Любовь

      Мегги любила Сажерука, но тот не знал об этом. В обычном мире сказать было неловко, а в Чернильном некогда. Сажерук был всегда с Роксаной или Фаридом, а Мегги постоянно с мамой или папой. Сердце ее радовалось, когда она видела Сажерука, а в голове всплывал тот вечер в реальном мире, когда укротитель огня показывал малышке фокусы.       Сколько они находятся здесь? Мегги не считала, но ей казалось что вечность. Мо теперь Перепел и защищает этот мир как будто он родной, а ей здесь не очень по душе. Хотела бы она вновь оказаться в большой библиотеке Элеонор. Сесть около окна и погрузиться в какой-нибудь необыкновенный мир, но только не в этот. Нет. От этого мира ей уже плохо.       Вчера Сажерук отдал свою жизнь за Фарида. За этого несносного мальчишку! Мегги конечно же не злилась на него, но видеть не хотела. Она плакала, почти целыми днями, а родители не могли понять, как укротитель огня стал так важен для дочери.       Прошло несколько недель, а Мегги до сих пор уходила ночью к реке и тихо там плакала. Мо все видел, он все понял. Да как тут не понять? Он сам себя так чувствовал когда исчезла Реза. Он глубоко сожалел дочери и все объяснил жене.       В один прекрасный день, в лагерь к Перепелу прибежал Фарид, на лице его расплывалась улыбка радости. — Мегги! Скорее, Сырная Голова соберется вернуть Сажерука! Девочка выбежала из палатки, а за ней и Мортимер. Они помчались за Фаридом. Сырная Голова стоял посреди поля возле пещеры, где похоронили Сажерука, с рваным листком в руке, губами перечитывая строки. — Я готов, — Орфей наклонился и стал читать. Слова лились из его уст, образуя картины в воздухе. Послышался шепот Белых женщин, они не хотели отдавать Сажерука, но Орфей уж очень ласково просил. Фарид сорвался с места и побежал к пещере. Тишина.       Мегги не могла пошевелиться, боялась что даже ее дыхание может помешать ровному голосу Орфея. Но через минуту он умолк. По щеке девочки потекли слезы. Фарид не выбежал из пещеры и не закричал «Он жив!», нет. Мальчик вышел с опущенной головой и ничего не сказав прошел мимо. Мегги схватила его за руку и дергая закричала «Что с ним? Он жив? Фарид!». Но тот молчал. Мо опустил голову, а Мегги стала сильно плакать постоянно повторяя «Он жив? Фарид! Фарид!».       Прошло около часа. Мо привел дочь в лагерь и отправил спать. «Не только книга лечит, Мегги. Сон — тоже хороший врач», — как-то говорил он ей, когда они были еще у Элеонор. Но девочка не хотела спать, она тихо сидела на кровати. Слезы больше не текли по ее щекам, и это пугало Резу. — Если бы она плакала, но когда она сидит и молчит, это тревожит меня. Господи, Мортимер, как же она его любит! Но мне кажется, Сажерука уже не вернуть. Тогда Мо ничего не ответил, через годы он рассказал Резе о том, что в нем тогда жила надежда на возвращение друга.       Мегги сидела на одеяле, перебирая лепестки василька. На улице разговаривали люди, кто-то колол дрова, девушки обсуждали травы, но вдруг все утихли. Мегги это насторожило, она поднялась с кровати и вышла. Вдали, рядом с Черным Принцем она заметила Мо, который таращился на нее огромными глазами. Так же на нее смотрела Реза, стоявшая неподалеку. Тут сердце девочки остановилось, около леса она увидела огненную фигуру. Невольно девочка улыбнулась, а потом слеза радости скатилась по ее щеке. Мегги сорвалась с места и побежала на встречу к Сажеруку, которой тоже ускорил свой шаг. Еще пару минут и она стояли в обнимку. *** — Сажерук и Мегги. Кто бы мог подумать? Я вроде бы должен волноваться, ведь она совсем кроха, а ему около тридцати лет. К тому же литературный герой с женой и детьми. У них впереди долгий разговор. — Ну не знаю, Мо, жизнь — штука сложная. Нам ли об этом не знать? — Да, ты права. Пойдем в палатку, уже холодно. — Мегги наверное уже спит. — О, Реза, ты плохо знаешь нашу дочь. Как бы она не была влюблена, и сколько бы лет ей не было, она всегда будет подслушивать взрослые разговоры. Из палатки высунулась голова. — Ты опять меня раскусил! Мо обнял дочь. — Знаешь Мегги, я всегда буду тем единственным человеком, который знает тебя лучше всех.