В твоих руках

- Расслабься, Коджи, они говорят, что это временно, - Дайго кажется, что он повторяет это уже в тысячный раз. Он не знает, что отражается сейчас на лице Коджи, но, скорее всего, это вина, смешанная с отчаянием. Дайго очень хочется протянуть руку и коснуться чужой щеки, но вместо этого он сжимает ладонь в кулак. Потому, что слишком боится привыкнуть к этому – видеть окружающий мир пальцами, а не собственными глазами. Временно. Это всего лишь временно. Иногда Дайго кажется, что он убеждает в этом самого себя, а вовсе не Коджи. Прошла всего неделя, а ему кажется, будто целая вечность. Будто он всегда был таким и никогда не видел ничего, кроме темноты. Может, та жизнь, полная ярких красок и света, на самом деле приснилась ему? Разумеется, Дайго никогда не делится этими мыслями ни с Коджи, ни с кем-то другим, но не может избавиться от них полностью, и рано или поздно они настигают его вновь. Забыться. Забыть – это всё, чего он хочет. Так будет легче переждать это «временно». Коджи почти всегда рядом с ним, и это одновременно делает Дайго счастливым, и вызывает у него странные ощущения. Возможно, это из-за того, во что превратились их отношения накануне той самой аварии. Когда-то Коджи был надёжным и заботливым, и Дайго всегда чувствовал себя защищённым рядом с ним, но потом случилось кое-что, чуть не заставившее их расстаться, надломившее Коджи изнутри. Они смогли помириться, но Коджи изменился, стал более… уязвимым, мягким, практически ведомым вместо ведущего. Конечно, Дайго любил его и таким, но от прежнего доверия и комфорта не осталось и следа. Дайго старался, как мог, понимал, принимал, защищал и поддерживал… но теперь, когда он сам нуждается во всём вышеперечисленном, то просто не может возложить весь этот груз на плечи такого Коджи. Однако тот, кажется, не замечает этого. Или делает вид, что не замечает. Потому, что одним из первых приезжает в больницу, не позволяет забрать Дайго его родителям и брату, и вообще, ведёт себя так, словно… - Я знаю, что временно, - Коджи садится рядом, и Дайго чувствует, как его обнимают и заставляют навалиться на чужое плечо. Коджи тёплый, и от него приятно пахнет чем-то очень вкусным. – Но я всё равно не хочу, чтобы ты сдавался. Это непохоже на моего Дай-чана. Коджи снова называет его так, хотя, кажется, практически разучился за время их «ссоры». Дайго старается не думать о подобном, но каждый раз это невинно-детское «Дай-чан», произнесённое любимым голосом, приятно щекочет слух и отдаётся тёплой волной где-то в груди. Только ради одной возможности слышать это он готов снова пытаться быть сильным. - Я буду стараться, - обещает он, выдавливая улыбку, и почти сразу же чувствует прикосновение к щеке. Руки Коджи… Дайго всегда был от них без ума, но раньше не понимал до конца, не ощущал полностью. Зато теперь, когда он видит кожей, слухом, обонянием, любое прикосновение становится особенным. У Коджи красивые руки с длинными изящными пальцами, гладкими-гладкими и всегда тёплыми. Дайго чувствует, как Коджи, придерживая его за подбородок большим пальцем, осторожно проводит указательным по губам, нежно-нежно и очень медленно, словно останавливая этим жестом время. Дайго чувствует на себе взгляд Коджи и в этот момент отчаянно жалеет, что не может увидеть его. Потому, что не знает, что там – любовь, желание или всего лишь чувство вины. Дайго очень боится, что там только последнее, что случившееся с ним станет последней каплей, и их треснувшие не так давно отношения развалятся окончательно. Дайго согласен на всё, что угодно, вот только он не позволит, чтобы его жалели. - Коджи, не нужно быть со мной нежным только оттого, что я стал слепым, - раздражённо выпаливает он, пытаясь отвернуться, но Коджи не даёт ему это сделать, всё ещё удерживая за подбородок. Только теперь пальцы сменяются чужими губами, такими горячими, мягкими и знакомыми до последней трещинки. Дайго не может оттолкнуть Коджи, не может и не хочет, потому что в это мгновение их мысли и желания, наконец-то, вновь совпадают. Они слишком давно не были близки и ужасно соскучились, оба. А ещё… Ещё Дайго понимает, что, возможно, это самый лучший способ забвения, который ему сейчас доступен. Просто раствориться в Коджи, слиться с ним и убедить самого себя в том, что его всё ещё любят. Любят и всегда будут любить, даже если случится самое страшное, и «временное» превратится в «постоянное». - Коджи… - тихо зовёт Дайго, как только поцелуй разрывается. Он облизывает губы и сам не знает, чего хочет больше всего в этот момент. Но его на удивление понимают, потому что к его лицу вновь прикасаются пальцы, и Дайго моментально ловит чужую руку, вжимается щекой в ладонь, скользит подушечками собственных пальцев вдоль чужих, таких длинных и прекрасных. В конце концов, он просто прижимается к ним губами, целуя и стараясь не пропустить ни одного сантиметра, а потом и вовсе втягивает указательный в рот, прекрасно понимая, как это выглядит. Дайго плевать, он знает, что Коджи всё поймёт правильно. И, возможно, Дайго даже удастся пробудить в нём его прежнего, который всегда знал, что ему нужно, и получал это. Всегда. - Дай-чан… - слышит он сорванный, полный желания шёпот, а потом Дайго опрокидывают на постель, и он недовольно хнычет оттого, что Коджи отнимает у него свою руку. Всего лишь для того, чтобы стащить с Дайго футболку, резко, нетерпеливо, почти зло. Дайго так и подмывает спросить «Что, не так уж и возбуждает перспектива трахаться со слепым?», но что-то внутри останавливает его, говоря, что этими словами он причинит Коджи боль. А Дайго этого совсем не хочется. Больше нет. Обида и злость как-то сами собой исчезли, сгорели в той злосчастной машине, оставив место только лишь обречённой любви и желанию быть с Коджи, любой ценой, даже если тот этого уже не хочет. Дайго неприятно от самого себя, но он ничего не может поделать, только лишь верить в то, что их чувства всё ещё взаимны. Взаимны ведь, правда? Покрывало оказывается прохладным, и Дайго невольно зябко передёргивается, но Коджи не заставляет его долго ждать. Влажные от его же собственной слюны пальцы касаются груди Дайго, гладят, её, чуть щекоча, а потом сжимаются на левом соске и тянут его, заставляя Дайго слабо застонать. Он всегда был достаточно отзывчивым на ласку, но сейчас, когда мир вокруг превратился в сплошную темноту, ему кажется, будто всё его тело – сплошная чувствительная зона, натянутая до предела струна. Это так странно, так непривычно и так… до странности возбуждающе, что Дайго не может сдержать нетерпеливого стона. Коджи тихо смеётся где-то совсем рядом, и Дайго чувствует, как от этого низкого, бархатистого звука по его спине пробегают восхитительные мурашки. Почему… почему теперь всё иначе? - Как же я соскучился по тебе, Дай-чан, - шепчет Коджи перед тем, как поцеловать в губы. Его рука всё ещё блуждает по груди Дайго, и тот не знает, за какое ощущение ему ухватиться – за прикосновения любимых пальцев или за горячее щекотное дыхание на шее, за ухом, в ямочке между ключиц. Кажется, сейчас Коджи нависает над ним, и Дайго протягивает руки, желая обнять. Ему позволяют сделать это, и Дайго с удовольствием запускает пальцы в чужие волосы. Они более жёсткие, чем у его самого, и так легко спутываются, что он не может удержаться от попытки взъерошить их ещё сильнее. Коджи приятно, Дайго знает это. - Ты похудел, - произносит Коджи, и в этих тихих словах Дайго слышит искреннее беспокойство. - Это плохо? – интересуется он в ответ и интерпретирует тихий хмык как отрицательный ответ. Потому что никакого другого Коджи не даёт, вместо этого впиваясь губами куда-то в его шею и наверняка оставляя след. Дайго не против – он готов неделями ходить в полностью закрытой одежде, только бы их было больше, этих следов на его коже. Кажется, им обоим нравится это – метить друг друга, потому что на самом деле они делают это ради самих себя, самим себе напоминают об этом. Дайго жаль, что сейчас не сможет увидеть те следы, которые собирается оставить, но это не повод отказаться от этого. Потому, что он всё ещё может видеть пальцами. Дайго запускает руки под свитер Коджи, с наслаждением водя ладонями по горячей гладкой коже и выступающим лопаткам. Он нащупывает пальцами родинки, мысленно пересчитывая их. Когда-то, когда они только начали встречаться, Коджи хвастался, что на нём семьдесят четыре родинки, но Дайго до сих пор считает, что эта цифра сильно преуменьшена. Он сам любит каждую из них. - Дай-чан, - снова выдыхает Коджи перед тем, как прихватить зубами за сосок, и Дайго всхлипывает, невольно выгибаясь вверх, прижимаясь к чужому телу сильнее. Ему снова становится слишком горячо, дыхание как будто сдавливает грудь, а пульс бешено колотится где-то в висках. Слишком много ощущений, и такого никогда не было раньше, когда он мог… - Сними это, - хрипло просит он, дёргая Коджи за свитер. – Сними с себя всё. Хочу почувствовать тебя всем телом. Дайго знает, что Коджи даже не подумает возражать, но не позволяет себе торопить его. Потому, что его слова были просьбой, а не приказом. Потому, что Дайго очень хочет, чтобы Коджи проявил активность. Решал всё сам, как когда-то давно, до ссоры. Он слышит торопливый шорох, а потом его руки хватают и прижимают к чужому телу. И Дайго с удовольствием прикасается, оглаживает, изучает то, что и без того знал наизусть. Коджи сильный и хрупкий одновременно, такой изящный, правильный и красивый. Дайго всегда недоумевал, почему такой… такой идеальный мужчина, как Коджи, выбрал его, «вечно пятнадцатилетнего», а зачастую ещё и похожего на девчонку. А сейчас он вспоминает, что как-то раз даже спросил об этом, и Коджи долго смеялся. А потом сказал… - Мой Дай-чан слишком красивый для того, чтобы я отдал его кому-то ещё, - низко, хрипло шепчет Коджи, освобождая его от последних остатков одежды, и Дайго невольно сводит ноги, не столько от стыда, которого уже давно, как ему кажется, лишился, а больше оттого, что прохладный воздух комнаты коснулся разгорячённой кожи. Коджи снова наклоняется к нему, коротко проводит языком по губам, а потом решительно разводит ему колени, чтобы устроиться сверху. Дайго чувствует, как твёрдый член Коджи прижимается к его бедру, и непроизвольно улыбается. Видимо, слишком многозначительно, потому что на эту улыбку немедленно реагируют. - У тебя сейчас выражение лица, как у нализавшегося сметаны кота, - сообщает ему Коджи со смехом. - И что? – нагло интересуется Дайго в ответ. Для пущего эффекта он облизывает губы так, будто вот-вот собирается показать язык. – Что ты мне за это сделаешь? - Кто знает… - тянет Коджи, и Дайго, кажется, всё бы отдал только за одну возможность увидеть его лицо сейчас. – Я мог сказать, что трахну тебя за это, но раз уж я в любом случае собирался это сделать… Его рука сжимает бедро Дайго, пальцы скользят по коже, задевая выступающие косточки, и Дайго тяжело дышит, снова переключаясь только лишь на восприятие кожей. Он очень хочет сказать «Так чего же ты ждёшь?», но молчит, потому что хочет, чтобы Коджи решал всё сам. Если тот захочет немного помучить его… то пусть. Быстрое, смазанное прикосновение к губам – и Коджи сползает вниз, оставляя влажный поцелуй где-то возле пупка, а потом ведёт дорожку по подрагивающему животу Дайго вниз. Его пальцы теперь оглаживают внутреннюю сторону бедра, неторопливо и нежно, но спустя несколько секунд Дайго уже хочется выть от нетерпения. Потому, что собственная усилившаяся чувствительность буквально сводит его с ума, и кажется, что если удовольствия будет хоть чуточку больше, он просто не выдержит. А Коджи, видимо, решает это проверить, потому что издевательски медленно дует на потяжелевшую головку его члена и пробует её на вкус прежде, чем обхватить губами. Кажется, Дайго практически вскрикивает, он не уверен, потому что в его голове буквально шумит, и он бессильно цепляется ослабевшими пальцами за покрывало, не будучи в силах дотянуться до Коджи. Тот всегда слишком умел в оральном сексе, и Дайго может чуть ли не кончить, лишь представив себе лицо Коджи в этот момент. Но он не представляет, нет. Чужого горячего рта и прикосновений влажного языка вполне достаточно для того, чтобы Дайго буквально сходил с ума. Ровно до того момента, как внутрь проникает первый палец. Дайго кусает губу практически до крови, когда думает об этих длинных изящных пальцах, которые сейчас в нём. У них давно ничего не было и тело слишком отвыкло, но Дайго почти не замечает лёгкого дискомфорта, потому что сосредоточен совсем на другом. Он слышит тяжёлое дыхание Коджи и понимает, что ждать осталось недолго… а потом Коджи разводит пальцы у него внутри и вынимает их, и Дайго всхлипывает, отчаянно желая поскорее быть снова наполненным. Снова единым со своим любимым человеком. Он знает – теперь Коджи не заставит его – а точнее, их обоих - ждать долго. Тихий щелчок открывшегося флакона, тихий шорох разрываемой упаковки… а потом Дайго обнимают, приподнимая, и Коджи, беря его за руку, ласково шепчет «Я люблю тебя» и, наконец, входит. Это немножко больно, но быстро проходит, потому что Коджи берёт Дайго за руку, и этого достаточно для того, чтобы все неприятные ощущения ушли куда-то далеко. Дайго сжимает его ладонь до боли, переплетая пальцы, и цепляется второй рукой за спину, чувствуя, как ногти оставляют глубокие царапины на влажной от пота коже. Коджи жарко, сбито дышит ему в шею, толкаясь внутрь снова и снова. Дайго хочет впустить его член в себя ещё глубже, но быстро не получается, после долгого перерыва он всё ещё слишком тугой. Коджи заставляет обхватить его коленями и перехватывает Дайго поудобнее, сменив угол проникновения. Их пальцы всё ещё переплетены, и Дайго чувствует, что чужая ладонь стала такой же скользкой, как его собственная. Влажно, горячо, близко-близко… Дайго утыкается лбом в плечо Коджи, вдыхает его запах и пытается убедить самого себя, что повязку в любой момент можно снять, и тогда он откроет глаза и увидит. В любой момент, а не «когда-нибудь». Они с Коджи любят друг друга, они одно целое… Временно. Это всего лишь временно. Дайго всхлипывает от накатившего отчаяния и цепляется за Коджи сильнее, сжимает его в себе и сам не знает, чего хочет, просто чтобы… - Дай-чан… - еле слышно выдыхает Коджи и кончает, дрожа всем телом и заражая этой дрожью и самого Дайго. А может, всё дело было в произнесённом имени? Или в соприкосновении одинаково липкой кожи. Или в переплетённых накрепко пальцах. Или в запахе. Или… Дайго бессильно обмякает в объятиях партнёра и практически отключается, переполненный до краёв. - Я тебя не оставлю, - уверенно, серьёзно говорит Коджи позже, прижимая Дайго к себе. Чужие пальцы лениво скользят по спине, задевая лопатки, и от этого Дайго хочется прогибаться и мурлыкать, как кот. Хотя он прекрасно слышит это недосказанное «если зрение так и не вернётся». - Я знаю, - отвечает Дайго и прижимает ладонь к чужой груди. Наугад, но это неважно – он итак чувствует, как сильно, гулко бьётся сердце Коджи под его рукой. – И, это так эгоистично прозвучит, но… я бы, наверное, всё равно не отпустил тебя. Коджи тихо смеётся, а потом целует Дайго в макушку и пугает его, зачем-то попытавшись подцепить пальцем край повязки на глазах. - Это временно, Дай-чан, - твёрдо заявляет он, и этот тон спутать ни с чем невозможно. Именно таким голосом Коджи когда-то сказал, что теперь они с Дайго встречаются. Таким – когда объявлял Дайго, что тот переезжает к нему. Такой голос у Коджи всякий раз, когда он решает сам и твёрдо уверен в собственной правоте. «С возвращением», - очень хочется сказать Дайго, но Коджи ещё не закончил. - И пока мы оба ждём этого момента, не стесняйся пользоваться моей помощью. Я протяну тебе руку всегда, когда ты будешь в этом нуждаться, хорошо? Дайго просто кивает. Он давно не чувствовал себя счастливым, но сейчас это действительно единственное, в чём он нуждается. В том, чтобы Коджи всегда был рядом. И не выпускал его из своих рук.