Шанс

Вначале всё, что он ощущает - это темнота. Плотная, почти осязаемая, она окутывает его полностью, как кокон, не пропуская ни звука, ни дуновения. Она заменяет ему землю и воздух, он завис в ней, словно муха в паутине. В первое мгновение он ничего не осознает, кроме этой темноты. Секунды бегут, ничего вокруг не меняется, только вдруг всплывают воспоминания. Как он может видеть темноту, если у него больше нет глаз, и головы тоже? Он же умер! Он точно должен был умереть... Он же потерял свои крылья! Они были такими красивыми, мощными, с огромным размахом, большими ровными, плотно прилегающими перьями, с белоснежным пухом и изящной серебристой окантовкой. Он по праву гордился ими там, наверху, и тяготился в ссылке - унылый Висконсин почти не давал возможности их расправить. Разве что на Рождество, чтобы умилить пару-тройку старушек - надо же было хоть как-то развлекаться. Крылья были безжалостно срезаны автоматной очередью. О, если бы тот недоделанный пророк только мог, он бы с куда большим удовольствием пристрелил самого Бартлби. Но ангела нельзя так просто убить - и крылья приняли весь удар на себя. Удивительно, ведь Бартлби сам к этому стремился. Только не ожидал, что это будет так больно. Когда он увидел их срезанными, беспомощно распластанными по земле, с испачканными в крови перьями - ему впервые стало нехорошо. Он понял, что лишился чего-то очень важного, как руки, например. Нет, головы он лишился, это точно! Он же помнил - он стал человеком, и, упорствуя в заблуждении, бросился к злосчастной арке. Мучимый ревностью к тому, чего давно уже не существовало, Бартлби решился закончить свою ссылку, а заодно и весь эксперимент, названный жизнью. Если у него жизни нет, пусть ни у кого не будет. "Нехорошие мысли", как сказала бы эта наследница Вифания. Слава Всевышней, вовремя вернувшейся, чтобы остановить его. Зачем такому безумцу голова? Мгновенно осознав глубину своего падения, он с радостью и облегчением принял Её волю, и покаяние его было искренним. Он знал, что с ним, человеком, будет при звуках Её голоса. Он должен был умереть и за грехи свои попасть в адское пекло. За Локи. За всё, что он сделал с Локи. И никакое наказание Бартлби не счёл бы чрезмерным. Локи - его сероглазый ангел... Вот о чём всегда будет сожалеть заблудшая душа Бартлби. Если бы не его вечная излишняя самонадеянность и глупое желание досадить из ревности, Локи скучал бы в Висконсине, но был бы живым ангелом. А ещё раньше, если бы не заумные речи, рожденные всё той же эгоистичной досадой и смутившие так доверявшего ему Локи, они бы по сию пору оставались в раю. Его, Бартлби, вина, как ни крути. Да и что толку оправдываться, когда уже падаешь в ад? Странно только, что так долго. Локи, Локи, он потерял его навсегда. Что в сравнении с этим какие-то адские муки? Если бы можно было вернуть время вспять... Или хотя бы получить второй шанс, чтобы всё исправить. Чтобы найти Локи и уберечь его от такого конца. Он не заслужил эти муки. Тогда можно в любой ад без тени сожаления, потому что оно бы того стоило. Темнота вокруг стала как будто светлее и менее густой. Прямо над головой... Хотя, у него же не должно быть головы? Словом, откуда-то сверху раздался знакомый голос Метатрона. - Не смею вмешиваться в промысел, но, может, стоит дать ему второй шанс? Мне кажется, он небезнадёжен. Конечно, я помню о непогрешимости. Это не будет признанием ошибки, как можно?! Безграничное милосердие... Справедливость? Ну, должна быть, конечно. Но пусть она будет в конце. Вдруг они исправятся? Они же теперь люди. Они могут стать достойными прощения. Вот и славно! Немного погодя, когда темнота почти совсем развеялась, Бартлби снова услышал голос Метатрона. Теперь тот уже не общался со своей работодательницей, а просто ворчал: - Я так и знал. Милосердие, ха! Всё было задумано с самого начала! Эй, Бартлби, просыпайся. Хватит уже изображать бесплотную душу на пути в пекло. У тебя есть важные дела. Ты так завидовал людям, мой мальчик? Ну, так побудь теперь в их шкуре. Попробуй прожить хоть немного в хрупкой человеческой оболочке. Почувствовать то, что чувствуют люди. Если сумеешь, конечно, Бартлби. Совесть и недолговечность, - передразнил он. - И, ради всего святого, найди своего дружка. Делай что хочешь, но верни его. Смотреть тошно, как вы чахнете поодиночке. У нас тут план на вас обоих, так что действуй. Резкий хлопок ладонями, и Бартлби открывает глаза. Он что, и вправду живой? И не в аду? Все органы чувств заработали разом, словно кто-то щёлкнул выключателем. Боль, холод... Да неважно, надо найти Локи! Бог в безграничном своем милосердии или каких-то планах дала Бартлби последний шанс, и он его не упустит.