Я загадываю на звезду желание оказаться там, где ты...
Хлопки. Звучный удар барабана. Взлетающий к самому небу гул. Миллионы голосов в окольцованном синими горами городке. Осязание щекочет лёгкий запашок пороха. Волшебными красочными стрелами взлетает он ввысь, предварительно нанизав на себя настроение всех в этом живом море смеха и цвета. От тысяч мельтешащих красок слезятся глаза. Голова крутится-вертится. Забыться хочется в этом буйстве веселья и пиршества.Я загадываю своему сну желание узнать, в чём его смысл.
Сего желается и ей. Покинув душный салон лимузина, она запрокинула голову вверх и приоткрыла искусанные от волнения губы. Послевкусие крови и вишнёвого блеска ударило в голову солёно-сладкой нотой. На меловом слабо украшенным румянами лике промелькнуло несколько красок. Прикрывшая усталые веки жёлтая, оттенившая сонную душу фиолетовая, скользнувшая прохладным ветерком по обнажённым плечам розовая, озарившая стройный силуэт оранжевая.Я загадываю радуге, которую видела Я загадываю на людей, которые вправду мечтают
Глупая маленькая девочка. Она. Глупой маленькой девочкой она была и осталась поныне. Пусть нынче и зовётся Королевой. Королевой-Небесами. Её крылья распростёрты над всем миром: сквозь оперенья мягких Облаков пробиваются золотистые струйки Солнца, прохладные слёзы Дождя; взмах знаменуется Громом да Ураганом; спокойствие — серой пеленой Тумана, рождающей интриги. И вон они: шесть стихий, шесть Хранителей, каждый на своей орбите кружится вокруг своей зарницы, своего Неба, своего босса — юницы в пронзительно-синем платье, подчёркивающем всю молодую красоту наравне с семью самоцветами на этом одеянии. И вот она — нескладная хрупкая девчурка, ещё вчерашняя школьница, а ныне Главный Хранитель миллионов маленьких сердечек, крошечных человечков, вынужденных лить реки-океаны слёз от неисполнений Десяти заповедей. И как маленькие дети они цепляются за полы её, как по Божьему веленью — Десятой Вонголы, — её пронзительно-синего наряда, расшитого шестью стихиями, пачкая его кровью и слезами.Я загадываю на завтрашний день, который, как надеюсь, никогда не наступит.
Её самое сокровенное желанье — навеки вечные остаться в мире сем, именно на этом отрезке временной линии. Обрезать прошлое, настоящее, будущее — оставить лишь праздник этот, Карнавал Всех Живых, где нет места боли, слезам и кровям. Дабы вино лилось рекой, а бдящие мир карамельные глаза могли прикрыться в блаженном забвении, и полная светлых мыслей головушка могла упокоиться на плече Любимого, а пальцы сплестись, отразив свет далёкой луны блеском на двух тоненьких ободках вокруг безымянных.Я загадываю на всё, чего мы так и не сделали. Я никогда не думала, что придёт то время, когда ты будешь... В такой дали от дома, в такой дали от меня.
Ибо так писан закон: она — Королева, он — её супруг. Но не Король. Просто одна из тех миллионов безликих теней, за коих она ставит свечки. Королева поджала прелестные губы — мягкий сладковатый привкус вишнёвого блеска сменился горечью. В душе шевельнулась светлая благодарность леди Фортуне, повернувшей своё легендарное колесо так, дабы милый сердцу рыжик вернулся на верную сторону баррикад. К ней. Да, разница определённо была, и немалая: у Белой Лилии, Бьякурана Джессо, он был всего-навсего, пусть и одним из лучших, корнем, сгний который — замена нашлась бы незамедлительно. Да, Ирие Шоичи имел честь являться важной «шестерёнкой» в белоснежной системе «Джессо», а затем «Мельфиоре», но всё же для «Лилии» он был марионеткой, называвшейся некогда «университетским другом». По-иному же записывалось в книгу бытия немного нервного и немного со спазмами в чреве от этого Солнечного Мальчика пребывание подле того Одуванчика, коему Судьба задолго до рождества готовила Небесный пламенный венец.Просто вспомни все мгновения вдвоём...
В череде прошедших дней, подобной пластилиновой бесцветной массе, он всегда был рядом. Она, совершенно далёкая тогда от образа Королевы-Неба, нерешительно поднимая на него большие карамельные очи, всегда задавала ему один и тот же немой вопрос. Почему ты со мной?.. Может ей, маленькому подобию Золушки, было бы лучше коротать дни в одиночестве? Ограничивать своё сердце любовью лишь к доброй и ласковой маме? Откуда ей, главному недоразумению и неудачнице средней Намимори, было знать, отчего добрый соседский мальчик иное утро ожидал её на одном и том же перекрёстке, рискуя опоздать на занятия, но всё равно взять неуклюжую девочку из параллельного класса за руку и побежать вместе с ней по зелёным мирным улочкам? Почему этому милому пареньку с вихрастыми рыжими волосами и очками, неловко лежавшими на носу, так важно было видеть хотя бы призрак её улыбки? Зачем так старательно стремился он занять священную нишу в её душе, ту, отведенную для тех, кого обычно именуют «друзьями»? Ведь иначе в хрупком сердце не высеклись, точно законы на древних каменных скрижалях, кровоточившие слова…Я никак не могу дать тебе уйти, ты был создан для меня.
…Слова, способные разбить это сердце вдребезги. Для маленького одинокого человечка искреннее внимание кого-либо — благословение свыше. Оно же и проклятие. Разве могла девочка-Одуванчик предположить, что Солнечный мальчик (она называла его так, даже не зная природы его пламени!), всегда сопровождавший её на раннем жизненном пути, всегда что-то там робко мямливший, отчего ей доводилось прислушиваться внимательней, всегда вспыхивавший в лице, стоило ей подарить ему улыбку — что милый Солнечный мальчик однажды покинет её небосвод, дабы позже на жизненном пути взойти опасным ярким заревом на чужом Небе?И я не хотела причинить тебе боль, но знаю: В игре любви, что посеешь, то и пожнёшь.
Никто из них не был виноват — их просто, по закону жанра, развела Жизнь. Непредсказуемая прядильщица: нет, не разорвала она красные нити, а просто поручила держать их разным созвездиям, разделённым мерцающей в ночи Небесной рекой, Млечным путём. Вега и Альтаир. Она, Небесная Богиня, созидающая витиеватые звёздные кружева — многие зрят в Саваде Тсунаёши сие нежное божество, зажигающее искорки счастья даже в самые тёмные времена. Он, смертный Пастух, коему к божественной Возлюбленной дорога от Земли к Небу ой как далека… Как и Ирие Шоичи к своей Суженой. Столь уютная близость, прикосновение чела к челу, молчание и пристальные взгляды глаза в глаза. Она видит в затягивающих её на самое дно забвения бархатно-зелёных глазах себя, как в зеркале. Страшные были времена, когда это пылало огненными письменами на их сердцах самым страшным запретом разных сторон баррикад.Я чувствую, что пора нам помириться, чувствую, что пришло время снова быть вместе.
Остаться наедине в ночи, сбросив тяжёлые, точно доспехи, одежды, весь блеск, весь лоск, все маски, оставив лишь переливающиеся перламутром в свете ночника нагие тела, обнажённые души. Чертить на влажной коже узоры — ритмику собственного сердцебиения. Позволить прекраснейшей ночной музыке двух голосов выпархивать с открытого окошка, путаясь в воздушных занавесках, но всё равно устремляясь к россыпи звёздных огней и фейерверков на тёмном небе. Жадно вдыхать дурманящий жар тел друг друга, захлёбываться сладким вином, что льёт в глотки поднявший голову демон Желание. А когда солнечный шарик покажется из-за вершин синих гор — Вега и Альтаир утратят последнюю возможность любоваться друг другом. Вплоть до новой темноты. Королева-Небо вновь станет во главе Авангарда величия своей Семьи, созидая новые хитросплетения из зарниц счастья и горя других.И сделать время нашей близости самым лучшим... Сейчас или никогда.
Ибо поутру шипастое колесо мафии вновь начнёт свой бег по человеческим жизням…