Двойной эспрессо без сахара и приторный латте

Они были идеальными. Бывшие Минсока. Они были полными противоположностями друг другу, но Минсок обоих считал идеальными. Странно, но так и было. – Двойной эспрессо без сахара с собой, – послышалось из-за барной стойки за спиной Минсока. Тихим и пробирающим до мурашек голосом. Минсоку даже не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть посетителя, он отчётливо представлял себе узловатые смуглые пальцы, лениво и неспешно барабанящие по тёмному лакированному дереву в ожидании заветного напитка, задумчивый взгляд и сведённые на переносице широкие брови. А ещё тонкую, но чёткую ямочку на подбородке и скользящий по идеально очерченным полным губам влажный язык. Всего этого в подсознании хранилось с лихвой, чтобы угадывать мимику наперёд и подставлять разум очередному обстрелу воспоминаниями. Удобно, когда хочешь свести счёты с жизнью. И неудобно, когда ты Ким Минсок – парень с неудавшейся личной жизнью и бармен в кафе, куда ежедневно наведываются твои бывшие. Минсок привык нервно сглатывать, слыша терпкий и вкрадчивый низкий голос, включать кофемашину, утрамбовывать кофейный порошок в холдере и делать вид, что всё в порядке. Слушать, как Ким Чонин приглашает в гости своего очередного парня, имя которого Минсок вновь не запомнит, потому что с момента их расставания эти имена уже превратились в его голове в натуральную кашу. Минсоку бы ликбез у Чонина запросить по пикапу, да всё никак – только и делает, что кофе варит на вынос. Двойной эспрессо и без сахара. А Чонин ему мозги на вынос обеспечивает, тоже без сахара, кстати говоря. И Мин уже бы давно постарался выйти в окно, если бы не занимался любимым делом. Странно, но в этот раз Чонин не разговаривал по телефону и молча стоял за барной стойкой. Такое случалось довольно редко, и Мин мог предположить только одно – он свободен. И Минсок без зазрения совести начал бы клеить его и пытаться вернуть, если бы не имел принципа не наступать на одни и те же грабли дважды. И если бы не прошло уже очень и очень много времени с их разрыва. – Твой двойной эспрессо без сахара, – без тени улыбки припечатал бумажный стаканчик к гладкой, наполированной поверхности стойки Мин и встретил наконец жгучий взгляд тёмных карих глаз и неизменно протянутые наготове деньги в узловатых пальцах. Минсок едва не облизнулся от этой картины, но вовремя одёрнул себя, когда дверной колокольчик оповестил о новом посетителе. Ах, да, Минсок каждый раз как в первый задал себе вопрос: почему они приходят в одно и то же время? – Латте и тройную дозу сахара, – протараторил новоприбывший, и по Минсоку внутри разлился этот приторный сладкий голосок, словно склеивая все трещины внутри него. – Мин, только побыстрее, пожалуйста, я очень тороплюсь. Опоздал уже непростительно… Лу Хань опаздывал всегда. Всю жизнь куда-то торопился, ел на ходу, по телефону болтал на ходу, работал так же и даже спал на ходу. Если вообще спал. Минсок вытряхнул из холдера кофейную таблетку, тщательно протёр, пропарил и высушил, а затем принялся выполнять заказ Ханя. Краем глаза Мин заметил, как Хань нервно крутил в руках мобильник, потом копался в портмоне в поисках мелких денег, потом барабанил по стойке быстрый и раздражающий ритм. Странно, но на Минсока это имело обратное действие. Хань вовсе его не бесил и не раздражал. Иногда. Иногда, конечно, всё же раздражал невыносимо. Наверное, именно поэтому они и расстались когда-то. Мин вспенивал молоко, пока Хань трепался по телефону, пару раз отвлёкся на официантов, чтобы выдать сдачу по счёту и вновь вернул внимание процессу приготовления злосчастного латте. Нет, серьёзно, у них с Ханем слишком разные вкусы. Как можно кофе пить с тремя пакетиками сахара? Это же кофе! Хотя Чонин тоже не разделял его вкусов в этом напитке. Минсок любит пить американо и наслаждаться капучино в знойные дни или в холод, чтобы согреться и расслабиться. – Ну Ми-и-и-ин… А вот это гнусавое «нумиииин» окончательно и бесповоротно выводило из себя Минсока. Ханю проще дать, чем отвязаться, и это он знал лучше, чем корейский счёт до десяти. – Вот твой кофе, – со вздохом расквитался с ханевским заказом Минсок, забрал деньги и получил благодарность вместе с воздушным поцелуем. Больно надо. На следующий день он уже с какой-то паникой смотрел на приближающиеся к часу «X» стрелки, хотя раньше у него ничего такого не случалось. Да и день ото дня мало чем отличался. А руки дрожали. Он обмакнул их белым вафельным полотенцем, чтобы только убрать заметную влагу, и принялся пропаривать группы с холдерами. – Двойной эспрессо! – звякнул жалобно колокольчик с громким, пробирающим до костей голосом. – Латте! – послышалось следом карамельной усладой. – Мин, я опаздываю… – Без сахара, – напомнил о себе первый голос, словно бы намекая, что он раньше сделал заказ. – С тройным сахаром, – возразил второй, и Мин едва слышно скрипнул зубами, утрамбовывая кофе в холдерах. Ему иногда казалось, что если бы его бывшие просто называли свои имена при входе, это было бы проще, и плевать, что подумают окружающие. Он всё равно знал наизусть их ежедневный заказ, но раньше они почти никогда не пересекались, а теперь вот одновременно ввалились в кафе. Утро не могло стать ещё ужаснее… – Ну Ми-и-и-ин, мне правда нужно бежать, – заканючил Хань, но «нумин» сделал вид, что даже не услышал. Любой другой посетитель счёл бы грубостью его поведение, однако Минсок давно привык не то, что не здороваться с этими двумя, но и вообще выполнять их заказы без единого слова. Дежурное «твой кофе» или подобные фразы были не в счёт. И Мин даже не столь из-за специфики работы кофемашины, сколько из вредности делал оба заказа одновременно, выслушивая монотонный и хаотичный, что казалось несочетаемым, стуки костяшек пальцев и Ханя, и Чонина. Мин искоса взглянул в сторону барной стойки, поднося питчер с молоком к насадке для вспенивания, и едва удержался от смешка. Чонин, зачесав отросшие шоколадные волосы назад, смотрел в окно и делал вид, словно не поглядывает в сторону Ханя. Хань же представлял собой изваяние с рыжей макушкой, делавшее в отношении Чонина такой же вид. Смешно до ужаса. Было бы. Если бы это не были бывшие Минсока. Мин плотно закрыл оба стаканчика и поставил на барную стойку так, будто не собирается выпускать их из рук. – Вы оба меня уже совсем чуть-чуть достали, – вместо дежурного «ваш заказ» отрезал Минсок, даже потрудившись показать пальцами, насколько чуть-чуть они его достали, и увидел в своих бывших куда больше сходств, чем думал раньше. Две пары глаз уткнулись в очень интересную столешницу, бегая из стороны в сторону, оба кашлянули в кулак одновременно, а потом не выдержали напряжения и глянули друг на друга, развернувшись вполоборота. Тут-то Минсока и постигло непреодолимое желание, которое побороть он был не в силах. Чуть перегнулся через стойку и без зазрения совести положил ладони на затылки обоих, пока те были в замешательстве и смущении, и сделал так, чтобы их губы встретились. – За счёт заведения, – положил он на барную стойку шоколадку в виде сердца и, забрав деньги, скрылся на кухне, прислонившись к ближайшей от двери стенке, пытаясь руками снять жар с щёк. – Ну и делов натворил… После – он прислушивался к звукам из зала, и только когда колокольчик прозвенел, Мин соизволил вернуться к своим обязанностям. Он пытался унять бешено колотящееся сердце и даже кинул взгляд в сторону стеклянной входной двери, за которой Чонин и Хань поменялись стаканчиками с кофе. Кажется, Минсок перепутал в порыве необъяснимых чувств. Они друг другу улыбались и вроде бы даже не чувствовали неловкости от вынужденного поцелуя. Мин даже не сразу заметил, что в кафе был посетитель. Невысокий парень с чёрной шапкой волос, пожирающим взглядом рассматривающий пирожные за стеклом холодильника. Минсок чуть наклонил голову, разглядывая посетителя вместо того, чтобы предложить помощь, и засмотрелся на мягкие черты лица. Закушенная в раздумьях нижняя губа, блестящая от слюны, большие глаза и широкие брови. Парень почесал затылок, всё ещё бегая глазами от одной полочки к другой, и мило фыркнул. – Вам что-нибудь подсказать? – озадаченно всё же решил подать голос Минсок. Парень поднял на него взгляд и смутился. Мин даже подумал, что он пытается набраться смелости. – Чашку капучино, пожалуйста, и ягодную корзиночку, – усаживаясь на высоком стуле за барной стойкой, пробормотал он. – Вам с собой или здесь? – Здесь, пожалуйста. Минсок готовил свой любимый кофе для посетителя и не мог оторвать от него взгляд. Всё время украдкой старался взглянуть на него, очертить мягкими линиями профиль и подавить жгучее внутреннее желание прикоснуться к полным губам, пусть даже хотя бы подушечками пальцев, чтобы почувствовать их мягкость. Поставив пузатую кружку перед парнем и блюдце с пирожным, Мин уж было хотел удалиться, пока больше никого не было, однако был окликнут. Всё тем же парнем. – Да? – Мин почувствовал, как мгновенно вспотели ладони и вспыхнули кончики ушей. – Вообще-то… – тихо начал он, слизнув молочную пенку с верхней губы. – Вы можете мне подсказать ещё кое-что? – Да, конечно. – Ваше имя. Мин чуть воздухом не подавился. – Что? – пытаясь вернуть самообладание, Минсок всё ещё надеялся, что ему послышалось. – До Кёнсу. Меня зовут До Кёнсу, и вы изо дня в день прекрасно готовите капучино. Так как вас зовут? Минсок не нашёлся, что сказать. Вот почему ему показалось, что этому парню нелегко было на что-то решиться. И он тут же вспомнил, что в это время у него часто делали заказ на капучино, однако воскресить в памяти клиента он не мог. Видимо, его бывшие слишком сильно забивали собой голову на несколько часов вперёд. Двойной эспрессо без сахара и приторный латте. Всё это не подходило ему вовсе, однако там за барной стойкой на высоком стуле сидел милый парень и впервые пытался вырулить личную жизнь Минсока в нужное русло. Почему бы не дать шанс этому вкусному капучино? – Ким Минсок. Я сегодня работаю до восьми, сходим куда-нибудь?

Fin.