_________
Джулиану не так часто доводилось сталкиваться с Гараком где-то на станции вне стен его магазина, реплимата или бара Кварка. Особенно неожиданно было застать его на верхнем уровне променада возле большого смотрового окна, по всей видимости, любующимся звездами. Приблизившись, доктор пару секунд неловко переминался с ноги на ногу. — Несомненный плюс космической станции в том, что звезды всегда хорошо видно, не правда ли, доктор? — Гарак улыбнулся, бросая взгляд вбок как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот вздрогнул, застигнутый врасплох. — Не знал, что вы любите смотреть на звезды, Гарак, — Джулиан качнул головой. — Я не так часто это делаю, но иногда возникает такое желание. Джулиан проследил за взглядом кардассианца, который, казалось, замер в одной точке по ту сторону толстого стекла. Было в нем что-то особое, что на несколько мгновений заставило его почувствовать, словно он увидел что-то, что Гарак не склонен кому-либо показывать. Хотя разве можно быть хоть в чем-то уверенным, когда речь заходит о Гараке? Портной легким движением ухватил доктора чуть выше локтя, притягивая ближе и перемещая ладонь на его правое плечо. Второй рукой он указывал куда-то меж звезд, как если бы каким-то непостижимым образом сумел уловить любопытство, промелькнувшее в глазах Джулиана, видеть которые он не мог. — Видите вон ту звезду? Нет, левее. Да, — его лицо находилось теперь всего в нескольких дюймах от лица доктора, жар кожи которого он легко мог чувствовать. — Это солнце Кардассии Прайм. Время от времени, когда меня одолевает тоска по дому, я прихожу сюда, чтобы взглянуть на нее. Джулиан почувствовал неприятный ком в горле. Близость Гарака вызывала в нем странные чувства, но все они были сметены сочувствием и непониманием, заполнившими его сознание. — Почему же вы просто не навестите его? Гарак улыбнулся и повернул лицо так, что теперь расстояние между ними стало еще меньше. Широко раскрытые глаза доктора казались наивными, как никогда. — Все не всегда так просто, как может показаться на первый взгляд, доктор. Вы со мной не согласны? Джулиан нервно облизал губы. Твердая ладонь кардассианца удерживала его рядом властным, но вместе с тем совершенно невинным жестом, который он все еще не научился трактовать. Улыбка Гарака стала шире. — А знаете, что еще можно увидеть из обзорного окна абсолютно любой космической станции, особенно находящейся вблизи населенной системы? Джулиан вопросительно приподнял брови. — Космический мусор. — Космический мусор? — автоматически переспросил он, не улавливая связи между началом разговора и его продолжением. — Мой милый доктор, зачастую космический мусор говорит о людях, населяющих систему, лучше, чем что-либо еще, — он освободил его плечо, поворачиваясь к окну спиной. — Вы бы удивились, узнав, как много хлама в конечном счете просто выбрасывают в шлюз.Убийство тринадцатое
24 июня 2015 г. в 22:17
— Какой милый магазин, — заметил зашедший в лавку человек.
Гарак развернулся, отходя от манекена, на котором нужно было расправить пару складок, и вежливо поприветствовал нового посетителя. От его внимания не укрылось, с какой почти неприрыкрытой враждебностью было высказано столь лестное на первый взгляд замечание, как и то, что раньше он этого человека на станции не видел ни разу. Вероятность того, что он из Звездного флота, приближена к нулю.
— Чем я могу вам помочь?
Вежливость была для Гарака не только традицией, но и прекрасным способом определить намерения того, кто перед ним. Помятое лицо, наскоро прибранные волосы, чистая, но явно старая одежда. Нет, он пришел сюда не за новым платьем.
— Хорошо тут устроились, как я погляжу, — посетитель презрительно вздернул верхнюю губу. — Впрочем, кардассианцы везде хорошо устраиваются, — последние слова были похожи на плевок желчью.
Гарак моргнул. Маки. Вот оно что.
— Вас интересует что-то конкретное, или вы просто хотели бы осмотреться? — вежливо осведомился он.
Посетитель подошел к портному практически вплотную, глядя на него сверху вниз с нескрываемым отвращением.
— Мне следовало бы догадаться, что Федерация останется верна своей политике. Вышвыривать ложкоголовое отродье не в ее правилах — мы же все такие чистенькие и благородные, — он плюнул Гараку под ноги, — мы же скорее бросим собственных людей на произвол судьбы.
Гарак улыбнулся.
— Политика бывает довольно занятна, я соглашусь. Однако все еще существуют те, кто предпочитает не иметь к ней никакого отношения, — он выразительно приподнял надбровные гребни, пристально глядя человеку в глаза, — и просто держать маленький магазин одежды на одной из станций в далеком космосе.
Тот оскалился.
— Все кардассианцы одинаковые. Вы только и ждете момента, чтобы забрать у других то, что вам не принадлежит, — его ладони сжались в кулаки, и они дрожали от плохо сдерживаемого гнева. — Баджор — это лишь еще один прекрасный пример того, что вы на самом деле из себя представляете.
Кардассианец выдохнул с непередаваемым оттенком снисхождения.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — он едва заметно изменил поворот головы, — но у меня складывается впечатление, что вы позиционируете себя, как борец за справедливость, и — в то же время судите целую расу по поступкам отдельных ее представителей.
Посетитель схватил Гарака за ворот туники, его лицо перекосилось от злобы, а воздух, вырывающийся из расширенных ноздрей, оставлял неприятное ощущение брезгливости на коже портного.
— Насилие, пытки и убийства — вот твоя суть! Ты ничем не отличаешься от тех, кто забрал мой дом, или от тех, кто забрал жизни ни в чем не повинных поселенцев! Конечно, ведь кардассианская раса — самая лучшая! — казалось, он готов плюнуть Гараку прямо в лицо. — Я про тебя слышал, шпион. Ты такой же, как все!
Глаза портного сузились, он перехватил руку посетителя и резким жестом заломил ее ему за спину, воспользовавшись элементом неожиданности. Одного короткого удара хватило, чтобы человек ненадолго потерял сознание, а у Гарака появилось время удостовериться, что никто им не помешает.
Уже в подсобке, будучи крепко связанным, тот пришел в себя и увидел напротив лицо портного, от былой услужливости которого не осталось и следа. Кляп мешал ему закричать, а любые другие шумовые эффекты были недостаточными, чтобы быть замеченными хоть кем-то.
— Ты, наверное, думаешь, что тебя будет кто-то искать? — начал Гарак с нескрываемым пренебрежением в голосе. — Но видишь ли, все маки одинаковые. Вы устраиваете взрывы, саботируете предприятия, а потом исчезаете — так, словно вас никогда и не было, — он наклонился вперед, нависая над человеком, лицо которого покраснело от тщетных попыток избавиться от кляпа. — И никто не станет вас искать. Оо, — на лице кардассианца зазмеилась улыбка, от которой бросало в дрожь, — или ты наивно полагаешь, что тебя станут искать твои друзья? — в его глазах мелькнул стальной блеск, отчего и без того пристальный взгляд портного резанул, словно бритва. — Но я ведь такой же, как все другие кардассианцы, ведь моя суть — это насилие, пытки и убийства. Как ты думаешь, что мне стоит убить и тебя и всех твоих друзей? — он сделал паузу. — Или, может быть, ты предпочтешь, чтобы я нашел твою жену?
Маки забился в своих путах, издавая нечленораздельные звуки. Гарак тихо засмеялся, отходя на два шага и поворачиваясь к нему спиной.
— За что борешься ты, человек? За свой утраченный дом, который тебе никогда не вернуть? — в его голосе пренебрежение смешивалось с горечью. — И с кем? — он повернулся и прошил его взглядом. — С тем, кто сам его утратил? — глаза кардассианца снова опасно сузились. — Что же, ты хочешь свободы от условностей? От суда Федерации, от возмездия со стороны Кардассии? — внезапно лицо Гарака расслабилось, и на губах вновь появилась улыбка самого вежливого из портных. — В таком случае, кто я, чтобы этому воспрепятствовать?