Свобода! Свобода!

Томаш привычно проснулся до будильника и резко сел в постели, прислушиваясь. Младший сын уже возился в кроватке, явно не спал, а в комнате старшего было подозрительно тихо, и Томаш первым делом заглянул к нему. В последний раз когда Марек вёл себя так тихо, он чуть не спалил квартиру. Комната была пуста, и только тогда Томаш вспомнил, что старший проводит выходные у дедушек. Что ж, дел от этого меньше не становилось. Быстро умывшись и одевшись, омега усадил маленького Лукаша завтракать, а сам вошёл в спальню мужа, чтобы разбудить его. - Янек, подъём! Тебе до выхода полчаса. Какого ты ещё дрыхнешь?! – омега резко раздвинул портьеры, впуская в комнату утреннее солнце, и сдёрнул с заворочавшегося мужчины одеяло. - Что, уже? – хрипло спросил альфа, стянул с тумбочки часы и одним глазом взглянул на время. – Чёрт! – немедленно подскочил он, но чуть не упал, запутавшись в покрывале, комком лежавшем в изножье кровати. – Чёрт-чёрт-чёрт! Ты что раньше никак не мог?! - Ты вчера сказал, что поставишь себе будильник, - пожал плечами Томаш, бросил насмешливый взгляд на взъерошенного, сонного и растерянно-раздражённого мужа и вышел. Суббота, но альфе необходимо было заскочить на работу, чтобы забрать какие-то чертежи, потом ещё куда-то… Томаш не особо вникал, у него и своих дел всегда по горло. Омега пытался отмыть Лукаша от каши, в которой тот вывозился по самые уши, когда Янек крикнул из коридора: «Ушёл!», - и хлопнул дверью. Томаш вздохнул и пошёл переодевать маленького омежку, потому что манка, миновав слюнявчик, оказалась и на кофточке, и на комбинезоне и даже за шиворотом. Малыша определённо ещё рано было оставлять наедине с едой. Посадив сына в ходунки, Томаш огляделся, пытаясь понять, за что взяться в первую очередь. В его с малышом спальне царил беспорядок: немытые с ночи бутылочки на тумбочке, разворошённая постель, не застеленная кроватка, в которой следовало к тому же сменить бельё, одежда разбросана по всем возможным поверхностям, игрушки на полу. В спальне мужа конечно же такой же кавардак, вряд ли тот озаботился уборкой постели, когда в спешке собирался на выход. В гостиной тоже давно не удавалось убраться как следует, а на кухне ещё не были ликвидированы последствия детского завтрака, а также вчерашнего ужина, потому что ещё неделю назад вышла из строя посудомойка, и Томаш совсем перестал справляться. Впрочем, всё это являлось давно привычной рутиной. Томаш знал, что нужно потерпеть ещё год или два, потом будет полегче, быть может он даже вернётся на работу. К тому же, их всегда очень выручали его и Янека родители, которые души не чаяли во внуках, но омега всё равно старался не злоупотреблять их помощью. В конце концов, второго ребёнка захотел он сам, да и пора уже было, у всех его друзей и бывших одноклассников по двое-трое, а у кого и четверо. Янек же в вопросе детей был довольно пассивен и сразу дал понять, что все заботы лягут на плечи Томаша. Томаш любил мужа, но в последнее время ежедневный быт стал его слишком тяготить, он всё чаще срывался на родных и больше не видел ни единого просвета в набившей оскомину обыденности. Всё усугубляло ещё и то, что с рождением младшего сына они с Янеком стали спать раздельно, да и до этого ещё во время беременности часто ночевали в разных комнатах. Когда у них только родился Марек, такой возможности не было, они жили в одной квартире с родителями Томаша. Памятуя о тех временах, Янек сразу заявил, что не желает повторения целого года бессонных ночей, ведь ему ещё работать и кормить семью, а недосып не способствует концентрации на рабочем процессе. Поэтому они решили, что Лукаш сразу будет спать в отдельной комнате. Томаш в первые дни после роддома ещё верил в то, что сможет каждую ночь подрываться по несколько раз и бегать, чтобы покормить малыша, уложить его, а потом вернуться обратно к мужу, но очень скоро практика показала, что это бесполезно. Малыш просыпался слишком часто, после кормления засыпал не сразу, поэтому уставший Томаш стал всё чаще и чаще засыпать на диване рядом с его кроваткой, а потом и вовсе переселился в детскую и начал укладывать сына рядом с собой, так тот хотя бы был спокойнее и спал по четыре-пять часов подряд. Ни о какой близости с Янеком не было и речи. Уже почти год. Томашу казалось, что его брак трещит по швам, но смертельная усталость позволяла только безучастно наблюдать за этим, будто это дурацкое теле-шоу, а не его жизнь. В последнее время в его мысли всё чаще закрадывались сомнения: стоило ли вообще рожать второго? Все вокруг твердили, что второй ребёнок только укрепит брак, но судя по всему, он привёл к обратному эффекту. Томаш навёл относительный порядок в своей спальне и только хотел заняться спальней мужа, как Лукаш захныкал, а потом и заревел, ясно давая понять, что ходунки ему надоели и он требует к себе непосредственного внимания. Омега взял сына на руки, но едва мальчик успокоился, как в прихожей зазвонил телефон. - Кого там ещё нелёгкая?.. – пробурчал Томаш и поспешил снять трубку, пока малыш не разволновался, он не любил громкие звуки. На другом конце провода раздался жизнерадостный голос одного из свёкров. - Как там мой сладкий Лукашик? – защебетал пожилой омега. – Дай ему трубочку, Томек. - Вы же знаете, что он ещё ничего не говорит, па, - вздохнул Томаш, но спорить не стал и приложил трубку к уху ребёнка. – Там дедушка, Лукаш. Слушай, что тебе дедушка скажет. Омежка хлопал большими синими глазёнками и улыбался, широко раскрыв почти беззубый ротик. Томаш только успевал подтирать ему слюни. - Ну что, наговорились, па? – спросил Томаш, устав держать десятикилограммового малыша практически на одной руке. - Ага. Одевай его давай, мы скоро будем. - Куда одевать? Зачем? – растеряно произнёс Томаш и завертелся в поисках часов. - Ты что не слышал? Гулять его возьмём. Не забудь только его покормить и снаряди нам с собой бутылочку. Томаш хотел спросить, когда их ждать, но свёкор со свойственной ему непосредственностью уже повесил трубку. Омега наскоро скормил сыну несколько ложек фруктового пюре, сделал бутылочку со смесью, засунул её в термо-контейнер и попытался быстро одеть мальчика, но так как Лукаш одеваться не любил, капризничал и вертелся в процессе, это заняло гораздо больше времени. Свёкры были уже на пороге, когда Томаш всё ещё пытался впихнуть хнычущего омежку в комбинезон. Омега-свёкор, Мариуш, конечно же не преминул заявить, что Томаш всё делает не так и совершенно разучился обращаться с маленькими детьми. Впрочем, он всегда говорил нечто в таком духе, и Томаш давно научился пропускать это мимо ушей. Итак, у него образовалась пара свободных часов. Следовало потратить их с умом: закончить уборку, постирать, приготовить. Томаш вернулся на кухню, с тоской взглянул на гору посуды в раковине и натянул резиновые перчатки. Минутная стрелка была неумолима, время утекало как вода сквозь пальцы. Омега ещё не успел закончить с приготовлением обеда, когда вернулся Янек. - Ау, где все? – раздалось из прихожей. - Я тут, - Томаш выглянул из кухни и устало улыбнулся альфе. - А мелочь? – Янек подошёл к нему и мимолётно по-родственному чмокнул в щёку. - Твои родители взяли его с собой погулять. Скоро уже вернут. Мне надо закончить обед. - Ок. Пойду попробую поработать, пока тихо, - криво улыбнулся мужчина и ушёл к себе. В дверь позвонили уже через полчаса, но на пороге обнаружился только запыхавшийся свёкор-альфа. У Томаша сердце пропустило удар, когда он увидел его одного. - В чём дело? Где Лукаш? – взволнованно спросил омега. Свёкор смерил его взглядом и фыркнул. - Все вы омеги одинаковые, чуть что – сразу о плохом думаете. Всё с ним хорошо. Просто дедушка Мариуш всё никак отлипнуть от него не может. Хочет Лукашика к нам до завтра забрать. Послал вот меня за его вещами. Соберёшь мне, чего там нужно? - Ох, вы серьёзно? – опешил Томаш. – Но он ещё такой маленький… - с сомнением проговорил омега. - В чём дело? – к ним вышел Янек. Пока мужчины общались, Томаш почти на автомате покидал в сумку три смены одежды, пачку подгузников, стопку слюнявчиков, молочную смесь, несколько бутылочек, баночки детского питания и ещё целую кучу вещей, которые могли понадобиться, не забыл даже запасную соску и любимого плюшевого зайца, с которым Лукаш лучше засыпал. А когда закончил, едва смог поднять раздувшуюся сумку. Свёкор конечно долго ворчал, закинув такую тяжёлую ношу на плечо. - Что, в отпуск также собираетесь? – спросил он, обращаясь к сыну. - А то ты не знаешь, - усмехнулся Янек. Когда дверь за старым альфой закрылась, квартира погрузилась в непривычную тишину. Томаш и Янек стояли в прихожей друг против друга, не двигаясь и даже боясь вздохнуть. - Это что же, выходит мы свободны? – прошептал альфа. - Кажется да, - таким же шепотом ответил омега. - На весь день? - До завтрашнего дня. Почти на сутки, - сказал Томаш, сам не веря своим словам. - Значит, свобода? - Свобода, - выдохнул Томаш и неуверенно улыбнулся. Янек вернул ему улыбку, помялся с ноги на ногу, почесал затылок. - И что теперь? - спросил он с какой-то странной надеждой в голосе. - Не знаю, - пожал плечами омега. – Я ещё не закончил со стиркой… - Да брось! – оборвал его Янек. – Ну какая стирка?! Одевайся давай, пойдём хоть в кино сходим. Сто лет же не были. Я даже не знаю, что там сейчас идёт. - Было бы здорово, - просиял Томаш. – Я сейчас, я быстро! – и умчался в свою комнату. Они пошли на ближайший сеанс, чтобы не тратить время попусту, и попали на странную смесь боевика и драмы с элементами гангстерской романтики. Но Томашу было всё равно, он чувствовал себя словно ребёнок, впервые оказавшийся перед огромным киноэкраном, а потому следил за разворачивающимся действом с широко раскрытыми глазами, иногда ахая в удивлении и неподдельно переживая за героев. - Раньше тебе вроде не нравились такие фильмы, - с лёгким удивлением произнёс Янек, глядя на светящееся от восторга лицо омеги, когда они вышли из кинозала. - Раньше? Да когда это было-то, Ян? Мы уже года полтора никуда не выбирались! Мне бы сейчас наверное и ужастик понравился. А давай ещё куда-нибудь сходим! – воодушевлённо предложил Томаш. - Я не против, - отозвался альфа, любуясь враз помолодевшим лицом мужа. – Куда бы тебе хотелось? - Может, посидим где-нибудь? Здесь недалеко вроде был неплохой ресторанчик. - Хорошо, я как раз проголодался, - улыбнувшись, произнёс Янек и взял омегу за руку. Тот смутился будто подросток и спрятал глаза. Как же приятно было поесть что-то, что не приготовлено собственными руками и над чем не пришлось корпеть час, а то и больше! И ещё приятнее от того, что происходило это в спокойной обстановке, под красивую мелодичную музыку. Можно было наслаждаться процессом и ни о чём не думать. Остаток дня превратился в настоящее свидание. Томаш уже и забыл, что это такое и теперь получал удовольствие от каждого мгновения, проведённого с мужем. Они говорили столько, сколько не говорили за целый год. Омега будто заново узнавал этого человека, вспоминал, почему они вместе и за что он его когда-то полюбил. По дороге домой они купили вина, хоть Томаш и посопротивлялся немного, ведь у них дома давно не было алкоголя. - Ты же уже не кормишь, вполне можно позволить себе бокальчик-другой, - подмигнув, пресёк его возражения Янек. - Споить меня решил? – фыркнул омега, но спорить больше не стал. Почему бы, в конце концов, не устроить себе небольшой праздник? Пока они обнявшись шли домой, так легко было представить себя вновь студентами. Они познакомились на втором курсе. Тогда жизнь казалась им такой сложной, а все мелкие проблемки такими значительными. Сейчас то время вспоминалось как чистейший рай, без забот и хлопот. Хотелось вернуться туда, хоть ненадолго и просто наслаждаться жизнью, а не зацикливаться на оценках, чужом мнении и родительских запретах. Но дома очарование этого неожиданно чудесного дня как-то быстро сошло на нет. Всё здесь напоминало о том, что они уже давно взрослые, остепенившиеся люди, у которых нет времени на глупые мечты и пустые разговоры. И всё же, очень не хотелось, чтобы этот вечер просто закончился ничем и всё вернулось в старую опостылевшую колею. Они включили телевизор, откупорили бутылку вина и выпили по бокалу. Но разговор не клеился, а в душе росло странное беспокойство. Томаш погладывал на часы. В это время они обычно укладывали детей. Семейный режим въелся в подкорку, казалось странным и совершенно иррациональным нарушить его. Томаш переглянулся с мужем и внезапно оба вскочили на ноги со словами: - Надо позвонить родителям! Конечно же с мальчиками всё было в порядке. Марек с огромным удовольствием проводил время с дедом-программистом и взахлёб рассказывал как они «вместе» поднимали и настраивали сервер. Лукашик отличился тем, что оторвал любимому зайцу ухо, расколупал пульт и чуть не проглотил батарейку. Мариуш был как всегда излишне эмоционален, рассказывая об этом, поэтому вскоре трубку у него забрал муж. - Да не слушай его, Томек. Всё в порядке у нас. Отдохните там как следует, о малыше мы позаботимся. Янек положил трубку чуть позднее, доложил Томашу, что старший сын совершенно доволен своим пребыванием у дедов и домой не особо рвётся. Омега рассказал ему про батарейки, и Янек поспешил заклеить заднюю панель всех домашних пультов скотчем в несколько слоёв. - Когда совсем бегать начнёт, нам много скотча понадобится, - усмехнулся Томаш, присаживаясь рядом с ним на диван. - Это точно, - задумчиво ответил мужчина и взглянул на часы. – Может спать? Я хочу ещё немного поработать завтра. - Конечно… - уже чуть натянуто улыбнулся Томаш. – Я перестелил твою постель утром, там всё готово. Альфа странно посмотрел на него, но чмокнул в щёку и, пожелав доброй ночи, ушёл к себе. Томаш никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, то сбрасывал с себя одеяло, то закутывался в него по самые уши. Простыня под ним сбилась в комок, один носок сполз и потерялся где-то в складках постельного белья. Вконец измучившись, Томаш сел, свесив ноги, и взъерошил и без того спутанные, сильно отросшие за последнее время, волосы. Сна не было ни в одном глазу. Он встал, чувствуя себя разбитым, в горле саднило, хотелось пить. Уже у двери Томаш обернулся, окинул тоскливым взглядом пустую постель. «Я такой дурак», - вздохнул он. Стоило ему только сделать шаг в коридор, как он нос к носу столкнулся с альфой, который держал в руках кружку. Вода выплеснулась, забрызгав их обоих. - Ох, Янек, ну ты что! Напугал меня, - нервно усмехнулся омега. - Томек, - хрипловато выдохнул мужчина. Кружка с тихим стуком упала на мягкий ковёр, расплескав содержимое по ногам, но они даже не обратили на это внимания. Янек впился пальцами в плечи омеги, с силой придавив его к стене, и жадно целовал, не давая ни вдохнуть, ни отстраниться. У Томаша от такого напора подкосились ноги. Как же давно он не испытывал ничего подобного! Сильнейшее возбуждение в одно мгновение накрыло его с головой. Внутри всё заныло, низ живота запылал. Он почувствовал влагу между ног и мимолётно удивился её обильности, ведь до течки было ещё далеко. - Какого чёрта ты спровадил меня в холодную постель?! – прорычал альфа, разорвав поцелуй, и в следующий момент широко и жарко прошёлся языком по шее Томаша. - Я думал, ты сам хочешь… - задыхаясь, выдавил омега. - Издеваешься? Да я уже больше полугода не знаю, как к тебе подступиться! Лукаш давно спит в своей кроватке, но ты так и не приходишь ко мне! - Мне казалось, что ты уже привык к этому и… ох… - Что там тебе казалось? – Янек терзал зубами и языком его ухо. - …я думал, ты больше не хочешь меня. - А что, похоже? - Нет, - на выдохе простонал Томаш, ощутив властную руку мужа у себя между ног. – Но ты был так холоден всё это время. - Да я сдерживался из последних сил! Старался не касаться тебя лишний раз, чтобы не сорваться. Роды были тяжёлыми, я не хотел тебе навредить. - Это было десять грёбанных месяцев назад! – с негодованием воскликнул Томаш и обхватил альфу руками и ногами. – Хватит разговоров. Оттрахай меня как следует! - Ты сейчас допросишься! – прохрипел Янек, перехватывая его под бёдра. – Целый день потом ходить не сможешь, - пообещал он и вновь завладел губами омеги. Альфа уронил мужа на свою постель и тут же стянул с него пижамные штаны. Прошёлся горячими ладонями по ногам снизу вверх, стиснул ягодицы. Томаш глухо застонал, выгибаясь, подставляясь под его прикосновения, требуя большего. Янек нетерпеливо дёрнул в стороны полы пижамной рубашки, не обращая внимания на треск ткани и отлетающие пуговицы. Он скинул футболку и навалился сверху. - Чёрт, как же хорошо ощущать тебя всей кожей, - пробормотал Янек, выцеловывая изгиб его шеи и легонько покусывая плечо. - Ещё не всей, - хмыкнул Томаш и, подцепив резинку его боксеров, потянул вниз. Каменно-твёрдый и обжигающе-горячий член альфы тут же мазнул его по животу густой тёплой смазкой. - Как же я хочу тебя! Как я тебя хочу! – прорычал Янек. - Так давай же, не медли, - простонал омега в ответ и крепко обхватил альфу ногами. - Подожди, хороший мой, мы так долго не были вместе. Надо… - Ничего не надо, просто войди! - Будет больно, - с сомнением проговорил альфа. - Не будет. - Упрямец, - фыркнул Янек. Обхватил свой член рукой и зашарил головкой по скользкой ложбинке, нащупывая вход в вожделенное тело. Томаш шумно втянул воздух и забыл выдохнуть. Крупный член альфы плавно проникал внутрь, раздвигая гладкие стеночки. Было немного больно на входе, тело успело отвыкнуть от подобного вторжения, но омега всё равно застонал от наслаждения. Ощущение полного единения с мужем казалось совершенно невероятным, будто впервые. Эмоции захлёстывали его, слёзы против воли выступили на глазах. Томаш обхватил Янека за затылок и, притянув к себе, поймал его губы, подразнил их языком, прикусил и скользнул внутрь. Глубокие толчки Янека посылали по телу омеги волны сладкой дрожи. Альфа глухо стонал в поцелуй, не скрывая своего удовольствия. Когда всё закончилось, Томаш ещё долго не мог отдышаться. Узел пульсировал внутри его тела, даря множество микро-оргазмов и не давая остыть. Янек вылизывал и покусывал ухо омеги, мягко ласкал его соски, продлевая общее наслаждение. Лишь когда узел опал и они разъединились, чтобы лечь поудобнее, вернулась способность мыслить. Некоторое время в спальне царила тишина, нарушаемая лишь звуками, доносящимися с улицы. - Думаешь о том, что надо почаще их вот так к родителям отправлять? – спросил Томаш, пытаясь разглядеть лицо мужа в темноте. - Нет. Думаю, что в следующую течку надо попробовать сделать ещё одного. Без них так тихо и скучно. А старший, не успеем оглянуться, как школу закончит и съедет от нас. Они так быстро растут. - Ты смерти моей хочешь? – простонал омега. – Да-а, послушал бы эти разговоры ты сам двенадцатилетней давности! Ведь ты и первого-то не хотел. - Дурак был, что уж там, - фыркнул Янек и поцеловал его в висок. – Наймём няня тебе в помощь; мы уже не так стеснены в средствах, можем себе позволить. - Если можем, то я бы уже и сейчас от него не отказался. Хочу выйти на работу… хоть на какой-то срок. - Конечно, - легко согласился альфа и внезапно добавил: - Прости меня. - За что? – удивился Томаш. - Я погряз в работе и не замечал как тебе тяжело. Хотел, чтобы вы ни в чём не нуждались, а сам, того не замечая, совсем от вас отгородился. - Прощу, если обещаешь исправиться, - тихо усмехнулся омега, укладывая голову ему на плечо. – Мне многого не надо, просто не закрывайся от меня и будь рядом. - Буду. Всегда. Люблю тебя, Томек. - И я тебя, - счастливо выдохнул Томаш и тесно прижался к мужу.