Репетитор

— Не есть, — говорит Широнума. Макото торопливо заглатывает последний кусок: — Что? А, извини. — Ты отвлекаешься, — Широнума закрывает тетрадь и вдруг хлопает ею Макото по макушке. От неожиданности тот давится и начинает кашлять, чувствуя, что кусок гамбургера встал поперек горла. — Воды? — невозмутимо предлагает Широнума. — Ты… сволочь, — выдавливает Макото между приступами кашля. На глазах чуть ли не слезы выступают, и одновременно с этим Макото разбирает неожиданный, совершенно неуместный смех. — Я тут… загибаюсь, а… тебе… наплевать, да? — Но ты же кашляешь, — чуть приподнимает брови Широнума. — Значит, все в порядке. Закупорки дыхательных путей нет, применять метод Геймлиха не требуется… Не успев прокашляться, Макото заходится тем самым почти истерическим смехом. Широнума вздыхает: — Еще раз увижу, что ты ешь во время занятий — будешь заниматься самостоятельно. — Не могу я такого пообещать! — возмущается Макото. — Я умру с голода, если не… м-м-м… а-а… Все происходит спонтанно — будто когда-то было иначе. Будто, когда дело доходит до Широнумы, можно предсказать, что произойдет в следующий момент. И касается это не только действий Широнумы, но и того, что творит Макото. Потом он может испытывать запоздалый стыд — он, в конце концов, не ненормальный, он не любит мужчин. Йоджи был первым и последним, и все равно он перевелся, не оставив обратного адреса, раньше, чем Макото успел набраться храбрости или глупости и… Да, потом Макото всегда стыдно. И не только потому, что он все еще свято верит в собственную нормальность, в которой уже сомневаются даже его собственные родители. Потому, что целоваться с Широнумой, или отсасывать ему, или позволять ему отсасывать себе — в процессе «репетиторства», в пустующем кабинете химии, на крыше, — означает предавать Йоджи. Притом предательство это двойное. Макото никогда не спрашивал — ни когда Широнума впервые повалил его на кровать, недвусмысленно нависая сверху, ни когда ему в голову пришла гениальная мысль прижать их члены друг к другу и начать двигать рукой, — делал ли тот такое раньше. И если делал, то с кем, и был ли Йоджи среди этих «кого-то», и не врали ли слухи о многочисленных девушках Широнумы, ведь он, Макото, не знает ни одной такой девушки в лицо. Макото понятия не имеет, что сделал бы, доведись ему познакомиться с одним из давешних увлечений Широнумы. Или, того хлеще, убедиться, что эти увлечения до сих пор «пользуются услугами репетитора». В случае Широнумы уместно называть это именно так, а? Подобная мысль приводит к тому, что Макото начинает ржать. Он не может сдержаться. Смех прорывается, стоит Широнуме оторваться от его губ. Широнума по обыкновению едва слышно вздыхает и деловито закатывает на Макото футболку, а тот смеется и смеется, пока его не прерывает очередной поцелуй. …Все не так спонтанно, как может показаться, думает Макото чуть позже, размазывая по своему животу белесую жидкость. Нужно идти в душ, но вставать с низкой кровати Широнумы нет никакого желания. Забытая тетрадь лежит на столе, и Макото вспоминает, когда их обоих прорвало впервые, и его, и Широнуму. Кажется, именно в тот день Макото ел хот-дог.