У последней черты

Время медленно подтягивалось к полуночи. Джон брел по весеннему Лондону, подставив лицо моросящему дождю. Брел и прокручивал в голове события прошедших недель. Все изменилось. Шерлок, пританцовывая, вернулся из небытия и опрокинулся на голову переболевшего горем доктора, словно ушат ледяной воды. Да, Джон переболел. Это было не просто, заставить себя жить снова после того, как твой лучший друг шагнул с крыши. Да и друг ли? Шерлок, ты ведь всегда был несколько больше, нежели просто друг, верно? Джон понял это поздно, только похоронив самого удивительного человека, которого ему довелось встретить в своей жизни. Не просто друг, точно. Доктор, прикрыв глаза, то и дело останавливался прямо посреди улицы, позволяя холодным каплям падать на запрокинутое к мутному небу лицо. Зачем? Дождь имитировал непролитые слезы. Солдаты не плачут, даже когда теряют близких, а тем более, когда их снова обретают и понимают, что были наивными глупцами. Шерлок надул его. Изящная, как пальцы гения, игра, в очередной раз дала понять простому доктору, что он идиот. Но… Это же Шерлок. Джон простил засранца, который, заигравшись в бога, едва не лишил Уотсона разума. В который раз простил. И все же после возвращения все стало не так. Изменилось. Именно потому Джон теперь каждый вечер бродил по ночным улицам, если не удавалось подцепить подружку на одну ночь. Серьезные отношения не привлекали – был же Шерлок, который привлекал доктора теперь куда больше, чем до своего чудовищного спектакля. Хотелось… Джон сжав зубы, не один раз представлял себе, как захватывает в кулак смоляные кудри и запрокидывает голову гения так, что бы можно было без помех впиться в умопомрачительные полные губы, слегка прикусить белоснежную красивую шею, оставляя на ней свои метки… Он держал все свое это новое хотение в узде, предпочитая долгие пешие прогулки тихим вечерам у камина. Шерлок этого не понимал. Куда уж ему, социопату? Казалось, гений нарочно усугублял обстановку, дразня Джона, кидая на него странные взгляды, которых раньше не было, смотрел тягуче из-под треклятой челки, говорил излишне томно… Черт. Джон сбегал, оставляя мистера Шелковый Халат сидеть в одиночестве у камина и терзать струны скрипки. Сбегал и шатался по ночным улицам или засиживался в кабаках, а иногда цеплял попутчицу по депрессии, и страстно целуя ее взасос, отгонял от себя видение полных губ своего соседа. В этот вечер Джон вернулся на Бейкер-стрит рано. Стрелки городских часов едва добрались до половины первого. Дом встретил его тишиной. Подозрительно. Еще с улицы Джон заметил, что окна в гостиной горят. Шерлок был дома и не спал. Скинув в прихожей куртку, тряхнув мокрыми волосами, Джон поспешил наверх, обуреваемый дурными предчувствиями. Гений обнаружился в гостиной. Уже с порога Джон понял, что все не так: детектив сидел на полу, опершись спиной о диван, спрятав лицо между подтянутыми к груди коленями. Эта поза разительно отличалась от той, в которой Шерлок обычно бродил по чертогам разума. Руки гения бессильно и расслабленно свисали вниз. - Шерлок? Ответа не последовало, более того, Холмс даже не шелохнулся. Джон подошел и опустился на колени рядом с застывшим изваянием. По спине пробежала дрожь. Правый рукав белоснежной рубашки Шерлока был расстегнут и нелепо задран. - Шерлок! – Голос Джона зазвенел волнением, а пальцы лихорадочно задирали расстегнутый рукав, - ты меня слышишь?! Твою ж мать, Шерлок! Как и ожидалось, на локтевом сгибе руки Джон обнаружил след от укола. Опасения подтверждались, скручивая внутренности доктора жгучей злостью, приправленной страхом. Он, сжав лицо гения в ладонях, повернул его к себе. Обычно бледный детектив сейчас белизной своего лика мог соперничать с собственной рубашкой – в лице ни кровинки, губы, великолепные, изящно очерченные губы, отдавали синевой. Ресницы дрогнули и приоткрыли мутные глаза, зрачки которых были сжаты в маленькую точку. - Что ты принимал? – прошипел Джон, сотрясая гения, словно тряпичную куклу и отлично зная ответ на свой вопрос. - Сколько? Шерлок не ответил. Голова его, словно под тяжестью буйных кудрей, безвольно упала на грудь. Джон, вцепившись в запястье, нащупал слабый неверный пульс. Диагноз очевиден –передозировка… кажется, героин… немало… - Шерлок! Ты меня слышишь? Не спать! Но куда там… Гений не реагировал. Глаза закатились и прикрылись густыми ресницами. Джон, на чем свет стоит ругая ублюдка, решившего еще раз умереть у него на глазах, тряс того словно грушу, в мыслях решая: справится ли он с этим сам или вызвать скорую. По второму пункту Джон колебался, так как приехавшая бригада, без сомнений, будет настаивать на госпитализации, а это гарантирует огласку. Даже мысль о том, что имя Шерлока опять будут мусолить в желтой прессе, вызывала в душе у Джона болезненные спазмы и склоняла его к решению бороться за жизнь своего якобы друга самолично. Врач он, в конце концов, или кто? Самое главное сейчас было растормошить гения и не дать ему провалиться в сон, который никогда не закончится. - Шерлок, сукин ты сын, ну чего тебе не хватало? Ты меня слышишь? Открой глаза… Шерлок затеял игру. Он все просчитал, все выверил. Все должно было получиться. Джон после возвращения детектива стал другим. Это беспокоило, нет, тревожило. Гений ясно видел, как с каждым днем отдалялся от него друг. Нет, не друг, гораздо больше. О том, что это так, Шерлок узнал в тот момент, когда, безумно сверкая глазами, Джим Мориарти сообщил своему загнанному в угол врагу о том, что за страх перед смертью детективу придется заплатить жизнью Джона. Именно там, выпросив у Джима минутку и глядя вниз, Шерлок нащупал в себе чувство, которое он испытывал к Джону. Это была не дружба, нечто другое, обжигающее и сбивающее с толку. Хотелось, чтобы Джон жил, чтобы был рядом, чтобы смотрел нежно и… Минута закончилась, нужно было действовать, теперь смысл всего своего дальнейшего существования Шерлок видел так же ясно, как перекошенное безумством лицо Джеймса. Все завершилось быстро. Свистящий в ушах воздух, удар о воздушную подушку, бутафорская кровь на лице и сдавленный всхлип упавшего на колени совсем рядом Джона. То, как убивался Уотсон, пробивало усиленную разумом броню. Шерлок улетел за пределы страны, осознав, как страдал его сосед и друг, впрочем, теперь уже не только друг. Это ранило, но в то же время дарило надежду. Нужно было только закончить работу и вернуться в Лондон. Шерлок трудился не покладая рук и надеялся, что по возвращению все уладится и Джон будет снова рядом. Возможно тогда у воскресшего детектива хватит духу сделать нужный шаг, открыться. Но все оказалось совершенно не так. Джон словно перестал быть его Джоном. Доктор избегал Шерлока, не желал оставаться с соседом наедине и уютным вечерам у камина стал предпочитать бесцельное шатание по городу и случайные половые связи. Шерлок этого так оставить не мог, нужно было действовать – подтолкнуть Джона, пусть для этого приходилось снова рискнуть жизнью. Героин подходил для задуманного идеально. Вот только что-то пошло не так. Шерлок, рассыпаясь на куски, сидел на полу. Его затягивало в черную бездну. Воронка, в которую песком стекались разрушенные чертоги, затягивала в себя вещи, образы, слова и чувства. Шерлок терялся. Он стоял на краю развернувшейся у его ног черной дыры, у последней черты, отделяющей его от небытия и не мог сдвинуться с места. - Шерлок! – донеслось откуда-то издалека, из другой, потерянной жизни, которая была так прекрасна. Гений с трудом оторвал взгляд от воронки и поискал глазами Джона. Тот звал его. Зло и настырно. Звал по имени, и это было словно якорем. - Шерлок! Не смей засыпать! - Я не сплю, Джон, - измученно прошептал гений, ища глазами источник голоса, но не находя нигде, вокруг струился серый туман, - меня просто нет, я пропал. Все вокруг затряслось. Шерлок покачнулся и начал заваливаться в подобравшуюся к ногам бездну. - Шерлок! - Прости, Джон, я идиот! Воздуха не хватало. Он летел в темноту и понимал, что это конец. Нелепый и позорный конец. Должно быть, сердце остановилось? Или… Шерлока больше не было, он растворился в темноте, теряя себя, рассыпаясь по молекулам, разносясь по вселенной атомами… Дыхание, и без того едва уловимое, почти остановилось. Пульс… Нет пульса. Джон, мешая грязные ругательства с мольбами, обращенными ко всем богам одновременно, уложил почти загнувшегося придурка и стал массировать остановившееся сердце. Раз… Господи верни его! Два… я не смогу пережить этого еще раз! Три… Убью собственными руками, слышишь, идиот, убью, если ты посмеешь еще раз умереть!!! Пульс нулевой. Твою же мать! Искусственное дыхание. Джон что было сил, отчаянно вдувал всей силой своих легких жизнь в посиневшее тело, распластанное на полу. Ну же, Шерлок, борись! Еще никогда в жизни доктору не был важен результат. Вдох – выдох… вдох. Под рукой слабо отозвалось сердце. Склоненного перекошенного болью лица едва коснулся выдыхаемый Шерлоком воздух. Жив! - Давай же, родной, борись… Темные ресницы дрогнули и открыли горящие безумием глаза. - Оставь меня, - вырвалось хрипло из приоткрытых губ, - убирайся вон! Слышишь?! Бездна отпустила внезапно. Шерлок вернулся в себя. Он стоял посреди пустыни под испепеляющим солнцем, связанный по рукам и ногам. Вокруг него расхаживал словно по лакированному дубовому паркету Майкрофт и, заведя руки за спину, буравил брата презрительным взглядом. - Так-так-так… - губы старшего брезгливо изогнулись, - я предполагал, что ты потеряешь голову из-за своей странной привязанности к доктору Уотсону, но чтобы до такой степени, пф… Шерлок, ты меня разочаровал. - Оставь меня! – Шерлок дернулся в бессильной попытке высвободить связанные руки. - Даже не пытайся, мой дорогой, - Майкрофт закатил глаза, - это не я тебя держу, это твоя слабость, поверь. Твоя любовь, если конечно то, что ты испытываешь, можно назвать этим примитивным словом, пленила тебя. Оставь ее здесь, Шерлок и тогда, возможно, тебе удастся спастись. - Убирайся вон! Слышишь?! - Не думаю, что торчать тут одному тебе будет приятнее, нежели в моей компании. - Пошел вон! – Шерлок кричал во весь голос, невзирая на саднящее горло и резкую боль в голове. Откуда в бреду может быть боль? - Как скажешь, братец, - Майкрофт сложил руки на груди и с притворным сочувствием поглядел на пленника, - ухожу. Но кто знает, кто может тут появиться после меня… Майкрофт растворился в пышущем жаром воздухе. Вместе с ним исчезли и путы. Шерлок оглянулся, но не увидел ничего обнадеживающего – кругом раскаленный песок. Куда идти? В какой стороне дом? - Джо-о-он! - позвал Шерлок в темно-синее небо. - Забудь о нем, - раздался позади голос, пробирающий до костей, мерзкий, принадлежащий покойнику. Шерлок точно знал, что обладатель голоса был мертв, вот уже два года. Гений обернулся и оказался лицом к лицу со своим личным кошмаром. Джим, гаденько ухмыляясь, продолжил свою мысль: - Такой плохой мальчик как ты, Шерлок, недостоин любви такого ангела как наш Джонни. Шерлок затрясся от гнева и, не дожидаясь очередной тирады, вцепился мерзавцу в горло, желая задушить мертвую уже гадину. - Это все из-за тебя… - кричал детектив, сжимая пальцы на тощей шее Мориарти под дикий, полный безумия смех злого гения, - ты во всем виноват! Джон опешил. Такая ярость на лице Шерлока, обращенная в его сторону, была необычна. Гений, безумно вращая глазами, кричал, а потом, выкинув вперед руки, схватил нагнувшегося к нему доктора за шею и начал душить, обвиняя Джона во всех своих бедах. Освободиться было непросто. Доктор с трудом оторвал от своего горла побелевшие и сильные пальцы. Сцепившись, они катались по полу, сбивая и круша все, что попадалось им на пути. Джон с тревогой подумал, что шум может потревожить миссис Хадсон и той непременно вздумается подняться наверх. Плохо. - Шерлок! – звал он впавшего в неистовство гения, все еще надеясь докричаться до сознания детектива, - Шерлок… приди в себя. Закончилось все так же внезапно, как и началось. Шерлок затих и расслабился. Он больше не бился в сильных руках доктора, который из последних сил прижимал его к полу. Ярость исчезла, уступив место болезненной отрешенности. Джон, ослабив хватку, нагнулся прямо к лицу гения и, стараясь отогнать от себя лишние и крайне непрофессиональные мысли о приоткрывшихся губах Шерлока, снова и снова звал детектива по имени, надеясь достучаться до сознания. - Джон… - тихо прошелестело по щеке доктора. - Да, Шерлок, я тут… все будет хорошо, теперь будет. Облегчение было подобно упавшему с плеч камню. Джон судорожно выдохнул и, обессилено скатившись с Шерлока, вытянулся рядом на полу. - Прости… я… - Ты идиот, - Джон потер ладонями лицо, не глядя на Шерлока, чтобы тот не увидел болезненной гримасы, - в следующий раз я собственноручно удавлю тебя, Шерлок, так и знай. - Я не хотел… это было… - Что?! Что это было, Шерлок? - Джон, сотрясаясь от ярости, приподнялся на локте и все-таки взглянул детективу в лицо. – Очередной дебильный эксперимент? Исследование моих профессиональных навыков? Или, может изучение предела моей прочности? Что?! Шерлок, не отвечая, прикрыл глаза. - Не спать! - приказал Джон и, в который раз потряс консультирующее чудо за плечо, - не смей засыпать, а так же не думай уходить от ответа. Зачем? - Я хотел тебя вернуть, - едва слышно произнес детектив, - хотел, чтобы все было как раньше, до… - И поэтому ты решил ширнуться так, чтобы мозги через уши вытекли? Странный способ, честное слово. Хотел еще раз умереть у меня на руках? – Джон, сам того не замечая сжал пальцы на плече Шерлока так, что они побелели, но тот даже не поморщился. - Да ты хоть понимаешь… а черт, нихрена ты не понимаешь, - Джон выговаривал каждое слово так, словно это давалось ему с большим трудом, - социопат гребанный… - Джон, я… я люблю тебя, кажется, это так называется у обычных людей, то чувство, которое делает жизнь ужасной, которое жжет внутри и заставляет замирать сердце в тот миг, когда ты подходишь ко мне близко, которое превращает мою жизнь в ад… Джон замер и приоткрыл рот, не смея поверить своим ушам и припоминая, не передается ли передоз воздушно-капельным путем. То, что сейчас сказал Шерлок, было совершенно невозможно. Любит? Великолепное существо, столь отдаленное от земли и обычных людей, что помышлять о нем можно только где-то глубоко в душе, призналось Джону в своих чувствах. Нереально. Ну совершенно. - Что, прости? - Я понимаю, что не заслуживаю тебя, я конченый и нелепый человек, Джон, который постоянно заставляет тебя волноваться, постоянно раскачивает твое бытие и причиняет боль. Я не прошу тебя о многом, просто позволь мне… быть рядом и согреваться твоим теплом. Не уходи, умоляю, не отдаляйся еще больше. Не оставляй меня промозглыми вечерами, хотя бы изредка позволь побыть рядом, как это бывало раньше, до Мориарти. Произнося это, Шерлок не смотрел на доктора. Глаза его бесцельно скользили по потолку, на котором уже появлялись признаки скорого рассвета. То, что он сейчас сказал, было просто ужасно. Это признание в один миг разрушало все. Но по-другому он просто не мог, чувствуя, что если он упустит момент, то другого случая, возможно, уже никогда не представится. Даже если Джон сейчас поднимется и уйдет, все лучше, чем если все останется так как было: холодно и отстраненно. Джон молчал. Шерлок, несмотря на разбитость, чувствовал, как доктор напрягся, было понятно, что идет какая-то неясная еще гению борьба. Он молчал, все, что могло быть сказано, уже прозвучало, теперь был ход Джона, и Шерлок ждал его с испуганным трепетом. - Я тоже люблю тебя, Шерлок, - прозвучало глухо куда-то в сторону, - теперь мне кажется, что я почувствовал это с нашей первой встречи, с того самого момента, как увидел тебя в Бартсе. Глупости, конечно, но… Осознал я этот ужас только тогда, когда потерял тебя в первый раз… Шерлок, не веря своим ушам, слепо нашарил руку лежавшего рядом Джона и с силой сжал чуть подрагивающую ладонь, со слабой еще радостью ощущая ответное пожатие. Джон… Любит? Возможно ли это? Разве можно его любить? Такого фрика? Сомнения растворились и ушли, как только доктор, развернувшись и приподнявшись на локтях, снова навис над ним. Шерлок задохнулся. Джон смотрел ему в глаза. Этот взгляд был похож на море, нет, это был океан, Тихий. Безбрежный и теплый, сейчас был полный штиль, но Шерлок тонул, захлебываясь в синеве. А потом Джон его поцеловал. И океан превратился в шелк. Отчего-то именно так воспринимались сейчас губы доктора, которые нежно коснулись пересохших, горящих губ Шерлока. Нежность и мягкость. Джон, с замирающим сердцем коснулся таких желанных губ. Осторожно, словно он пробирался по заминированному полю, это было… крайне непрофессионально, в первую очередь. Шерлок совсем недавно пережил остановку сердца, он был слаб и кризис еще не миновал до конца, однако Джон, заткнув в себе доктора, все же сделал это. Вкладывая в свои движения всю нежность, которая вдруг пришла на смену ярости. Те слова, которые едва слышно только что произнес детектив, меняли все. Они давали отсчет новой эпохе: неизвестной, таинственной, но такой желанной. Джон поцеловал, а Шерлок ответил, заставляя сердце доктора разлететься на осколки, а потом вновь собраться во что-то прочное и нерушимое. Он скользнул рукой по скуле гения, ограничиваясь пока только этим. Все будет непременно: и лавина безудержной страсти, и жаркие объятия, и такой секс, который не снился большинству людей в этом городе, но позже, когда Шерлок восстановится после сегодняшней ночи. Сейчас только нежное касание пальцев гладкой кожи и поцелуй. Пока что этого вполне достаточно обоим, идиотам, только что побывавшим у последней черты.