Дом номер четыре по Тисовой улице пустовал около шести лет. Дурсли, уехавшие отсюда перед началом Второй Магической Войны, так и не рискнули вернуться в жилище, «осквернённое» магией. Соседи столь уважаемой с виду семьи сначала недоумевали, куда люди могли так резко сорваться с места, но, как это обычно и бывает, постепенно просто забыли, кто проживал в этом ухоженном когда-то домике.
Кроме того, сменились жильцы и в соседних домах, и никому не было дела до заброшенного строения. К двери была прибита табличка «Не входить», на этом меры предосторожности заканчивались.
Хотя, предостережения были излишни. Всё ценное, что осталось в доме, давно уже вынесли, а копаться в старом хламе не желали даже хулиганистые мальчишки с соседней улицы. Дом просто забыли. Никто о нём не думал. Никто, кроме одного молодого человека со шрамом в виде молнии на лбу.
Гарри Поттер давно жил своей уже взрослой жизнью. После победы над Тёмным Лордом изменилось многое: власть, законы, люди… Это особенно заметно тем, кто оказался в гуще событий во время войны. Изменился и Гарри. Он повзрослел, став ещё более точной копией Джеймса Поттера, женился, отлично справляясь с ролью примерного семьянина. Да только прошлое не давало ему покоя. Герою войны всё время казалось, что он упустил так много, а взглянуть назад, прикоснуться к прошлому было до сих пор страшно. Избранный, беря пример с общества, начал привыкать к отмашкам «потом», «в следующий раз», «это не срочно». Так многие говорили. Многие боялись даже на могилы погибших родных взглянуть, словно их сердце, и без того страдающее от чувства вины, вовсе перестанет биться, когда они увидят серые надгробия.
Гарри тоже боялся. Парень был уверен, что во многих смертях виноват лишь он. Виноват в многочисленных могилах, виноват в искалеченных жизнях. И дома на Тисовой улице он тоже боялся. Это было прямое напоминание об ужасных годах жизни. Своё заточение у опекунов Поттер всеми силами старался забыть, но покинутый всеми дом, служивший защитой для Избранного в течение долгих лет, никак не хотел исчезать из памяти молодого человека.
Рано или поздно Поттер всё равно бы вернулся на Тисовую улицу. Нет, не жить, конечно! Сейчас у него есть свой дом, который его полностью устраивает. Дело лишь в том, что иногда человеку необходимо взглянуть прошлому в глаза и отпустить всё это, забыть как страшный сон. И тихий щелчок трансгрессии возвестил ухоженную магловскую улочку о том, что время прощания с прошлым пришло.
Взъерошенный черноволосый парень тихо поднялся на крыльцо пустого дома. Дверь была не заперта, и Гарри вспомнил слова Грозного Глаза Грюма о том, что Пожирателей смерти не остановят никакие замки. Казалось, это было слишком давно, и с трудом можно было поверить, что последний разговор с Аластором Грюмом состоялся в доме слишком аккуратных маглов.
Если не считать приличного слоя пыли и разбросанных по полу мелких вещей, дом не изменился. Да и некому было его менять. Так как света здесь давно не было, по причине того, что дом стоит пустой, Гарри пришлось зажечь кончик волшебной палочки, чтобы освещать путь. Правда, он и без палочки смог бы спокойно добраться до любой из комнат. Даже спустя столько лет, он помнил план этого здания.
Зачем именно он пришёл сюда, что хотел увидеть, парень и сам толком не знал. Просто хотелось взглянуть на эти стены. Теперь уже наверняка в последний раз.
– Когда-то ты ненавидел это место, Гарри, – сказал он сам себе, открывая чулан под лестницей и, вместе с тем, поднимая облако пыли. Что он чувствовал сейчас к этому дому? Признаться честно – ничего.
Обойдя весь первый этаж, Поттер поднялся по лестнице выше. В комнаты он заходить не стал. Из своей он забрал всё, что нужно, а комната Дадли не представляла никакого интереса. Тем более, Гарри был уверен, что его кузен взял с собой все свои вещи, кроме, разве что, кровати и шкафа.
Большую значимость сейчас имел чердак. Гарри никогда не поднимался туда, куда Дурсли скидывали ненужные, по их мнению, вещи. Часто эти вещи потом выбрасывались, хотя в детстве парня всегда удивляло, почему нельзя сразу их выбросить? Почему всё нужно сначала сложить в огромные коробки и закинуть на полгода на чердак, дожидаясь следующей генеральной уборки?
Коробок на чердаке действительно было много. Гарри даже не думал, что Дурсли способны оставить столько личных вещей. Многие коробки были подписаны, и Поттер знал, что это означает. Петунья подписывала лишь те коробки, которые не собиралась выбрасывать. Остальные, пустые и потрёпанные, всегда ждал путь на свалку.
Избранный, поднимая пыль, прошёл к круглому окну. На улице было темно, днём он бы не рискнул сюда прийти. Коробки стояли одна на другой вдоль стен, забытые, как и сам дом. Походив, заглядывая в некоторые из них, Гарри смог найти старые фотоальбомы с фотографиями своей матери. Рыжей девочке на снимках было от силы лет девять-десять. Была там и тётя Петунья, стоящая рядом с Лили так, словно гордилась званием старшей сестры. Гарри знал, почему это изменилось.
Молодой человек нашёл и детские игрушки, и сломанный телевизор… Но это всё было не важно. Забрал он с собой лишь старые альбомы. Ему даже стало интересно, можно ли как-то оживить магловские снимки? Но что-то подсказывало, что нет.
Гарри хотел уже уходить отсюда, как вдруг взгляд выцепил из темноты небольшую коробку. Она была задвинута под полки, словно её хотели спрятать от посторонних глаз. Подписи не было, но стояла она тут, видимо, очень долго, и никто её так и не выкинул.
Ведомый заветом всегда слушать своё сердце, Гарри вытащил коробку и, опустившись на старенький скрипучий стул, открыл крышку, отмахиваясь от пыли.
Первое, что кинулось в глаза – мягкая игрушка. Но не просто мягкая игрушка, а плюшевый олень со смешной мордочкой. Поттер запомнил бы такую игрушку. К лапе оленя была привязана записка: «Гарри очень любит этого зверька. Петунья, не лишай его, пожалуйста, любимой игрушки». Подписи не было, но догадки в патлатой голове парня уже появились.
Такую вещь мог прислать только тот, кто был очень близок Поттерам. Кто видел в руках его, Гарри, этого оленя и знал, что ребёнок его любит. А если Сириус в этот момент был уже в тюрьме, значит…
Под оленем были и другие вещи, и Гарри решил не делать поспешных выводов. Аккуратно положив игрушку рядом с собой на одну из коробок, он вытащил небольшую книжечку. Потрёпанный переплёт скрывал старые магические фотографии. Кто-то бережно собрал школьные снимки мародёров и Лили. Таких не было в том альбоме, что подарил Гарри Хагрид, просто потому, что у Хагрида не могло быть подобных фотографий. И опять же, оставался лишь один человек, способный прислать это, но подписи под надписью «Не забывай их, Гарри, они очень любят тебя» тоже не было. Причём то, что любят лишь только родители не уточнялось.
К горлу парня подступил ком, но он продолжил изучение содержимого коробки. На этот раз в руки ему попалась кружка. Как только она оказалась в руках Поттера, на ней появился Хогвартс. Над замком сверкали звёзды, и Гарри был убеждён, что днём на кружке тоже будет день. «Приятного чаепития в твой День Рождения, Гарри» - гласила записка. Судя по дате, кружка была прислана на шесть лет. Знал ли отправитель, что она дойдёт до именинника только к двадцати пяти?
Пальцы нащупали что-то круглое и холодное, и Гарри вытащил из коробки довольно большой стеклянный шар. Внутри него был олень, стоящий под деревом. Снежинки, которые не переставая летали внутри шара, мягко опускались на ветви миниатюрного деревца, на рога величавого оленя, а записка, привязанная к вещице, гласила «Он покажет тебе, какая сегодня погода. Пусть в твоей жизни будет немного больше волшебства, Гарри. Лунатик».
На этот раз таинственный поздравитель подписался. Теперь сомнений не оставалось. Римус Люпин, которого считали пропавшим после смерти Джеймса и Лили, даже не думал исчезать из жизни сына лучших друзей. Всё то время, пока Гарри жил у Дурслей, не зная о волшебстве, он был убеждён, что никого на свете у него не осталось. Если бы хоть один подарок попал к нему в руки тогда…
Сейчас же было больно. Больно думать, что благодарить за всё это уже некого. Римус, вместе со своей женой, лежал под серой могильной плитой, одной из многих, появившихся после войны. И ведь Лунатик ни разу не спросил Гарри обо всём этом. А теперь сам Гарри не может спросить… Ни о чём не может. Остался лишь маленький сынишка Люпина, но в данном вопросе он вряд ли смог бы помочь.
Борясь с желанием бросить всё это, пока не стало слишком поздно, Гарри достал небольшой паровозик – точная уменьшенная копия Хогвартс-Экспресса. На выцветшей открытке было очередное коротенькое послание: «Скоро ты сможешь увидеть его своими глазами. Осталось совсем немного. Лунатик». В год доставки этого подарка Гарри исполнилось десять.
Надпись заставила задуматься. Римус писал, что нужно подождать. Знал ли он, как Дурсли относились к сыну его друзей? Скорее всего знал, если призывал именинника к терпению. И Гарри вдруг почувствовал себя очень скверно. Он вдруг осознал, что в те годы, когда он считал себя всеми покинутым, когда он был убеждён, что всем плевать на его чувства и судьбу, кто-то, совершенно тогда незнакомый, старался заботиться о нём, переживал, помнил о каждом дне рождения. Это могло сравниться разве что с заботой и теплом Молли Уизли.
А ведь Гарри знал, с каким трудом Люпин зарабатывал себе на жизнь. И сколько раз он видел захлопывающиеся перед его носом двери, сколько раз слышал колкие реплики в свой адрес. И всё равно он каждый год отправлял Поттеру-младшему подарок, дабы тот не чувствовал себя таким одиноким. Наверное, они с Римусом были в одинаковом положении. Гарри потерял родителей, Люпин – единственных друзей.
Как жестоко было лишить их обоих возможности не чувствовать эту всепоглощающую пустоту! Быть может, имей Римус разрешение иногда навещать Гарри, всё сложилось бы иначе. Может, тогда Лунатик не закапывался бы с головой в плохие воспоминания, а Дурсли не посмели бы обидеть племянника, зная, что за него может вступиться волшебник.
Но, к сожалению, прошлое невозможно вернуть или изменить. Сейчас Поттер, проглатывая боль и злость на весь мир, мог только продолжить изучения алого паровозика, согревшегося в его руках. При более детальном рассмотрении Гарри заметил небольшой рычажок сбоку. Стоило парню нажать на него, как игрушка вырвалась из его рук, загудела. Выпустила из трубы пар и помчалась по воздуху, нарезая круги по чердаку. С губ парня сорвался горький смешок. Мало того, что Люпин тратил на всё это с трудом заработанные деньги, он не поленился потратить, как минимум, несколько часов, чтобы заколдовать все эти вещи.
Гарри даже представить себе не мог, какой бы восторг он испытал в десять лет, увидев летающий по воздуху паровоз. Должно быть, Римус на это и рассчитывал. Оборотень хотел подарить мальчику, оказавшемуся далеко от магического мира, немного волшебства.
Перехватив летящий мимо паровозик и выключив его, Поттер поставил игрушку рядом с мягким оленем и снова посмотрел в коробку. Взгляд упал на упаковку Берти Ботс, к которой было приклеено шутливое предостережение. Написанное аккуратным люпиновским почерком – «Наслаждайся жизнью, Гарри. Но будь осторожен с этими конфетами, они действительно бывают абсолютно всех вкусов. Не наткнись на чёрный перец! Лунатик».
В целом в коробке оказалось десять подарков (что совпадало со временем проживания Гарри у Дурслей от момента попадания к ним, до момента отъезда в Хогвартс), каждый из которых призывал Гарри не унывать, напоминал о любви родителей или просто поднимал настроение. Был здесь и любимый Люпином шоколад, и даже магические комиксы, фигурки которых двигались на страницах.
Но главная находка ждала молодого человека на самом дне коробки. Рука Поттера наткнулась на что-то мягкое, вязанное, и когда эта вещь была извлечена из своего многолетнего хранилища, Гарри замер. В его руках был шарф с символикой Гриффиндора. Было видно, что он не новый, скорее всего, шарф раньше принадлежал Джеймсу, а может и самому Римусу, но, в любом случае, хранили его очень бережно и аккуратно. И у шарфа тоже была записка: «Я уверен, что тебя ждёт именно такая судьба. Будь храбрым, Гарри. Они бы тобой гордились. Удачи тебе в Хогвартсе. Римус Люпин».
Это последнее письмо, которое он получил от Лунатика. Получил спустя столько лет после его отправки! И только сейчас Гарри понял, что он никогда не был один. Римус, которого все считали исчезнувшим, исчез для всех, кроме младшего Поттера. Сейчас Избранному очень хотелось сказать мужчине спасибо за всё это, но Люпин уже не услышит слов благодарности.
А ведь сейчас сын Римуса так же скучает по маме и папе, как скучал когда-то Гарри. Быть может, именно поэтому Лунатик доверил своего ребёнка Мальчику-который-выжил.
Стоило Гарри вспомнить о крестнике, и он, поспешно забросив все вещи обратно в коробку, подорвался с места. Сейчас это казалось Поттеру необходимым и срочным. Последнее, что парень сделал, прежде чем трансгрессировать, поудобнее перехватив коробку, - направил палочку на стеклянный шар. Тут же на месте величавого оленя появился гордый волк, повернувший маленькую мордочку в сторону парня со шрамом.
***
Холодное зимнее солнце едва явило миру свои лучи, когда Гарри стоял на пороге дома Тонксов и громко стучал в дверь. Наверное, такой ранний визит был несколько удивителен для Андромеды, открывшей дверь. Женщина была в домашнем халате, но даже в таком виде ей удавалось сохранить аристократичную осанку и гордый вид.
– Гарри? Что-то случилось?
Вместо ответа парень просто отрицательно мотнул головой и, дождавшись, пока его впустят, спросил:
– Миссис Тонкс, Тедди ещё спит?
– Думаю, он ещё спит, мы ждали тебя на несколько часов позже, – снисходительно улыбнулась Андромеда, но Гарри сейчас было не до смущения или стыда. Оставив коробку в гостиной, Поттер поднялся наверх в комнату крестника. Несмотря на раннее время и любовь Тедди поспать подольше, мальчик уже проснулся, но продолжал лежать в постели, рисуя пальцем на стене какие-то узоры.
– Привет, Тедди, – тихо проговорил Гарри, опускаясь на край кровати, – У меня для тебя есть подарок!
Ждать долго не пришлось. Мальчик рывком поднялся и с широкой улыбкой обнял парня.
– Гарри! А бабушка сказала, что ты придёшь только в обед… Поэтому я хотел спать до обеда, но проснулся, – заявил юный метаморф. Тедди ещё не умел полностью контролировать способности, доставшиеся от матери, и часто его волосы принимали совершенно дикие оттенки. Сейчас лохматая шевелюра была ярко-малиновой, и Поттер внезапно вспомнил Тонкс с её излюбленным розовым.
Вместо ответа крестнику, Гарри крепко его обнял. Ему в детстве этого не хватало. Не хватало крепких отцовских объятий. Люпин-младший, Гарри был в этом уверен, тоже нуждается в отцовской любви, которую Римус, увы, уже не сможет выразить.
Конечно, Поттер знал, что никто не сможет заменить ребёнку родного отца, но ведь всегда можно попробовать быть другом и наставником.
– Смотри, что я принёс тебе, – улыбнувшись, Гарри оторвался от Теда и протянул ему стеклянный шар, в котором продолжал падать снег, а волк уже устроился под деревом. – Он будет показывать тебе, какая сейчас погода.
– Там волк! – схватив подарок, с грустной улыбкой отметил мальчик и поднял на Избранного глаза. Глаза, удивительно похожие на отцовские, – Он как папа?
– Как папа, – согласился Гарри, растрепав яркие волосы крестника ещё сильнее, – ты скучаешь по нему?
Молодой человек и сам не понимал, зачем начинает этот разговор. Ведь Тед ещё маленький, чтобы понять такие глобальные вопросы, как смерть. Особенно смерть ради общего блага. Но, возможно, всё дело было в том, что Гарри когда-то нужен был такой разговор. И такой человек, который выслушает его. Но рядом такового не оказалось.
– Очень скучаю, – шепнул Тео, опуская взгляд на стеклянный шар, – Я хочу, чтобы они вернулись.
Мальчик, казалось, сейчас заплачет, и Гарри поспешил сказать:
– Они никуда и не уходили, Тедди. Они всегда с тобой, пока ты помнишь их. И они очень любят тебя. Твои мама и папа любят тебя больше своей жизни. Именно поэтому они променяли свои жизни, на твою. Хотели, чтобы ты был счастлив.
Тео закивал и сморгнул слёзы.
– Знаешь, что твой папа сказал, когда ты родился? – Лукаво спросил Гарри, зная, что это подействует, и Тедди тут же поднял глаза на крёстного, внимательно слушая, – что ты – будущий великий волшебник. И он был прав. Твои родители всегда будут тебя любить, и всегда будут тобой гордиться, – Гарри приобнял Люпина-младшего за плечи, слегка встряхнув его, – а ты всегда должен помнить, что ты не один. У тебя есть бабушка и я. И если что-то случится, ты всегда сможешь прийти к нам.
Тедди вцепился в свитер парня, пряча лицо.
– И ты меня никогда не бросишь? Даже когда у тебя будут свои дети?
– Даже когда у меня будут внуки, – хохотнул в ответ Гарри, поглаживая мальчика по голове.
«Римус никогда не оставлял меня… И я тебя никогда не оставлю» - промелькнуло в голове Гарри, но вслух он этого говорить не стал.
***
На кладбище было тихо и безлюдно. Наверное, дело в том, что крайне мало людей решают прогуляться по кладбищу в двенадцатом часу ночи. Но Гарри Поттеру было всё равно. Он шёл, думая лишь о том, что он должен сделать. Конечно, очень странно разговаривать с могилами, и сам парень никогда этого не понимал. Раньше не понимал. Теперь же он начал осознавать: порою это – единственный вариант.
Гарри до сих пор было как-то странно думать, что человек, которого он знал всего несколько лет, сделал для него больше, чем кто бы то ни было ещё. Тяжело было смириться с несправедливостью, которой, казалось, пронизана вся жизнь Поттера.
Римус не должен был умереть так рано. И всё, что он присылал Гарри, должно было дойти до него в срок. Тогда молодой человек успел бы сказать спасибо. Тогда он узнал бы Люпина в поезде. Гарри бы многое поменял, но думать о том, чего никогда не будет, слишком тяжело.
Мальчик-который-выжил довольно быстро добрался до нужного памятника. Могила Люпина и Тонкс, похороненных вместе, всегда была ухоженной и аккуратной. В этом, конечно, большая заслуга Андромеды. Да и выжившие члены Ордена Феникса не забывают своих героев.
Но Гарри пришёл сюда вовсе не для того, чтобы проверять целостность надгробной плиты. Присев на колени, он положил яркие полевые цветы под именем Нимфадоры. Как ни странно, все улыбались, глядя на выгравированное имя, и шутили, что дух её будет мстить за то, что полное имя посмели написать.
Под именем Римуса Гарри положил плитку шоколада, и сейчас никто не смог бы доказать ему, что этот поступок – высшая степень глупости.
– Спасибо тебе, Римус, – негромко произнёс Поттер, и голос его заглушил порыв холодного ветра, - мне действительно очень жаль, что всё вышло именно так. Вы должны были жить, растить Тедди… А ты был бы замечательным отцом.
Гарри на мгновение умолк, сглотнув ком в горле. Почему-то ему вдруг показалось, что когда-то Римус Люпин вот так же стоял над могилой Джеймса Поттера, убитый горем, чувствующий свою вину и обещающий позаботиться о маленьком Гарри.
– А Тедди такой молодец, знаешь… Ты можешь им гордиться! – грустно усмехнулся парень, поправив очки, – и ты не волнуйся, он не будет один. Я о нём обязательно позабочусь. Вот увидишь, он станет великим волшебником. Совсем как отец… Разве что более ярким. Он очень похож на Тонкс. И тоже не любит своё полное имя. Наверное, это передаётся по наследству.
Почему-то, Гарри стало очень смешно. Он на кладбище, разговаривает с могилой. А ему непередаваемо весело. Он просто представил, как Тедди подрастёт, и как ему будут говорить «Ты так похож на отца… Но неуклюжестью и цветом волос – весь в маму!».
– Спасибо вам за всё. А Тедди обязательно поймёт. А если нет, то я всегда буду рядом, чтобы рассказать, как сильно вы его любите.
Больше Гарри ничего не стал говорить. Он отряхнул с колен снег и направился к выходу из кладбища. Джинни, должно быть, заждалась его дома. Оглянулся парень только раз, когда ему показалось, что кто-то мягко, будто благодаря, потрепал его по плечу, но, конечно, это был только ветер.
