собираться. — Что ты… — растерянно начал Драко, всё меньше и меньше понимая происходящее. Похоже, ему всё же не повезло попасть на те несколько дней в месяц, когда Паркинсон становилась абсолютно неадекватная. — Мне пора! Кажется, я знаю, где купить нужное мне платье! И прежде, чем Малфой успел хотя бы проклясть её, девушка подхватила сумочку, оставив на столе полупустую креманку. Драко пару мгновений глупо пялился в растаявшее мороженое, за которое ему предстояло заплатить, а потом перевел взгляд вслед своей неуравновешенной подруге и похолодел. В дверях Пенси замешкалась, здороваясь с кем-то и пожимая протянутую руку. Но хуже всего было даже не то, что Паркинсон опустилась до таких плебейских для девицы высшего общества приветствий, а то, чью именно руку она пожимала. С каких пор чёртов Гарри Поттер, который когда-то не согласился принять дружбу Драко, здоровается за руку с такой неуравновешенной дурой, как Пенси Паркинсон?! На мгновение Малфою показалось, что между их сомкнутыми ладонями что-то блеснуло, но он вовремя понял, что вместо того, чтобы злиться на Паркинсон, Поттера и придаваться безумным подозрениям, нужно убираться. Убираться быстро и незаметно, прежде, чем этот очкастый идиот заметил его и затеял очередную ссору. — О, Малфой, а ты здесь какими судьбами? Подскочивший было на ноги Драко опустился на стул и попытался принять как можно более непринужденный вид. — Не твоего ума дело, — с достоинством отозвался он, стараясь даже краем глаза не пялиться на грудь Героя. Тот, кажется, не сумел разгадать в этом сдержанном ответе нежелание продолжать разговор и, плюхнувшись напротив, поморщился, глядя на растаявшее мороженое. — Мерлин, Драко, зачем ты так над ним издевался? — Это не я! — воскликнул Малфой слишком поспешно, поражённый до глубины души фамильярным обращением дурацкого Героя. Но почти тут же устыдился своей реакции и, подобравшись, уже спокойнее пояснил. — Я имел в виду, что это не моё. — Свидание? — как ни в чём не бывало с улыбкой поинтересовался Поттер. — Дружеская встреча, — отрезал Драко, одновременно не понимая, почему вообще отчитывается перед очкариком и почему ему так важно убедить того в том, что никакого свидания у них с Паркинсон не было. — О, замечательно! — так же, как и тогда в Хогвартсе, неуместно обрадовался этот идиот. — Ты просто сменишь одну дружескую встречу на другую! Надеюсь, на этот раз ты способен нормально разговаривать? — Если под «другой дружеской встречей» ты имеешь в виду себя, Поттер, то… Но договорить проклятый очкарик ему не дал. Этот никчемный хам просто проигнорировал недовольство Драко, вскинув руку и подзывая к ним официантку. К сожалению, кроме официантки их, кажется, заметила добрая половина кофейни и теперь во все глаза пялились на своего обожаемого героя в столь сомнительной компании. Не то, чтобы все эти идиоты и плебеи так уж беспокоили Малфоя, но он меньше всего хотел, чтобы кто-то из его друзей или, упаси Мерлин, мать узнали о том, что сам Драко ошивается в сомнительной компании Гарри Поттера. К сожалению, пока Драко прикидывал, как бы избавиться от Героя, а ещё лучше, как бросить этого гриффиндурка здесь в гордом одиночестве, будучи абсолютно уверенным, что он не попрется следом, привлекая ещё больше внимания, как около их столика возникла молоденькая ведьмочка. — О, мистер Поттер! Мы так рады видеть вас в нашем кафе! Поттер благодушно улыбнулся ей и Драко сжал под столом левую руку в кулак, больно впиваясь аккуратно остриженными ногтями в ладонь. Ему просто жизненно необходимо было на что-то отвлечься от этой кокетничающей с Героем дуры. И этого придурка, который, если уж ему вздумалось общаться с Малфоем, не может разогнать своих тупых фанаток. — Ну что ж, Поттер, не буду тебя… — холодно начал цедить Драко, поднимаясь, но тут этот неадекватный идиот неожиданно перегнулся через стол, быстро накрывая его правую руку своей ладонью. Малфой так опешил, что сел обратно. И еще больше растерялся, когда Поттер мягко погладил сжавшийся в его ладони кулак большим пальцем, благодарно улыбнулся и вновь обернулся к официантке. — Шоколадно-банановое для меня и сливочное для моего друга. — Какого, к боггарту, друга?! — опомнившись, зло прошипел Малфой, вырывая свою руку и бросая в сторону зардевшейся девицы злющий взгляд. — Что замерли? Слышали заказ? Выполняйте! Драко решил не думать ни о том, с какого чёрта Поттер называет его другом, ни откуда он знает про его любимое мороженное, ни почему сам подгоняет официантку, вместо того, чтобы оскорбленно убраться восвояси. Хотя ладно, ответ на последний вопрос он знал. У Малфоя слишком сильно дрожали ноги, чтобы была хоть какая-то надежда куда-то уйти в ближайшие пять… десять… пятнадцать минут. На своей руке он всё ещё чувствовал тёплую ладонь Героя, кожу, казалось, всё ещё покалывало от мягких поглаживаний, а кровь всё больше разливалась в двух направлениях — щеках и паху. Поттер выглядел до отвращения довольным. Он в расслабленной позе развалился на стуле, крутя между большим и указательным пальцев, ножку оставленной Пенси креманки и не сводил с Малфоя изучающего и какого-то непонятного взгляда. — Я рад, что на этот раз ты… — Что ты передал Пенси? — перебил Драко. На самом деле он сам точно не был уверен, что тогда, в дверях, ему не показался этот быстрый блеск. Но стоило только этой сцене снова проскользнуть в памяти, как слишком многое казалось подозрительным и неуместным. По крайней мере, не в случае Гарри Поттера и Пенси Паркинсон. Возможно, в другой ситуации он бы предпочёл требовать ответ у самой подруги, но сейчас ему нужно была любая тема, что угодно, лишь бы Поттер снова не попробовал с ним о чём-то там заговорить. Драко не знал точно, что именно от него хочет очкарик и, если честно, не мог даже предположить, но почему-то был уверен, что это будет опасная тема, которую просто необходимо избегать. — Что? — почти ровно переспросил Поттер, но маленькой задержки для Драко оказалось достаточно. Он прищурился и, подавшись вперёд, впился в лицо Героя внимательным, пытливым взглядом. — Здороваешься с Паркинсон за руку, Поттер? — Драко поджал губы, скептически изогнув бровь. — Не смеши меня. — Хорошо, — очкарик помрачнел и Малфой неожиданно понял, что вовсе не рад этим изменениям. — Я передал ей пятнадцать галлеонов. — За… — подтолкнул Драко, уже догадываясь, что не хочет слышать ответ. — За возможность ещё раз попробовать нормально поговорить с тобой. — Чёрт возьми, Поттер! — дрожь в коленях прекратилась в один момент, так же, как и отступило всё более и более болезненное возбуждение. Малфой подскочил на ноги, уже не заботясь о том, сколько взглядов привлек к себе и с негодованием уставился на этого бесчестного, лживого, лицемерного застранца. — Поверить не могу! Сначала Забини спорит на меня! Теперь Паркинсон продает меня за… ещё раз, сколько? — Пятнадцать галлеонов, — негромко повторил Поттер, всё так же не поднимаясь с места, но теперь от прежней радости не осталось и следа. Герой смотрел на него с огорчением и, кажется, даже виновато. Но, разумеется, сейчас Драко не было до этого дела. Собственная злость никуда не делась, но теперь её перекрыла горькая, почти детская обида. — Пятнадцать галлеонов? Серьёзно? Так мало? — Не о том печёшься, Малфой, — нахмурившись, сухо заметил Поттер и сделал попытку подняться, чем тут же вернул Драко в реальный мир. — И то верно, — нахмурившись, зло уставился он на гриффиндурка, — найди себе другую забаву, идиот, прекрати преследовать меня и подкупать моих друзей! И, забыв о всех правилах приличия, не вспоминая ни о своем титуле, ни о фамилии, ни о привитом с детства воспитании аппарировал прямо из кофейни. И только оказавшись в своей комнате с тенью мстительного удовольствия подумал о том, что теперь Поттеру придётся оплачивать не только заказанное им мороженое, но и то, что оставила на столе продажная предательница Паркинсон. * * — Я… тебя… ненавижу… — горячо шептал Малфой, вытянувшись на своей кровати поверх «пухового Поттера» и, точно течная кошка, выгибаясь на нем, стараясь как можно ощутимее потереться о такое желанное тело. Это когда-то Драко было достаточно елозить возбужденным членом о его бедро, теперь же он хотел прижиматься грудью к его груди, чувствовать напряжённым животом чужой живот и зарываться лицом если не в волосы, то хотя бы в плечо. Потный и влажный он задыхался от возбуждения, снова и снова потираясь о всё тело своей любимой и ненавистной подделки, раз за разом толкаясь пахом в его бедро. Если бы только «пуховой Поттер» ещё мог бы трахнуть его, то было бы совсем идеально. Но сколько заклинаний он не принимал, сколько предметов не прикладывал к его паху, всё было либо слишком мягкое, либо слишком твердое для его крепко сжатой, девственной задницы. Конечно, можно было бы взять в руки что-нибудь наиболее подходящее, развести ноги пошире и воткнуть это что-то в себя, но… черт побери, не то, чтобы он специально хранил девственность для чёртового Поттера, но отдавать ее ручке от щётки, узкому и длинному фиалу с мыльным зельем или рукоятке собственной палочки Драко был не готов. Если уж с кем-то и лишаться её, то хотя бы с псевдо-Героем, но, как оказалось, полный образ очкарика был слишком тяжёл в употреблении, чтобы Малфой мог без всякой посторонней помощи трахнуть себя слишком твёрдым и холодным членом, трансфигурированным из того же фиала. В общем, когда Драко в очередной раз не сумел сбросить напряжение и растворить свою злость в почти настоящем сексе с «пуховым Поттером» он не выдержал и… подрался с ним. Наверное, честнее было бы сказать, что он просто избил этого придурка-из-одеяла. А когда Малфой неожиданно опомнился и сообразил, что вот уже битых пятнадцать минут пинает совершенно равнодушного к этому псевдо-Героя, перетащил бесстрастное тело на кровать и начал извиняться. Он выцеловал и вылизал каждое место, куда он либо помнил, что пришелся очередной удар, либо предполагал, что мог попасть. Драко ласкал его, мешая тихие упреки и обвинения с извинениями и обещаниями никогда больше не делать ему больно. А когда от собственных манипуляций член стало просто невозможно оставлять в жёстоком плене штанов, Малфой скинул одежду и стал делать то, что делал сейчас. А именно — тереться о своего героя. — Слишком хороший, — в очередной раз выдохнул Драко, прижавшись своим членом к его бедру и блаженно поведя задом из стороны в сторону. — Несносный урод, который думает о себе слишком много! Ненавижу! Чёртов Поттер! Как же я тебя обожаю… И снова тихие стоны смешались с шуршанием сбитых простыней и влажными шлепками потной кожи самого Малфоя о почти кожу «пухового Поттера». — Ненавижу! Так люблю… Ненавижу за это! — в последнем экстазе выкрикнул Драко и, выплеснув семя на живот своего поддельного Героя, без сил повалился на него, благодарно выцеловывая какие-то узоры на чужом плече. — Урод… любимый… — удовлетворённо и недовольно пробормотал он, наслаждаясь посторгазменной истомой и близостью какого-никакого, но всё-таки Поттера. Малфою уже стало казаться, что он начинает проваливаться в сон, когда до его слуха долетело тихое бормотание. — Мерзкий хозяин Драко обижает прекрасного Гарри Поттера… Великий Гарри Поттер в руках отвратительного хозяина Драко… Фирки не может смотреть, как подлый хозяин Драко издевается над другом домовых эльфов, великим Гарри Пот… — Не нравится — закрой глаза… — вяло проворчал Малфой. И только услышав собственный голос сообразил, что не спит и мерзкий писклявый голосок ему вовсе не приснился. Резко распахнув глаза он порывисто сел и уставился в угол комнаты, где из тени комода на него пялились огромные, испуганные глаза домового эльфа. — Фирки! — испугано взвизгнул Драко и даже не успел устыдиться этого позорного звука. — Какого чёрта?! Эльф вместо всяких слов повернулся к комоду и, замахнувшись всем телом, от души приложился лбом по твёрдому дереву. Так хорошо, что даже отлетел на полметра. Драко почувствовал некоторое удовлетворение, но быстро взял себя в руки, не позволив мелкому подхалимажу обмануть себя. — Ты давно здесь, поганый лупоглазый урод? — сурово спросил Малфой, нашаривая рукой покрывало и стыдливо прикрывая наготу — свою и «друга домовых эльфов великого Гарри Поттера». Видя, что его маленькая уловка не удалась эльф поднялся на ноги и, тяжело вздохнув, снова проковылял к шкафу. — Фирки послала хозяйка Нарцисса, — пробормотало существо, снова примериваясь к деревяшке, — Фирки следит, чтобы юный хозяин Драко не упился горячительными напитками до неподобающего юному лорду состоянию. Фирки докладывает хозяйке Нарциссе, если юный хозяин Драко берёт слишком много вина из подвалов Малфой-мэнора. Фирки… — эльф снова размахнулся, но Малфой успел вовремя это остановить. — Прекрати, тупое создание! Убирайся прочь и не смей рассказывать хозяйке Нарциссе ничего из того, что видел здесь! Эльф замер, как-то подозрительно покосился на Драко и с хлопком исчез из комнаты. А Малфой ещё долго сидел на кровати и пытался убедить себя в том, что мерзкая, довольная улыбочка на и без того отвратительном лице домового эльфа ему просто померещилась. * * Когда Грег позвал его на чай, Драко был уверен, что никогда ещё не любил этого увальня так сильно, как сейчас. Малфой сам себе до отвращения напоминал хаффлпаффца, но в свете предательства Забини и Паркинсон, даже сам себя не мог упрекнуть. Гойл — единственный, кто у него остался, такой верный и такой надёжный! Только его нельзя было подкупить деньгами и шмотками, его не интересовали слухи, и он не был азартен. А уж когда Малфой узнал про его секрет, он и вовсе долго не понимал, как Грегори Гойл смог убедить Распределительную Шляпу, что Слизерин ему подойдёт больше, чем Хаффлпафф. Но сейчас, когда все Настоящие Слизеринцы воткнули Драко нож в спину, он был благодарен судьбе, что у него есть Грег. Грег ничего не хотел от него и ничего не требовал и Малфой был уверен, что его другу от него было ничего не надо. Он просто прислал ему сову с приглашением на чай и Драко ни на секунду не сомневался, что к чаю будут те прекрасные заварные пирожные, которые в последнее время стали настоящим коронным блюдом в кулинарных достижениях его друга. Так что с самого утра Малфой ждал назначенных пяти часов по полудню, как настоящего праздника. Он и сам не понимал, как одиноко ему было после предательства своих друзей и только после письма Гойла понял, что один «пуховый Поттер» не может заменить ему настоящего человеческого общения. К пяти часам Драко поправил на себе элегантную тёмно-зелёную мантию, осторожно взял из медной чаши пригоршню дымолётного порошка и, пройдя в камин, чётко проговорил адрес своего последнего, верного друга. Первое, что Малфой увидел, когда переступил порог камина в гостиной поместья Гойлов, был нервно ёрзающий на диване Поттер. Увидев Драко, он резко поднялся на ноги, неловко улыбнулся, открыл рот, чтобы что-то сказать… Но Малфой его уже не услышал. Сжав в руке палочку он аппарировал и до самой ночи заливал предательство последнего друга не слишком дорогим алкоголем где-то на окраине Хогсмида. * * — А, снова ты… Не слишком трезво протянул Малфой, выйдя из камина в собственной спальне и сразу увидев бесстрастно развалившегося в кресле «пухового Поттера». Он не помнил точно, когда последний раз его трансфигурировал и почему забыл вернуть ему прежний вид одеяла, но сейчас, после почти двух бутылок Огденского, был не в том состоянии, чтобы размышлять об этом. Вместо этого Драко через голову стянул мантию, напрочь забыв про застёжки, кинул её за спину куда-то в район камина и нетвёрдой походкой направился к своему псевдо-Герою. — Поздравляю, придурок, ты единственный, кто у меня остался, — нависая над своей подделкой, горько поделился Малфой. — Этот… этот… ты купил всех моих друзей! Ради Мерлина, что ты предложил Гойлу? Древний рецепт тыквенного пирога по фамильным секретам рода Блэков?! Пару мгновений он вглядывался в лицо «пухового Поттера», словно ждал от него ответа, но так и не получив махнул рукой и, привычно плюхнувшись ему на колени, занялся своей рубашкой. — Ну и молчи. Мне всё равно не слишком интересно, — обиженно пробормотал Драко, вопреки своим словам нарочно двигая руками слишком резко, пытаясь расстегивая пуговицы попадать острыми локтями по обнаженной груди своего личного гриффиндурка. Если бы только выпитый за сегодня алкоголь так сильно не подкосил его координацию, он попадал бы гораздо лучше, но и так сумел пару раз заехать ему в грудь и под ребра. В живот, к сожалению, попасть так и не удалось, но у Драко ещё были большие планы на брюки и колени. Впрочем, когда с рубашкой было покончено и она отправилась куда-то не то в сторону комода, не то в сторону кровати, а сам Малфой взялся за пуговицы на штанах, стало понятно, что с животом и коленями не получится ровным счётом ничего. Драко обиженно закусил губу, но решил принять это поражение достойно и вместо того, чтобы лелеять обиду на своего последнего компаньона, избавился от остатков одежды и с удовольствием голышом развалился на его коленях. Было приятно и… тепло. Никогда ещё, кажется, его «пуховый Поттер» не был таким горячим, но, в принципе, оно было и понятно — Драко надирался в каком-то отвратительном трактире на окраине и без того не слишком роскошной деревушки, если бы не алкоголь, он бы продрог там до костей. Видимо, сейчас, когда огневиски перестал постоянно литься ему в горло, тело всё же решило поделиться тем, как же оно за сегодня замучилось и промерзло и горячим казалось бы всё в любимой хорошо отапливаемой заклятьями и камином комнате… Полный сочувствия к самому себе Малфой тяжело вздохнул и, поёрзав голыми ягодицами по теплым коленям псевдо-Героя, подхватил его руки, обвивая себя жаркими объятиями. — Молодец, всегда знаешь, что мне нужно, — удовлетворенно пробормотал он, откинув голову на плечо своей подделки и прикрывая глаза. — Судя по всему, меня теперь редко будут от тебя отвлекать, так мы сможем ещё больше времени проводить вместе. Ты счастлив? Чуть повернув голову, он с трудом разлепил глаза и с надеждой посмотрел на своего одеяльного Героя. Нет, особо счастливым он не выглядел, но, если поднапрячь воображение, казалось, что он немного покраснел и в его бесстрастных обычно глазах мелькнул живой интерес. В конце концов, это было большее, чего Малфою когда-либо удавалось добиться от своего личного заменителя Гарри Поттера, а потому Драко справедливо решил, что тот заслужил свой поцелуй и, вновь зажмурившись, потянулся к его щеке. Только, видимо, сбился в пути и почему-то поцелуй, вместо щеки, пришелся на губы. Не слишком огорченный этим Малфой со вкусом провел по ним языком и, отодвинувшись, счастливо выдохнул. — Ну-ка, смотри, как у нас с тобой сейчас всё хорошо получается! Может быть, весь секрет в выпивке? В конце концов, в последний раз она нас познакомила! — Драко глупо хихикнул и снова расслабился у него на плече. — Может быть, если я сейчас достаточно пьян, ты меня, наконец-то, трахнешь? Я, ты, моя девственность специально для тебя, припоминаешь? Не всё же всяким тупым Уизлеттам беречь себя для своего Героя… — Малфой хотел сказать что-то еще, но смачный зевок оборвал его. Всё было хорошо, но две бутылки Огневиски — не лучшее возбуждающее средство. В конце концов Драко в своей жизни имел много опытов и все они неизменно подтверждали — алкоголь хорошему стояку не помощник. Сейчас, когда у них всё так удачно складывалось, это было обидно, как-никогда, но искать палочку, призывать антипохмельное, возвращаться к куда уже менее румяному и заинтересованному на трезвую голову «пуховому Поттеру»… Уж лучше сразу отправиться спать. — Ладно, Герой, я сейчас не в том состоянии, чтобы… Драко мягко похлопал своего псевдо-Поттера по бедру и опираясь на его колени начал приподниматься, но потерпел неудачу и сместился чуть в сторону, оказавшись между ног своей подделки. Но оборваться на полуслове его заставила вовсе не неудачная попытка, а каменный, пышущий жаром член, упершийся ему между ягодиц. Малфой замер, напряжённый и поражённый. Даже его, далеко не трезвый сейчас рассудок, отчётливо твердил — у «пухового Поттера» не стоит. Сколько бы Драко не изгалялся, какие заклинания не использовал, какие предметы не трансфигурировал — ничего хоть мало-мальски похожего на половой член у него так и не получилось. Сейчас поддельный Герой справился с этой задачей без всяких дополнительных усилий и как бы Драко не хотелось себя обмануть, единственно верный ответ неумолимо пробивался даже сквозь алкогольную завесу. — П-поттер?.. — замерев, чуть слышно выдохнул он. И, точно это было какое-то заклинание, «заменитель» пришел в движение. Крепкие руки обвили похолодевшее от ужаса тело Малфоя, перехватывая его через грудь и живот и самый настоящий Гарри Поттер, голый и реальный, крепко прижал свою жертву к себе, зарываясь губами в волосы прямо за ухом перепуганного Драко. — Так что там про твою девственность, хорёчек? Я весь — внимание. Малфой дёрнулся пару раз и, поняв всю бесполезность своих попыток, сдавленно всхлипнул и обмяк в капкане чужих рук. — Придурок… ненавижу… — потерянно шепнул он, крепко зажмуриваясь. Какой позор! Какое предательство! Даже подумать было страшно, что теперь Поттер сделает с тем, что знает о нём и его Секрете. Высмеет — в лучшем случае. А то и «Пророку» продаст. Драко, например, продал бы. Но намного хуже и позорнее было то, как сам Малфой на него реагировал. Было слишком жарко, слишком желанно, слишком возбуждающе вот так находиться в его настоящих объятиях, чтобы Драко так крепко прижимали к настоящей груди и что бы жаждущий его член, как давно мечталось, тыкался между поджавшимися ягодицами. Если бы только не эти две спасительные бутылки Огденского, у него самого уже позорно стоял бы. Поттер словно бы прочитал его мысли, убрал одну руку с живота Малфоя и потянулся куда-то себе за спину. Но не успел Драко осознать свою частичную свободу и попробовать вырваться, как его виска коснулась чужая палочка и отрезвляющее заклятье холодной волной прошлось по всему телу. — Теперь можно и продолжить, — страстно выдохнул Поттер в ухо, нежно прикусывая мягкую мочку и вернул руку на прежнее место. Хотя нет, не на прежнее. Теперь он ненадолго задержался на животе и, мягко погладив поджимающиеся мышцы, скользнул ладонью ниже, нашаривая чуть твёрдый член и сжимая его в своей руке. — Смотри-ка, идеально же ложится! — всё с той же страстью и каким-то восхищением прошептал чёртов Герой, заглядывая через плечо Малфоя куда-то вниз. Драко сдавленно всхлипнул и, не сдержавшись, тоже открыл глаза, посмотрев на собственный розовый член в широкой смуглой ладони Поттера. Это было так до обидного красиво и так невыносимо хорошо, что Малфой понял, что ещё немного — и он забудет и про «Пророк», и про насмешки, полностью отдав себя в руки этого непонятно чего добивающегося недогероя. А тот, словно бы никогда и не заканчивал этот чёртов львиный факультет, воспевающий честность и благородство, во всю пользовался своим положением, одной рукой продолжая ласкать член Драко, а другой постепенно начиная поглаживать его грудь, то мягко обводя подушечкой большого пальца розовый ореол, то слегка пощипывая сосок. Сколько раз Малфой прежде трогал свою грудь, представляя, что это все проделывает рука его личного гриффиндурка, сколько раз он водил по ней безвольной пятерней своего заменителя, но прежде он и подумать не мог, что его тело на самом деле может быть настолько чувствительным. От шарящей по груди ладони перехватывало дыхание, а то мягко перебирающие быстро твердеющий ствол пальцы, то начинающие осторожно его подрачивать, быстро выбивали из головы все протесты. Да и какие могли бы быть протесты, если вот он, его ненавистный и желанный герой, в его комнате, голый и делает всё то, о чём так долго мечтал Драко? Разве что только то, что Поттер сейчас по-быстрому трахнет своего школьного врага, а потом умчится победителем к своей рыжей невесте, чтобы навсегда насмехаться над бедным, влюблённым и невинным Драко, так охотно раздвинувшим ноги перед своим героем. Даже если он не продаст его «Пророку». Даже если он не расскажет друзьям, что вряд ли. Даже если он поймет, как много всё это значит для Малфоя… хуже этого было только одно — если он не поймет, как это важно для Драко. Если этот могучий жеребец со своей идеальной грудью и крепким стояком по-быстрому трахнет готовенького Малфоя и ускачет дальше по своим героическим делам. Драко всегда хотел, чтобы его трахнул именно Поттер. Он даже думал, что быстрый перепих по пьяни был бы лучшим вариантом. Но сейчас отчетливо понял, что это не так. Он сам не смог бы сейчас сказать, как именно хотел бы сделать это с Поттером, но совершенно точно это не мог, не должен был быть быстрый секс на один раз. А сейчас это был именно он. — Нет! Нет же, отпусти, скотина гриффиндорская! — справиться с собой было чертовски сложно, но Малфой по-настоящему героическими усилиями запретил своему предательскому телу страстно извиваться в объятиях этой сволочи и принялся отпихивать от себя его руки. — Не смей, Поттер! Иди, Уизлетту свою трахай! Или Уизела! Или Паркинсон! Или кого угодно, но не смей трогать меня! Поттер нехотя остановился и даже убрал руку с болезненно дёрнувшегося от разочарования напряжённого члена Драко. Но когда тот было выдохнул, собираясь подняться, этот гриффиндурок предусмотрительно вернулся к исходному положению, обнимая Малфоя за живот и зарываясь носом в его волосы за ухом. И ухо, и это поганое место за ним оказались такими же жалкими предателями, как и грудь Драко — они с готовностью реагировали на народного героя и готовы были продать своего обладателя за каждое новое движение. — Как же с тобой сложно, — недовольно выдохнул этот бесчестный придурок совершенно не думая о том, какие ощущения приносят прикосновения его тёплого дыхания к открытой нежной коже. — Сам порой удивляюсь, чего я с тобой столько вожусь? Это заявление вызвало настоящий протест в душе Драко и если бы только этот чёртов герой хоть немного отодвинулся от него, Малфой обязательно нашёл бы, что ему ответить! Ну, сразу же, как определился бы, в каком именно направлении двигаться. В конце концов, нельзя было одновременно заявить, что «возиться» с таким потрясающим парнем, как сиятельный наследник рода Малфоев, совершенно естественно и что Поттер ровным счётом не сделал ничего, чтобы можно было утверждать, что он «возился» с Драко хоть одну минуту. В конце концов, Малфой обязательно заметил бы эту минуту, если бы она была! Но прежде, чем Драко хотя бы попробовал успокоиться и определиться, этот отвратительный гриффиндурок, кажется, тоже принял какое-то решение и зашевелился. Да так решительно, что Малфой невольно вцепился в его руки, испугавшись, что сейчас просто свалится на пол. Как оказалось буквально через мгновение, боялся он зря. Ронять его Поттер был не намерен, так же, как и возвращать ему свободу. Вместо этого он неожиданно легко перевернул в своих руках опешившего Драко, закинул его себе на плечо и, поднявшись, двинулся к кровати вместе со своей ношей. — Что ты творишь, урод?! — опомнившись, возмутился Драко, отчаянно надеясь, что сорвавшийся в его голосе визг ему послышался. Если бы Малфой так не боялся грохнуться на пол он бы обязательно отбивался. Но, увы, сейчас он был не в том положении. И, конечно же, то, как сильно возбуждало его всё происходящие не играло никакой роли. Он уже решил для себя, что не может позволить свершиться чему бы то ни было, что обязательно закончится на следующее утро, если не раньше. А значит за свою девственность он будет бороться до конца, даже если бороться придется с тем, кому он больше всего хотел бы её отдать. Тем временем Поттер преодолел и без того небольшое расстояние и, не слишком церемонясь, сгрузил свою ношу на матрас. Но стоило только Драко попытаться дернуться в сторону, как этот чертов герой, которого в его аврорате натаскивают не ясно на что, стремительно перерезал ему путь, навалился сверху и, перехватив обе руки Малфоя, зажал их у него над головой. — Как же с тобой сложно, — в очередной раз раздосадованно выдохнул Гарри, но почти сразу же, вопреки своим словам, многообещающе усмехнулся, — но как интересно. Не верю, что говорю это, но ты стоишь того, Драко. Это просто поразительно, как ты умудряешься одновременно бегать от меня с видом оскорбленной невинности, а потом здесь, за закрытой дверью, вытворять такое, что у меня от одних только пересказов в штанах дымится! — П-пересказов? — глухо выдохнул Малфой, чувствуя, как от ужасающих предположений кровь стынет в жилах, а душа уходит в пятки. Раньше всё это ему казалось просто красивыми метафорами и даже личные встречи с Лордом, казалось, не пугали так, как жуткий смысл слов Поттера. — Угу, пересказов, — самодовольно усмехнулся тот и, наклонившись, жарко зашептал на ухо, принявшись подло и совершенно бесстыдно ласкать раскинувшееся под ним, беспомощное тело. — Эти ваши домовые эльфы… не знаю, что и сказать. Настоящая находка для меня, но зачем вы их терпите? Этот ваш Фирки готов был продать тебя за одну только мою похвалу. А там было за что похвалить, знаешь? — Фирки? — с трудом переспросил Драко, пытаясь сосредоточиться на словах Гарри, чувствуя, понимая, что он говорит что-то невероятно важное, но эта широкая, горячая ладонь, попеременно ласкающая то грудь, то живот, то потяжелевший, напряжённый член, и ни на чём не останавливаясь надолго, не давала покоя. И всё-таки, когда Поттер в очередной раз переместил руку, отпустив член и начав поглаживать втягивающийся под ласками бледный живот, Малфой попытался собрать мысли хотя бы в более-менее приемлемую кучу. — Фирки — это тот урод, которого ко мне подослала mama? — Понятия не имею, кто его к тебе подослал, но я бы на твоём месте не стал говорить ему спасибо. Зато на своём месте… Чёрт, Драко, как же это всё было горячо! Я сначала и не верил даже, но он в таких подробностях всё описывал, что было совершенно ясно — домовой эльф в жизни не придумает такой порнухи! А уж когда он добавил воспоминания… Если бы Драко мог, он закрыл бы уши руками. Или глаза. Или наложил бы на себя какое-то страшное заклятье, чтобы не видеть и не слышать ничего с куда большей надёжностью, чем та, которую может обеспечить пара рук. Или, как вариант, проклясть Поттера, Фирки, возможно, мать и только после этого как-нибудь ярко и с помпой наложить на себя руки. А так всё, что он мог, это только зажмуриться и до боли прикусить губу, надеясь, что сумеет справиться с чувствами и, хотя бы, не дать себе позорно разрыдаться от того унижения, которое сейчас на него навалилось. О том, что с ним и его репутацией всё было кончено уже и речи не было, так что, когда Поттер неожиданно его отпустил, Драко даже не сделал попытки выбраться из-под него. Разве что решил воспользоваться сомнительным счастьем, как и хотелось, закрыв глаза руками. Это было особенно кстати, так как Малфой с отвращением почувствовал, что уголки глаз все-таки начало пощипывать из-за выступивших унизительных слез. — Эй, — осторожно позвал Поттер, попытавшись подхватить и отвести от лица руки Драко, но тот только молча отвернулся. Когда жар и тяжесть тела народного героя всея магической Британии, наконец, пропали, Малфой даже не удивился. И не испугался — пойдёт ли он к друзьям, в «Пророк» или ещё куда — всё это уже было не важно. Всё было не важно и предрешено, а Малфой мог либо бежать из страны, либо стать затворником, если, конечно, всё же не решится наложить на себя руки. Но когда Драко уже ожидал, что Поттер вот-вот отправится, наконец, собираться, тот неожиданно переместился за спину Драко и, до обидного быстро устроившись на его кровати, подхватил сжавшегося Малфоя под мышки и притягивая к себе на грудь. — Так не пойдёт, Драко, — вновь зашептал этот гриффиндорский идиот ему на ухо, одной рукой совершенно унизительно и до отвращения приятно поглаживая по голове, а второй упрямо отводя ладонь Малфоя от лица. — Уверен, что ты сейчас думаешь кучу всякой ерунды и если тебе дать волю, то вот-вот пойдёшь травиться каким-нибудь изысканным ядом в духе блистательной аристократии. Яд. Это была потрясающая идея, Драко даже стало обидно, что он сам о нём не подумал. Просто поразительно, что даже в таком деле, как самоубийство, чёртов спаситель готов прийти на помощь. — Забудь про яд! — раздалось у него над ухом так быстро и сурово, что Малфой вздрогнул и даже опустил руки, удивлённо обернувшись через плечо. — Ты что, успел применить легелименцию? — Идиот, — недовольно пробормотал Гарри, но не преминул воспользоваться оплошностью Драко и быстро обнял его поперёк груди, крепко прижимая руки того к телу и плотнее привлекая к себе. — Ты так очевидно заинтересовался, что это было понятно и без всякого вмешательства. Чёрт, Драко, тебе обязательно из всего устраивать драму? Умеешь же ты убить настроение. — Я умею?! — Малфой возмущённо дёрнулся, но хватка у Поттера и впрямь была аврорская. Драко только и сумел, что чуть повернуться, недовольно покосившись на скрутившего его гриффиндурка. — Ну уж точно не я. У меня всё было прекрасно — я был в кровати с умопомрачительным, сексуальным, классным парнем, на которого дрочу уже не меньше месяца и за которым уже замучился бегать. А он, если тебе интересно, просто конфетка! Характер, конечно, отвратительный, но на фоне всех этих полоумных фанаток и фанатов именно этого мне и не хватало. А всё остальное — сказка! Красивый, сексуальный, так ещё, — ты только представь! — девственник с такой фантазией и страстью, что не всякая шлюха справится. Настоящее сокровище, а не парень, и тот, кому он достанется, настоящий счастливчик. Ты так не считаешь? Драко в ответ только гулко сглотнул, боясь лишний раз пошевелиться. Поверить в то, что слышит, он боялся ещё больше. Он никогда даже не думал, что герой может на самом деле им заинтересоваться. Нет, конечно, Малфой отдавал себе отчёт в том, что он отлично выглядит, но для проклятого гриффиндорца, который даже от дружбы его отказался, этого, разумеется, было недостаточно. И, в принципе, так оно и было. Ему недостаточно было одной только внешности. Если на одно мгновение предположить, что всё, что говорит Поттер, правда, то ему нравилось и всё остальное — начиная от характера, который, Драко и сам понимал, что не каждый выдержит, заканчивая тем самым позорным фактом, что он к своим годам умудрился остаться девственником. И если только Гарри Поттеру на самом деле нравилось все это в нём, Драко Малфое, то, возможно, с ядами и впрямь можно было повременить. Поттер же, тем временем, осторожно ослабил хватку и начал медленно возвращаться к прерванным ласкам, на этот раз двумя руками лаская шею, плечи и грудь Драко, медленно спускаясь всё ниже и ниже. — Так что, — придвинувшись еще ближе и, прикусив Малфоя за мочку уха, страстно прошептал Гарри, — такое сокровище достанется мне или мне опять придется сражаться за него с драконом? — Ты… — неуверенно начал Драко, сам ещё точно не зная, что именно хочет спросить. — Хочу тебя, — охотно подсказал Гарри, спускаясь всё ниже и теперь поглаживая поджимающийся под его пальцами живот. — Но то, что я… — Девственник? — тут же подхватил Поттер и прежде, чем продолжить, спустился поцелуями от уха по шее ниже, оставив почти у самого плеча отменный засос. — Я считаю, что это восхитительно. Я похищу тебя, запру у себя дома и буду трахать круглыми сутками. Может, даже возьму отпуск или уволюсь, не знаю. Думаю, мне понадобится не одна неделя, чтобы компенсировать все то время, что ты страдал с этим идиотским одеялом. Драко опять с трудом сглотнул, зажмурившись. Это было прекрасно. И невероятно. И даже идея быть похищенным и запертым в доме Гарри ему нравилась. И всё же Малфой не привык верить в сказки и счастливые концы, а потому не спешил сдаваться на милость победителя, даже если в том, что Поттер и впрямь победил, уже не было никаких сомнений. — А ты… «Пророк»… Уизлетта… — говорить стало совсем тяжело, потому что Гарри обнаглел до нужной степени, чтобы, наконец, всерьёз заняться слегка опавшим, но так и не потерявшим напряжения, членом. — Ты придурок и хорёк, Малфой, если считаешь, что я собираюсь давать компрометирующие интервью о своем парне, — недовольно бросил Поттер, в наказание больно укусив Драко за плечо. Малфой вскрикнул от неожиданности, но острая вспышка боли только приправила нарастающее удовольствие. — Что касается, Джинни, то, думаю, это ещё более идиотский вопрос в свете того, с кем я нахожусь и что я делаю. Конечно же, между нами уже достаточно давно ничего нет. Ты вообще читаешь газеты? А, впрочем, не важно. Заткнись уже и не мешай мне получать удовольствие с моим честно добытым сокровищем. В конце концов, ты представить не можешь, с каким упрямым драконом мне пришлось за него бороться. Драко хотел что-то возразить, но в этот момент рука Гарри в очередной раз скользнув по члену поднялась к головке, как-то особенно удачно прокрутив её в ладони и всё, что Малфой смог, это откинуться на грудь своего долгожданного мучителя, не сдерживая благодарного стона. Поттер же и вовсе казался чрезвычайно довольным тем, что все разговоры наконец-то закончились и с двойным усердием приступил к ласкам. Продолжая играть с членом Драко, меняя то ритм дрочки, то положение руки, то сжимая его в кулаке, то легко поглаживая подушечками пальцев, другой он вовсю наглаживал и пощипывал плоскую и твердую грудь Малфоя, не прекращая при этом целовать и покусывать его шею. Драко плавился. Да что там, ему давно уже казалось, что из состояния податливой глины он перескочил короткий век безвольной лужи и сразу превратился в пар. Слишком жарко было, слишком горячо и… слишком мало. И даже ощущение твёрдого члена Гарри, прижимающегося к копчику, было слишком мало. Так мало, что Малфой попробовал собраться и, поерзав на кровати, забрался чуть выше, потираясь о твёрдый ствол ягодицами. В награду обрадованному Драко Гарри резко сжал руки, крепко привлекая его к себе и шумно втянул носом воздух. — Ах ты развратный Хорёк! — не то возмущённо, не то восхищённо выдохнул он. — Ты вообще уверен, что в твоей заднице ещё никого не было? — Я бы заметил, — поощрённый реакцией Гарри и порядком осмелев отозвался Малфой и снова, уже увереннее, повёл бёдрами. — Так что у тебя всё ещё есть шансы быть первым. — Это у тебя, Драко, нет никаких шансов не быть хорошенько затраханным этим вечером. И раз уж ты решил поторопить события, то давай, вставай. Быстрее, быстрее, пока я не потерял терпение и сам не загнул тебя так, как мне удобнее. Малфой поймал себя на том, что ему нравятся все эти фразочки, грубые словечки и развратные обещания. Он послушно отполз от Гарри и приподнялся на колени, думая, какую позу лучше принять, но Поттер помог ему и тут. Не особенно церемонясь он толкнул Малфоя в спину и тот, охнув, растянулся перед ним на кровати. Гарри тем временем, ни капли не смущаясь, ухватил Драко за бедра, чуть приподнял и начал запихивать ему под живот какое-то невероятное количество подушек. По крайней мере, когда он остановился и остался доволен результатом, Малфою казалось, что его попа должна возвышаться посреди кровати маяком, проплывающим мимо кораблям. И членам. Кораблям и членам, просто прелестно. Но когда Гарри сзади него задвигался, явно стараясь устроиться поудобнее, Драко внезапно стало страшно. Он столько времени стыдился своей девственности, так хотел избавиться от неё и просто мечтал отделаться от неё именно при помощи члена Гарри Поттера, но, когда это должно было вот-вот случиться, он внезапно испугался. Разом вспомнилось и как больно было пытаться протолкнуть в себя все эти не предназначенные для хорошего секса предметы, и как у него ничего не получилось с «пуховым Поттером». А ведь Драко так и не знал, польстил он тогда Поттеру, когда трансфигурировал его Главный Орган или нет. Как он мог до сих пор не знать? Поттер вот-вот трахнет его членом, который Малфой ни разу не видел! — Погоди! — поспешно выкрикнул он и попытался приподняться, но был моментально остановлен. Гарри тут же положил ладонь между лопаток Драко и сильно придавил его грудь к кровати, нависая сверху и, даже не оборачиваясь, Малфой чувствовал, какая угроза от него исходит. — Ну уж нет, Хорёк, больше ты бегать от меня не будешь! Достал! Если я сказал тебе, что ты мой, значит ты будешь моим и плевать я хотел, что сам ты на этот счет думаешь, тем более, что я прекрасно знаю, как сам ты об этом мечтаешь! Так что сейчас, мой хороший, тебе лучше расслабить свою аппетитную попку и получать удовольствие. А удовольствие я тебе гарантирую. Успокойся уже. Рука на его спине постепенно расслаблялась и в итоге Гарри почти отодвинулся, начав ласково поглаживать его по спине. — За кого ты меня, в конце концов, принимаешь? Думаешь, я не смогу должным образом позаботиться о такой хорошей, красивой, невинной попке? — Я… — Драко с трудом перевёл дыхание, сам себе поражаясь, как можно быть настолько возбужденным от всех этих угроз и сумасшедших переходов, но собственный член казался просто каменным. Больше всего хотелось и впрямь заткнуться, и довериться Поттеру, но Малфой был уверен, что нельзя продолжать не… ну… не познакомившись с одним из главных участников процесса. Так что он с трудом попробовал взять себя под контроль и закончить. — Я не о том. Я еще не видел тебя… твой… ну этот… Я хочу узнать, какой он. Поттер замер над ним, кажется, соображая, о чём речь. А как понял, возвестил об этом хриплым, возбуждённым смехом. — Ах, я вас не познакомил, да? Прости, Хорёчек. Сейчас исправлю. Он снова зашевелился, отодвигаясь и совсем слезая с кровати. Если бы Драко только не знал точно, что Поттер даже под страхом Авады никуда не уйдёт, он бы испугался. А так он только нетерпеливо поёрзал, потираясь о подушки и приподнял голову. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гарри перед ним встает коленями на край кровати и начинает подползать к нему. Его налитый, толстый член был немного короче, чем представлял себе Малфой и не такой ровный, чуть изгибаясь вправо. Но все равно и длина, и внешность Драко более чем устраивали. Может быть, он даже не отказался бы, чтобы он был чуть потоньше и, чтобы большая, напряжённая ярко-алая головка не была такой угрожающе большой. — Ну что, знакомься, милый, — чуть насмешливо разрешил Гарри. Драко поднял глаза и встретился с его жадным, нетерпеливым взглядом. — Знакомиться? — Ну да, ты же не собираешься только смотреть, верно? Потрогай его, попробуй, пососи. Вам предстоит много времени проводить вместе, так что вы должны друг другу понравиться. Впрочем, смотри, — Гарри качнул бедрами и тяжелый член послушно качнулся следом, мигом привлекая к себе всё внимание Драко, — ему ты уже понравился. Ну? Смелее. Или тебе помочь? Малфой отрицательно покачал головой и чуть приподнялся на локтях. Поттер моментально подполз ближе, следя, чтобы Драко не пришлось слезать со своего возвышения из подушек. Теперь этот самый красивый, желанный член не менее желанного идиота-Поттера был перед самым его носом и Малфой, как завороженный, потянулся к нему, осторожно сжав в руке. На ощупь он тоже был такой, как и хотелось — горячий, тяжелый и твердый. Драко раньше и не думал, что вес чужого хозяйства в собственной ладони может быть таким приятным. Чуть осмелев, Малфой несколько раз провёл по нему рукой, а услышав, как громко втянул воздух Гарри и как тяжело задышал, воодушевлённый, потянулся и даже лизнул головку. На вкус это было… странно. С одной стороны ничего особенно приятного, но и противного, как он боялся, не было. С другой стороны даже не вкус, а само чувство этого большого, тяжёлого члена на языке было приятно. Не говоря уж о том, что реакция Поттера была лучше всяких ожиданий и Малфой окончательно отбросил в сторону всю неуверенность, принялся воодушевленно «знакомиться». — Всё, хватит! — в какой-то момент оборвав очередной стон, тяжело дыша прохрипел Гарри, но, когда Малфой даже и не подумал отреагировать на него. Поттер цепко ухватил разошедшегося Драко за волосы и подался назад, смерив своего любовника тяжёлым взглядом. — Если бы я только не был так уверен, что тебе не было смысла врать своей игрушке и что ты на самом деле девственник, ты бы сейчас поплатился за обман, Драко. — Это всё, что ты можешь мне сказать? — так же тяжело дыша недовольно прохрипел Малфой, сам удивляясь своему голосу. — Ты всё время мне угрожаешь, идиот. И отпусти мои во… Но не успел он закончить, как Гарри расслабил хватку, так и не убирая руку и, мягко обхватив ладонью затылок Малфоя, накинулся на его губы в страстном и нетерпеливом поцелуе. И оторвался только тогда, когда Драко совсем растекся, податливо и нетерпеливо отвечая. — Прости. Прости, Драко, ты прав. Ты потрясающий, и я хочу тебя. Очень хочу. А ещё я извёлся за тобой бегать. Я, кажется, целую вечность хотел тебя и мне вовсе не стало легче после всего того, что мне показал и рассказал этот ваш эльф. Мне всё время кажется, что ты сейчас снова сбежишь и ты не представляешь, как тяжело мне не привязывать тебя к кровати. Ты же не будешь больше убегать, Драко? Малфой только молча покачал головой, завороженно глядя в эти внимательные, ожидающие зеленые глаза. Гарри тоже кивнул, затем встал на ноги и, быстро обойдя Драко, просто упал на кровать позади него. Завозился, что-то подготавливая или пристраиваясь, а Малфой только обессиленно уронил голову, упираясь лбом в сложенные перед собой руки и полностью доверяя тому, что собирается делать с ним Гарри. И всё-таки, когда его ануса коснулось что-то скользкое и прохладное Драко не смог не вздрогнуть. — Тссс, расслабься. Я обо всём позабочусь. Не бойся. Драко хотел бы сказать, что он не боится и что Поттер слишком много на себя берёт, но именно в этот момент первый палец протолкнулся внутрь и Малфой замер, издав при этом какой-то глухой, позорный звук. — Ты такой милый, Драко, — тяжело дышащий Поттер навалился сверху, почти склоняясь к его уху. Одной рукой он опирался на плечо Малфоя, а второй… ну да, а палец второй руки был плотно зажат в заднице. — И такой тугой. Я даже смотреть на тебя там не могу — боюсь наброситься. А ты вовсе не помогаешь мне. Почему ты не расслабляешься, ну? — Н-не… могу… — хрипло прошептал Малфой, зажмурившись и боясь, что опять как никогда близок к желанию разрыдаться от стыда. — Я… — Тссс, — Гарри поцеловал его в плечо и чуть переместился. Теперь он перестал опираться на руку, хотя для этого ему пришлось шире расставить ноги и ближе придвинуться к Малфою. Настолько близко, что теперь его горячий член удобно лежал на левой половинке попы Малфоя, ожидая своего часа. Гарри всё ещё пытался двигать пальцем, хотя всё, что ему удавалось в этой тесноте, это чуть сгибать его и чуть-чуть крутить. Драко уже казалось, что всё, ничего не получится, что он опозорится вообще, опозорится в глазах Гарри, так ещё и навсегда останется девственником. Но тут рука Поттера скользнула к нему под живот, сжала даже и не думающий опадать, каменный член Малфоя и тот резко забыл обо всём, кроме накрывшего его удовольствия. Теперь, когда Гарри работал руками и спереди, и сзади дело пошло намного легче. Драко теперь стонал в голос, извивался и только подавался вперёд, когда в нём двигались уже два пальца. Когда Малфой начал подмахивать и третьему, а на пробу вставленный четвёртый палец протиснулся с куда большей лёгкостью, чем один в самый первый раз, Поттер удовлетворённо выдохнул и убрал руку. — Ну наконец-то, — не скрываясь простонал он и, приставив член к отверстию, которое столько времени разрабатывал, толкнулся внутрь. Это было… У Драко не было слов, чтобы это описать. Это определённо было больно, да. И туго, и даже тяжело. Но и в то же время было в этом что-то приятное, не говоря уж о том, что выть хотелось от одной мысли, что Гарри Поттер его сейчас будет трахать. Уже трахает. Что это большое и болезненное — его член внутри, и что он будет ещё глубже, будет ходить в его заднице растягивая его под себя, разрабатывая, а потом кончит глубоко внутрь и… Одних этих мыслей хватало Драко, чтобы страстно стонать и толкаться членом в руку Гарри, а заодно слабо елозить и на его стволе. Надо признать, что Поттер и впрямь был осторожным. Он двигался медленно и аккуратно, давал Малфою время привыкнуть, ласкал его, целовал спину и шептал что-то о том, какой Драко охренительный и что его давно нужно было поймать и посадить на хороший член. Может быть, ещё даже на первом курсе. А Драко слушал всё это и уже не замечал, как свободно начал ходить Поттер в его заднице, как почти пропала боль, и как сам он начал яростно помахивать, толкаясь уже не в руку, а назад, на крепкий, горячий ствол. И он стонал в голос, обливался потом и сбивчиво соглашался со всеми теми невыносимыми пошлостями, которые перечислял чёртов герой. А потом стало совсем хорошо, так хорошо, что глаза начали закатываться, уши закладывать, а ноги — дрожать. Всё, что Драко успел понять, что Гарри поднял его, одной рукой всё ещё продолжая ему дрочить, а второй обнимая поперек груди, прижимая к себе, а сам он откинулся ему на плечо, вздрогнул всем телом от прошившего его небывалого удовольствия и… кажется, отключился. Когда Малфой опять пришёл в себя, он лежал на кровати на спине, его ноги были широко раскинуты, и он чувствовал, как между ягодиц что-то — можно подумать, он не знал что! — течёт. Поттер лежал тут же, на боку, подперев голову рукой и тяжело дыша, с восхищением разглядывал Драко. — Ты снова с нами? — чуть насмешливо, но в тоже время как-то ласково спросил он. — А? — Драко перепугался собственного голоса, услышав, как сипло он звучит. — Ты голос сорвал, — с готовностью подсказал Гарри, и почему-то в его голосе звучало настоящее восхищение. — Ты просто охренительный, Малфой. Просто охренительный. Как тебя ещё никто не изнасиловал и не клеймил я не знаю, но это точно моя удача. — Что? — всё так же сипло переспросил тот. Казалось, что в голове, в руках, в ногах, да вообще во всём теле одинаковое желе, не способное ни думать, ни шевелиться, ни хоть как-то функционировать. Всё, что Драко мог, это говорить, но судя по голосу, с этим тоже пора было завязывать. — Ты просто фантастика, — с готовностью повторил Поттер. А затем потянулся свободной рукой и, осторожно убрав светлые волосы со вспотевшего лба Малфоя, ласково погладил его по щеке. — Я надеюсь, что ты не думал, что я шучу. Потому что ты и впрямь теперь мой, и я не собираюсь тебя отпускать. Драко открыл было рот, сам ещё не зная, хочет он согласиться или возмутиться, а потом вспомнил, что говорить ему тоже нельзя, и снова закрыл его. Наверное, надо было послать Поттера хотя бы жестами, просто чтобы он не думал там о себе слишком много, но кивнуть было намного проще и Малфой сделал именно это. Сил ни на что другое всё равно не было. А когда Гарри расплылся в счастливой улыбке и привлёк его к себе, аккуратно пристраивая Драко у себя под боком, нежно обнимая его, Малфой решил, что дал правильный ответ. Он давно хотел, чтобы Поттер был только его. И если для этого нужно было самому стать Поттеровским, то, в принципе, это была не такая уж и большая плата. А если уж подумать, сколько сил он сэкономит, когда не нужно будет больше каждый вечер заниматься сложной трансфигурацией! Силы всегда нужны для чего-то более полезного, чем голый мужик из пухового одеяла. Особенно теперь. В общем, это была по-настоящему выгодная сделка, как раз в духе Малфоев. По крайней мере, Драко решил считать именно так. И, довольный собой, он позволил себе прижаться к тёплому боку своего Поттера и закрыть глаза.