Упущенное счастье

POV Джувия - Если бы тебе кто-нибудь сказал, что хочет все бросить ради того, чтобы остаться с любимым человеком... Что бы ты подумала? - Что это по-детски. И очень глупо. - Глупо? - Да, глупо. Удобно сразу выбрать легкий путь и ни о чем не париться. По сути, сдаться, даже не начав. В первую очередь нужно думать о себе, жить ради себя, а не ради кого-то. В жизни все может кардинально поменяться и что тогда? Никто не знает, что нас ждет завтра или через неделю. Поэтому, чтобы не остаться у разбитого корыта, человеку стоит приложить больше усилий и постараться найти в привычных для него вещах что-то новое, взглянув на них под другим углом. Прямолинейность Эльзы была будто пощечина. По телу мгновенно пробежали мурашки, а от лица отлила кровь. Стиснув зубы? и незаметно сжимая ладони в кулаки, я, стоя на террасе нашего номера, пыталась унять дрожь. И ветер, что неприятно щипал мое лицо, был тут не причем. Ее слова внесли огромную смуту в мои мысли, поставив под сомнение сделанный ранее выбор. В какие-то моменты я даже забывала, как дышать, но старалась сделать вид, что все в порядке. Но в душе царил полнейший хаос, от которого бешено колотящееся сердце было готово вырваться из груди. Глупо... не абсурдно, безрассудно или неразумно... Именно глупо. Это всего лишь слова... синонимы друг друга, но их восприятие было совершенно разным. И восприятие этого слова было самым отвратительным. Конечно, я понимала, что, сколько людей, столько и мнений, и мнение Эльзы - это лишь ее мнение, но... зародившиеся мысли о том, что со стороны это может выглядеть именно так, как она и сказала, были словно ледяная вода, которую плеснули мне в лицо. В погоне за тем, чтобы понравиться взрослым, окружающим меня, я перестала думать о себе и о том, что хочу на самом деле. Не знаю, смогу ли теперь найти выход из лабиринта, в котором когда-то заблудилась. Хотя, чего ожидать от человека, которого с раннего детства кинули на произвол судьбы. Находясь в пансионате, все мои начинания оставались без внимания, а для меня, будучи тогда ребенком, это было крайне важно. "Ты молодец". "Так держать". "У тебя хорошо получается". Этих фраз, да что там, хотя бы одной вполне хватило бы для того, чтобы знать, что усилия не напрасны. Даже быстро брошенный, но искренний и одобряющий взгляд, внес бы большое значение в мои старания. Но, увы... Рисунки безмолвно складывались в общую стопку, а в игре на инструментах замечали лишь ошибки, что я совершала. Пансионат был не лучшим местом, где могли бы оценить способности ребенка и направить его в нужное русло. Думала, в школе будет все иначе, но отучившись там первый год, я поняла, что она ничем не отличается от пансионата. Нет, она была даже хуже. К безразличию учителей прибавилась еще травля одноклассников, утверждающих, что я "не такая". И для всех это было нормой. До средней школы моя жизнь была сплошным кошмаром. Выбрав любимчиков, учителя уделяли больше внимание им, оставив других, не менее талантливых, позади. Будь-то конкурсы, олимпиады, выступления, даже ответы по заданию - везде наблюдались одни и те же лица. И было грустно осознавать, что у многих детей, с которыми я знакомилась на дополнительных занятиях все совершенно иначе. После этого я решила выкладываться на все сто процентов, чего бы это не касалось. И было не важно, нравится мне это или нет, я хотела, чтобы мои старания, наконец, заметили и признали. Как следствие - я выросла без малейшего понимания того, чем на самом деле хочу заниматься по жизни и что вообще хочу от этой жизни. Жалкая. Я будто не живу, а просто существую. Я хочу начать жить обычной жизнью, понять, что мне по настоящему нравится и найти себя, поверить в себя. Но, как только я делаю первый шаг к чему-то новому, откуда-то из глубин души выползает эта чертова неуверенность, заставляя каждый раз во всем сомневаться, стоит лишь остаться наедине с самой собой. По итогу, боясь сделать неправильный выбор, я лишь делаю шаг назад. Может, даже и не один. Но на этот раз я постараюсь не быть трусихой и попробую бороться. Конец POV Джувия

***

- Док, эти беды с башкой точно лечатся? - Сидя в удобном и очень мягком кресле, Хартфилия наблюдала, как сидящий рядом темноволосый мужчина лет тридцати, раздражающе щелкая мышкой, открыл в программе файл с ее фамилией и, придвинувшись ближе, начал изучать отчеты врачей, предварительно поправив съехавшие на кончик носа очки. Лучи дневного мартовского солнца приятно освещали комнату, придавая белым стенам желто-оранжевый оттенок и девушка невольно отметила про себя тот факт - она почти не испытывала никакого дискомфорта от нахождения в небольшом кабинете профессора частной реабилитационной клиники, как это было раньше. - За два месяца почти ничего не поменялось. - Не говорите так, Люсьена. - Возразил мужчина, оторвавшись от монитора. На его бейдже золотого цвета было написано: "Профессор Хикару Танака" и почему-то, Люси он сильно напоминал ее доктора, что лечил ее после комы, в которой она якобы находилась, хотя в реальном времени они никогда не встречались. - Конечно, полное восстановление может занять намного больше времени, чем вы думаете, но поверьте, улучшения есть. Хм-м, психотерапевт отмечает положительную динамику в ваших индивидуальных сеансах. Дошли до чего-то интересного? - Ага. Можно сказать и так... - "Препараты, содержание фенобарбитал, при частом употреблении, вызывают привыкание, так же, из-за того, что они медленно выводятся из организма, они имеют свойство накапливаться, но самое главное и опасное, что одним из побочных действий таких препаратов является нарушение памяти. Стресс и бессонница помогают усугубить ситуацию. Недавно Вы упоминали, что в 10 классе попали в аварию, но сейчас точно не знаете, было ли это на самом деле. Поискав информацию, я нашла парочку статей об этом, но в них не было ничего такого, о чем Вы рассказывали. Да, вв то время была авария, в которой был задействован школьный автобус, но это было незначительное дтп, в котором никто не пострадал. К тому же, авария случилось совершенно в другом месте. Судя по вашей медицинской карте, на тот момент Вы уже довольно давно принимали таблетки и скорее всего, эта ситуация послужила для вашего мозга триггером. От этого Ваши воспоминания были нарушены." - Вспомнив слова врача, Хартфилия тяжело выдохнула, не зная, радоваться ли ей от этой информации или же плакать. Аварии на самом деле не было - это хорошо, но у нее серьезные проблемы с психикой и головой - это плохо. Перестав разглядывать мужчину, который вновь принялся изучать результаты анализов и проведенных исследований, девушка прошлась незаинтересованным взглядом по массивным шкафам, забитыми различными книгами и папками и, подтянув ноги к груди, осторожно обхватила их руками, запястья которых были аккуратно забинтованы. Правое запястье было забинтовано по причине вставленного в вену катетера, а вот левое запястье Хартфелия повредила себе намеренно, и оно было перевязано аж до самого локтя... В тот вечер, когда Люси приняла таблетки, ее нашли. Она забыла запереть дверь, а когда позвонил отец, то ни о чем другом думать девушка уже не могла. Благодаря Штраус-старшей Хартфилию забрали в больницу. До приезда парамедиков, под руководством диспетчера службы спасения, секретарша выполнила все необходимые действия, чтобы осведомить бригаду о состоянии пострадавшей: проверила, присутствует ли реакция на внешние раздражители, пульс, а так же уточнила, что приняла Люси. После, не смотря на страх и отсутствие подобного опыта, девушке пришлось вливать в блондинку литры воды, чтобы уменьшить интоксикацию в организме, предварительно переложив ее на бок, при помощи нескольких студенток, что прибежали на крики. По прибытию врачи продолжили то, что начала Миражанна и только когда вливаемая вода выходила абсолютно чистой, Хартфилию интубировали, вкололи необходимые препараты и увезли в ближайшую больницу. Но, придя в себя в отделении неотложной помощи, первой мыслью Люси было о том, что лучше б она умерла. Тогда ее страданиям, наконец-то, пришел бы конец. Заменив, что пациентка очнулась, врач поспешил к ней. Проинформировав девушку о том, где она находится и что с ней произошло, он попросил ответить ее на несколько вопросов, а так же, как можно подробнее описать жалобы. После, он приподнял с помощью специального пульта изголовье ее кровати, и удалился как раз в тот момент, когда в отделение влетел разгневанный Хартфилий. - "Ты, безмозглая идиотка!" - Отшвырнув на койку свой кожаный портфель, взревел Джуд. На его лице читалась только ярость, никакого страха или переживания. В ту же секунду мужчина одарил дочь звонкой пощечиной. - "С ума сошла? Да как ты смела!" На крики тут же сбежались дежурные врачи с медсестрами и попытались успокоить разгневанного родителя, но тот, то и дело срывался, стоило ему только взглянуть на дочь. Блондинка лишь молчала, украдкой подтирая текущие от унижения и стыда за такое поведение отца, слезы. Отвернув голову и сжав белую простыню в руках, она пыталась разглядывать людей, что лежали на соседних койках, пока ее врач ходил за результатами. Придя, мужчина сообщил, что с результатами КТ все в порядке, но вот анализы крови оставляли желать лучшего. Оно и понятно. - "Ну вот и отлично!" - Надменно фыркнул Джуд. - "Собирайся, мы едем домой." - От его слов Хартфилия вздрогнула. Заметив, как напряглась девушка, врач припомнил ее жалобы и, сложив два плюс два, предположил одну вещь. Поделившись своими догадками с медсестрой, он попросил принести ему кое-какие бумаги. - "Что? Предположение на ПТСР? Вы издеваетесь? Да я вашу чертову больницу в порошок сотру! Будьте в этом уверены!" - Хартфелий рвал и метал в кабинете главного врача, пока его дочь в отдельной палате, что находилось на другом этаже, отвечала на огромный список вопросов теста MMPI*. Позже, проведя анализ ответов, подозрения врача подтвердились. Посттравматическое стрессовое расстройство третьей стадии. Сообщив результат, доктора вновь вызвали в неотложку. Перед тем, как удалиться, он дал несколько распоряжений медсестре по поводу девушки. Джуд ворвался в палату дочери, как раз в тот момент, когда ей уже отключили капельницу и перевязывали запястье с катетером. - "Пошла вон отсюда!" - Мужчина насильно выставил худенькую медсестру из палаты, не дав ей даже забрать передвижной столик с инструментами. Та в ужасе, стремительно побежала за врачом, который, как назло не брал трубку. - "Стрессовое расстройство, серьезно? Ты же ничерта не делаешь, только деньги мои тратишь, так откуда ж у тебя расстройство появилось!? С каждым днем ты удивляешь меня все больше и больше, Люси! Ты точно моя дочь?" - "Откуда расстройство, спрашиваешь?" - Люси до последнего держалась, но сейчас, ее терпению настал конец. Поднявшись на дрожащие ноги, девушка бросила на отца полный призрения взгляд. - "Ты самый огромный стресс в моей жизни! Все, что сейчас происходит со мной твоя заслуга, папочка! После смерти мамы ты мне слова доброго ни разу не сказал, все, что ты делал, это унижал и оскорблял меня. А сколько раз ты поднимал на меня руку, помнишь? Я вот отлично помню! Ты не имеешь и малейшего понятия, как мне было плохо и через какой ад мне пришлось пройти! Из-за тебя я с четырнадцати лет пью отвратительные таблетки, чтобы унять панические атаки и тревогу, чтобы не видеть эти чертовы кошмары каждую ночь и не страдать от бессонницы, а просто спать нормально. Хотя о чем я, нихрена ты не знаешь, прислуга знает обо мне больше, чем ты! И после этого ты спрашиваешь, откуда у меня стрессовое расстройство?! Если бы ты проявил к своему ребенку хоть немного внимания и заботы, если бы отвел меня к врачу, когда было нужно, а не отмахнулся, приказав просто выписать таблетки, то этого бы никогда не случилось! Из-за тебя я выросла монстром и натворила столько ужасных поступков, что мне теперь в глаза стыдно людям смотреть! Хочется просто сдохнуть, но, увы, даже это у меня не получается. А ты молодец, сохранил свою репутацию в бизнесе, добился, чего хотел, поздравляю!" - Выдохнув, Люси чуть улыбнулась, заметив, что выражение на лице отца наконец-то чуточку поменялось. Видимо, слова из ее монолога все-таки повлияли на ее непробиваемого папочку. Поморщившись от резкой боли, блондинка чуть дернула головой, чтобы ее прогнать и случайно, краем глаза, замечает в металлической таре набор невскрытых медицинских инструментов. - "Пожалуйста, будь добр, проваливай на свою работу и оставь меня в покое. Можешь отречься от меня, выписать из семейного реестра, лишить наследства, делай все, что душе угодно, раз ты так во мне разочарован." - Высказавшись, девушка обессилено уселась на кровать и, уперев локти в колени, роняет голову на свои ладони. Ошеломленный словами дочери, Джуд хотел было сказать что-то в свое оправдание, но видя состояние Люси, вдруг передумал, решив, молча удалиться. Если бы он только подождал пару минут... Но он ушел, даже не обернувшись. Если бы он напоследок решил взглянуть на свою дочь, то заметил бы, что та от отчаяния потянулась к тому самому запечатанному пакету с инструментами и, вскрыв его, достала из него скальпель. Однажды, дабы насолить отцу, она уже делала такое, но содеянное не увенчалось успехом. Она все сделала не так и ее спасли. А отец, вместо того, чтобы задуматься над мотивами дочери, лишь сослал ее в Магнолию и перевел в другую школу, чтобы не поползли слухи. Конечно, итог этой попытки был Хартфилии не неизвестен, но она надеялась, что на этом все закончится. В этот раз она знала, как это нужно делать. -" Обильное кровотечение, перерезана лучевая артерия левой руки, повреждены запястные сухожилия! Быстро звоните сосудистому хирургу и хирургу-ортопеду!" - Это последнее, что слышала Люси перед тем, как окончательно отключиться. Врачи не успели остановить девушку от совершения огромной ошибки, опоздав всего на каких-то несколько минут. Когда Люси вновь пришла в себя, спустя несколько дней отключки, то уже была в абсолютно незнакомой ей крохотной палате, в которой кроме койки, на которой она лежала, больше ничего не было. Вместо естественного света от окон, комната освещалась лишь несколькими спотами, встроенными в потолок, а стены на вид казались будто вздутыми. Запаниковав, Хартфилия не смотря на головокружение и тошноту, попыталась подняться, но ее руки, что были пристегнуты специальными ремнями к каркасу кровати, не дали ей этого сделать. - Как твоя рука? - Поинтересовался профессор Танака, тем самым возвращая Хартфилию из неприятных воспоминаний. Закрыв файлы своей пациентки, мужчина наблюдал, как устремленный куда-то вдаль безжизненный взгляд карих глаз, перешел на него. Подумав, что девушка не расслышала, он хотел было повторить свой вопрос, но Люси вдруг выпустила левую ладонь из цепкого замка здоровой руки, подняла перебинтованную конечность перед собой и, уставившись на нее, попыталась пошевелить всеми пальцами. Но реальность была такова, что из пяти - двигалось всего лишь три и делали они это очень медленно. - Как видите, все, что я могу показать - это лапки умирающего таракана. - Пошутила блондинка, и иронично хмыкнув, слегка улыбнулась своим словам. - Физиотерапевтам и массажистам еще очень долго придется возиться с этими ребятами. "Но до конца восстановить их никогда не получится". Уже про себя закончила Хартфилия. Врачи, конечно же, обещали ей полное выздоровление, но Люси знала, что такого не будет. Вероятность, что это произойдет, крайне мала. - О-о-о, шутки шутите, превосходно. А говорите, не поменялось ничего. - Мужчина, от забавного сравнения, не смог скрыть широкой улыбки. Взглянув на Люси, что все пыталась заставить свои пальцы шевелиться лучше, подумал о том, как жизнь бывает, порой, несправедлива. Совсем недавно он видел эту девушку в какой-то передаче, где она играла на фортепиано нежное и романтичное произведение, а теперь, он видит ее же, но уже в своем кабинете. Не знай, он всей ситуации, то подумал бы, что это совершенно два разных человека. - Как Вам новая палата? Поначалу, из-за крайне нестабильной психики, Люси держали в специальной палате, боясь, что она может навредить себе. Разбить голову, например или повредить швы на ране. Порез был очень длинным и глубоким, операция, в которой врачи скрупулезно зашивали сухожилия и тонкие вены, шла больше четырех часов. Пришлось наложить почти двадцать швов, чтобы нормально закрыть рану, и если бы Хартфилия повредила их, то это было бы опасно для ее жизни. Из-за этого мягкие стены и ремни были вынужденной необходимостью. Спустя месяц после начала медикаментозной и психологической терапии, девушке стало немного лучше и ей разрешили ненадолго покидать комнату вместе с медсестрой или Локи - ее личным телохранителем. Но ходить можно было только по своему этажу. Позже, территорию увеличили, еще через несколько недель ей разрешили ходить по всей больнице и вот, несколько дней назад, когда врачи убедились в том, что лечение проходит успешно, а психотерапевт подтвердил отсутствие суицидальных намерений у Хартфилии, ее перевели в обычную, более просторную палату. В ней тоже не было ничего, кроме кровати, но зато было окно, которое несколько раз в неделю разрешали открыть на микропроветривание. В остальное же время ручку снимали и включали кондиционер, что висел, чуть ли не у самого потолка. - Хуже того места, где меня изначально держали, уже никогда не будет. Не палата, а камера пыток. - Хартфилия поморщилась, вспомнив ту жуткую изолированную от всего комнату. - Чувствовала себя в ней какой-то психопаткой, опасной для человечества. Хотя... наверное, так оно было. В той, что сейчас, намного лучше. - Нет, терапия определенно Вам помогает. - Заключил Танака, удивившись тому, как начала говорить его пациентка. Ее затяжная депрессия, наконец-то, начала проходить и она хоть и с сарказмом, но начала шутить. Конечно, еще над многим придется поработать, но на данном этапе Люси показывала отличный результат. Не многие могли похвастаться таким быстрым прогрессом. – Вы идете семимильными шагами к своему выздоровлению, когда другие, в свою очередь лишь ползут. Это не может не радовать. Настрой крайне важен в таких вещах. Так держать! - Спасибо. - Хартфилии было приятно слышать похвалу в свой адрес. А уж от молодого профессора, тем более. Начав украдкой за ним наблюдать пару недель назад, Люси пришла к мысли, что ему очень подходило имя Хикару. Светлый, сияющий. Именно это и приходит в голову, смотря на него. Одной своей улыбкой он разгонял в душе темные тучи и дарил спокойствие, отчего хотелось улыбаться ему в ответ. Его открытость всегда располагала, с ним было легко разговаривать в любой момент и на любую тему. Может быть, поэтому она стала чувствовать себя комфортнее рядом с ним? - Кстати о терапии. Могу я попросить Вас об одолжении? - И о чем же Вы хотите меня попросить? - Знаю, мне нельзя еще принимать посетителей, но могу ли я попросить сделать исключение? Есть один человек, которому я причинила очень много боли и страданий. Последние сеансы с психотерапевтом заставили меня о многом задуматься, а так же помогли осознать свои ошибки, которые я совершила. Я очень виновата перед ней, поэтому хочу встретиться и поговорить. Конечно, это можно было бы сделать через месяц или два, но почему-то меня никак не покидает ощущение того, что если я не сделаю это сейчас, то момент извиниться будет окончательно упущен.