Sleep, sugar

Молли Хупер всегда считала себя неудачницей, которой удавалось находить неприятности на свою голову даже там, где ни один другой «нормальный» человек их в жизни не отыщет. В последнее время в её жизни не происходило ровным счётом ничего. Чья-то могущественная рука переворачивала песочные часы с её именем день ото дня; песок сыпался, и всё шло своим чередом: ранний подъём на работу, Бартс, трупы, редкие визиты Шерлока, дом, вечер в обнимку с котом и пачкой носовых платков. В последнее время депрессия и апатия раскрыли перед Молли свои объятия, и девушка прильнула к ним, жалея себя за свою нерадивость. Ей не удавалось найти кого-то, с кем ей бы не было одиноко. Она была безответно влюблена в Шерлока, но всегда понимала, что он не интересуется ей в романтическом плане. Впрочем, как и ни в каком другом. Боль медленно завладевала Молли, и единственным утешением становился кот Тоби, дарящий ей малую крупицу тепла, которой никогда не хватало, чтобы залечить раны. В такие вечера – обычно они начинались довольно рано – Хупер часто вспоминала всех своих мужчин, начиная с первой школьной любви, кинувшей её прямо на выпускном, и заканчивая Джимом Мориарти. По правде говоря, она влюблялась не совсем в него, а в того, кем он притворялся. Милый парень из IT-отдела, приглашающий на чашку кофе и оказывающий ей очень романтичные знаки внимания. Она долго не могла поверить, что всё это оказалось неправдой, и вряд ли верила теперь, несмотря на то, что он сказал ей об этом сам. Мориарти приходил к ней домой. Он уже не был Джимом из IT - он был криминальным гением, злодеем-консультантом, как окрестил его Холмс, которому Молли так и не рассказала об этой встрече. Она долго плакала, прокручивая в голове услышанные в тот вечер слова: «Ты правда поверила в то, что можешь вскружить кому-то голову, мышонок? Право, Молли, до этой секунды я не считал тебя такой уж безмозглой!» И с этим Джим просто ушёл из её квартиры, ушёл из её жизни, оставив после себя лишь воспоминания о трёх свиданиях, которые он подарил ей. Без поцелуев, без занятий любовью… Но это были самые лучшие вечера в её жизни, сгоревшие и не оставившие после себя даже горстки пепла. Лишь скудное и безвкусное разочарование в себе и в жизни в целом. Так продолжалось довольно долго. Молли жила воспоминаниями и мечтаниями, которым не суждено было сбыться. Из её жизни уходили все: во время Большой игры Джим застрелился, а Шерлок, хоть и умер не по-настоящему, но тоже исчез. Джон встретил хорошую девушку, и их дружеские встречи с Молли, во время которых они пытались подбодрить друг друга, закончились. Девушке всегда казалось, что доктор Уотсон оплакивает Шерлока, а она…а она грустит о том, кто слыл самым чудовищным человеком на земле. Хупер ругала себя за то, что по-прежнему не верила его словам и не верила тому, что Джим так искусно притворялся с ней. Однако это ничего не меняло. Жизнь Молли, как уже было сказано, текла в своём неторопливом темпе, не принося девушке ни радости, ни горести, однако так не могло продолжаться долго, и однажды вечером всё пошло совсем не так, как она привыкла… Молли редко разбирала почту и вообще не думала о ненужном ящике: в конце концов, если она кому-то и понадобится, то ей напишут на электронный адрес или в крайнем случае позвонят. Кто станет присылать письма мышонку Молли? Но в тот вечер пройти мимо почтового ящика было просто невозможно: оттуда торчал ярко-красный конверт, привлёкший внимание девушки чуть ли не за милю. Она выхватила письмо и помчалась домой, озираясь по сторонам в страхе, что её кто-то увидит. Вероятно, даже Ева не срывала плод с Древа Познания с таким же ужасом, какой сейчас испытывала Молли. И который даже не могла объяснить. Первым порывом было скорее разорвать конверт, но она сдержалась и аккуратно разрезала алую бумагу ножницами. Внутри был обычный клочок бумаги, однако содержимое вряд ли можно было назвать тривиальным. Крупными квадратными буквами на листе были выведены строчки: Слышу твоё сердце, Бьющееся в безумном темпе. Ещё даже нет семи, А ты уже чувствуешь, как боль завладевает тобой.... Ты не можешь не встретить их, Поэтому поторопись, Иначе опоздаешь, И они возьмут тебя под свой контроль. Твои глаза выдают боль - залечи её... Слова, быстро сменяя друг друга, столпились у тебя в голове. Молли мгновенно похолодела, дочитав послание до конца. Кажется, она повторила ритуал прочтения ещё раз сорок, пока не запомнила каждую запятую. Кто бы ни прислал ей это письмо, он точно угадал всё, что девушка заперла глубоко в недрах своей души. Эти комнаты были темны и заперты на тысячи замков, которые она и сама не решалась открывать. Кто-то словно бы оказался смелее. Или этот кто-то слишком многое о ней знал… Но откуда? Молли покрутила конверт в руках, но не нашла обратного адреса или имени отправителя. В конверте, помимо письма, также ничего не было, однако с обратной стороны листа было выведено ещё кое-что: адрес. Судя по всему, это было за пределами Лондона. Скорее всего, окраины. Быть может, там и живёт этот таинственный бард, присылающий ей столь откровенные для неё строчки? Молли внезапно стало безумно страшно, а из глаз брызнули слёзы. За ней явно кто-то следил, а она напридумывала себе романтичных бредней! Конечно, легче всего оправдать свою глупость возведением воздушных замков, которые всё равно обречены на разрушение. Девушка бросилась к телефону, но пальцы так и не набрали номер Скотленд-Ярда. Что она им скажет? Что получила таинственное письмо, в котором обнаружила стихотворные строки, отражающие все её душевные переживания, и теперь боится, что её преследуют? Даже добродушный и чуткий Грег вряд ли сдержит смех от таких заявлений. Молли долго раздумывала, что ей делать дальше и в конце концов решила позволить потоку нести себя за ним, несмотря на то, что в реке могут оказаться валуны и пороги. Вернее даже было бы сказать так: она знала, что в итоге в этой реке обязательно найдётся водоворот, который затянет её, без малейшей надежды выбраться обратно, но она была готова позволить этому случиться. По крайней мере, жизнь перестанет быть настолько обычной, верно?... Решение плыть по потоку жизни и «приключений», свалившихся ей на голову, с целью разнообразить скучные будни оказалось не столь удачным: таинственный бард больше не присылал никаких посланий, и через неделю Молли снова впала в отчаяние. Тоби, кажется, был рад возобновлению вечеров с хозяйкой: он получал столько нежности и объятий, сколько ни один кот за всю свою жизнь. Она плакала и мочила его полосатую шерсть, а после тихо извинялась и сетовала на то, что всё идёт совсем не так, как ей хотелось. Она снова стала вспоминать Шерлока. А потом Джима. Потом она стала их сравнивать, и – это стало для неё открытием – часы весов склонялись в сторону Мориарти… По крайней мере, того Мориарти, которого она знала. Молли упорно продолжала стирать границы между его масками и притворными личинами, объединяя его в того самого, всем хорошо известного, криминального гения. Кажется, потом она на какое-то время забыла обо всех этих воспоминаниях и молча топила плохое настроение в пачках мороженого и просмотре телевизора. Пока новый алый конверт не появился в её почтовом ящике… Ты стараешься изо всех сил, Ты пытаешься забыть это И, кажется, делаешь это легкомысленно. Рука в твоей руке, Тень над тобой... По твоему лицу видно, что ты в поисках души, Это не имеет значения, пока ты не услышишь, Пока не позволишь им идти за собой. Тебе просто надо исцелиться, Говоря сладкую ложь, Иди вперёд, не оглядываясь... Она снова ощутила уже знакомую россыпь мурашек по всему телу: предыдущее письмо повлияло на неё ничуть не меньше, а нынешнее было столь же проницательным и задевающим каждую струнку её крохотной души. С обратной стороны снова был написан всё тот же адрес, и на этот раз Молли решилась поехать туда и найти автора посланий. Кто он? Почему он следит за ней и как может знать столь многое? После бессмысленных раздумий девушка, сломленная усталостью и переживаниями, легла в кровать. Посреди ночи она вдруг проснулась с ясной мыслью, занявшей всё её сознание: это, должно быть, послания от Шерлока! Он вернулся и теперь намекает на встречу! Впрочем, идея угасла быстро: детектив мыслил в поэзии примерно столько же, сколько сама Молли в дедукции и раскрытии преступлений. И это не был его почерк, как она могла забыть? Крупные квадратные буквы являли собой контраст мелкой писанине Шерлока, так что сравнивать их было бессмысленно. Автор по-прежнему оставался неизвестным. Молли закрыла глаза и попыталась уснуть как можно скорее: завтрашний день должен принести ей хоть какие-то ответы на вопросы или хотя бы приблизить к разгадке… Такси уносило Молли всё дальше и дальше от привычных улиц Лондона. Дождь, ливанувший посредине путешествия, не стал чем-то удивительным, но слегка испортил и без того не лучшее настроение девушки. Душа её была полна сомнений, стоит ли вообще ехать по этому неизвестному адресу. Конечно, вчера она самолично приняла подобное решение, но теперь оно казалось ей абсурдным, а своё поведение она оправдывала привычной беспечностью. Впрочем, поворачивать было некуда: таксист и так согласился довезти её до места, а не пережидать разыгравшийся со временем ураган. Примерно через час Молли оказалась напротив старого особняка, который теперь служил чем-то вроде отеля. Девушка потеплее укуталась в свою вязаную кофту и шарфик, закинула на плечи рюкзак и поспешила внутрь. Дом встретил её запахом старины и величием минувших столетий: ей казалось, что она попала в прошлое, и это не могло не зачаровывать романтичную Молли, хотя она по-прежнему испытывала лёгкий страх перед всем, что с ней происходило и, как ей казалось, должно было произойти. За окном разыгралась нешуточная гроза, а стрелки часов неумолимо бежали к позднему вечеру. Так и знала, что нужно было приезжать утром, но нет же: дотянула… Кажется, теперь придётся снять комнату на ночь, а ответы на вопросы отложить до завтрашнего дня. С Молли не взяли ни фунта, услышав её имя. Девушка не поняла, что происходит, и почему хозяин гостиницы отказывается брать законную плату, но спорить не стала. Выведать у него хоть что-то тоже не удалось и, сдавшись, Молли зашагала в свой номер. Она закрыла дверь изнутри и отправилась принять горячую ванну. Конечно, никакой одежды с собой она не брала, но здесь был халат, а постельное бельё казалось очень тёплым, так что замёрзнуть она не боялась. Впрочем, это состояние не покидало её очень давно, а душевный холод представлялся в разы опаснее и неприятнее, чем физический. Молли долго сидела в горячей воде, пытаясь смыть нахлынувшие на неё мысли. Она прокручивала в голове те строчки, которые давно запомнила наизусть, и даже декламировала их шёпотом, пытаясь подобрать нужный ритм. Они скорее напоминали ей песню, которую она никогда не слышала, но отчаянно пыталась услышать. Девушка легла в кровать поздно и уснула почти тут же: дождь приятно успокаивал своей колыбельной, хотя гроза и гром пытались нарушить эту мелодию. Впрочем, ливень оказался не единственным, кто решил почтить Молли музыкой в эту ночь: она проснулась от прекрасных звуков пианино, доносящихся снизу. Акустика дома не была слишком хорошей, чтобы слышать всё в достаточной мере, но девушку спас острый слух. Это была невероятная мелодия, которая почему-то казалась ей знакомой, хотя она и была уверена, что не слышала её ранее. Какое странное ощущение… Молли вдруг словно бы пронзило током: она слушала неизвестную песню и шёпотом читала те самые стихи, которые отлично ложились в ритм… Однако после первых строф он слегка изменился, словно куплета (или скорее припева) не доставало. Девушка вскочила с кровати и поспешила из комнаты, чтобы застать этого музыканта. У неё не было никаких сомнений в его авторстве посланий. Однако как только она выбежала за дверь, мелодия оборвалась. Послышался стук каблуков по деревянному полу, а после скрип двери. Неизвестный музыкант услышал её шаги и поспешил скрыться прежде, чем она достигла лестницы. Что ж, кажется, их знакомство придётся отложить. Как придётся отложить и возвращение в свою квартиру, где наверняка скучал кот Тоби. Молли казалось, что следующий день никогда не кончится. Она пыталась расспросить хозяина гостиницы, кто же играл этой ночью на пианино, но тот клялся, что никакой музыки не слышал. Девушка отлично видела, что он лжёт, но пытаться выудить из него что-то ещё не стала. Она просто заперлась в своём номере в томительном ожидании вечера или ночи, которые могли приоткрыть перед ней завесу тайны ещё на пару дюймов. Молли долго не ложилась спать, пытаясь расслышать в гнетущей тишине начало мелодии, но пианино оставалось нетронутым, как и молчание, царившее во всём особняке. Усталость брала своё, и девушка в конечном итоге провалилась в беспокойный сон. На этот раз её разбудила вовсе не песня, льющаяся с нижнего этажа. Звуки пианино раздавались прямо в её комнате, в нескольких сантиметрах от её кровати, однако это не было настоящее пианино: кто-то, должно быть, записал мелодию на кассету и включил в магнитофон. Молли слегка сжалась от накатившего страха: она вдруг остро почувствовала, что в этой комнате находится кто-то ещё. Девушка зажмурилась, но почти тут же расслабилась, слушая успокаивающую колыбельную. Тот, кто сочинил подобное для неё, просто не может причинить ей вред. К тому же, быть может, пришло время наконец встретиться с этим таинственным автором? Молли прослушала небольшое вступление и негромким шёпотом стала проговаривать первые строчки песни. Однако с переменой ритма она затихла, и в её голову ворвался до боли знакомый голос, от которого из глаз тут же брызнули слёзы, и она рывком поднялась на кровати, устремляя взгляд на Джима Мориарти, который сидел на стуле возле окна и тихо напевал припев: Спи же, сладкая, позволь снам наводнить твоё сознание Волнами нежного пламени, дающего защиту. Спи, милая, позволь своим чувствам нахлынуть И унести тебя в следующее утро... Молли просто смотрела на него, обхватив себя руками и пытаясь сдержать нервную дрожь, но это удавалось плохо: она тряслась как осиновый лист и не переставала беззвучно плакать, подавляя всхлипы. Он был жив. Тот, кого она так любила и так долго оплакивала, был жив… Мелодия закончилась, и Джим выключил магнитофон. Он вдруг встал со своего стула и двинулся к её кровати, отчего сердце Молли готово было остановиться в тот же момент. Она не выдерживала. Ей было безумно страшно и радостно одновременно: все попытки оправдать этого человека и соединить его с тем образом, который знала она, вдруг стали казаться глупостью, которая теперь могла стоить ей жизни; но одновременно с тем она снова ощущала себя живой, потому что был жив он… Молли не двигалась и не пыталась убежать: она знала, что он в любом случае поймает её, ведь это он так ловко заманил мышонка в мышеловку. Девушка зажмурилась; её сердце стучало как бешеное, а в голове вдруг возникла безумная мысль: она всё ещё его любит. Пусть делает с ней что угодно. Она любит каждое воспоминание о нём и готова продать душу за ещё одно мгновение с этим мужчиной, которого трудно было назвать человеком. Он был Дьяволом, не стоило обманывать себя хотя бы в этом. Мориарти опустился на край её кровати, и Молли вдруг ощутила невероятно нежное прикосновение его ладони на своей щеке. Она резко открыла глаза и уставилась на него. - Джим… - едва слышно прошептала она, неуверенно накрывая его руку своей. «Ты правда поверила в то, что можешь вскружить кому-то голову, мышонок? Право, Молли, до этой секунды я не считал тебя такой уж безмозглой!» - пронеслись в голове его прощальные слова трёхлетней давности (иногда ей казалось, что прошло гораздо больше, а иногда – меньше). Быть может, он снова хочет просто использовать её в своих личных целях, потому и придумал такую красивую мышеловку для наивной доверчивой дурочки, которой было так холодно по вечерам… Так холодно и одиноко, что, заслышав красивую песню, она готова была лететь прямо на огонёк, не опасаясь, что он опалит её крылья. - Молли, - таким же шёпотом произнёс Джим и вдруг накрыл её губы поцелуем. Девушка слегка сжалась от неожиданности, но почти тут же ответила на это прикосновение. Она хотела этого. Так хотела верить, что все её мечты оказались осуществимыми… - Ты объяснишь мне? Всё это… - отстранившись, спросила она, отчего-то не ощущая перед ним никакого страха. Теперь не ощущая. Мориарти бережно уложил девушку на подушку, а после вдруг забрался к ней под одеяло и повернул голову к ней так, что их взгляды встретились. Она снова влюблялась в эти невероятные глаза. И опалённые крылья в этот момент ничего для неё не значили. - Я польщён тем, как ты ценишь мои актёрские способности, - усмехнувшись, проговорил он, растягивая гласные в своей обычной манере. Это проявлялось во всех его «образах». На мгновение сердце Молли словно бы снова остановилось: неужели это всё было просто игрой? Конечно. Сейчас он рассмеётся ей в лицо, встанет с тёплой кровати и просто уйдёт, наслаждаясь очередной игрой. От осознания этой горькой истины – как ей самой казалось – она заплакала. Джим тут же догадался, о чём она подумала, и едва заметно улыбнулся, вытирая слёзы Молли большим пальцем. - Ты правда поверила, что я мог так притворяться с тобой, Молли? – прошептал он и снова подарил ей лёгкий поцелуй. – Любые игры заканчиваются там, где сталкиваются с реальностью. Я начинал свою партию с Шерлоком с разыгрывания чувств к тебе, но почти тут же проиграл. Быть может, детектив и потерпел поражение, а вот ты, Молли…Ты добралась до моего сердца, – девушка смотрела в его глаза и не могла перестать плакать. Только теперь это были слёзы радости. Она крепко обняла его и прошептала: - Скажи это. Джим, умоляю, скажи… - Я люблю тебя, Молли Хупер, - отозвался он, поглаживая девушку по голове. Молли потянулась к его губам и первая подарила ему поцелуй. Мориарти явно не ожидал такой прыти, но быстро сориентировался и отозвался на это прикосновение. Молли больше не чувствовала себя одинокой. Внезапно она поняла, что все те скучные вечера, полные жалости к себе и своей судьбе, закончились. Ей больше не нужно жить воспоминаниями, ведь её главное воспоминание снова было рядом с ней, ощутимое и реальное. Джим любил её, она не обманывала себя всё это время. Он признался, что действительно следил за ней, а потом написал эту колыбельную, ведь он прекрасно знал, что за этой песней она точно последует. - Спой мне ещё раз, - просит Молли почти каждый вечер. - Опять? Ты знаешь слова лучше меня, - фыркает Джим, но в этом «жесте» заключается вселенская нежность к ней. – Лучше спой ты мне. - Ну уж нет. Ты ведь написал её для меня. И после этого Мориарти, крепко обнимая Молли, начинает петь: Спи же, сладкая, позволь снам наводнить твоё сознание Волнами нежного пламени, дающего защиту. Спи, милая, позволь своим чувствам нахлынуть И унести тебя в следующее утро...