Не братья

Мы лежали на полу спальни. Взгляды обоих были устремлены в потолок. Его ноги смотрели в одну сторону, мои – в другую. Каждый из нас мог слышать дыхание другого и размеренное тиканье часов. Каждый из нас мог. Но я не знаю, слышал ли он. - Быстро бьется… - его голос слился с тишиной, перебиваемой часами, и дополнил ее. Он не выходил за ее пределы, не нарушал, но наполнял ее особой атмосферой. - Разве? Кажется, тикают, как и прочие. - … да я про сердце твое, Тацуя. Отчего-то тишина стала звонче, и я уже не слышал тиканья. Вообще ничего. - Тебе показалось, Тайга, - я больше не мог лежать рядом, поэтому сел. - Хм, не думаю, - заметил, что ты смотришь на меня внимательным взглядом, и от этого стало не по себе. Часы пробили четыре дня. - Зачем ты пришел, Тайга? Мне не хотелось спрашивать. Я и дальше был готов наслаждаться неведением, наблюдать за тобой: как ты, расслабившись, лежишь на полу, а по твоим ногам ползет луч вечернего солнца. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Не хотелось, чтобы это исчезло. Заметил, как ты закрыл глаза. Спокойное выражение твоего лица беспокоило меня больше, чем если бы ты был напряжен. Единственным, что выдавало твои раздумья, была линия бровей – они изгибались на переносице, давая тебе сходство с ястребом. - Не знаю… - Не знаешь? – твой ответ меня не удивил. Если честно, то иного я и не ожидал услышать. Чего я собственно жду? Какого-то признания? Нет. Все хуже некуда. Но я не могу так просто взять и оставить это. Ты ведь пришел. Все-таки пришел. - Ну, это, наверное, покажется странным, - ты хмурился сильнее. Хорошо, что ты сейчас не можешь слышать стука моего сердца. Оно готово было вырваться из груди. Я не мог усилием воли его утихомирить. Оно просто не слушалось ни меня, ни моих просьб, – оно слушалось лишь тебя. Лишь ты мог повелевать им, даже не зная об этом. - Но, - продолжил ты, - мне следует это сказать. Я внимательно слушал, стараясь не упустить ни одной детали. Правда, я мало чего ждал от твоих слов. Лишь разрушения надежд. - Тацуя. Ты поднялся, опираясь на одну руку. Поправил свои брюки. - Да, Тайга? Сердце словно перестало биться. А часы перестали тикать. «Не говори. Молчи. Ничего не говори. Пожалуйста! Пожалуйста… пусть все останется, как есть», - мысли эхом отдавались в моей голове. - Тацуя, - повторил ты. - Не надо, - вырвалась из моих губ тихая просьба. Я видел, как шевелятся твои губы, но не мог разобрать, что ты говоришь. Или не хотел. Твои губы продолжали шевелиться. «Прости…» - разобрал я. Ты был невообразимо близко. «Не хочу терять тебя», - откликнулось в моих мыслях. Сердце билось и жалобно ныло одновременно. «…за это», - и твои губы накрыли мои в поцелуе. Я не понимал. Не знал, как реагировать. И только одна мысль громогласно раздавалась в моей голове, заполняла и разрывала ее. «Он тоже...» Ты взглянул растерянно теперь, словно ожидая реакции. Видимо, самой худшей. Но я не мог ничего ответить, потому что любое сказанное слово оголило бы мои чувства к тебе. - Прости, - спешно и растерянно повторил ты, торопясь отодвинуться. Столько же усилий, сколько я тратил на то, чтобы скрыть чувства, ты приложил, чтобы их открыть. Я успел поймать тебя за плечи прежде, чем ты решишь сбежать, и, притягивая к себе, запечатлел на твоих губах ответный поцелуй. «… любит». Часы пробили половину пятого, а солнечные лучи поднимались вверх по нашим ногам, озаряя комнату пусть вечерним, но все же ярким солнцем.