Что водится в тихом омуте?..

Чего я боялся, приступая к новой для меня работе? Как все: боялся не справиться с новыми обязанностями, боялся подвести коллег, боялся, что мой непрофессионализм будет слишком бросаться в глаза… Воистину - жизнь очень смешная штука. Ведь всё то, чего я боялся, так и осталось не реализованными страхами… Новые обязанности не были запутанными или непонятными, коллеги встретили меня очень хорошо, новые термины спокойно запоминались и заучивались. Вот только от меня того, что впервые переступил через порог отдела по расследованию убийств, ни осталось ничего… Любая гадалка, предсказательница или ворожея попала бы пальцем в небо, если гадала бы на мой запрос: «Что меня ждёт на новом месте работы?» Любовь. Вот что меня там ждало. Как в кино. Хотя, вру. В романтическом кино не бывает так, что бы один сотрудник венской полиции влюбился в своего коллегу. Я сам от себя подобного не ожидал. Девочки, а потом и девушки… они всегда привлекали моё внимание. Красивые и миловидные, аккуратные и собранные, весёлые и задорные… я всегда любовался ими, как красивыми цветами, в душе мечтая, что бы хоть одна из них обратила на меня своё внимание. Но они не обращали – им были нужны совсем другие парни… да, например, такие, как тот, в которого я влюбился. Так, в одиночестве, прошла моя юность, годы учёбы и первые годы работы. Статистика упрямая вещь – процент разводов у полицейских гораздо выше, чем у людей других профессий. С фактами не поспоришь. Только в моём бывшем отделе развелось сразу четыре сотрудника. Девушкам не нужна семейная жизнь в одиночестве, без должного внимания. Постоянная опасность, невысокая заработная плата – это тоже не добавляет стражам правопорядка веса на «рынке женихов». Но я всё равно хотел найти себе подругу жизни, и я, честно, изо всех сил постарался бы, быть хорошем мужем… Знать бы, какой фортель выкинет моё сердце… Помню, будучи подростком, я возмущался тем, что одна из моих двоюродных сестёр собралась замуж за человека, который ей годился даже не в отцы, в деды. «Сердцу не прикажешь», - говорила она в ответ на все пламенные речи родственников. Я не понимал тогда, почему ради этого пресловутого сердца, можно так наплевать на всю свою жизнь, на мнение родных и обречь себя на вакуум отчуждённости. Хороший щелчок по носу от судьбы: теперь мне самому надо решить, как можно заставить умолкнуть это глупое сердце? Молчать-то ведь оно не хочет… Иногда я ловлю себя на мысли, что приди ко мне дьявол и предложи сделку, я, глубоко верующий человек, согласился бы, и продал бы свою душу, если бы в награду я получил бы твою любовь… Но владыка ада не спешит ко мне. Я могу шаг за шагом описать то, как протекали мои душевные метания. Всё началось с восхищения. Восхищением твоими поступками, твоими душевными качествами, и… буду честен с самим собой… твоей красотой, красивым телом, красивым лицом, тем, чем я никогда не мог похвастаться. Потом пришло непонимание, и главный вопрос мой стал: «как?» Как парень может быть настолько участливым и готовым всегда тебе помочь, не становясь при этом липким и навязчивым? Как, настолько красивый мужчина, смог не возгордиться этой красотой, а скорее с улыбкой, относиться к постоянному вниманию? Как ты умудрился расположить к себе весь комиссариат, от уборщиц и курьеров, до вышестоящего начальства?.. И восхищение моё переросло в пламя. Я испытывал отвращение к самому себе, это было. Я говорил себе, что это ненормально, убеждал себя, что недаром эту любовь называют противоестественной, приводил сотню доводов о том, что эти отношения заранее обречены на провал. Потом было принятие себя такого, каким я есть. Маленькими шажочками. Потом же был взрыв чувств, когда я с упоением мечтал о тебе в моих объятиях. Я, в малейших деталях, представлял, как мы целуемся, как ласкаем друг друга. Жаждал услышать твои стоны, грезил о прикосновении наших тел. Сны… они выматывали меня так, как не выматывало ни одно преследование, ни одно опасное задержание. Я был таким смелым в этих снах, был таким раскрепощённым, как никогда не был в реальности. А потом приходило утро, и я шёл на службу, твердя себе, в сотый раз, что нельзя откровенно пялиться на тебя, глядя на твою походку, на твои скупые жесты, на то, как ты поправляешь свой пиджак, как деловито перебираешь ворохи бумаг, как пьёшь свой кофе, как… Можно мечтать, что однажды я наберусь смелости и скажу ему… Мой карандаш делает резкий зигзаг и рвёт бумагу. Я никогда ему не скажу ничего. Скажи я ему о своих чувствах… и я, в красивейших глазах, буду видеть лишь сочувствие, участие… я услышу от тебя лишь осторожные слова, о том, что ты не любишь меня… Нет, лучше я буду молчать. Почему я так уверен в отказе?.. Никто ничего не видит. Один лишь я замечаю… и то потому, что мои мысли о тебе приняли поистине всепоглощающий масштаб, и потому, что я не могу не видеть… К нам заходит фрау Мозель, сотрудница химической лаборатории, эффектная брюнетка. Ты – легко улыбаешься уголками губ, забирая у неё папку с отчётом, киваешь, слушая её доклад, и спокойно благодаришь, не обращая внимание на её искреннее желание продолжить разговор с тобой. К нам заходит господин Ванек, секретарь одного из прокуроров. Он очень давно неприкрыто кокетничает в твоём присутствии, строя глазки, как жеманница прошлого столетия. Но ты – опять одариваешь его лишь дежурной улыбкой и вежливо благодаришь. Но заходит он, наш третий коллега... не очень люблю пафосные эпитеты… но это словно бритвой по моему глупому сердцу… Как же ты умеешь ласково и нежно улыбаться, лишь стоит его силуэту показаться в дверном проходе… Я даже не ревную. Мне просто больно. Вот и всё. Не выдержал. Признался. И я ведь не хотел… Но был светлейший весенний день, была твоя искренняя улыбка, когда ты, с чашкой кофе в руках, любовался видом из окна, было отсутствие его в офисе… Я встал рядом с тобой, глядя, как утренний город, омытый солнцем, деловито суетится под нашими окнами… «Я хочу тебе сказать… это очень серьёзно… я люблю тебя… это не шутка… и если у меня есть шанс…» Сейчас я сам себе напоминаю выжатый лимон. Ничего не хочется – ни умереть, ни жить, ни острить, ни плакать, ни напиться, ни что-то там ещё… Надо пройти ещё пару кварталов. Может быть, после этой многочасовой прогулки, я смогу забыться сном в тот же миг, когда моя голова коснётся подушки. Я же знал, что всё будет именно так… «Прости… я понимаю тебя… но я не могу ответить тебе взаимностью…» Ты был растерян, что правда, то правда. Горько усмехаюсь. Значит, я превосходно маскировался. Хоть это радует. Ты отпустил меня домой, сказав, что с работой справишься и без меня. И я стал гулять по сияющей от солнца Вене. Хотя мне хотелось, чтобы лил дождь, и свинцово-серые тучи закрыли собой лазурное небо. Банально. Улицы, скверы, парк, вновь улицы… сколько километров я прошёл?.. У тебя был смущённый и ошеломлённый взгляд, там, в белом казённом помещении. Это единственное, о чём я жалею. Мне так отвратно причинять тебе неудобство… Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. На самом деле, не хочу. Постепенно шумный, яркий день тонет в красном закате солнца. Прошло уже два месяца. И действительно, права оказалась старая мудрость: время лечит, от всего и ото всех. Первые дни я ходил по улицам до, в прямом смысле, отваливающихся ног. Так было проще. Приходил домой, ложился в кровать и засыпал тут же. Я взвалил на себя непомерный объём работы, утопая в кипах папок. Спасибо тебе, за эту нагрузку. Ты, словно зная не понаслышке, каково это быть отвергнутым, постарался давать мне как можно больше заданий и дел. И отдельное тебе спасибо – за отсутствие сочувствия и жалости ко мне, при обычных разговорах. Появись эти эмоции на твоём лице… мне было бы в тысячу раз тяжелее. А так… ты словно давал мне понять: «Да, я помню о твоих чувствах, я помню, что отказал тебе… но… жизнь продолжается». Нет, любовь моя никуда не делась… но приутихла, это факт. Тот разговор у окна стал неплохим катализатором. Я начинал грезить о твоих ласках, и словно ведром холодной воды звучали произнесённые тобой в реальности слова: «…я не могу ответить тебе взаимностью…» Под натиском беспощадной действительности, мечты бледнели и таяли. «Он сам мне сказал, что не любит меня. Что теперь строить воздушные замки?.. Нельзя блуждать в мире фантазий бесконечно», - эту мантру я повторял каждый день, и не по одному разу. И помогло. Наверное, потому, что это – чистая правда. Да, стало чуть-чуть попроще…