Мысли без правил

Янкуми может добиваться того, что самые примечательные бездельники третьего "Д" класса являются на ее занятия и ведут там себя пристойно, не стремясь лишний раз выпендриться на ровном месте, привлечь к себе всеобщее внимание, а по мере сил - и урок сорвать. В хлестких организационных способностях девушке не откажешь. Желания лезть поперек воли классной руководительницы особенного нет - Ябуки до сих пор еще помнит острый кулачок, оглушительно врезавшийся ему в солнечное сплетение, и абсолютно по этому ощущению не скучает. Да и одноклассники тоже очередь на раздачу воспитательных тумаков занимать не спешат. И все-таки Янкуми не всесильна. Как минимум одного она не может: прорвавшись сквозь плотный слой кости, сквозь алебастрово белеющий под кожей купол черепа, заглянуть каждому ученику прямо в мозг, в самые мысли, и проверить, что он сосредоточен на материале урока, а не на чем попало. Этим обстоятельством Хаято и пользуется. Нагло. Беззастенчиво. На полную катушку. По идее, голову сейчас должны занимать острые углы треугольников и идеально прямые - строгих квадратов. А на деле там сущая каша, и даже тупого угла ни единого не найдешь. Такая вакханалия неуклонно забивает голову Ябуки из раза в раз - стоит только прочертить взглядом линию наискось через весь класс и упереться в знакомый до восторженного зубовного скрежета взлохмаченный русый, с медно-рыжими мягкими прожилками в путанице всклокоченных прядей, затылок. Как парень, Рю невыносимо противный, хоть Хаято и считает его своим лучшим другом вопреки даже собственному мнению. Тощий, бойкий, вертлявый и упертый до невозможности - такой кого угодно выведет из себя. И на чужое мнение Одагири преимущественно класть хотел - сделает, как ему верным кажется, а потом бодает лбом до изнеможения им же самим отгроханную стену. И извиняться ему тяжко, шею не согнуть, словно палку от швабры на досуге проглотил, а теперь все избавиться от нее никак не может... А был бы девчонкой - его бы это все даже украсило. Хаято воображает себе такую девчушку невероятно живо. Русые волосы с медными прожилками находятся в живописном беспорядке и острижены - уже не такие длинные, чтобы стрижка была "под волчицу", но еще недостаточно коротко для того, чтобы прическа носила дурацкое название "под мальчика". И не хищница, и не пацанка - странная помесь, трогательная до одурения в своих метаниях. Огромные и бойкие карие глаза глядят с вежливой холодностью - такую без надлежащей по этикету прелюдии не то что в углу не зажмешь, а и пальцем не тронешь. Чего доброго, еще кисть руки отхватит, безжалостными скальпелями зубов ровно и чисто срежет поперек запястья, порвав притаившуюся под кожей горячую стайку голубых вен, - за несоблюдение вежливости-то. Но такую гордую и архистройную, до худобы даже, королеву класса и его окрестностей должно быть невыразимо приятно прижимать к стенке где-нибудь в коридоре или безудержно и нагло обнимать, провожая ее домой. И распахивать настежь воротник строгой белой школьной блузки, скрывающий острый разлет ключиц, тянуться к вдруг озарившимся доверчивой улыбкой тонким губам, торопливо расстегивать с трудом поддающиеся, застревающие в узких петельках пуговицы, чтобы с волнением обнаружить под ледовитой белизной живой, беззастенчивый жар... Но характер-то у Одагири, надо признать, омерзительный. Парень же упертый до невозможности - такой кого угодно выведет из себя. И на чужое мнение Одагири преимущественно класть хотел - сделает, как ему верным кажется, а потом бодает лбом до изнеможения им же самим отгроханную стену. И извиняться ему тяжко, шею не согнуть, словно палку от швабры на досуге проглотил, а теперь все избавиться от нее никак не может... Звонок вырывает Хаято из той бесконечно романтической лапши, которую он успевает сам себе напридумывать за урок - и, кидая напоследок еще один косой взгляд на оживший и завибрировавший затылок друга, Ябуки с кривой усмешкой качает головой. Пожертвовать другом, похожим на тебя самого, как отражение в чуть искаженном разломом трещины зеркале, как верная до болезненной точности пародия, ради сомнительной возможности сделать из него симпатичную девчонку - это уже как-то слишком. Хотя звучит соблазнительно.