Токийский голубь: Падение голубя.

Возьми мою руку. В этой темноте стану твоим светом. Возьми мою руку И смогу отыскать тебя. Даже если чужими взглядами, чужими словами Я буду загнан в угол Скажи, что будешь моим светом Возьмешь меня за руку И сможешь отыскать меня. FTISLAND - Save me

      Не представляю, как Такизава жил с постоянным чувством голода. Утихавшее только на время трапезы, оно преследовало меня, даже человеческая плоть, добыть которую стараниями Оггай становилось все труднее, не восполняла этот пробел. Одори объяснял это тем, что каналы, ранее привязанные к какухо, остались без снабжения, а другой какухо никак не может дать им достаточно клеток. Вот они и голодают. Амон тоже переживал и причин тому было несколько: во-первых, слова Донато все же глубоко засели в его голове, и хотя я вроде бы мужчину успокоила и тот даже снова пытался есть, но ему все еще требовался более серьезный довод, придумать который я не могла. Во-вторых, Сетагаю наводнили беженцы из других районов, поскольку это место стало считаться безопасной территорией. Гули лунного света без конца мониторили район и когда сюда пытались проникнуть оггай, давали не хилый отпор, и хотя четверо уже погибло, но они были пришлыми и нашему костяку пока ничего не грозило. Впрочем, счет все равно был в пользу Вашу Кичимуры, потому что, регенерировавшие за пределами всяких приличий и норм, существа, довольно скоро возвращались и убить, кроме, тех трех приснопамятных оггай нам никого не удалось. Обычные же следователи в район не совались. Ну или Кичимура не посылал их нарочно, знал же, гад, кто находится в Сетагая и что такие свирепые гули способны сделать с людьми.       Черные козы вовсе канули под землю, в прямом смысле слова. Да, жизнь для гулей наверху стала невыносимой. И уйти в двадцать четвертый район было правильным решением. Так они сохранят сопротивление и своего короля. К нам народ шел сам, считая район последним оплотом гулей на поверхности. Атсуши как-то обмолвился, что мол, нашу бравую компанию хорошо бы приняли во внутреннем городе. Но Амон сказал, что большинство готовы держать оборону до последнего и не собираются уходить под землю, а он не может спорить с мнением большинства даже будучи лидером. И третья причина была во мне. Котаро очень сильно винил себя во всем, что случилось. Дошло до того, что проснувшись однажды ночью, я увидела Амона, стоящего на коленях возле незашторенного окна. Мужчина сцепил руки в молитвенной позе, глаза его были закрыты, и только губы слегка шевелились. Он простоял так довольно долго, прежде чем вернуться в постель. После чего засыпал, быстро и спокойно. Его мирное дыхание заставляло успокаиваться и меня. Судя по всему, Амон делал это не первый раз.       Отношения между Сейдо и Акирой кажется тоже немного наладились, хотя Мадо при каждом удобном случае норовила подколоть Такизаву, он научился отвечать ей еще более эпично. Это было больше похоже на дружескую перепалку. Ко мне Акира относилась нормально. Как сама выразилась, воспринимая по старинке, ведь в отличии от Сейдо и Амона, я не изменилась, а двойное дно открылось довольно давно. Впрочем, как оказалось, подозревали меня еще со времен ССG. Жизнь почти наладилась. Пока однажды ночью я не проснулась от жуткого голода. Болело все тело. Вены на глазах вздулись, готовые вот-вот лопнуть. Но хуже всего было, что я не могла встать. Амона в этот момент дома не оказалась, Оггай прорвали пограничный патруль и хлынули вглубь района. Так что он ушел с остальными, крушить врагов. Звать на помощь бессмысленно, это я поняла, когда сбросила с себя одеяло. Простыня, пододеяльник, даже подушка, все было в крови. Накрылась одеялом с головой, не став даже Такизаву звать, не хочу, чтобы все как с писаной торбой носились под конец. Взяла телефон с прикроватной тумбочки и засунув наушники в уши, закрыла глаза. Но не тут-то было. Тело пронзила адская боль. Я пронзительно закричала, и Сейдо вбежав в комнату и откинув одеяло ужаснулся. ***       Они сражались без устали. Амон уже залился потом, а сколько раз применил регургитацию и представить страшно. Четырех Оггай уничтожили, но это была лишь малая часть да и счет убитых ради этого гулей пошел на третий десяток. Сегодня определенно был черный день в истории сетагайских гулей. И в пылу сражения Котаро жалел только об одном. Что не так много времени было у них в запасе. Стоило гулям только начать стекаться в двенадцатый район и Кичимура все понял. Жаль. Амон верил, что все же последняя битва будет не так и не здесь, что он еще сможет поквитаться с Донато и помочь Канеки, но видимо он действительно умрет здесь и сейчас за Сетагаю. Может, это и к лучшему. Внезапно Котаро дернули за плечо и Амон уже изготовился для новой атаки, но это оказался Такизава. — Амон-сан, с Ринко-чан совсем беда, — Амон, испугался и не сказав ни слова, помчался за Оулом, по дороге кликнув Одори. Втроем они пробирались сквозь гущу схватки, попутно сражаясь. Котаро знал, что силы его команды были на исходе когда ветер донес с границ района новый запах. — Это не оггай, — принюхавшись, сообщил Якума-сан. — Кто-то из гулей. Хотя нужно было спешить, пришлось возвращаться на прежние позиции, убедиться, что все в порядке. Пятьдесят гулей в противогазах и со странными болонами за спиной были зрелищем довольно специфическим, но круче того были валявшиеся почти по струночке враги. Один из гулей снял маску и Такизава ошарашенно произнес: — Есида… — Привет, Дуризава, давно не виделись, — солнечно улыбнувшись, отозвался Иссэй. — Мы пришли за помощью, но пока помогать приходится вам. — Что это у вас? — c недоумением спросил Котаро. — Нейтрализатор, — гордо заявил Иссей. — А где Ринко-тян? — невинным голосом задал вопрос Есида. Якума и Котаро в ужасе переглянулись. — Нам надо идти, — ринулся вперед Амон, а Одори притормозил. — Сейдочка не в службу, а в дружбу, возглавь бой и разберись здесь, сам знаешь нам надо спешить, — отчеканил мужчина. Такизава согласно кивнул, сейчас было не то время, чтобы припираться.       Мадо сидела возле моей кровати, на стуле, стирая кровь, и пытаясь перетянуть бинтами порванную кожу. Получалось плохо, но девушку это не останавливало. — Акира, оставь, — простонала я. — все равно уже ничего не сделать. — Нет, я не могу, — Мадо вздохнула, — если можно, то хоть попадание инфекции извне остановим. Держись Абэ. Вернувшийся в квартиру, Амон сразу же направился в комнату. Увиденное его потрясло и ошарашило. Я лежала на окровавленных тряпках, бывших ранее постельным бельем, а тело было буквально испещрено кровоточащими ранами. Следом за ним вошел Одори: — Ее тело перестраивается, рвет все ненужные связи, выстраивает новые. Черт, даже не представлял, что такое может случиться. — Мы можем как-то помочь? Что-то сделать? — спросил Амон. — Нет, она только сама может с этим справиться, — Одори тяжело вздохнул, — можешь за нее помолиться, правда не думаю, что ваш бог жалует гулей.       Радостный фиолетовый шарик с желтыми звездами болтается в моей руке. Колени заклеены цветным пластырем, в девять лет просто обожала это делать, руки изрисованы шариковой ручкой. И там, в свете восходящего солнца, улыбаясь, стоит папа. Он держит в руках, свое любимое, фисташковое мороженое и довольно улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Длинные красные пряди трепещут на ветру. Раскрыв детские объятия, я стремлюсь к нему, чтобы обнять ноги человека, который защищал и заботился обо мне, но картинка словно отдаляется, а потом приближается вновь и мне ужасно трудно достичь конечной цели. Но папа раскрывает руки навстречу, и почти касаюсь его, когда слышу голос. Знакомый, родной голос. Он зовет меня по имени и папа исчезает в лучах солнца, помахав рукой на прощание. Но я все равно чувствую как чьи-то теплые руки держат меня и делая вздох, открываю глаза. В этом мире тоже есть свет. Яркий, ослепительно белый, через который невозможно продраться. Усталый и осунувшийся Амон сидел на стуле. Его светло-серую футболку покрывали кроваво-красные пятна. Он беззвучно шевелил губами. Снова молится? Звуки доходили как под водой, не сразу постепенно накрывая, захлестывая и вот я уже слышала как мужчина произносит мое имя, радостно улыбается, обнимает не боясь запачкаться. — Амон…- произнесла его имя и в груди разразился ураган. Слезы просились наружу и я себя не сдерживала. Ведь уже попрощалась с ним мысленно. Мужчина тоже неловко вздрогнул. Рядом облегченно вздохнул Одори, вежливо попросил Амона отстраниться и начал щупать мою спину: — Какухо не восстановилось, но думаю теперь ты сможешь без него обойтись, — сказал он, протирая руки влажными салфетками. — А ты можешь на ощупь определить есть там какухо или нет? — почти шепотом задала я вопрос, сил говорить что-то не было, но это казалось важным. Укаку… с одной стороны, рада, что просто осталась живой, а с другой — это потеря большей части моих способностей и боевых навыков, так что я хотела знать сейчас. — Когда ты четырнадцать лет в профессии десять из них занимаешься гулями, этот навык машинальным становится, — с гордостью Ответил Якума. Я закуталась в укрывавшую меня простыню попробовала встать, и тут же рухнула обратно. — Что ты творишь? — недовольно возразил мужчина, после такой кровопотери тебе только в кровати и лежать. — Вот это мастер, — невпопад подхватила я, чтобы отвлечь Якуму-сана от своих поползновений. Вот бы тоже хоть в чем-то стать таким специалистом. — Но если… — Котаро быстро что-то подсчитал в уме, а потом встал со стула и поклонился. — Извините меня Одори-сан, что все это время говорил с вами панибратски это недопустимо, — Амон поклонился, а Якума прыснул со смеху. Я не сразу поняла, что происходит, а потом покачала головой, но извиняться было уже как-то глупо. — Да будет тебе известно А-чан, ухоженные мужчины всегда выглядят моложе своих лет и я не хочу, чтобы вы общались со мной как со стариком. Так что все в порядке. Выпрямись. Недельку никаких нагрузок и тренировок. Там посмотрим. Полежи спокойненько. Спокойненько, Юкирин. — Хорошо, — я кивнула и Одори, помахав рукой, вышел за дверь. — И это тридцатишестилетний мужчина? — вздохнул Амон. — Убери тридцать, и получишь его ментальный возраст, — пошутила я. — Амон, если ты успел заметит все гули, как и люди разные. — Успел, — тяжело вздохнул Котаро. *** — В последней битве погибло порядка тридцати гулей. Но и оггай тоже досталось. Нам здорово помогли ребята из десятого района, — мы уже час сидели в гостиной и обсуждали последние события. — А там был Иссэй? — встрепенулась я. Помниться, в рядах козы его не было видно и поэтому очень переживала за друга. — Был, не волнуйся Ринко-чан, в порядке твой потивогазоголовый, — усмехнулся Такизава и добавил, — творит вовсю. — Что творит? — удивленно изогнула бровь я. — Нейтрализатор какой-то…- подумав, ответил Сейдо, — Такая штука, которую распыляешь на оггай, а они сражаться не могут потом, даже помирают некоторые. Покруче Crc газа будет. — Да и не будь его там бы все полегли, — сокрушенно вздохнул Котаро. — А вы уверенны что это Иссэй? Он вроде бы никогда не отличался изобретательскими способностями, в отличие от отца. — Целиком и полностью, — подтвердил  Сейдо. — Странно, — отозвалась я, — И зачем же они пришли сюда? — Как и все прочие, просить защиты. За Есидой и его невестой гонятся ищейки Кано. Им нужен ребенок, который вот-вот родится у девушки. А тащить роженицу в двадцать четвертый район чревато, — объяснил Котаро. — пока Одори спрятал их у себя, а я дал ему бойцов для охраны. — А Кано до сих пор хочет заполучить свой старый эксперимент? Я думала, он оставил эту дурацкую идею, когда пришел в ССG. — Кано в ССG?! — Акира до того слушавшая с явным непониманием и раздражением вышла из себя окончательно. — Ну да, — подтвердила я.- Тогда Фурута Нимура был только исполняющим обязанности директора, но уже принял Кано на работу, в качестве консультанта. — То есть Кичимура Вашу это тот самый паренек, который был следователем первого класса и напарником господина Киджимы? — В итоге он оказался Вашу. Может, клан его просто работать в ССG послал, но судя по тому, что рассказывал Такеши-сан этот парень не в себе и творит что зря. В других районах он допускал даже откровенную поножовщину в местах, в которых полно гражданских, — вздохнул Амон, — я, конечно, понимаю, что это война, но всё-таки, подобные вещи недопустимы. — Шутишь? — ухмыльнулась я, — да у него даже сообщество фанатов официальный сайт открыло. — Ага, -подтвердил Такизава, — и теперь они выкладывают там дурацкие слоганы вроде: ''Кичимура победит, он всех гулей устранит'', — парень усмехнулся. Мадо тяжело вздохнула. — Я даже рада, что сейчас не в ССG. Это все похоже на цирк какой-то. Прежний директор не допустил бы такого балагана. — К сожалению, несмотря на весь цирк в управлении угроза вполне серьезная и реальная, — разбавил наше веселье Амон, — Мы имеем дело с хитрым и умным врагом и одной физической силой его не переиграешь. А весь этот балаган больше похож на отвлечения внимания от того бардака, который развели ССG. — Хорошо, тогда какая у нас первоочередная задача? — спросила я. — Набираться сил. Я не пущу никого из вас на передовую, — поморщился Котаро. — просто примите эту информацию к сведенью и будьте на чеку. Даже тут враг может объявиться вновь. — Но я хочу защищать Иссэя, — возмутилась я. — Рин, уймись, — прошипел Амон, — хватит с меня твоей защиты. Уже доигралась и опять туда же лезешь, — Котаро был прав. После того как я приняла душ, то обнаружила что отросшие корни волос изрядно побелели, а тело покрыла сетка из мелких и крупных шрамов, даже на щеке парочка была. Хотя Одори и объяснил, что изменения цвета волос связано со скачками уровня Rc клеток, Амон решил, что я слишком перепугалась. — Но я… — Просто сиди здесь все время, — вспылил Котаро.- А если ты еще раз куда-то влезешь, я сам тебя убью. — Хорошо, — я сжалась под его пристальным взглядом. И действительно просидела на диване до глубокой ночи. Пока Котаро не потащил спать, но и тогда заупрямилась. — Ты же велел сидеть здесь. — Рин, не передергивай. Ты прекрасно поняла, что я имел в виду. И прости за грубость. — Понимаю. Хорошо, ради тебя я буду вести себя прилично и никуда не впутываться. Буду поддерживать тебя по-другому. К примеру, придумывать дурацкие слоганы: '' Амон Котаро красивый и классный, Кичимуру за пояс заткнет он атасно''. Ну, как тебе? И с Донато тоже рифмуется. — Рин, — Амон снисходительно улыбнулся, — я вижу что ты окончательно поправилась, — лицо мужчины озарила та самая улыбка и я улыбнулась в ответ. *** — Давай, Мадо, открой ротик и съешь кашку, — Такизава поднес ложку к лицу девушки. Мадо отстранилась, и еще руки вперед выставила. — Такизава, ты идиот? — со скепсисом, глядя на парня, спросила девушка. — Нет, я просто хочу, чтобы ты поела кашу, которую я для тебя все утро готовил. — Она горячая и пересоленная, я не буду есть этот кулинарный шедевр, но спасибо, что потрудился, — Акира вздохнула. — Какие вы милые, — я стояла, прислонившись к углу, и улыбалась. В ответ на радостное приветствие, Сейдо, Акира и даже Марис Стелла одарили меня презрительным взглядом. — Ты что такая счастливая? — укоризненно спросил Сейдо, плюхая ложку обратно в тарелку. — А почему бы и нет. Начался новый день, я жива, без костылей, рядом верные друзья и любимый. Жизнь прекрасна, — я потянулась и тут же споткнулась. Сейдо тут же оказался рядом и придержал меня. — Будь осторожнее, а то когда тебя будут нести в кроватку с разбитым лицом, сомневаюсь что будешь так радоваться, — укоризненно сказал Сейдо. Тут же отлепилась от него и осторожно, по стеночке дошла до ближайшего стула. Стоило сесть, как в гостиной зазвонил телефон. Такизава ответил на звонок и засобирался. — Ты куда? — c интересом спросила Мадо. — Надо, скоро вернусь. Ведите себя хорошо, — усмехнулся Сейдо, закрывая дверь. ***       За столом собралась большая компания: Одори, Атсуши, Амон, Сейдо и некоторые другие гули лунного света. С другой стороны, разместился Иссэй и знакомая до боли компания в виде Дзина, Раена и Вакаги. Сейдо видел как осунулись и изменились гули с их последний встречи. Отощав, запачкавшись в крови и грязи, ночуя в укромных закоулках и постоянно сражаясь, они потеряли ту самую форму, которой так гордились в Аогири. Амон тоже отметил это про себя, как и то, что если гули двенадцатого района хоть раз проиграют их ждет та же участь. А прятаться никто не хочет. — Итак, выкладывайте, — с тяжелым вздохом начал Амон. — Увы, — Иссэй скорчил до отвращения противную рожу, — я вынужден просить у вас помощи и защиты. Даже несмотря на баллоны с нейтрализатором долго мы так не протянем. Наши запасы на исходе, еще взять неоткуда. — Так, убирались бы в двадцать четвертый район, — с призрением сказал Такизава. — Да с удовольствием, век бы твоей рожи не видел. Но Сакуре скоро рожать и боюсь мы не успеем добраться до внутреннего города. А родной район отстоять не удалось, слишком много там ищеек. Я почти всех потерял. Взамен я предоставляю вам очень интересные штуки: остаток баллонов с СRC газом и нейтрализатором, — Иссея прервал стук в дверь и двое незнакомых гулей ввели в зал, худую, со впалыми щеками и огромным животом, девушку. Котаро и Такизава не сразу узнали ее. В старой вязанной кофте, замызганных штанах, и с хвостиком из засаленных патл девушка напоминала скорее жертву, чем охотника. Внешним видом девушки, которая скоромно села на любезно подставленный Амоном стул, были шокированы все. Так что Котаро, на правах главы района, принял решение: — Хорошо, мы предоставим вам убежище и обеспечим едой, — и никто не посмел перечить Амону, ведь гулям двенадцатого района относительно повезло. Котаро тяжело вздохнул.       Когда все разошлись по своим делам, в кабинете остались только Амон и Такизава: — Ты слишком мягкосердечен, Амон-сан, после всего, что было помогать Есиде. — Я не ему помогаю. Знаешь, когда сбегал от Кано я слышал разговор Есиды и этой девушки. Она стала гулем, чтобы отомстить. И сейчас для меня она в первую очередь беременная женщина, попавшая в беду. Что до Есиды. Наверное, нельзя спасать кого-то одного, игнорируя близких этому человеку людей. К тому же беда у нас одна на всех. Если бы не запасы Rc белка, то мы бы уже погибли. Многим гулям приходится куда хуже, так что я считаю, мы не имеем права отказывать. И еще если с этим дурнем что-то случиться Рин снова будет плакать. Я не хочу больше видеть слез на ее лице, — Амон подошел к окну и долго, пристально всматривался в даль. — Ты действительно святой. Совсем недавно кто-то кричал о своей принадлежности к следователям. — Я и не собираюсь вставать на путь гуля, но благодаря последним событиям кое-что понял. В действительности не так важно гули или люди меня окружают, важно то, что они доверили мне свою жизнь и уповают на меня. И я не могу их подвести даже будучи тем, кто есть. Все остальное в данной ситуации будет звучать как отговорки, — мужчина засунул руки в карманы. Сейдо подошел и хлопнул Котаро по плечу хотя жест этот был крайне панибратским, но Такизава чувствовал, что его бывшему наставнику нужна, пусть даже молчаливая поддержка. Амон повернулся и будто впервые увидел парня. Все было по-прежнему, черные губы растянулись в невеселой усмешке, сзади болтался капюшон черной же толстовки, под которой невозможно было угадать пропорции тела, а кеды, не по погоде холодные, производили впечатление мусора, найденного на помойке. Но что-то неуклонно изменилось. — Ты вырос, — Амон словно признавал заслуги Сейдо, столько гордости было в этих словах. — О, я рад, что ты заметил, Амон-сан, — парень ехидно улыбнулся. — Сейдо, хотя бы сейчас можешь не язвить? — Не могу, просто не хочу ворошить прошлое, будущие, отношения и свою трусость. Я делаю то, что делаю. И пока тут нужен, останусь с вами. Не хочу быть сродни этому петуху, что больше всех пыжиться, а после первого же серьезного неприятеля бежит просить о помощи к тем, кого презирал в свое время. Пусть он и меня позвал, но это было для того, чтобы оправдать себя. Раз те, кого я мучил в прошлом решили мне помочь, значит, я храбр, что пришел к ним. Примерно так рассуждает Есида. И я рассудил бы также еще две недели назад, но теперь понимаю насколько это отвратительно. — И это лишний раз доказывает мои слова, — улыбнулся Амон. В дверь постучались и вошел Иссей. — Мне бы с Рин увидеться, — без лишних расшаркиваний и приветствий начал он, то ли стесняясь, то ли брезгуя назвать Котаро по имени. — Хорошо, — кивнул Амон, правда, у меня еще есть дела. Такизава-кун, отвези пожалуйста Иссэя. — Ладно, — Сейдо скорчил недовольную гримасу и презрительно бросил Есиде, — Идем. ***       Когда парни пришли в квартиру, то их ждало очень странное приветствие. Мы с Акирой сидели на диване в обнимку и рыдали. А началось все с того, что Сейдо обмолвился как я пыталась их спасти во время битвы в двадцатом районе и Акире отчего-то очень захотелось узнать подробности. Я, как и Сейдо не хотела говорить об этом. Но или Мадо нравилось проворачивать ножи в незаживающих ранах, или она пыталась определить степень своей вины. Раньше в ССG мы всегда обходили стороной эту тему обсуждая события исключительно до или после, а то и, вообще,  отдельные рабочие моменты, но, видимо, время пришло. В итоге мой рассказ закончился бутылкой выпитого саке, чашкой крепчайшего и горького черного кофе и литрами слез. Но это было на пользу нам обеим. Одно дело напрямую участвовать в событиях, получать многочисленные раны, но пытаться что-то спасти. Совсем другое наблюдать со стороны, делать все что в твоих силах, но никак не повлиять на исход. И третье, самое гиблое, знать что одно твое решение могло все изменить, но не изменило, и пока твои товарищи погибали, ты не знала ничего, забирая жизни совсем других монстров. Наверное, после долгих лет я впервые по-настоящему разделила с кем-то тот страшный бой, словно выдавив гной из воспаленной раны, хотя это и было опасно. Держу пари, Мадо испытывала те же чувства.       Такизава рассеяно кашлянул привлекая наше внимание. Но удостоился, с Иссеем на пару, только презрительного: ''Мау'', от Мариc Стеллы, спрыгнувшей со стула и зашагавшей в сторону кухни. Сейдо растеряно огляделся проверяя квартиру на наличие трупов и других вещей, которые могли бы вызвать подобную истерику, а потом сказал вслух: — Телевизора вы тут насмотрелись, что ли? — вопрос был настолько не к месту что заставил нас отлепиться друг от друга и даже разбежаться по разным углам дивана. — Идем, — взял он Акиру под руку, — старым… этим двоим надо поговорить, — девушка послушно или по инерции ушла с Сейдо. Мы с Иссэем остались вдвоем. — Я слышал о твоем какухо, соболезную, — начал разговор Есида. — Все в порядке, — заверила я. — Не собираюсь делать из этого трагедию. Обменять кагуне на жизнь Амона это не такая большая цена. — Но как ты собираешься сражаться с таким телом? Надеешься, что качек тебя защитит? Знаешь, Рин, хотя я унизился до того, чтобы просить помощи этого твоего, но я сомневаюсь что его и этих гулей надолго хватит. — Тогда тебе стоило бы присоединиться к козе. А что до моего тела, то все не так просто, как кажется, не беспокойся. — Я рад если так. А вот уход под землю сейчас для Сакуры очень опасен. Знаешь, хотя это все и было по приказу Кано, но я чувствую, что это мой ребенок и хочу его защитить. Я идиот, да? — Нет, — я улыбнулась, — это нормально, так думать. Блин, только подумать ты да и папаша. Как быстро летит время. — Когда-нибудь ты тоже понесешь от своего качка, — Есида ядовито ухмыльнулся, но в его глазах блеснула злоба. Эмоции Иссэя ни капли не изменились. — Иссей, прекрати, ты прекрасно знаешь, что я предприняла еще после того случая все меры, чтобы никогда не беременеть. К тому же наш с Амоном плод просто переварится в желудке, так что не о чем тут говорить. Да даже если бы и был шанс. Искусственный полугуль и настоящий одноглазый гуль. Представить страшно, какая хрень может прийти на этот свет, если такое случится. Так что спасибо, при всей моей любви к Котаро, нет, — я отвернулась от парня, демонстрируя, что разговор окончен. Иссей тяжело вздохнул и перевел его на другую тему. Мы проговорили до глубокой ночи, и только появление Котаро заставило разойтись нас по кроватям. Даже после всего, что сделал этот гад, он остался мне дорог. Кроме того, я чувствовала некоторую вину, ведь Макото-сан погиб из-за того, что прятал меня.   ***       Я нервно теребила рукав блузки. Ненавижу эти осмотры. Сказала же Одори, что в добром здравии, подумаешь, еще немного регенерация не завершилась, но мужчине словно доставляло удовольствие щупать и тыкать в не самые приятные для меня части тела. Зато когда эта пытка закончилась, я зашла к Мияко. Давно не навещала девушку, но показаться в том состоянии, что было после острова казалось непозволительным. Девушка радостно встретила меня. Удивительно, что после последних событий кто-то из людей еще рад гулю. — Рин, — улыбнулась она, — не думала увидеть тебя так скоро. Такеши-сан сказал, что на том острове тебе крепко досталось. — Все в порядке, — я тоже улыбнулась, и поставила в вазу купленные для девушки цветы. — Что думаешь делать, после того как вылечишься? Останешься В ССG? — вопрос задавала с некоторым трепетом, не хотелось бы встретить девушку на поле боя. — Куда мне теперь быть следователем? Одори-сан говорит, что несмотря на успешную операцию, реабилитация будет еще долгой, к тому же я думаю уехать из Японии. — Уехать? Почему? — я с недоумением посмотрела на девушку. — Есть один весомый аргумент, — девушка улыбнулась. Дверь палаты распахнулась и вошел Рюу. Если бы не мой нос, я бы не узнала парня. Настолько он изменился. Хвост уступил место стильной стрижке, вместо привычного строго костюма на парне было надето пальто, пушистый белый свитер и узкие брюки. За ним в палату вошел еще один парень. Он был довольно красивым, одетым так же стильно как Рюу, а на голове красовалась голубая шевелюра. — Абэ? — Рюу удивленно поднял бровь, — вот уже не ожидал тебя здесь увидеть. Ну привет, — Он протянул руку и я пожала ее. — Да, пришла навестить Мияко, — улыбнулась. — Хорошо, рад что у нее остались друзья помимо Такеши-сана. Вот познакомься, это Пак Енкей. Мой друг. Он плохо говорит по-японски. — Вполне хорошо для того, чтобы представиться милой девушке, — парень улыбнулся и вместо того, чтобы пожать мою руку, поцеловал ее, вызвав у всех недоумение. А я различила под толстым слоем амбре из крови еле заметный запах гуля. Корейский гуль? Отлично. Интересно, а Рюу в курсе? Ладно, не мое дело, не буду говорить. — Сходим за напитками? — чтобы хоть как-то разрядить обстановку предложил Рюу, и мы вышли из палаты. — А ты уверен что оставлять Мияко с этом Енкеем нормально? — Вполне, его ведь Одори-сан как врача очень рекомендовал. Сказал, что тот сможет обеспечить девушке достойный перелет. — ААА, ну тогда все понятно, — кивнула я, сбрасывая камень с плеч. — Хочешь увести Мияко в Южную Кореею? Не слишком далеко от родителей? — Да хочу, Токио сейчас крайне опасное место, а дуреха эта в бой уже рвется. — А Мияко согласна уехать с тобой? — Да. Знаешь, после того как я уехал, мысли о ней меня не отпускали. А потом позвонил Такеши-сан и обо всем сообщил. Я понял тогда каким был эгоистом, убежал, вместо того чтобы защищать ее. Больше я этого не допущу. Кстати, спасибо. Слежка за тобой помогла заработать мне достаточно денег и от Куго и от Вашу, так что теперь я могу себе позволить обеспечить девушке достойный уход и жизнь в другой стране. Вдали от опасностей. — Знаешь, это странно звучит, но я рада, что мои неприятности помогли тебе. Надеюсь, у вас все будет хорошо, — я улыбнулась. Потом мы еще посидели в палате у девушки, как оказалось, ребята улетали послезавтра. Когда я вышла из больницы Амон уже сидел в машине. В отличие от меня мужчина был крайне недоволен. Правда при моем появлении жесткая морщина между бровями пропала, Амон даже улыбнулся. — Что-то хорошее произошло? Ты вся светишься. — Ну да, — ответила я с улыбкой, неловко забираясь в машину. — А вот ты, наоборот, не выглядишь довольным. Одори-сан опять за свое? — Да, он отчитывает меня как ребенка. Когда его слушаю создаются впечатление будто мне десять и я снова съел все пончики, — посетовал Амон. Я аж усмехнулась. — Старайся не воспринимать его всерьез, он ведь не знает всего и тебя плохо знает, так что судить не может. Считай просто, что зашел в гости к очень ворчливому дедушке. — Рин, — Котаро попытался пристыдить- меня, но вместо этого ухмыльнулся сам. — Так что там с твоей сослуживицей? — Идет на поправку и покидает Токио. И знаешь, я очень рада и тому и другому. Будет меньше поводов для волнений. Она слишком боевая девушка и может натворить дел, если останется тут. А еще если бы это могло помочь, я бы не отказалась от двадцатичетырехчасовой слежки. Даже в душе. Забавно слышать, что твои неурядицы кому-то помогают. — Возможно, закон про убыль и прибыль все еще работает в отдельно взятых случаях. И думаю, этот факт может стать для кого-то надеждой. — У нас она тоже есть. Надежда. Хотя сейчас все почти безнадежно, но я думаю ответ еще появиться. Точнее, он уже есть, только как бы хорошо было пронести его в массы. — Тогда почему гули двадцать четвертого района прячут этот ответ от большинства. Представь сколько трагедий они могли бы предотвратить и среди людей, и среди гулей. — Амон, знаешь, в мире единицы тех, кто готов променять свое комфортное существование ради чего-то большого и абстрактного. Технологию Rc белка как и многое другое могут заимствовать те же ССG или V и одному богу известно, как это можно извратить превратив из спасения в смертельную опасность. Именно поэтому во внутренний город допускают только тех, кто сам его нашел, и то после тщательной проверки и допроса. — Рин, ты странно мыслишь. В одно мгновение говоришь, что надежда есть, и тут же это опровергаешь. — Ну, я же не говорила, что все такие. Возможно, что все еще поправимо и настанет день когда гули и люди пожмут друг — другу руки. Не зря же у нас есть одноглазый король. Возможно, Канеки может стать настоящим лидером и мы даже станем под одно знамя, хотя сейчас все иначе. Сетагайцы и не только готовы сражаться за тебя. Для них ты лучше короля. — Получается, что для гулей Сетагаи надежда — это я? Не гожусь я для такой роли. В своих бы проблемах разобраться. — А по-моему очень даже годишься ты добрый и справедливый, — я прижалась к Котаро. Мы как раз подъехали к светофору и Амон позволил себе оторвать руку от руля, чтобы взъерошить мне волосы.   ***       Такизава обедал. Белесые куски так и норовили соскользнуть с непокорных палочек вниз, но пока Сейдо удавалось одержать верх. Есть попросту руками, когда в квартире находиться Акира, он считал непозволительной роскошью. Есть и ругаться. Акира, как и прежде, как и всегда, пыталась провоцировать его. Но зачем? Иногда Сейдо казалось, что она сама не знала, чего хочет. Или кого… Сложившаяся ситуация до невозможности раздражала. В кухню вошла Акира и следом за ней Мариc Стелла. Нос щекотал запах человеческого тела. Теплого и нежного на ощупь. Такизава машинально подумал, что, наверное, Мадо на вкус сладкая, как пирожное. Хотя вдыхать аромат было куда приятнее, ведь сладкое быстро заканчивается, а вот запах остается надолго. — А разве карри нет? — вырвала девушка парня из раздумий.  — Так ты вчера его доела, — вздохнул Сейдо.  — Понятно.  — Хочешь приготовлю?  — Спасибо, справлюсь без твоего кулинарного таланта. В последний раз в твоей пересоленной овсянке ложки стояли.  — Ну, извини. Повар я никакой. Как и снабженец, — Сейдо зло сжал палочку в руке и та жалобно скрипнув, сломалась под натиском гуля.  — Что мясо покойников у тебя тоже пересоленное? — саркастически заметила Акира.  — Нет. Это у одного гуля голова пересоленная. Я, как дурак, мучился, а, оказалось, что это был просто повод задержать меня тут. Типа я нужен, хотя на деле - нет.  — Разве? — спросила Акира, — Такизава, ты вроде изменился, но чем больше я тебя слушаю, тем больше узнаю тебя прежнего. Не знаю что там произошло конкретно, но для тех, кто не нужен не придумывают уловок и не привязывают надуманными обещаниями.  Сейдо молчал. — Держу пари, если бы Рин или Амон сказали открытым текстом, что ты им нужен, ты бы решил, что они это говорят из жалости и спокойно ушел, — Мадо отвернулась, желая скрыть досаду на своем лице. Наверняка если бы она сказала это, Сейдо бы ее вовсе осмеял.  Такизава покосился на спину девушки. Он знал, что она не гасит свет в комнате и не ложится во время его ночных вылазок. И даже дождавшись, когда хлопнет дверь его комнаты, спустя минут десять, Мадо входила, накинув на плечи халат, просто чтобы удостовериться, что он вернулся. И Такизава возвращался, всегда, позволяя замирать своему сердцу в те моменты, когда в приоткрытую щелку врывался свет фонарей и он видел часть ее лица. В такие моменты Мадо казалась для парня нездешним существом: ангелом способным как покарать, так и помиловать. Даже когда Сейдо понял, что надобности в человеческой плоти нет и белок способен ее заменить, он все равно возвращался, потому что слегка приоткрытая дверь была его светом.  — Спасибо, — вырвалось из уст парня. — Знаешь, Мадо, я ведь тебе жизнь сломал. И много кому еще. Но ты даже ни разу не упрекнула меня с того дня. — Может и сломал, но я… Помнишь клетку в пятнадцатом районе? Гуль не знал пощады и я думала, что умру. А ты был единственным, кто пришел на помощь. Несмотря на все, что было после, я никак не могла выкинуть этот эпизод из головы. Чувствовала себя виноватой. Потому что ты тогда лишился места в «Аогири»... - немного помолчав, Акира добавила, - спасибо, Сейдо… Такизава против воли уставился на нее в упор. Это было впервые. Акира впервые назвала его по имени. И это было сказано не между прочим… Именно такие вещи, больше всего обескураживали. Такизава просто не знал, как к такому относиться. Не сказав ни слова, Сейдо встал из-за стола и вышел из кухни. Оставшись одна, Акира не могла понять, что на этот раз сказала не так. Она ведь не хотела ругаться, просто поблагодарить, чтобы Такизава не чувствовал себя виноватым. Мадо решила поговорить с Сейдо, дабы на этот раз окончательно закрыть тему. Гостиная была залита солнечным светом. Такизава стоял лицом к окну и о чём-то размышлял. Акира не заметила, как непроизвольно залюбовалась парнем. Её охватило чувство нежности. Акира захотела подойти и прикоснуться к парню, запустить пальцы в эти непокорные волосы, посмотреть в его глаза…. Девушка выдохнула. - Такизава, что происходит? Если я тебя обидела.. Сейдо резко развернулся. - Мадо, ты издеваешься?! Что происходит?! - Такизава был явно раздражён, - Ты действительно не понимаешь? - Такизава, почему ты злишься? В ответ Сейдо, зло улыбаясь, пошёл по направлению к Акире. Это была улыбка хищника. Девушка начала пятиться назад, пока не упёрлась в стену. Такизава подошёл вплотную и прижал к себе Мадо. Акира чувствовала его дыхание. Её сердце бешено колотилось и если честно, в этот момент, она не была точно уверена, почему: то ли от того, что боялась, то ли от такой близости. На секунду ей показалось, что Сейдо хочет её поцеловать, но вдруг он как будто передумал. Он отпустил Акиру и облокотился одной рукой о стену: - Испугалась, да? - Сейдо испытующе смотрел на Акиру, - Боишься меня? Нет, она его явно не боялась. И она точно была уверена, что он хотел её поцеловать. - Трусишка, - тихо сказала Акира и обвила шею Сейдо руками, провела пальцами по его волосам, чему-то улыбнулась. Ей доставляло неимоверное удовольствие наблюдать как меняется в лице Такизава. А затем Акира нежно прильнула к его губам. Сначала Такизава был растерян. Ему как будто предлагали блюдо, которое долгое время было под запретом и он до последнего не верил, что наконец-то ему было разрешено... В следующую секунду Такизава крепко обнял Акиру и ответил на её поцелуй. Мадо не заметила как увлеклась и даже вошла во вкус. От парня шла жаркая обволакивающая волна и девушка не видела смысла ей сопротивляться. Сейдо продолжал целовать Акиру, медленно опускаясь легкими поцелуями на шею и ключицы девушки. — Что ты творишь, — тихим голосом произнесла Мадо.  — Прекращаю убегать, — признался Такизава. Он слегка отстранился от Акиры и посмотрел ей в глаза. Девушка была прекрасна. Но ещё больше его поразило другое. Акира улыбалась и смотрела на него… Смотрела так, как он этого давно хотел, жаждал, мечтал. — Знаешь, мне надоела эта невозможность посмотреть тебе в глаза, и постоянно бегать. Надоели ваши постоянные разговоры о былых днях и Мадо-сане. Я понимаю, ты любила отца, но это перебор, так же как называть Амона-сана следователем, и если последний еще пытается с этим справиться… - Сейдо нежно прикоснулся кончиками пальцев к щеке Мадо, - Акира, пожалуйста, открой глаза и посмотри на то, какова твоя жизнь теперь. В ней не будет больше следователей, не будет больше отца и единственные, кто будут тебя защищать это изменившиеся гули, пусть и люди в прошлом. Я не прошу тебя перестать кого-то ненавидеть или любить. Просто осознай где ты находишься и с кем. Мы изменились, да, но ты важна для всех, даже если они гули. Просто пойми…- Такизава не успел договорить, как в следующую секунду его огрела звонкая пощечина.  — Я не буду слушать советы того, кто выбрал дорогу гуля, пытаясь при этом забыть свое прошлое, - Акира высвободилась из объятий Такизавы и продолжила, - Ты считаешь, что раз гуль, то тебе все можно? Пренебрежительно отзываться о прошлом, даже о своем и не ценить чужое? Знаешь, Такизава, ты думаешь, что сломал мне жизнь, но тогда, на острове, я спасла тебя просто ради себя и своей совести. Слышишь? Я сделала это ради СЕБЯ! Сейдо смотрел на девушку и что-то в его облике изменилось. Акира почувствовала недоброе. Её интуиция просто кричала прекратить, но девушка не могла остановиться. Ей было тяжело. Она слишком долго держала в себе эту боль. - И мне всего лишь нужно было место, где можно хоть как-то жить, не думая о своих злоключениях, о том, что сделал этот мир со всеми нами! Так что, пожалуй, я сдамся ССG. И, надеюсь, отец зачтет мне этот поступок… а ты…Ты мне безразличен! - Акира зло взглянула на Сейдо, по щекам ее катились слезы. - Ну, что ж.. Спасибо за откровенность. Прям, камень с души упал. Я-то думал, что, действительно, нужен тебе, - Такизава отвечал спокойно и от этого Акире становилось ещё больше не по себе, - А оказалось, ты, как и раньше, используешь других людей, словно пешек. После ухода Сейдо, комнату поглотила оглушающая тишина… Акире почему-то стало страшно, как тогда, когда ей приходилось оставаться одной. Её трясло. Не так она хотела наладить отношения с Сейдо, не так она представляла их жизнь под одной крышей. Акира понимала, что Такизава был прав, но она не могла вот так, в одночасье, всё забыть и перекроить себя. Это было так больно. Она пыталась начать жизнь заново, но постоянно натыкалась на какие-то преграды, воспоминания. Мадо давно поняла, что Амон для неё – это как раз то самое воспоминание, которое тянет её в прошлое. Она хотела начать всё с чистого листа. Искренне хотела. И вот сегодня ей представился такой долгожданный шанс, но она опять всё испортила. Она сделала больно самому близкому и дорогому для неё человеку. Мадо охватило чувство отчаяния. Она больше не могла стоять на ногах и просто упала на колени, начав судорожно плакать. Словно все слезы, что копились долгое время, вырвались наружу...