***
Через полчаса девушка всё-таки поймала злосчастную машину и доехала до пункта назначения, всю дорогу при этом красноречиво, почти без запинки в своих мыслях, проклиная Бёна всеми нелестными словами. Каким же было счастьем узнать, что начало церемонии передвинули на десять минут, иначе Со Ён не успела бы вытянуть порядковый номер и узнать жребий. Среди перечисленных участников Чон знала медицинское досье каждого вплоть до мелочей, к примеру количество проведённых часов в операционной с тем или иным наставником. Со Ён проанализировала данные каждого, мысленно выявила для себя их сильные и слабые стороны, а ещё и обдумала методы избавления от соперников. ― Номер пять и семь. Тема соревнования: «Малярпластика или исправление формы скул». Количество пациентов: по одному на каждого участника. Заданное время: три часа и пятьдесят минут. Критерий выявления победителя: время и качество проделанной работы. Со Ён сделала шаг вперед синхронно со своим соперником. Она пыталась не дрожать, но обострённые чувства переживания и огромной ответственности не давали ей преодолеть трясучку. Ким Чондэ отличался ловкостью рук, но и отвратительно завышенной самооценкой, что могло сыграть с ним злую шутку. Далее последовали порядковые номера оставшихся, среди которых был и Сэхун с номером девять. Ему предстояло соревноваться с учеником наставника Шина из другой больницы пластической хирургии. ― Дорогие присутствующие, мы торжественно объявляем официальное открытие шестого по счёту конкурса «Gold hands» в рамках развития талантливой молодёжи пластической хирургии. Желаем удачи, и пусть победит сильнейший! – в заключение сказал министр здравоохранения республики Корея. Дальше вечер выдался довольно презентабельным, если бы не косо смотрящие друг на друга взгляды участников и напряжённая атмосфера между главными врачами конкурирующих больниц. Сэхуна и Со Ён посадили за один столик, потому как они оба представляли больницу «Мёнву». К ним также присоединился Ким Чонин, который уже достал Чон тем, что вечно отлынивает от работы. О и Чон так и не сказали друг другу ни слова, хотя желание поговорить присутствовало у обоих. До Кёнсу как всегда молчал, безэмоционально наблюдая за представлениями организаторами вечера. У него уже имелись некоторые знания, так как стал однажды победителем этого конкурса, поэтому многие вещи ему знакомы. Судейская коллегия состояла из пяти человек: Ким Чунмён, доктор медицинских наук, Ким Минсок и трое иностранцев. Они гордо восседали за главным столом, разговаривая между собой и будто совершенно не обращая внимание на происходящее. Чон чувствовала себя не в своей тарелке. Девушка понимала, что это самый знаменательный день в её жизни, но отчего-то было совсем невесело. Возможно, О Сэхун, сидящий рядом, был причиной плохого настроения или же противный звоночек в глубине души, который толкал на то, чтобы стать самой последней тварью ради победы. Она вспомнила слова Кёнсу о том, что в этом конкурсе люди меняются, и это будет просто чудом, если за время участия девушка не покалечит хотя бы десяток людей. За первый тур отсеивается половина, поэтому они устроят этакий «скальпелевый баттл» на вылет. Чон старалась не смотреть на друга, но иногда небрежно брошенный взгляд О Сэхуна заставлял делать ещё глоток вина. ― Что-то вы какие-то напряжённые, ребят, ― не вовремя подметил Ким, хватая вишенку с десерта, – да это же всего лишь конкурс. Не парьтесь так. Со Ён закатила глаза и проигнорировала слова Чонина, который прекрасно знал причину разногласий между друзьями. ― Вы одна команда, чёрт возьми, ― впервые за вечер заговорил До, если не учитывать приветственную речь, ― поддерживайте друг друга, пока это позволяют рамки конкурса. Пособачиться ещё успеете. ― Согласен! – щёлкнул пальцами Ким Чонин, ― не лишай меня удовольствия побыть ещё несколько деньков с тобой, милая. За такой ответ он получил гневные стрелы из глаз Со Ён. ― Это была незначительная ошибка, Чон, ― наставлял До, ― вы оба виноваты в ней, так что снимите свои «бараньи рога», наконец! Помните, что конкуренты могут подставить вас в два раза серьёзнее. В одиночку будет слишком сложно, учитывая неизвестные задания и условия туров. Чон внимательно изучала серебряную десертную вилку, а О игрался с бокалом вина. ― Да ладно вам! ― поддерживал Чонин наставника, ― перестаньте уже! Скажите друг другу пару ласковых, выразите свой гнев в страстной любви и дело с концом! Оба так ничего и не ответили, уставившись в уже облюбованный предмет стола. И как бы Чонин не старался, всё равно эти двое упорно сохраняли молчание.***
Вечер закончился так же сухо, как и начинался. Уставшие от напряжения, соперники старались сохранять надменный и непоколебимый вид. Но всё это было лишь началом, потому что они даже не догадывались, какую «подляну» подстроили им организаторы. ― И что ты надумала? – обратился к Чон Бён, делая очередную затяжку крепких сигарет после пятичасовой операции. ― Это хороший шанс. Анализы пациентки отличные, а Ким Чондэ не так хорош в этой области оперирования, ― облокотившись на перила, сказала девушка. ― Единственное, что беспокоит ― время. Они дали слишком много для такого пустяка. ― Не парься, ― махнул рукой Бён, ― значит, повезло с первым туром. Кого ты берёшь в команду? ― Организаторы сами создадут команду для каждого претендента, ― нахмурилась она, ― и это мне тоже не очень-то нравится. ― А что говорит До? ― Молчит как рыба. ― Вот же гад! Мог бы хоть что-то посоветовать! ― Бён загасил сигару, выдохнув клубок дыма. ― Если меня посадят за решётку, ты же будешь приносить мне обеды? Знай, я люблю только продукты с высоким содержанием холестерина, отравляющие все органы. Особенно сердце. ― Иногда твой юмор слишком «медицинский», ― на полном серьёзе ответил друг. ― Я чувствую подвох, но не могу понять, где он начинается, ― задумчиво, сказала Со Ён. ― Я слышал, что у вас с О есть маленькие сдвижки, ― произнёс молодой врач, внимательно наблюдая за подругой, ― вы вроде как иногда разговариваете… ― Знаешь, иногда я думаю, что тоже перегнула палку, но… ― Но тебе мешает гордость, чтобы сказать ему об этом прямо, а ему ― обида за твоё недоверие. Да-да, и не поражайся моей гениальной серой жидкости. Я тут кое-что нашёл и думаю, что тебе пора посмотреть на ситуацию с другой стороны, ― Бэк протянул подруге белый запечатанный конверт с диском. ― Только не говори, что это... запись со дня нашего дежурства?.. ― взгляд Чон сразу же стал взволнованным. ― Нет, дамочка. Я, конечно, Бог, но не до такой степени, чтобы выкапывать тебе внезапно исчезнувшую информацию, но эта запись не менее подозрительна. Я ещё сам до конца не разобрался, но у меня есть мысль, что вас специально натравливают друг на друга. Но повторяю, что я не уверен в этом. Посмотри сама, хотя... сколько ты уже не спала? Двое суток? – заметив полопавшиеся капилляры на глазах девушки, сделал замечание Бён. ― Почти четверо, ― ответила подруга, зомбировано смотря на конверт. ― Мать, такими темпами скоро ближе к кондрашке будешь, а не к золотой короне. ― У меня обход, так что поговорим потом, ― поскорее старалась отделаться от друга Чон, чтобы посмотреть видео. ― Ну, да. А чего я ожидал? Нет, совсем не тёплого словечка благодарности в свою сторону! – возмущался Бэкхён, следя за уходящей подругой, ― всегда пожалуйста, Ваше Высочество! Рад служить вам верой и правдой! ― Спасибо! ― крикнула девушка, услышавшая возмущения друга. Как только Со Ён отошла на безопасное расстояние, Сэхун появился рядом с Бёном. Он выглядел не лучше подруги, а то и хуже. Его угнетала напряжённая работа, которая и без этого давила на уставшую голову. ― Поверила? ― глухо спросил О. ― Куда бы делась, ― Бэкхён пригладил волосы, словно этакий Джеймс Бонд, ― мои актёрские способности идеальны! ― Спасибо, что хоть ты мне веришь, ― вздохнув, тихо пробормотал О. ― Вот не зря моя покойная бабушка говорила, что все беды из-за баб. Ты посмотри на себя: бледный, отвратительные мешки под глазами, впалые щёки. Тоже не спал четверо суток? Ты хоть к операции готовишься? ― Она через неделю. ― И что? Господи, никогда бы не подумал, что буду учить уму-разуму Великолепного О Сэхуна! Я же предупреждал, что примерно так всё и будет. Со Ён так и будет держать тебя во френдзоне, а ты ― влачить своё жалкое существование за её тенью. ― И? ― И ты не чувствуешь хотя бы капельку сожаления о том, что оказался по уши в дерьме и послушал меня? Сэхун не ответил. ― Вот и отлично! А теперь, Совесть, почему я чувствую свою причастность ко всему этому? Бегаю между вами как клей с яйцами, склеиваю-склеиваю, а из этого хрен знает, что выходит! ― Всё, я пошёл, ― О оттолкнулся от подоконника и направился в ту же сторону, что и Со Ён. ― Ну и проваливайте оба! Меня тоже достало ваше нытьё и ваши и кислые рожи! ― крикнул Бён в ответ на уход друга и вынул сигареты из кармана. Напряжение конкурса, как оказалось, касалось не только претендентов и организаторов. Плавно и незаметно оно распространялось на каждого приближённого к больнице. Люди ― слабые существа. Стоит лишь чуточку надавить, как обстоятельства меняются, и чаще не в лучшую сторону. Это правда жизни, и к ней нельзя относиться негативно или положительно. Достаточно быть просто наблюдателем.***
До важных и волнительных событий оставалось двенадцать часов. Чон без аппетита ковырялась десертной ложкой в тирамису, находясь неподалёку от торгового центра. На улице шёл снег. До Рождества оставались считанные восемь дней. Со Ён не любила этот праздник, потому что излишняя суета никогда не нравилась девушке. Но именно на этот праздник люди куда-то спешат, закупают подарки и собираются в кругу семьи. Со Ён завидовала некоторым семьям, которые ловили праздничное настроение и, под его воздействием, создавали чудеса для своих родных и близких. Наш мозг запрограммирован перерабатывать огромное количество информации, но порой он сосредотачивается на чём-то одном, закрывая доступ другим мыслям. Со Ён старалась не думать о конкурсе, отвлечься от всего. Получалось слабо. ― Привет, ― послышался родной голос, и О Сэхун сел напротив. ― Я посмотрела запись, ― сказала Чон, не отрывая взгляда от вида из окна, ― прости меня. Извинение прозвучало словно хорошо заученная фраза, без намёка на раскаяние или неуверенность. Если Чон Со Ён решила сделать что-то, то это будет сделано немедля и без страха. ― Это всё? ― собеседник усмехнулся. ― Это то, что я хотела тебе сказать по телефону, но ты не хотел слушать, ― подруга, наконец, посмотрела на Сэхуна. В глубине души они уже давно друг друга простили, но во взрослом мире нельзя просто так подойти и сказать: «Давай снова будем дружить и делить игрушки?». Здесь гордость играет на нервах и нашёптывает: «Что, совсем одурел, чтобы первым идти просить прощения?», и обычно первым протягивает руку человек, который закрывает на всё глаза, даже если он и не виноват. ― Интересно, ― продолжил О, ― мы вроде помирились, только сухо, но я уверен, что ты чувствуешь то же, что и я сейчас. ― Эмпатия? ― Возможно. Только нам придётся выстраивать всё заново, ― осторожно начал Сэхун, ― если, конечно, ты этого хочешь... ― А ты? ― Я никогда не ломал свою половину моста, ― уверенно ответил парень. ― А заставить почувствовать себя неверным другом ― не очень-то и удачный путь к примирению, ― Со Ён попыталась сдержать улыбку, но это плохо получилось. Сэхун мог узнать её улыбку из тысячи. «Но ты всё-таки сломала свою половину», ― подумал Сэхун. ― Ты готова к предстоящим событиям? ― Я бы никогда не стала участвовать в конкурсе, будь это не так, ― немного резко ответила подруга. ― Какой пациент тебе достался? ― Квон Мэ Ри. Девушка, которая захотела изменить прошлое... Три дня назад ― Наконец-то! ― недовольно фыркнула девушка, всем своим видом показывая, что её раздражает доктор Чон. ― Как вы себя чувствуете, мисс Квон? ― Со Ён спокойно присела рядом с кроватью пациентки и добродушно улыбнулась. Не впервые Со Ён сталкивается с ненавистью пациентов по отношению к себе. ― Я просила заменить мне хирурга! – требовательно заявила девушка. ― Вы можете отказаться от участия, но вам никто не поменяет врача без серьёзных на то причин, ― в глубине души Чон тоже хотела, чтобы ей поменяли эту капризную особь на кого-нибудь по-спокойнее. ― Слушайте, доктор Чхве или как вас там! Вам же лучше, если мне назначат другого врача! ― продолжала настаивать девушка, скрестив руки. ― Я не привыкла отказываться и, тем более, терять своих пациентов, так что, пожалуйста, аргументируйте конкретнее причину вашего отказа. И, если причина будет достаточно убедительна, я поговорю с организаторами, ― Со Ён блефовала, но по-другому нельзя было вытянуть информацию с Квон. Чон начала подозревать пациентку в неуравновешенном психическом состоянии, но взгляд Мэ Ри не был рассеянным, притупленным или блуждающим, как это обычно бывает при ранней стадии психоза. Со Ён тут же отбросила свои подозрения, когда краем глаза заметила лежащую на столе книгу «Братья Карамазовы». Такое психи не любят, потому что эта литература слишком предсказуема для их обострённого мышления. ― Грубо говоря, сохранишь себе хорошее имя, нервы и статус в целостности и сохранности. Психика не пошатнётся, как у некоторых… ― пациентка поправила волосы для напусной уверенности. ― Сейчас меня больше всего беспокоит ваше психическое состояние, Квон Мэ Ри, ― медик начала нападать, ― это шестая операция на изменение лицевой внешности, что довольно необычно, учитывая ваш возраст. Вы уже делали липосакцию и мастопексию*, маммопластику*, лифтинг, а также блефаропластику век, ринопластику, в общем... Список довольно обширен. Вы же знаете, как наркоз действует на кроветворный орган? Если нет, то доведу до вас сведения о том, что он сажает сердце, нарушает процессы жизнедеятельности организма минимум на месяц. Я просто не вижу логики в вашем решении оперироваться снова. Время, прошедшее с вашей последней операции ― меньше шести месяцев. Это же просто издевательство над собственным телом! Девушка занервничала. Отведя взгляд в сторону, она начала тихо: ― Не подумайте, что я чокнутая, ― потупила взгляд она, скорее из-за не владения ситуацией и осознания, что её прижали к стенке. ― Я с многоуважаемой и довольно обеспеченной семьи, но деньги ведь не решают всё… Чон про себя отметила, что девушка довольно вменяема и не похожа на тех ненормальных дисморфофичных* психопаток, что ложатся под нож чаще, чем их видят собственные мужья или любовники. ― Я, как врач, должна знать всё не только о вашем общем физиологическом состоянии, но и о внутреннем психическом, поэтому полагаюсь на ваше доверие, – Чон обожала повторять эту фразу, когда-то сказанную профессором на предмете коммуникативных навыков. Он сказал тогда, что ты можешь быть отменным врачом, но толку от этого не будет, если не войдешь в доверие пациента. Мэ Ри задумалась, внимательно разглядывая Чон. Девушке ничего не стоило снова прикинуться дурой, но она взвешивала всё «за» и «против», потому что чувствовала, что собеседница тоже не лыком сшита. ― Моя внешность ― полная противоположность состоянию души. Каждую операцию я переживаю и надеюсь, что не умру от тупой боли после наркоза. Но знаете, Со Ён, когда мы стремимся к цели, то иногда приходится испытать все муки ада, чтобы позже почувствовать сводящую с ума сладость триумфа. Хотя кто лучше вас знает, что значит быть одержимым мечтой? ― Это зависит от самой мечты, ― холодно сказала Чон, которая терпеть не может, когда к ней лезут в душу. ― Когда я училась в старших классах, меня перевели в другую школу. Там был ад, который до сих пор снится мне во снах. А дьяволом стала моя первая любовь, которая приказала съесть написанное мною любовное письмо, адресованное ему, – глаза девушки наполнились слезами. Она испытывала отвращение с горечью, вспоминая об ужасном прошлом, – он обещал, что всё закончится, но, конечно же, не сдержал своего слова. В тот же день меня заперли в женском туалете и били до тех пор, пока я не потеряла сознание, а может и больше… Они засняли всё на камеру и выложили в интернет… И это всё из-за непривлекательности... Речь Мэ Ри прерывалась из-за слёз. Казалось, что она переживает это снова и снова, каждый раз уродуя душу. Чон обнимала девушку, гладила по спине, пыталась успокоить. Последнее, что сказала Мэ Ри в тот приём: ― Это всё из-за него. Я точно так же поступлю с его душой, когда доберусь, и я уже близко. Надеюсь, вы простите меня, ― после чего Со Ён вколола ей успокоительное. После того, как Квон уснула, Чон ещё долго думала о сказанных словах. Конец Flashback***
Когда Чон уверенным шагом сопровождала пациентку на операцию, Мэ Ри не говорила ни слова, хотя волнение исходило от неё на расстоянии километра. Со Ён нервничала не меньше, ведь на неё были направлены четыре основные камеры, не считая добавочных в самой операционной. К тому же, в правилах конкурса, пациент мог в любую минуту отказаться от операции, и тогда это автоматически засчитывалось поражением. Ми Рэ подвезли на каталке к операционному столу. Сама операционная была пуста. После того, как включились побочные камеры, раздался голос ведущего «Gold Hands»: ― Сегодня состоится долгожданная битва между двумя талантливейшими пластическими хирургами, воспитанниками лидирующих больниц Южной Кореи! Ведущий представил первую команду во главе с Ким Чондэ из больницы "Арымдаун-нарын", после чего продолжил: ― А теперь, представляю вашему вниманию челюстно-лицевого хирурга ― Чон Со Ён! Степень магистра наук, девять тысяч шестьсот восемьдесят часов оперирования под эгидой бывшего победителя конкурса «Gold Hands», доктора высшей степени медицинских наук ― До Кёнсу! Итак, команда мисс Чон на сегодняшнюю операцию: Ким Чонин ― старший ассистент, О Сэхун ― младший ассистент, Шин Хё Рин ― врач анестезиолог, Пак Сон Ми ― медицинская сестра. Больница «Мёнву»! Желаем всем удачи и пусть победит истинный талант! Со Ён стояла в ступоре. Она не могла поверить, что Сэхуна поставили на операцию вместе с ней. Но это также внушало спокойствие и уверенности, однако смущал тот факт, что он был младшим ассистентом. Менять обязанности в рамках конкурса было строго запрещено. Все должны были оставаться на своих местах, как диктовали организаторы «Gold Hands». Девушка смотрела на прибывшую команду-конкурента, и ей вдруг стало не по себе от мысли, что теперь она ― главная; только от неё зависит исход этой операции, и, если что-то пойдет не так, то... Лучше не думать об этом. Команды заняли свои места. Анестезиолог у аппарата «Фаза-23»*, Ким Чонин напротив Чон Со Ён, вооружившийся хирургическими бинокулярными лупами, О Сэхун по левую сторону от старшего ассистента, который не сводил поддерживающего взгляда с Со Ён, и медицинская сестра, находившаяся рядом с Чон, чтобы подавать хирургические инструменты, разложенные и приготовленные заранее на стерильном инструментальном столике. ― Приступаем, ― посмотрев каждому в глаза и убедившись, что все они морально готовы, сказала Чон. О Сэхун был спокоен, и это спокойствие старался передать мысленно подруге, которая на самом деле вовсе не чувствовала стопроцентную уверенность. Ким Чонин был серьёзен, как никогда. Кивнув головой в знак готовности, он глубоко вздохнул и выдохнул воздух. Анестезиолог была опытная и уже принимала участие в конкурсе. Она также не сомневалась в докторе Чон. Пак Сон Ми тоже кивнула, хотя по её глаза выдавали волнение, поэтому, как советовал До, Чон задержала на медсестре взгляд чуть дольше, чем на остальных. «Если ты видишь, хотя бы одного волнующегося в команде, первое, что должна сделать ― успокоить его, потому что волнение заразительно и затормаживает реакцию мышления. Делай выводы, Чон» Когда Сон Ми кивнула во второй раз с большей уверенностью, Со Ён скомандовала коротко, но твёрдо:«Пуск!». Зажёгся операционный светильник. Время пошло. ― Прошу начать анестезию. После того, как на Мэ Ри надели кислородную маску и ввели интубационную трубку, запустив после этого аппарат, Чон попросила пациентку посчитать вслух до десяти. Пять… Шесть… Семь… Квон не сводила взгляда с главного ассистента, который не мог понять, по какой причине заслужил такой ненавидящий взгляд. Восемь… Девять… Веки тяжелеют, как после самого тяжёлого трудового дня, когда валишься на кровать, не в силах больше двинуться от усталости. Десять… ― Сдох-ни... Ким... Чонин!..