Во искупление, или Бал Полнолуния.

      СЦЕНА 1       Комната в доме Маргариты Николаевны. Входит домработница Наташа.       НАТАША. Ой, как накурено, даже цветы завяли, бедненькие… И что только Маргарита Николаевна думает: сколько раз ее просила «Не курите в постели». Нужно проветрить. (хочет открыть окно)       МАРГО (входя) Не нужно, Наташа.       НАТАША. Так ведь утро уже, Маргарита Николаевна. Пусть хоть солнышко в окно заглянет, а то темно, как в подвале.       МАРГО. Я не хочу солнца.       НАТАША. Но ведь цветы…       МАРГО. Плевать на цветы. Пусть увянут.       НАТАША. Неужели вам их не жаль?..       МАРГО. Ни капельки. Они – не самые здесь несчастные. (Садится на диван, подобрав под себя ноги)       НАТАША. Маргарита Николаевна, вы бы погулять сходили, нельзя же все время дома сидеть. Совсем желтая стали, как мимоза. Вон и Аполлон Федотович беспокоится.       МАРГО. Плевать на Аполлона Федотовича. На все плевать.       НАТАША. Да вы совсем больны. Может доктора?..       МАРГО. Я не больна, Наташа. Я умираю.       НАТАША (всплеснув руками) Ах, да что вы такое говорите?..       МАРГО. Я говорю, что мне не хочется жить.       НАТАША. Не хочется жить?..       МАРГО. Тоска, Наташа… Ах, какая тоска. Никогда не думала, что от тоски можно умереть.       НАТАША. А вы сходили бы в церковь. Маме моей так это очень помогает. Тоже говорит, так тошно, денег нет, за квартиру платить нечем, не жизнь, а сплошная мука. А в церковь как пойдет, так сразу…       МАРГО. Нет, Наташа. На церковь тоже наплевать. Было время – я молилась, я просила. Раз бог не слышит, значит, его нет. А если и есть, то он меня не понимает. Жаль, что дьявола тоже нет, я думаю, он был бы посговорчивее.       НАТАША. Да вы с ума сошли!.. Хотя, конечно, это забавно. Бабушка мне рассказывала, что до того, как стать тем, что он есть, Сатана был ангелом. Самым прекрасным из ангелов – ангелом утренней зари… (выглядывает в окно) Вот это да!.. Посмотрите, Маргарита Николаевна – только что было солнце, а сейчас небо заволокло, дождь льет, как из ведра. И горизонт черный, как…       МАРГО. Как перед концом света?       За окнами слышен сильный удар грома. Наташа, взвизгнув, бросается на диван к Марго.       МАРГО (обнимая Наташу) Не бойся грозы, девочка. Она не страшная. Знаешь, Наташа, у меня с утра такое чувство, что именно сегодня произойдет что-то. Да-да, сегодня непременно что-то случится, потому что не бывает так, чтобы что-то тянулось вечно. (снова слышен гром) Какая вспышка за окном!.. Молния ударила совсем близко.       НАТАША. Не дай бог, каштан под окнами полыхнет. Побегу гляну! (Убегает)       МАРГО. А, если даже и полыхнет, то… Говорят, что в грозу случаются необыкновенные вещи. Да-да, в грозу легко умирать. (падает на колени, молитвенно сложив руки) Господи, я просила твоей помощи, я плакала, я говорила: сделай так, чтобы выскочила из сердца тупая игла одиночества, пошли мне любовь. Ни денег, ни долгую жизнь, ни славу, ничего не нужно – только любовь, хоть самую капельку!.. И – ничего. Мне уже почти тридцать – и ничего. В сердце – черная дыра. Я не хочу жить. У меня не осталось надежды, разве что…       За сценой в отдалении тихо звучит музыка (проигрыш из песни «Агаты Кристи» «Легион»). Марго медленно поднимается с колен, выходит на передний план. Свет гаснет: в темноте видна только ее прямая черная фигура и слышен ее голос на фоне музыки.       МАРГО. Я не знаю твоего имени, ангел утренней зари. Люди называют тебя Люцифером. Прости бедную безумную женщину за то, что она посмела обратиться к тебе. Я делаю это потому, что у меня никого нет и ничего нет. И мне не к кому больше обратиться. Вот уже 10-ть лет я живу с человеком, которого не люблю, 10-ть лет мое сердце томится под коркой льда, 10-ть лет каждую ночь душит меня одиночество. Чего мне ждать от жизни? Не знаю. Впереди – пустота. Я прошу тебя, ангел утренней зари, я прошу у тебя помощи! Если и ты мне откажешь, я умру, я отравлюсь сегодня ночью. Помоги мне, спаси меня, дай мне надежду!..       За окнами – сильный удар грома.       ГОЛОС НАТАШИ ЗА СЦЕНОЙ. Маргарита Николаевна, каштан под окнами горит, в него молния попала!.. звоните, скорее звоните, а то огонь на особняк перекинется!..       МАРГО (тихо, про себя) Услышано. Спасена. Сейчас, Наташа!.. (выбегает прочь)       Звучит музыка. Танец-пантомима «Явление». На сцене – слабое мерцание огней. Медленно. Словно двигаясь по воздуху в космическом пространстве появляется свита – звездные леди и звездные кавалеры. За ними входит Воланд, на плечах у него длинный черный плащ, который шлейфом тянется по земле. Леди и кавалеры подхватывают концы плаща. Медленный марш на месте. Останавливаются скульптурной группой в центре сцены. На фоне их застывших лиц звучит фонограмма их голосов.       ГОЛОС ВОЛАНДА. Какая это планета?       ГОЛОС ФАГОТА. Земля, мессир!..       ГОЛОС БЕГЕМОТА. Задворки Вселенной!.. Надо же, куда занесло.       ГОЛОС ВОЛАНДА. Кажется, кто-то плачет?       ГОЛОС ГЕЛЫ. Женщина!       ГОЛОС ВОЛАНДА. Ей плохо?       ГОЛОС ФАГОТА. Ну, что вы, мессир! Ей хорошо.       ГОЛОС ГЕЛЫ. Она говорит, что ее никто не любит.       ГОЛОС БЕГЕМОТА. Пустое, мессир. Женские слезы.       ГОЛОС ВОЛАНДА. Мы задержимся здесь.       ГОЛОС ФАГОТА. Но, мессир!..       ГОЛОС ВОЛАНДА. Я так хочу.       ОСТАЛЬНЫЕ ХОРОМ. Как прикажете, мессир!.. Как прикажете, мессир!.. Как прикажете, мессир!       Медленно уходят под музыку: сперва свита, затем Воланд.       СЦЕНА 2       Яркий свет. Летнее кафе. Входят Мастер и Берлиоз.       БЕРЛИОЗ. Ну, и духотища сегодня. Солнце печет, как проклятое.       МАСТЕР. Ты не ответил на мой вопрос.       БЕРЛИОЗ (рассеянно). А?.. Садись, выпьем по стаканчику. (присаживается за один из столиков) Вчера в доме литераторов такой прикол был. Представляешь, старик Долгоносов что-то там о современных течениях в канадской литературе заливает, а эти двое придурков хомяка притащили и под кафедру его, бедного, сунули. Старик глаза вытаращил, да как заорет: «Крыса!» Бабы – в обмороке!..       МАСТЕР (мрачно). Ты не ответил на мой вопрос.       БЕРЛИОЗ. Какой вопрос, Вадик?.. Ой, прости, то есть, Мастер. Никак не привыкну. И зачем ты только себе такой псевдоним замороченный выбрал? Не мог, что ли что-нибудь попроще придумать? (зовет официантку) Эй, девушка!..       МАСТЕР. Ну да. Как у тебя, например. Входит Официантка – в мини-юбке, в фартучке.       БЕРЛИОЗ. А что? По-моему, «Берлиоз» звучит очень даже неплохо. Кто сейчас об этом художнике помнит?       ОФИЦИАНТКА. Что вы хотели?       МАСТЕР (поправляя Берлиоза). Музыканта.       БЕРЛИОЗ. Что ты сказал? (девушке) Два пива, пожалуйста.       Девушка уходит.       МАСТЕР. Я говорю, что Берлиоз – это композитор.       БЕРЛИОЗ. А, какая разница… Так что ты там у меня спрашивал?       Возвращается девушка с пивом.       БЕРЛИОЗ (тихо Мастеру). Ты посмотри, какая попка! (девушке) Не подскажете, который час?       ОФИЦИАНТКА (оценивающе окинув его взглядом). Сегодня вечером я занята.       БЕРЛИОЗ. Нет, ну надо же!.. Официантка, а строит из себя королеву.       ОФИЦИАНТКА. С вас двадцать пять рублей.       БЕРЛИОЗ (отсчитывая деньги). Знаю я вас, недотрог, до первой иномарки.       ОФИЦИАНТКА (пряча деньги). Козел. (уходит)       БЕРЛИОЗ (Возмущенно Мастеру) Нет, ты слышал?.. Окажись на моем месте человек менее порядочный, по стенке бы размазал. Шлендра.       МАСТЕР. Я спрашивал тебя о романе.       БЕРЛИОЗ. О романе? (пауза, пьет пиво) Знаешь, Вадик, в смысле, Мастер, если тебе интересно мое мнение… А то ты спрашивать спрашиваешь, а потом вдруг возьмешь и обидишься.       МАСТЕР. Говори.       БЕРЛИОЗ. Мне кажется, что редактор наш во многом прав. Эта книга не только никогда не станет бестселлером, она даже покупаться не будет.       МАСТЕР. Почему? Разве мой роман настолько плох?       БЕРЛИОЗ. Плох, хорош, какая разница? Дело не в этом. Ты пойми, дурачина, хорошая книга или плохая – это не важно. Важно то, будет ли она иметь спрос. А тут такая тема. И зачем тебе дался какой-то там Понтий Пилат из мезозойской эры?       МАСТЕР. Ты ошибаешься, Миша. В мезозойскую эру жили динозавры. А Понтий Пилат жил две тысячи лет назад.       БЕРЛИОЗ. Тем более. На динозавров хотя бы какой-нибудь любитель нашелся. Ты сам посуди, кто у нас наиболее читающая аудитория? Женщины, старушки, подростки. Женщинам что нужно? Красивую жизнь, красивую любовь, несчастную героиню. Старушкам что нужно? Долгую жизнь, чистую любовь и чтобы все хорошо закончилось. Ну, а подросткам – чтобы порнографии побольше было. А у тебя что?.. Первого нет, второго нет, а третьего ты вообще на дух не переносишь.       МАСТЕР. Но ведь есть люди, которым просто нравится хорошая литература – Шекспир, Достоевский, Гете…       БЕРЛИОЗ. Это классики, что ли? Да. Их студенты изучают. Вот в классики как попадешь, знаешь, какой спрос на тебя будет перед сессией? (смеется)       МАСТЕР. Ладно. В этом ты, может, и прав. Ну, а если отбросить… как это ты там назвал? Непопулярность темы. С точки зрения художественного произведения роман этот тебе хоть немного понравился?       БЕРЛИОЗ. Ну, конечно. В этом что-то есть. Только можно тебе дать совет? Нужно быть проще: красивые фразы и изящные обороты утомляют мозг. Побольше лаконизма. А сюжет… Вверни туда любовную коллизию. Скажем, Иисус и Мария-Магдалина.       МАСТЕР. Ну, ты что!..       БЕРЛИОЗ. Ты слушай, слушай.       В глубине сцены появляется Воланд, становится поодаль, прислушиваясь к разговору.       БЕРЛИОЗ. У меня замечательная идея насчет сюжета появилась. Спасибо мне потом скажешь. Значит, так. Иисус похищает Марию-Магдалину, которая постриглась в монахини.       МАСТЕР. Тогда не было монастырей.       БЕРЛИОЗ. Ты опять за свое?.. Я говорю, слушай, дуралей. Так вот: он увозит ее во Францию…       МАСТЕР (недоумевая). Но ведь Франции тогда…       БЕРЛИОЗ (перебивая). За ними гонится царь Ирод, который тоже влюблен в Марию-Магдалину и который на самом деле оказывается ее сводным братом. По дороге они попадают в плен к туркам. Их продают в рабство в Иерусалим, но тут… Но тут их спасает шайка бродячих апостолов. Иисус становится их атаманом. Но один из разбойников, этот, как его…Иуда тоже влюбляется в Магдалину. Из ревности он выдает Христа священникам. Магдалина с криком «Будь проклят, предатель!» бросается с Великой Китайской стены. Иуда в отчаянии убивает священников, убивает солдат и вешается на осине. Вот. Здорово, а?..       МАСТЕР (с сомнением). Да уж.       БЕРЛИОЗ. Слушай, у меня идея!.. А, может, мы Христа вообще голубым сделаем?..       МАСТЕР (давясь пивом). Ты что, спятил?..       БЕРЛИОЗ. А что, это сейчас очень популярно.       К их столику подходит Воланд.       ВОЛАНД. Доброе утро, молодые люди. Простите, что прервал, но предмет вашей беседы настолько интересен, что я решился подойти.       БЕРЛИОЗ (вскакивая).Ничего, ничего. Присаживайтесь. Пива хотите? (Мастеру, тихо) Ты глянь, какой фраер. Иностранец.       ВОЛАНД. Спасибо, я не люблю пиво.       МАСТЕР (Берлиозу, тихо). Какое лицо!.. Жаль, что я не художник!..       БЕРЛИОЗ (Мастеру). Да, в нем что-то есть – длинные волосы, одежда…       ВОЛАНД. Я хотел спросить: вы что же, как я понял, в бога не верите?       Пауза. Мастер и Берлиоз переглядываются.       БЕРЛИОЗ. Вы знаете, молодой человек, на бога у нас как-то времени не хватает. Бегаешь целый день по редакциям – туда рассказ, туда статейку…       ВОЛАНД (Мастеру). А вы?..       МАСТЕР. Не знаю. Ничего хорошего от бога я пока что не видел.       ВОЛАНД (внимательно глядя на него). Вы очень несчастливы?       БЕРЛИОЗ. Пустое, не обращайте внимания. (на ухо Воланду) У него сегодня роман зарезали. Три года писал, деньги вложил немалые. И - на тебе.       МАСТЕР. Миша, перестань. Молодого человека совсем не интересует моя история.       ВОЛАНД. Нет, ну, почему же?.. (внимательно смотрит на Мастера)       Долгая пауза.       МАСТЕР (вздрагивая). Мы встречались раньше?.. Звук вашего голоса…я где-то его уже слышал. И ваши глаза…       БЕРЛИОЗ. Да, да, ваше лицо и мне знакомо. Вы в кино случайно не снимались?       ВОЛАНД. Приходилось, и не раз.       БЕРЛИОЗ. Вы актер?       ВОЛАНД. Да, пожалуй, я актер. (пауза) Сегодня в городе будет замечательный спектакль.       БЕРЛИОЗ (взвизгнув от восторга). Я же говорил!.. Вот только фамилию вашу я не помню. И кого же вы играли? Дракулу? Графа Монте-Кристо? Зорро?       ВОЛАНД. Нет, я играл ангела утренней зари.       МАСТЕР. Люцифера?..       ВОЛАНД. Нет, в данном варианте меня звали Воландом.       БЕРЛИОЗ. Странное имя для дьявола.       ВОЛАНД (пожимая плечами). Не хуже остальных. Так что вы там говорили о Христе, Михаил Александрович?..       БЕРЛИОЗ. Вы меня знаете?       ВОЛАНД. Ну, как же мне не знать такую знаменитость!.. Ваши портреты во всех газетах.       БЕРЛИОЗ (польщено). Да, я частенько печатаюсь. Вы читали мои рассказы?       ВОЛАНД. Я от них в полнейшем восторге – написать такое может далеко не каждый. (пауза) Так значит, милейший Михаил Александрович, бога нет?       БЕРЛИОЗ. Странный вопрос. Конечно, нет. Откуда ему взяться?       ВОЛАНД. И дьявола тоже нет?       БЕРЛИОЗ. Ну, это уже совсем сказки «про белого бычка».       ВОЛАНД. Любопытное сравнение.       МАСТЕР (пытаясь намеком объяснить Берлиозу суть происходящего). Миша, будь осторожен. Заходит гроза.       БЕРЛИОЗ. При чем здесь гроза, не понимаю. (нервно шарит по карманам в поисках сигарет)       ВОЛАНД. Вы, я вижу, хотите курить? (достает черный портсигар с золотым вензелем) Какие предпочитаете?       БЕРЛИОЗ (несмело). А, если – «Давыдов»?       ВОЛАНД. Пожалуйста.       Берлиоз робко берет сигарету.       ВОЛАНД. Я вот что хочу сказать. Имейте в виду: Иисус существовал.       БЕРЛИОЗ (кайфуя с сигаретой). Бог, дьявол, жизнь, бессмертие – все это так сложно. Давайте сменим тему. А то у меня уже голова кругом идет. В конце концов, ни один человек не может назвать точного дня своей смерти.       ВОЛАНД. Человек не может. Он слишком ленив. Вы хотите знать, когда вы умрете?       МАСТЕР. Миша, пойдем домой, скоро будет дождь. Извините, молодой человек, но нам пора. (тянет Берлиоза прочь со скамейки)       БЕРЛИОЗ (вырываясь). Постой, да не тяни меня так. Мы не договорили. Может быть, у меня сюжет для романа созрел. Говорите, господин актер.       ВОЛАНД. К сожалению, романа не будет. Вы умрете сегодня.       БЕРЛИОЗ (подскакивая, с негодованием). Да? И от чего же? От чумы, ветрянки или насморка?       МАСТЕР. Миша, прекрати. Не зли его.       БЕРЛИОЗ. Да кто он такой! Как он смеет! Пришел, уселся. Я думал парень, как парень, а он такие вещи говорит!       ВОЛАНД. Вас погубит женщина.       БЕРЛИОЗ. Ну, это уж дудки. Я, с вашего позволения, женат. Пойдем, Вадик.       Мастер и Берлиоз собираются уходить.       ВОЛАНД. Останьтесь, Мастер. Пусть этот глупый маленький человек идет своей дорогой. Сегодня вы видите его в последний раз.       БЕРЛИОЗ. Да как вы смеете!.. Да я в полицию… А еще актер. (обиженно вскинув голову, уходит)       МАСТЕР. Зачем вы обидели моего друга?       ВОЛАНД. Он не друг вам. Обычный прощелыга.       МАСТЕР. Да что вы в этом понимаете? Оскорблять людей легче, чем пытаться их понять.       ВОЛАНД. Осторожнее, со словами, Мастер. Думайте над тем, что говорите. История 14-го числа весеннего месяца нисана может и повториться.       Пауза       МАСТЕР (опускаясь на скамейку рядом с Воландом). Что?!       ВОЛАНД. Как, вы уже ничего не помните?.. Короткая же у тебя память, друг…       Гаснет свет, сильный ветер.       СЦЕНА 3       Происходит смещение во времени: Мастер становится Иисусом, Воланд – Пилатом.       Звучит тягучая еврейская музыка, на фоне ее звучит записанная на пленку фонограмма Голоса.       ГОЛОС. В белом плаще с кровавым подбоем ранним утром 14-го числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крылами дворца Ирода великого вышел пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат…       Медленно входит Пилат, за ним идет Секретарь.       ПИЛАТ (тихо, про себя). Запах розового масла…он преследует меня с утра… От мигрени нет лекарства… голова словно онемела. Ах, какая боль!..       СЕКРЕТАРЬ (разбирая на столе бумаги). Игемон, прибыл подследственный из Галилеи.       ПИЛАТ (про себя). Господи, опять!.. И что им всем от меня нужно?.. (вслух) К тетрарху дело посылали?       СЕКРЕТАРЬ. Конечно. Им      енно он и направил смертный приговор Синедриона на ваше утверждение.       ПИЛАТ. Какой отвратительный сегодня день… Ну, что вы на меня смотрите? Введите обвиняемого.       СЕКРЕТАРЬ (подойдя к двери). Эй, ты там! Можешь заходить.       Входит Иисус. Пилат принимает его, полулежа в кресле. Секретарь садится за стол и записывает.       ПИЛАТ. Имя?       ИИСУС. Мое?       ПИЛАТ. О, боже, и этот меня мучает, сколько же можно!.. (к Иисусу) Мое мне известно. Не прикидывайся более глупым, чем ты есть. Твое.       ИИСУС. Иешуа.       ПИЛАТ. Прозвище есть?       ИИСУС. Га-Ноцри.       ПИЛАТ. Откуда ты родом?       ИИСУС. Из города Гамалы.       ПИЛАТ. Где живешь постоянно?       ИИСУС. Я путешествую из города в город.       ПИЛАТ. Все с тобой ясно. (про себя) Опять воздуху не хватает. О, боги мои, боги мои, за что вы меня наказываете?.. (к Иисусу) Зачем же ты, бродяга, подговаривал народ на площади разрушить ершалаимский храм?       ИИСУС. Добрый человек, поверь мне…       ПИЛАТ. Что?.. Что ты сказал? (медленно поднимается и, взяв в руки чашу, подходит к Иисусу) Ты назвал меня добрым человеком?.. (резко выплескивает содержимое чаши в лицо Иисусу) Да знаешь ли ты, глупый мальчишка, что в Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище? И это верно. Мне так же легко отправить тебя на виселицу, как размазать сейчас по твоей физиономии розовое масло!       Грубо хватает его за подбородок, буквально выкручивая ему шею; остервенело шепчет ему в ухо:       ПИЛАТ. Ты понял, или ударить тебя?..       ИИСУС. Я понял. Не бей меня.       Пилат так же резко отпускает его и возвращается на место.       ПИЛАТ (про себя). Боже. Что я сейчас сделал, зачем?.. Мой ум отказывает мне. Скорее бы смерть… (к Иисусу) Итак, что ты говорил про храм толпе на базаре?       ИИСУС. Здесь просто вышло недоразумение. Я говорил, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины. Сказал так, чтобы было понятно.       ПИЛАТ (про себя). Боже, яду мне, яду… Я ничего уже не соображаю – повесить его, и спать…спать… (к Иисусу) Зачем же ты, бродяга, смущал народ, рассказывая про истину, о которой сам не имеешь представления? Что есть истина?       В отдалении звучит музыка. Иисус медленно приближается к креслу и кладет руки на голову Пилату, медленно говорит под музыку       ИИСУС. Истина?.. Истина прежде всего в том, что у тебя сейчас болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты не только не в силах говорить со мной, но тебе даже трудно смотреть на меня. Сейчас я – твой палач. Но, потерпи – мучения твои сейчас закончатся, голова пройдет.       Пока Иисус говорит, лицо Пилата изменяется: выражение ужаса, смятения, радости, благодарности быстро сменяют друг друга. Он вскакивает, затем снова опускается в кресло, закрыв глаза.       Музыка обрывается.       ИИСУС. Ну, вот все и закончилось, и я чрезвычайно этому рад. (обходит кресло прокуратора, садится рядом на полу, взяв его руки в свои) Вот, что я хочу предложить тебе, игемон. Ты устал, тебе нужно отдохнуть. Устрой себе маленький праздник. Гроза начнется ближе к вечеру. А сейчас можно пойти к Елеонской горе. Ты был когда-нибудь на Елеонской горе, прокуратор?       ПИЛАТ (заворожено). Нет.       ИИСУС. Ты потерял полжизни! Там красиво, словно в волшебном сне. Трава, цветы, синие звезды над головой.       ПИЛАТ. А мне никогда не снятся цветные сны. Только черно-белые.       ИИСУС (прикасаясь к его голове). Просто ты очень устал. Вот увидишь – после прогулки тебе станет легче. В лесу как раз сейчас цветет шиповник.       ПИЛАТ. Шиповник… маленький белый бутон на ладони… (хватая Иисуса за руку) Кажется, там есть река?       ИИСУС. Есть, и чудесная. Вода теплая, как парное молоко.       ПИЛАТ. Искупаемся?..       ИИСУС. Я не умею плавать, игемон.       ПИЛАТ (смеясь). Игемон, игемон – вот заладил. Что за дурацкое слово? Можешь называть меня просто «друг». У меня никогда не было друга, только слуги, враги и подчиненные. Вот так вот. А плавать я тебя научу. Пойдем.       ИИСУС. Но там солдаты.       ПИЛАТ. Не бойся, дурачок. Представь себе. Что солдаты эти в душе…как ты там говорил?.. добрые люди.       ИИСУС (смеясь). Конечно, друг. Злых людей просто нет на свете.       Оба, взявшись за руки ,направляются к двери.       СЕКРЕТАРЬ (обалдело, вслед). Игемон!.. Прокуратор!..       ПИЛАТ. Ах, да, я забыл… (Иисусу) подожди, друг, я улажу кое-какие формальности. (Секретарю) У вас все по этому делу?       СЕКРЕТАРЬ. К сожалению, нет. (подает бумагу)       ПИЛАТ (медленно читает вслух) «Закон об оскорблении его величества императора…» (отшвыривает бумагу, на лице его мелькает резкая и сильная боль, но он усилием воли старается взять себя в руки)       Все так же медленно Пилат подходит к Иисусу, разворачивает его к себе лицом.       ПИЛАТ. Послушай, Га-Ноцри. Только подумай, хорошенько подумай перед тем, как отвечать… Говорил ли ты что-нибудь о великом императоре?.. говорил, или не говорил? (делает сильное ударение на «не»)       ИИСУС. Правду говорить легко и приятно.       ПИЛАТ (косясь на Секретаря). Естественно, ты и должен сказать правду. А, может быть, ты не помнишь, а?.. (с надеждой смотрит ему в глаза) Ведь не помнишь? Секретарь, запишите, пожалуйста: он забыл.       ИИСУС. Нет, ну, почему же – я все помню.       ПИЛАТ (стискивая его плечи). Так значит, не говорил?.. Не говорил, да? Ответь, Га-Ноцри, ну, что стоит тебе ответить…правду?       Пауза, смотрят друг на друга.       ИИСУС. Дело было так. на базаре я встретил человека по имени Иуда. Мы разговорились, он пригласил меня к себе в гости. Там мы продолжили разговор. Любознательный молодой человек очень интересовался моим учением, в частности спрашивал, что я думаю об императорской власти.       ПИЛАТ. И ты ответил?..       ИИСУС. Я сказал, что любая власть есть насилие над человеческой личностью, и что когда-нибудь наступит время, когда на свете не будет ни царств, ни императоров. Наступи царство добра, любви и справедливости, и все люди будут счастливы.       Пауза. Пилат закрывает лицо руками и отходит в сторону       ИИСУС (участливо). Что с тобой?.. Опять голова?..       ПИЛАТ (яростно отбрасывая его руку). Идиот! О, какой же ты идиот! (тихо и грозно) На свете нет власти выше и благороднее, чем власть императора Тиберия! Ты слышишь? Нет, и не будет! Твое царство справедливости никогда не настанет, а все люди – трусы и подонки. Слышишь, глупый ты мальчик?.. Трусы и подонки. (трясет его за плечи, голос его почти срывается на крик) Преступник!.. Преступник!.. Преступник… (резко поворачивается к нему спиной)       Пауза       ИИСУС (тихо). Ты убьешь меня, да?..       ПИЛАТ (вздрагивая, оборачивается; не глядя на Иисуса, Секретарю). Уведите обвиняемого.       Секретарь подходит к Иисусу, скручивает ему за спиной руки.       ИИСУС (торопливо). Я только хочу сказать…Я совсем не сержусь на тебя. Что ж, надо, значит, надо. Каждый выполняет свой долг, как может. Только, пожалуйста, сходи в лес. Туда, где цветет шиповник…       СЕКРЕТАРЬ. Ну, ну, разговорился не на шутку. Ступай.       ИИСУС. Слышишь, друг!.. На Елеонскую гору, к реке. Я бы очень хотел тебя сопровождать, но уже не смогу…       СЕКРЕТАРЬ (толкает его в спину). А ну, иди живо! Проповедник выискался!..       ИИСУС (оглядываясь у двери) Запах шиповника поможет тебе от головной боли, не забывай… Прощай, друг.       Секретарь выводит его и тут же возвращается.       ПИЛАТ. Что он еще сказал?       СЕКРЕТАРЬ. Ничего особенного. Все то же. Да, еще добавил, что на свете нет большего порока, чем трусость.       Пилат сильно вздрагивает. В отдалении тихо слышна музыка.       ПИЛАТ (отрешенно). Он прав. (Секретарю) Пишите. (диктует) Я, Понтий Пилат, ныне пятый прокуратор Иудеи, рассмотрел дело Иешуа Га-Ноцри из Гамалы и признаю выше указанного Иешуа….виновным в подстрекательстве к мятежу против императорской власти. А посему (пауза) смертный приговор Синедриона утверждаю! (опускает вниз большой палец руки, символизирующий смерть)       Музыка становится оглушительной. Свет гаснет.       СЦЕНА 4       ГОЛОС-ФОНОГРАММА. Кто сказал, что нет на свете настоящей, верной и вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык. За мной, читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь.       Ночной клуб. Звучит легкая танцевальная музыка, мелькание огней. На заднем плане – молодежная тусовка, дискотечный танец.       Появляется Марго, вся в черном, с букетом мимоз – ее лицо и наряд не вписываются в атмосферу всеобщего веселья. Танцующие вертятся вокруг нее, задевают, пытаются вовлечь в танец, но она сомнамбулически двигается дальше. С другой стороны сцены появляется Мастер; он становится поодаль, мрачно наблюдая за танцующими. Почти что следом появляются Воланд и Гела. Воланд знаком указывает Геле на Мастера. Гела подходит к нему, танцуя, обвивается вокруг него, тянет за собой на середину сцены. Воланд приглашает Маргариту. Она делает отрицательный жест, но Воланд властно протягивает ей руку, и она, подчиняясь, идет к нему. Танцуют на две пары, остальные двигаются на заднем плане. В самом центре сцены Воланд и Гела сталкивают Мастера и Маргариту лицом к лицу. Музыка резко изменяется: из ритмичной она становится плавной, медленной, красивой. Мастер, словно опомнившись, делает шаг вперед и приглашает Марго на танец. Воланд делает знак – остальные удаляются. На сцене в полумраке только Мастер и его дама. Их диалог происходит на фоне и во время танца.       МАРГО. Нравятся ли вам мои цветы?       МАСТЕР. Нет.       МАРГО. Вы вообще не любите цветы?       МАСТЕР. Нет, а люблю цветы. Только не такие.       МАРГО. А какие?       МАСТЕР. Я люблю розы.       МАРГО. Я тоже. Просто сегодня я вышла из дома с желтыми цветами в руках для того, чтобы ты наконец-то нашел меня…       МАСТЕР. И, если бы мы сейчас не встретились?..       МАРГО. Я бы отравилась. Моя жизнь пуста.       Пауза       МАСТЕР. Вам нравится гулять под луной?       МАРГО. Очень. Она словно касается невидимой рукой каких-то струн внутри, заставляя их звенеть. Она пленяет и тревожит.       МАСТЕР. Я всю свою жизнь любил именно вас.       МАРГО. Вы женаты?       МАСТЕР. Да. На этой…как ее…Вареньке, Машеньке…платье еще такое полосатое. Нет. Все-таки Вареньке. Я не помню.       МАРГО (улыбаясь). Когда-нибудь вы так скажете и обо мне.       МАСТЕР. Никогда. Вы – единственная. Ваши глаза, ваши руки, ваши губы – единственные во Вселенной. Их невозможно спутать или забыть.       МАРГО. Скоро десять лет, как я замужем.       МАСТЕР. Десять лет без любви? Это ужасно. Бедная вы моя, бедная. (обнимает ее)       МАРГО. Не жалейте меня. Теперь я богата. Теперь у меня есть вы, и мы всегда будем вместе. Я буду бороться за свое счастье.       МАСТЕР. Спасибо, любимая.       Обнявшись, под музыку уходят.       СЦЕНА 5       Маленький ночной ресторанчик. Входят Марго с мужем Аполлоном Федотовичем.       АФ. Что будешь пить, Марго?       МАРГО. Все равно.       АФ (фыркает). Скажите пожалуйста – ей все равно. А, если я тебе водку предложу или текилу? Это тебя устроит? (подвигает ей стул и присаживается сам)       МАРГО. Вообще-то мы пришли сюда, чтобы поговорить.       АФ. Я уже все тебе сказал, дорогая. Делай, что хочешь, хоть на стенку лезь, а развода я тебе не дам. Тоже мне еще нашла время крутить романы. Через три дня у меня конференция в Канаде. Ты что же хочешь, чтобы я из-за твоего дурацкого развода попал в черный список?       МАРГО. Ты преувеличиваешь.       АФ. Нисколько. Логика у большинства людей проста: от нормальных мужей жены не уходят. Кстати, о женах… Мишу Берлиоза помнишь?       МАРГО (брезгливо). Еще бы. Бездарность, к тому же еще и глуп, как пробка.       АФ. Это твое мнение, дорогая. Я ему тоже не особо симпатизировал, но все же о покойных плохо не вспоминают.       МАРГО. Разве он умер?       АФ. Если бы умер. Его жена укокошила. Да еще как по- глупому!.. Чистая случайность – не подфартило малому. Он выпил лишнее. Пришел домой, она ему - ну вычитывать. Он ей оплеуху, она его – под ребро. И что ты думаешь? Упал, да головой о железную рукоять на тахте. Ужас!       МАРГО. Да, глупая смерть.       Входят Воланд с Гелой, садятся за соседний столик. Марго и АФ провожают их глазами.       АФ. Ух ты, черт! Ну и люди здесь ходят!..       МАРГО (задумчиво). Какая странная красота. В ней есть что-то пугающее, так что мороз бежит по коже. Где я уже видела это лицо?       АФ. О ком это ты, милая?..       МАРГО. Вон об этом мужчине.       АФ. Ну вот, ты уже дошла до того, что таращишься на мужиков в баре. Этак бог знает до чего можно докатиться. Мало тебе этого придурочного Мастера.       МАРГО (вздрагивая). Откуда ты знаешь?       АФ. Помилуй, дорогая. Мне ли не знать. Я все-таки – главный редактор и кое-что знаю о своих подчиненных. В особенности, о тех, которые волочатся за моей женой. К тому же этот твой поклонник порядочно потрепал мне нервы своим замороченным романом. Как вспомню – мозги пухнуть начинают.       МАРГО. Я не читала ничего прекраснее. Ты глуп.       АФ. Попрошу без оскорблений. Иначе твой новоиспеченный Ромео завтра же вылетит из редакции, а заодно и из квартиры, за которую он больше года не платил.       Входит Кот, притираясь, вертится у столиков.       МАРГО (АФ). А ты, оказывается, подлец.       АФ. Я просто практичный человек, дорогая.       КОТ (трогая лапой плечо АФ). Дядя, закурить не найдется?       АФ. Не курю. (опомнившись, вытаращился на кота) А ну брысь отсюда!       КОТ (оскорблено). Сам ты мяу! (отходит к Воланду и устраивается у его ног)       АФ (задумчиво к Марго). Ты сейчас не заметила ничего странного?       МАРГО. Что я должна была заметить?       АФ. Кот за соседним столиком…       МАРГО. Ты что, котов никогда не видел?.. Кот как кот, крупный, домашний. Кажется, его привел с собой этот мужчина.       ВОЛАНД (Коту). Ну, что там?       КОТ. Клиент созрел, мессир! Страдает, бьется в стенку лбом и жжет рукопись. Такая сцена!.. Я даже прослезился.       ГЕЛА. Бедненький Бегемот! Ты еще скажи, что у тебя пропал аппетит.       БЕГЕМОТ. Ну, уж нет – это всегда при мне. Вернее, я при нем.       ВОЛАНД. Ну, а сюда ты зачем ворвался?       КОТ. Соскучился, мессир.       ГЕЛА. Вранье. Пришел со стола что-нибудь стянуть, да на нервы подействовать.       КОТ. Стянуть со стола? Да ни в жизнь! Мы с Фаготом сейчас в одном фирменном магазинчике закусили – пальчики оближешь.       ГЕЛА. А продавец не возражал?..       БЕГЕМОТ. Какой продавец?       Входит Фагот, с порога с выражением бурной радости бросается к Марго, хватает ее за руки, радостно встряхивая.       ФАГОТ. Я в восхищении! Как я рад, драгоценная моя донна! Как я счастлив видеть вас снова. Подумать только – каких-то несчастных 300-то лет!.. Вы ничуть не изменились.       МАРГО. Я вас знаю?       АФ. Кто вы такой? Что за чушь вы мелете?       ФАГОТ. Милейший Аполлон Федотович! (бросается к нему на шею, смачно лобызаясь) Видеть вас – одно сплошное удовольствие! Как же, как же, читал ваш последний роман – это что-то потрясающее! За душу берет – я три дня с унитаза не слазил, честное слово!..       АФ (оскорблено). Что вы несете?       МАРГО (смеясь). А он, между прочим, кое-что понимает в литературе.       ФАГОТ. Похорошели, королева, как вы похорошели!.. Вам удивительно идет черная масть. Ведь говорил я вам тогда, на балу у Генриха Наваррского, что брунетки…       АФ. Немедленно отойдите от столика! И как только подобный сброд пускают в общественное место!..       ВОЛАНД. Иди сюда, Фагот! Месье литератору не нравится твое лицо.       ФАГОТ. Слушаюсь, мессир! (к Марго) Вашу ручку, королева! (целует ей руку и идет к Воланду, устраиваясь у его ног рядом с Котом)       АФ. Придурок какой-то!..       МАРГО. Почему же? Он милый и забавный. По крайней мере, не поддонок.       АФ. На что ты намекаешь, милая?       МАРГО. На одного человека, который везде и всегда все портит – жизнь, чувства, любовь, красоту.       АФ. Громкие слова, Маргарита! Ты же знаешь, что громкие слова на меня не действуют. И вообще, вместо того, чтобы меня оскорблять, ты могла бы отдать должное моему терпению. Я с тобой живу вот уже почти 10-ть лет, и за все это время ни разу не давал повода к сплетням. Хотя при моей работе и при моем положении меня окружают женщины в 10-ть раз привлекательнее тебя и уж не знаю во сколько десятков раз искуснее тебя в постели.       МАРГО (дает ему оплеуху). Сволочь! Ты циничнее уличного торговца!       АФ (потирая щеку). Ты грубая женщина, Марго. А оплеухи на меня тоже не действуют. И вообще, если хочешь знать, своего ухажера ты больше не увидишь.       МАРГО. Как? Что ты с ним сделал? Отвечай немедленно!       АФ. Успокойся, любимая. Я с ним не сделал ровным счетом ничего. Он и без меня постарался – вероятно, его литературный шедевр вконец снес ему крышу. Как только мадам Балабанова объявила сегодня о смерти Миши Берлиоза с подробностями, разумеется, этот сумасшедший вскочил с места, стал орать, размахивать руками, в общем, вести себя безобразно, ну, прямо...как ты сейчас. А слышала бы ты околесицу, которую он нес!.. Будто бы сегодня на Патриарших прудах он и Миша встретились…с кем бы ты думала?.. С сатаной!       МАРГО (вздрагивая). Что?!       АФ. Не пугайся, милая, это же просто бред идиота. Так вот он кричал на всю редакцию, что этот самый сатана и угробил Берлиоза, который его, дескать, оскорбил. Мало того, он еще и Пилата сюда приплел. Якобы этот доисторический Пилат и есть Сатана, который несет наказание за предательство, которое он совершил 2 тысячи лет назад. И вот теперь он вернулся. Короче, за всю свою жизнь я не слыхал подобного бреда.       МАРГО (про себя). Боже мой, боже мой, свершилось!.. Это я, я во всем виновата. Бедный мой, бедный… (к АФ) И что ты сделал?       АФ. Я? А что бы сделал любой нормальный человек в моем положении? Естественно, позвонил в психушку.       МАРГО. Нет!..       АФ. Да, милая. (целует ей руку) Не волнуйся, ему там будет хорошо. Кстати, знаешь, какой у него диагноз? Шизофрения. Я давно подозревал, что этот твой Мастер с большим приветом.       МАРГО. Ты погубил его. Ты хоть понимаешь, что ты его погубил?       АФ. Естественно. По-твоему, я что, дурак?       МАРГО. О боже!.. (закрывает лицо руками)       ГЕЛА (Воланду). Мессир, по-моему, пора вмешаться. Она страдает.       ВОЛАНД. Страдает? Что она может знать о страдании, эта девочка… Ты права, Гела. (делает знак своей свите – те незаметно окружают АФ и Марго)       Воланд встает со своего места и идет к ним.       ВОЛАНД. Добрый вечер, уважаемый Аполлон Федотович!       МАРГО (встрепенувшись, про себя). Где я слышала этот голос? Неужели?..       АФ. Мы встречались?       ВОЛАНД. Может быть, да, может быть, и нет. Одно могу сказать наверняка – за те 2 тысячи лет, которые я вас знаю, вы нисколько не изменились. (к Марго) Вы позволите, мадам? (садится рядом)       АФ. Я не предлагал вам сесть.       ВОЛАНД. Что ж, меня это не удивляет. Вежливость никогда не входила в число ваших достоинств. (к Марго) Вы желаете, чтобы я ушел?       МАРГО. Нет, нет, останьтесь!       ВОЛАНД. Как прикажете.       АФ. Нет, это просто хамство!.. это насилие. Эй, кто-нибудь! (хочет встать)       Кот и Фагот с двух сторон хватают его за плечи и садят на место.       ФАГОТ. А ну, заткнись!       КОТ. Если будешь орать, я тебя по столу размажу.       ГЕЛА (усаживаясь на колени к АФ). А теперь, красавчик, ты никуда не уйдешь.       АФ (пытаясь вырваться). Уберите ее от меня! Как вы не понимаете – меня может увидеть кто-нибудь из редакции!       ВОЛАНД. Это вам уже не грозит. Вы дурно обошлись с дамой и будете за это наказаны. Что с ним сделать, Маргарита Николаевна?       МАРГО. Не знаю. Видеть его не могу.       АФ (трагически). А я тебе еще на 8-ое марта тапочки подарил!       КОТ. Оторвать ему голову!       ВОЛАНД. Ты не джентльмен, Бегемот. При даме!       ФАГОТ. Превратить его в крокодила. Или – в попугая.       КОТ. Только не в говорящего!       ГЕЛА. Лучше врезать ему по морде.       ВОЛАНД. Фи, Гелла! Что за выражение. К тому же, судя по всему, господин редактор еще меньше джентльмен, чем Бегемот. Боюсь, что в долгу он не останется.       КОТ. Тогда я его съем. Жалко, что горчицы нету.       АФ. Это произвол! Я жаловаться буду.       ВОЛАНД. Никого есть не надо. И превращать тоже. А, тем более, по морде. Мы же ведь гуманисты. Лучше пригласите его на цыганочку.       АФ. Куда-куда?..       ВОЛАНД. Вы не любите, танцевать, почтеннейший? Очень жаль.       ГЕЛА. Я так просто обожаю!       КОТ. Понял, мессир! Это гениальная идея. Я –«за» обеими лапами!       ФАГОТ. Маэстро, цыганочку!       Звучит «Цыганочка», танец. Гела, Кот и Фагот по очереди обхаживают АФ, перешвыривая его друг к дружке – вертят, крутят, роняют. В конце концов, Кот вцепляется ему в спину, и АФ убегает. Марго смеется, как ненормальная. Фагот пробует пригласить ее на танец, но она все так же истерически смеясь, убегает.       ФАГОТ. Вот тебе и раз! Убежала. Надо ее было Бегемоту пригласить – он обаятельный.       ВОЛАНД. Оставьте. Я сам.       Воланд делает знак – все уходят. Воланд, чуть помедлив, тоже.       СЦЕНА 6       Музыка «Серое небо» Агаты Кристи – пантомима Марго. Комната Маргариты. Полумрак. В центре сцены – зеркало. Входит Марго, кутаясь в плед, в халате, непричесанная. Зажигает свечу, достает из тумбочки обгоревшую тетрадь и розу, рассматривает. Затем бросает розу, бежит к двери, словно навстречу кому-то. Но на ходу внезапно вспоминает о том, что бежать ей некуда. Падает на колени в беззвучном рыдании, затем перебирается на диван – обнимая колени. Смотрит в окно. Затем подходит к зеркалу, долго на себя смотрит: видит в зеркале стареющую, никому не нужную женщину. Запускает руки в волосы, бессмысленно их перебирает, пытаясь сделать что-то вроде прически – не удается. Она хватает губную помаду, контурный карандаш, пытаясь что-то сделать со своим лицом – не выходит. Чем напряженнее мелодия, тем отчаяннее ее попытки. Наконец, она, смеясь и плача одновременно, с полубезумным выражением лица начинает рисовать что-то на лице – выводит помаду за контур губ, размазывает по лицу. Движения ее настолько напряженны и отчаянны, будто в руках у нее не помада, а остро отточенная бритва, которой она вскрывает себе вены.       Внезапно появившийся Воланд перехватывает ее руку.       Музыка обрывается. Марго и Воланд смотрят друг на друга.       Пауза       МАРГО. Вы всегда являетесь вместе со смертью?       ВОЛАНД. Иногда я ее опережаю. По крайней мере, пытаюсь.       МАРГО. Кто вы? Кто вас послал?       ВОЛАНД. Обычно посылают не меня, а ко мне.       МАРГО. Вы – Сатана?       ВОЛАНД. Сатана… Это слово придумано людьми. Оно мало отражает действительное существование стоящего перед вами факта. (садится в кресло) А вот теперь – сидящего в кресле и держащего за руку одну из красивейших женщин этой маленькой планеты.       МАРГО. Вы издеваетесь? (вытирает с лица неудачный макияж)       ВОЛАНД. Нет, я пытаюсь за вами ухаживать.       МАРГО (против воли улыбаясь). Вы – сама галантность.       ВОЛАНД. Галантным можно быть только с настоящей Женщиной, все остальное – обычная вежливость.       МАРГО. Вы услышали мою молитву?       ВОЛАНД. Да, я пришел вместе с грозой.       МАРГО. Я наговорила глупостей, простите. Я была в отчаянии.       ВОЛАНД. Как сейчас?       МАРГО. Нет. Жить без любви, а потом вдруг ее найти и так же внезапно потерять – это уже не тупая игла, это – открытая рана.       ВОЛАНД. Я могу вам помочь.       МАРГО (с надеждой касаясь его руки). Вернете мне Его?..       ВОЛАНД. Это в моих силах.       МАРГО. И за это я должна буду…отдать вам душу?       ВОЛАНД. Это тоже придумано людьми, Маргарита Николаевна. Вы исполните мою просьбу. Не приказ, а именно просьбу.       МАРГО. Убить кого-нибудь? Обольстить? Отравить? Я все сделаю.       ВОЛАНД (с улыбкой целуя ее руку). Быть королевой на моем балу.       МАРГО. Вы шутите?       ВОЛАНД. Нет. Сегодня полнолуние. И до Пасхи три дня. На древнеиудейском языке этот день именовался 14-го нисана.       МАРГО. Что?.. Что вы сказали? (сжимает голову руками) Ваш голос… Где я его слышала?.. Я, кажется, схожу с ума.       ВОЛАНД (берет ее руки в свои). Нет. Марго, вы действительно слышали мой голос. Память вас не обманывает. Только это было давно, очень давно.       МАРГО (вспоминая). Да, да, я помню. Вы вот так же держали меня за руку. И в глазах у вас была…       ВОЛАНД. Боль?..       МАРГО. Да, боль. Нечеловеческая боль и страдание. Вы что-то говорили мне. Это было…это было…       ВОЛАНД. 14-го числа весеннего месяца нисана, в такую же ночь в полнолуние, 2 тысячи лет назад. В ту ночь вы пришли, чтобы убить меня… Магдалина!..       МАРГО. Боже мой, боже мой! (падая на колени) Я вспомнила! Я вспомнила… Помоги мне, Господи!..       Свет гаснет.       СЦЕНА 7       Провал во времени: Воланд становится Пилатом, Марго – Марией-Магдалиной, Афанасий Федотович – Иудой.       На сцене –полумрак, звучит тягучая еврейская музыка. Медленно появляется Понтий Пилат, садится на кушетку, обхватив голову руками. На фоне музыки звучит его записанный на пленку голос-фонограмма.       ГОЛОС-ФОНОГРАММА. Полнолуние. Запах розового масла… Тройное оцепление на лысой горе и копье под сердцем. Боги отняли у меня сон. И шиповник в лесу больше не цветет. Белый бутон на ладони, и на нем капелька крови – твоей крови, друг… Почему я убил Его?.. Единственного человека, затронувшего мое сердце, которое я всегда считал каменным? Чего я испугался? Что мне было терять?.. Звезды на небе плачут. А глаза у Него были синие. А голос… «Злых людей нет на свете». Я предал Его, и нет мне прощения.       Входит Секретарь.       СЕКРЕТАРЬ. Прокуратор!..       ПИЛАТ (отрешенно). Что вам нужно?       СЕКРЕТАРЬ. Вас спрашивает человек.       ПИЛАТ. Отправьте его к чертовой матери. Я никого не желаю видеть.       СЕКРЕТАРЬ. Но, игемон… Он очень просит, говорит, что ему срочно нужны деньги.       ПИЛАТ (морщась). Что вы мелете? Какие деньги?       СЕКРЕТАРЬ. Тридцать тетрадрахм, награда за помощь в разоблачении государственного преступника.       ПИЛАТ (после паузы, осмысленным голосом). Как зовут этого…доброго человека?       СЕКРЕТАРЬ. Иуда. Иуда из Кариота.       Пилат замирает, каждая жилка на его теле вытягивается в струнку, на лице его мелькает странная улыба. Пауза       ПИЛАТ. Пригласите его… (задумчиво вертит на пальце перстень)       <i>Секретарь удаляется. Тут же входит Иуда.       ИУДА (с поклоном). Мое почтение, великий игемон, да хранят вас боги. Простите за то, что осмелился нарушить ваш покой.       ПИЛАТ (с ласковой улыбкой, протянув руку, идет к нему навстречу). Ничего, ничего, ну, какое может быть беспокойство? Человек, преданный кесарю-императору, всегда желанный гость в моем доме. Ведь вы же преданы императору?       ИУДА. Больше жизни.       ПИЛАТ (заботливо). Ах, да что же вы стоите у порога? Вас может продуть. Садитесь.       ИУДА. В вашем присутствии? Как можно? Я не осмелюсь.       ПИЛАТ (ласково). Вы заслужили эту милость. К тому же вы – мой гость, и я просто не переживу (сладкая улыбочка),если вы схватите насморк.       Садятся оба на кушетку.       ПИЛАТ. Итак, вы хотите получить награду?       ИУДА. Я никогда бы не осмелился просить, но мне было обещано…       ПИЛАТ. Конечно, конечно. Мой секретарь с вами рассчитается. Хотя, конечно (сладкая улыбочка),заслуга ваша не имеет цены.       ИУДА. О!Прокуратор!..       ПИЛАТ. У вас удивительно располагающее лицо, с первой же минуты оно внушает доверие. Мужественный взгляд, твердая осанка. Вы, должно быть, великолепный наездник?.. Нет-нет, не отвечайте, я все про вас знаю…Иуда из Кариота.       ИУДА. Чем я заслужил подобную милость? Я просто теряюсь. (краснеет от удовольствия, опустив глаза)       ПИЛАТ. Вы покраснели?.. Ах, как мило. А…вот, о чем я хотел вас спросить. (глухим голосом) Тот человек, которого сегодня казнили… Вы, должно быть, сильно его ненавидели?       ИУДА. Да что вы, прокуратор! Бог с вами. Ведь это же грех – ненавидеть ближнего. К тому же, я никогда не видел его раньше.       ПИЛАТ. Но тогда как же вы решились на…на такой героический поступок? Ведь вы же очень рисковали. А вдруг бы этот…преступник (закрывает глаза – на лице внезапная судорога) вас убил?       ИУДА. Да что вы, игемон! Этот бедняга и мухи бы не обидел. К тому же мне очень нужны были деньги.       ПИЛАТ. Да? И зачем же? (ласково улыбаясь) Должно быть, на что-то очень важное?       ИУДА (еще более смущаясь). Ослицу купить.       ПИЛАТ (улыбаясь еще нежнее). Ослицу?..       ИУДА. Ага. Представляете, у всех на нашей улице есть ослы, а у меня до сих пор нет. В глаза соседям смотреть стыдно.       ПИЛАТ. Это просто прелестно. Вы и впрямь редкой души человек, и беседовать с вами просто наслаждение. (подает ему руку)       ИУДА. О, прокуратор!.. (целует руку) Поверьте, моя преданность вам и императору Тиберию не имеет границ. Я искренне горжусь оказанной мне честью.       ПИЛАТ. Я награжу вас по-королевски. Хотите что-нибудь выпить?       ИУДА. Не откажусь, здесь душно.       Пилат встает, взяв в руки чашу, выходит на передний план, спиной к Иуде. ПИЛАТ. Вы любите виноградное вино? (чуть помедлив, бросает из перстня в чашу яд) Я ужасно люблю. Взгляните, как оно искрится при лунном свете!.. Словно кровь. ИУДА. Этой милости я никогда не забуду. (берет чашу) Здоровье великого кесаря-императора! (выпивает)       ПИЛАТ (с садистской улыбочкой наблюдая за ним). Ну как? Вам понравилось?       ИУДА. В жизни не пробовал ничего прекраснее.(возвращает чашу)       ПИЛАТ (берет чашу). И не попробуете уже. Это лучшее мое вино. О, кажется, здесь остался глоточек и для меня. (задумчиво глядя на Иуду, продолжает улыбаться) Ваше здоровье, Иуда из Кариота! (пьет) Что такое? Вы, кажется, побледнели?       ИУДА. Голова закружилась.       ПИЛАТ. Это от духоты. Ступайте на террасу, вас там ждет мой секретарь с наградой. Ступайте, добрый человек.       ИУДА. Мое нижайшее почтение, игемон. Никогда не забуду вашей доброты. (целует ему руку)       ПИЛАТ (задумчиво). Не забудете. Доброй ночи.       ИУДА. Доброй ночи, прокуратор.       Иуда, поклонившись, выходит. Почти тут же Пилат, рванувшись к двери, прислушивается. Через секунду – грохот за сценой. Вбегает перепуганный секретарь.       СЕКРЕТАРЬ. Игемон! Честное слово, клянусь вам, я не виноват!       ПИЛАТ (улыбаясь). Что случилось?       СЕКРЕТАРЬ. Человек, который отсюда вышел…       ПИЛАТ. Что с ним? (ласково улыбаясь) Он умер?..       СЕКРЕТАРЬ. Да, у него остановилось сердце.       ПИЛАТ (с еще более ласковой улыбочкой садиста-любителя) Ах, какая жалость!..       СЕКРЕТАРЬ (бросаясь на колени). Пощадите! Я не виноват в его смерти, прокуратор!..       ПИЛАТ. Ну, конечно же, я вам верю. Ступайте.       СЕКРЕТАРЬ. А деньги, которые ему полагались? Что с ними делать?       ПИЛАТ. Вы – расторопный юноша. Возьмите их себе.       СЕКРЕТАРЬ. О, игемон. Благодарю вас.       Секретарь целует руку и убегает.       Вдалеке раздается протяжная музыка. Как только Пилат остается один, маска спадает с его лица – очаровательная улыбка уступает место гримасе боли.       ПИЛАТ. Вот оно! Когда страдает тело. Всякая другая боль притупляется. Хороший яд. (садится на кушетку) Жаль, что этот ублюдок выпил почти все вино, и мне придется ждать. Ничего, это даже хорошо. Может быть, я хоть немного почувствую ту боль, которую чувствовал Ты – один, на кресте, под солнцем…Когда утолял жажду собственной кровью. О, как больно! (хватается за горло) Мама, дай мне воды… Пить…       <i>Пилат падает на пол, почти лишаясь чувств. У порога бесшумно появляется женщина в черной накидке. Оглядываясь на дверь, она приближается к Пилату и достает из складок одежды кинжал.       ПИЛАТ (очнувшись, смотрит на нее). Кто ты?..       ЖЕНЩИНА. Твоя смерть! (взмахивает кинжалом, но Пилат, стремительно вскочив на ноги, успевает перехватить ее руку)       ПИЛАТ. Дура! (швыряет женщину на кушетку)       Пауза. Женщина, всхлипывая, тяжело дышит. Пилат смотрит на нее, затем отбрасывает кинжал и садится рядом.       ПИЛАТ. Как тебя зовут?       ЖЕНЩИНА (тихо). Магдалина.       ПИЛАТ. Красивое имя… (откидывает накидку с ее лица) Как и твое лицо. (она уклоняется от его руки) Почему ты хотела меня убить?       ЖЕНЩИНА (отчаянным злым шепотом, со слезами). Я ненавижу тебя, игемон! Ты жестокий, безжалостный человек. У тебя нет сердца. Ты погубил Его, единственного, кого я любила!       ПИЛАТ (со слабой улыбкой). О ком ты говоришь?       ЖЕНЩИНА. О ком? Да о том, кого сегодня вечером казнили по твоему бездушному приказу – Иешуа Га-Ноцри.       ПИЛАТ. Я так и думал. Только ты немного опоздала, Магдалина. Никто уже не накажет меня более, чем я сам себя наказал. Я умираю, Магдалина.       ЖЕНЩИНА (вскакивая). Я не понимаю.       ПИЛАТ. И не нужно ничего понимать. Возьми мою руку!       ЖЕНЩИНА (осторожно касаясь его ладони). Холодная!..       ПИЛАТ. Мне осталось совсем немного, и я хочу сказать…Я хочу признаться тебе, девочка. Теперь уже все равно, эта тайна умрет вместе со мной: ты – не единственная, кто его любил.       ЖЕНЩИНА ( с удивлением). Я не верю тебе.       ПИЛАТ. Напрасно. Я сказал правду. А теперь уходи – тебя могут обвинить в моей смерти.       Пауза       ЖЕНЩИНА (долго глядя ему в лицо). Странно. Эти глаза не лгут. Зачем же ты утвердил приговор, прокуратор? Тебя заставили?       ПИЛАТ. Никто меня не заставлял. Я просто испугался.       ЖЕНЩИНА. Чего?       ПИЛАТ. Если бы я знал… Наверное, себя.       ЖЕНЩИНА. Боже мой!.. Я должна ненавидеть тебя и …не могу. Мне кажется (берет его руки в свои),что ты не заслуживаешь ненависти. (пауза) Иешуа говорил мне что-то, пытался объяснить, да я ничего не поняла. «Свет и тьма, день и ночь должны идти рядом, и не бывает одного без другого», - сказал он. А, может быть…Господи, может быть, Он сам хотел этой казни?..       ПИЛАТ. Об этом знает только Бог и Он. (пересиливая новый приступ боли) Уходи, Магдалина. Пока я еще жив, убегай. Покинь этот проклятый город, земля большая – рано или поздно ты найдешь себе приют.       ЖЕНЩИНА. Нет, прокуратор. У меня здесь еще есть дело. Я должна убить одного человека.       ПИЛАТ (с улыбкой). А я думал, что ты хочешь убить только меня.       ЖЕНЩИНА. Нет. Он тебя простил, я знаю. Я убью человека, которого не простят ни люди, ни бог – Иуду из Кариота.       ПИЛАТ (закрыв лицо руками, беззвучно смеется). Ты опять опоздала, Магдалина.       ЖЕНЩИНА. Он бежал?       ПИЛАТ. Нет.(взяв ее за руки, поворачивает к себе лицом). Иуда мертв. Его убили.       ЖЕНЩИНА (вздрагивая). Кто его убил, прокуратор? Богом заклинаю, ответь. Кто этот отважный человек? Я упаду к его ногам, я буду его рабой до конца моих дней!..       ПИЛАТ (с ласковой улыбкой). Этого ты уже не сможешь сделать, девочка. (обнимая ее, глухо) Его убил…я.       <i>Магдалина с криком падает к его ногам. Пауза. На несколько секунд оба замирают: она – обнимая его колени, он – спрятав лицо в ее волосах.       В отдалении звучит музыка.</i>       ПИЛАТ. А теперь уходи, милая. Тебя не должны здесь видеть. (с гримасой боли хватается за горло) Душно…словно раскаленное железо входит в сердце… Убегай, девочка, мне осталось жить всего несколько минут. (падает на пол)       ЖЕНЩИНА. Прокуратор!.. (со слезами бросается к нему) Кто-нибудь, помогите!..       ПИЛАТ (из последних сил притягивает ее к себе). Не зови никого, глупая. Не надо. Прощай, Магдалина…       МАГДАЛИНА. Прощай. (плачет) Я только хочу сказать… (прижимает к своей груди его руки) Я этого никому еще не говорила, кроме Него. Вы – необыкновенный человек, прокуратор…Я люблю вас.       ПИЛАТ(шепотом). Уходи…Я продержусь еще…уходи.       Магдалина, наклонившись, быстро целует его и, закрыв лицо покрывалом, убегает.       Музыка за сценой становится все громче и громче.       ПИЛАТ. Вот оно и пришло. (по телу его пробегает дрожь, он садится на полу) Бессмертие, лунная дорога – все, как я видел во сне. Я буду прощен, друг?.. Да, я буду прощен. Нужно только подождать совсем немного – каких-то 2 тысячи лет, и мы встретимся. А сейчас мне пора – черные кони оседланы, и мои звездные рыцари ждут меня. Глаза мои превратятся в звезды, а сердце – в огненный пульс Вселенной. Я – Пилат… Я – Цезарь…Я – Торквемада. Я – грех, я – жизнь, я – бессмертие…       Звучит музыка «Ураган» Агаты Кристи. Танец. Появляются звездные рыцари и звездные леди.       В конце танца Пилат разрывает на себе тунику и превращается в Воланда.       СЦЕНА 8       Бал у Сатаны. Звучит музыка (Прокофьев, из «Ромео и Джульетты») Полумрак. Входит Маргарита. На ней – прозрачная черная туника, в волосах – диадема.       МАРГО. Две тысячи лет, как один день…Или – как сон. Кто я? Что я? Луна украсила мои волосы золотой диадемой, а ночь обернула меня своим прозрачным черным покрывалом. Сегодня полнолуние. И сегодня я – не Маргарита. Я – Мария-Магдалина, я – Сапфо, Медея, Клеопатра и леди Гамильтон в одном лице. Я – королева ведьм.       Входит Кот.       МАРГО. Почему такая тишина? И темно? Разве бал еще не начался?       КОТ. Минуточку терпения, моя драгоценная донна. Гости уже собрались. И свет, и музыка, и танцы – все будет.       МАРГО. А твой хозяин? Где он?       КОТ. И мессир тоже будет. Только вот о чем я хочу вас предупредить, королева. (шепчет ей в ухо) Этот бал не простой, а бал-маскарад. На всех наших гостях будут маски.       М<b>АРГО. А мессир?       </b>КОТ. В том-то все и дело, что мессир тоже будет в маске.       МАРГО. Понимаю. Я должна буду его узнать.       КОТ. О, королева! Ваш ум такой же острый, как несравненна ваша красота. Вы должны будете узнать его до того, как часы пробьют полночь – такова традиция. Кроме того, милая донна, мессир будет пытаться всячески вскружить вам голову, а уж это он делать умеет. Это тоже традиция. И, если вы до наступления полночи не забудете то, о чем вы хотели его просить…       МАРГО. А, если забуду? Не отвечайте…не хочу знать. Я узнаю его. Не по лицу, не по голосу… это моя тайна. И как я могу забыть моего Мастера, того, кого люблю всем сердцем!..       КОТ. Значит, вы согласны?       МАРГО. Я счастлива, что мессир выбрал именно меня. Я согласна.       КОТ. В таком случае, удачи вам. Держитесь. (выходит на середину сцены и с важным видом объявляет) Милейшие дамы и господа! Бал полнолуния!       Яркий свет.Звучит музыка «Самба белого мотылька». Танец.       Входят гости в костюмах и масках, двигаясь в танце, окружают Марго. Один в черной маске становится за ее спиной поодаль – это Воланд, но Марго его пока не видит. Каждый из танцующих по очереди входит в круг к Марго и снимает маску. Музыка становится тише, Кот представляет гостей.       КОТ. Гела, маркиза де Буа. Отравила отца, мужа и братьев из-за наследства. Гильотинирована.       Граф Владислав Ксешинский. Задушил жену, отравил любовницу, зарезал тещу. Убит на поединке.       Госпожа Минкина, хозяйка самого шикарного во Франции борделя. Убита любовником. Королева в восхищении.       Император Рудольф, чародей и алхимик. Повешен.       Донна Изольда, ведьма, сожжена по приказу Торквемады.       Марго отчаянно оглядывается по сторонам, ища глазами хозяина бала. Незнакомец в маске подходит к ней сзади и закрывает ей глаза. Марго хочет снят с нее маску, но он удерживает ее руку. В это мгновение круг размыкается, гости расходятся по две стороны, образуя живой коридор. Незнакомец в маске ведет в танце Марго сквозь этот коридор на передний план в центр сцены. Марго, забывая обо всем на свете, тянется к нему. Он обнимает ее. Внезапно она отшатывается. Музыка становится тише, диалог происходит на ее фоне.       МАРГО. Вы – великолепный партнер, мессир. С вами легко танцевать.       ВОЛАНД (снимая маску). Как вы узнали меня, королева?       МАРГО. По запаху розового масла, мессир!..       ВОЛАНД. Вы умны и прекрасны, Маргарита. Вы заслуживаете награды. Что вы хотите за то, что были сегодня королевой на моем балу? Во что вы оцениваете свой танец с Сатаной?       МАРГО. Пусть мне вернут моего любовника, мессир! Моего Мастера!       ВОЛАНД. Исполнено!..       Делает знак – музыка становится громче. Кот и Гела бегут за сцену и возвращаются, таща за руки Мастера. Марго бросается к нему, обнимает. Воланд выходит на передний план, скрестив на груди руки. Мастера и Маргариту окружают танцующие.       Музыка обрывается. Свет гаснет.       СЦЕНА 9       Пустая сцена, полумрак. На полу, обнявшись, сидят Мастер И Маргарита.       МАРГО (гладя его по щеке). Ты…ты…ты… Я так ждала, я так страдала.       МАСТЕР (устало). В десятый раз повторяю тебе, родная, одумайся. Что тебя ждет со мной? Неизвестность. Это страшно, когда нет выхода.       МАРГО. Пустое. Я люблю тебя.       МАСТЕР. Ну, подумай, Марго, подумай сама, как мы будем жить? У тебя нет ничего за душой, у меня тоже.       МАРГО. Я люблю тебя.       МАСТЕР (с грустной улыбкой). К тому же я еще и сумасшедший.       МАРГО. Это не самое страшное.       МАСТЕР. Ты – неисправимая оптимистка, Марго.       МАРГО. А ты – глупый мальчик. Неужели мы вынесли 2 тысячи лет разлуки для того, чтобы теперь расстаться?.. Так, без причины, только потому, что ты не хочешь портить мне жизнь?.. С судьбой не шутят, Мастер.       МАСТЕР (задумчиво). Две тысячи лет, как один день… Нет, я не верю, так не бывает. Ведь я же сам, сам все это написал! Как, откуда я мог знать вещи, которые происходили много лет назад?       МАРГО (прижимаясь к его плечу). Догадайся сам, милый.       Незаметно появляется Фагот.       ФАГОТ (покашливая). Кхе, кхе! Мое почтение, Мастер. Извините за неожиданное вторжение, милая донна.       МАРГО. Фагот, миленький Фагот! (бросается к нему) (Мастеру) Вот видишь, это не сон и не сказка. Сказки так просто не являются к тебе среди ночи.       ФАГОТ. И, тем более, не приносят с собой бутылки. (достает из кармана бутылку)       МАРГО (всплеснув руками). Что это? Неужели вы с Бегемотом ограбили винный магазин?       ФАГОТ (присаживаясь). Нет, нет, драгоценная моя королева, как можно?.. Это подарок мессира.       МАРГО. Нам?       ФАГОТ. Ну, конечно же. (изменившись в лице, глухо). Это то самое вино, которое 2 тысячи лет назад пил Понтий Пилат.       Пауза. В отдалении слышна музыка.       МАРГО. Я понимаю.       МАСТЕР. Я тоже.       МАРГО. Для того, чтобы жить, мы должны будем умереть.       ФАГОТ(ласково, без обычной насмешки, накрывая ее руку своей). Печальный парадокс, королева.       МАСТЕР. Не бойся, Марго, мы не умрем. Ты мне веришь?       МАРГО. Конечно, милый. Мы просто вернемся назад – туда, откуда пришли. Две тысячи лет скитаний останутся в прошлом.       ФАГОТ. Не печальтесь, королева, не надо. Вы любите звезды?       МАРГО. Очень.       ФАГОТ. Значит, вам понравится путешествовать среди них. Из времени во время, из галактики в галактику, как путешествует от сердца к сердцу любовь. Взгляните, как сверкает Млечный Путь!       МАРГО. Это мои слезы.       МАСТЕР. Не грусти о Земле, Маргарита. Когда-нибудь мы вернемся.       МАРГО. Конечно, милый. Я знаю. Прочь слезы! Я должна быть веселой и красивой. (берет бутылку и разливает вино) Здоровье Воланда, милый!.. (пьет)       МАСТЕР (обращаясь куда-то ввысь).Твое здоровье, друг. Мы встретимся на Лунной дороге. (пьет)       Резко гаснет свет. В темноте слышны только записанные на пленку фонограммы их голосов.       ГОЛОС МАСТЕРА. Ты готова, родная?       ГОЛОС МАРГО. Да. Сколько звезд над нами! Мы летим, мы свободны!       ГОЛОС МАСТЕРА. Ты плачешь?       ГОЛОС МАРГО. Нет, это роса, последний подарок Земли.       ГОЛОС МАСТЕРА. Дай мне руку, любимая. Впереди Лунная дорога. Здесь нас ждут.       Музыка («ЕВРОПА» «Последний контрдаун»). Танец-преображение.       Зажигается яркий свет. В центре сцены, обнявшись, стоят Мастер и Маргарита. Появляются звездные рыцари и дамы, берут Мастера и Маргариту в два круга, не прикасаясь к ним руками. Появляется Воланд в своем настоящем облике – длинный черный шлейф, блестящий шлем-корона. Он врывается в середину танцующих, разбивает оба круга, соединяя руки Мастера и Маргариты       Снова гаснет свет. На фоне музыки звучат фонограммы голосов Пилата, Иисуса, Мастера и Маргариты.       ГОЛОС МАРГО. Ярко светит луна… Широкий желтый луч тянется в бесконечность. По нему медленно поднимаются два человека: один – в белой тунике, другой – в длинной черной мантии. День и ночь, свет и тьма, черная и белая роза. Они спорят, они смеются, грустят и плачут – всегда вместе.       ГОЛОС ПИЛАТА. Ведь все это был сон, правда, друг? И казни никакой не было? Скажи, ведь не было?       ГОЛОС ИИСУСА. Конечно, не было. Тебе померещилось.       ГОЛОС ПИЛАТА. И ты меня прощаешь?       ГОЛОС ИИСУСА. А как ты думаешь? Ведь мы отныне – единое целое. Навсегда.       ГОЛОС ПИЛАТА. Я счастлив. Большего мне не нужно.       ГОЛОС МАРГО. Вот так они и идут в вечность, всегда рядом, всегда вместе – бедный бродяга из Галилеи Иешуа Га-Ноцри и пятый прокуратор Иудеи, сын короля-звездочета, всадник Понтий Пилат…       Звучит музыка.       К О Н Е Ц