***
Даже после всего, что Итачи сделал – высвободился из Эдо Тенсей Кабуто, по-настоящему воскрес и помог скрытым деревням победить Мадару, вернул раскаявшегося Саске домой, – выжившая часть Конохи по прежнему относилась к нему настороженно. И, тем не менее, независимо от недоверия подавляющего большинства, все подруги Сакуры тайно её поздравили, когда спустя несколько месяцев после победы они с Итачи начали встречаться. «Пусть у него и темное прошлое, – во всеуслышание как-то заявила Тен-Тен еще в то время, когда Сакура лечила раненого героя от переломов, – но он просто невероятно хорош собой». Ино была более непосредственна, разумеется. После того, как Сакура поведала ей за чашкой кофе о своих отношениях с Учихой, восхищенный вопль Яманаки был слышен, наверное, даже в башне Хокаге. Затем, к великому смущению Сакуры, она потребовала как можно более детальных подробностей, как ей, трудоголику и заучке, удалось заполучить кого-то настолько горячего как Итачи. Краснеющая Хината, запинаясь, пробормотала о том, как она рада за Сакуру и какая она счастливица, и затем поспешила к своей команде. С легкой руки Ино об этой новости узнала вся деревня, поэтому в течение пары недель Сакуре пришлось стойко выносить подталкивания, подмигивания, всевозможные намеки от всех, начиная с Карин и Анко и заканчивая Шизуне и даже Цунаде. В противовес восторженной женской реакции, мужская была по началу гораздо более настороженной. Исключением был Наруто, который практически сразу начал обожать Итачи и относиться к тому как к любимому старшему брату – но это уже другая история. В конечном итоге, Коноха решила, что раз Сакура с ним встречается, из этого следует, что он просто не может быть плохим человеком. И вдобавок он действительно очень, очень привлекателен.***
За три месяца отношений с Итачи, Сакура уже успела порядком устать от периодических намеков и прямых заявлений о том, насколько же ей посчастливилось отхватить такого горячего парня и как тот, наверняка, опытен и бесподобен в спальне. Она даже и не пыталась этого опровергнуть. Стоило ей в очередной раз отмахнуться, как люди – и даже Ино – думали, что Сакура лишь кокетничает: «Ну почему, почему всем не может везти так, как тебе?» Проблема была в том, что все было не совсем так. Правда, ужасная правда, на признание которой у Сакуры ушла не одна неделя и множество бессонных ночей, была в том… …Что ж, в любом случае, это ничего не изменит, она в этом уверена. По крайней мере, утешала она себя, Итачи – храбрый, честный и мужественный, один из самых благородных и самоотверженных среди всех, кого она знала. Помимо этого, он невероятно добрый и нежный и относится к ней с внимательностью и невероятной заботой. И он любил её – Сакура это видела даже вопреки его скрытному, почти застенчивому поведению. И она тоже его безумно любила. И все же, несмотря ни на что… Правда была в том, что Итачи Учиха абсолютно не умел целоваться. Вопреки распространенному мнению, они не продвинулись дальше поцелуев. Если честно, мысли о том, чтобы зайти дальше, заставляли Сакуру покрыться холодным потом от ужаса. И она вовсе не преувеличивала. Сакура признавала, что все могло быть гораздо хуже – по крайней мере, у Итачи было все в порядке с дыханием, он не распускал чрезмерно руки и вообще не делал ничего такого ужасного. В течение долгого времени Сакура даже не могла толком определить, почему же ей было так некомфортно, но в конце концов она поняла: всякий раз, когда они целовались дольше чем несколько секунд, поцелуи становились… слишком мокрыми. Очень мокрыми. Черт возьми, это просто превосходило все допустимые границы! И Итачи никак не мог найти приемлемый угол наклона головы, заставляя её изворачиваться так, что потом болела шея, а иногда он слишком наклонялся вперед, заставляя Сакуру изогнуться под немыслимым углом. А еще он, судя по всему, не знал, что делать с руками: он всегда просто удерживал её ладони в своих и прижимал их к груди. В таком положении ладони быстро становились потными, не говоря уже о том, что через какое-то время и руки, и плечи просто затекали. Это было неудобно. Это разочаровывало. Это было просто странно, в конце концов! И все повторялось раз от раза, хоть она и пыталась хоть как-то регулировать уровень «сырости» или хотя бы успеть обнять Итачи, пока он не успел добраться до её ладоней. А каждый раз, когда он пытался поцеловать её в шею… Об этом слишком неприятно даже говорить, не говоря уже о том, чтобы представлять. Сырость… Сплошная сырость. Сакура машинально подняла руку и успокаивающе потерла шею. Вся эта ситуация была определенно проблематичной, выражаясь любимым словом Шикамару. Все это ни в коем случае не влияло на её отношение к Итачи или на влечение к нему. Разумом Сакура прекрасно понимала, что что-то настолько тривиальное не должно быть настолько важным, но все же это было… проблемой. Она же должна наслаждаться близостью с Итачи? Именно это и нужно делать. Итак, она не могла никому пожаловаться, уж не говоря о том, чтобы обратиться за советом. Мало того, что это было бы слишком неловко, так еще ей бы никто и не поверил. Откровение о том, что лучший шиноби их поколения, почти непобедимый в бою человек, который смог избавиться от оков мощнейшего дзюцу и убил сильнейшего злодея в мире – и не умеет целоваться?! Даже мысль о том, что Итачи хоть в чем-то не идеален, казалась нелепой и нелогичной. Все это действительно выглядело слишком глупо, но она сама поначалу так и думала. Сакура разочарованно вздохнула, плюхнулась на кровать и задумчиво уставилась в потолок. Теперь-то она знала, что её убежденность в том, что Итачи хорош абсолютно во всем (во что свято верили все окружающие) была довольно неразумной. С самого начала было ясно, что он был не особо социально адаптированным человеком. Не то чтобы он вел себя недружелюбно, нет… Просто он совершенно не умел нормально взаимодействовать с людьми после того, как столько лет держал все чувства в себе. Быть открытым и выражать свои эмоции как нормальные люди – все это было ему абсолютно чуждо. Как и всем остальным, ей было непросто принять Итачи, даже после того, как Наруто рассказал о том, что на самом деле произошло в ночь резни клана Учиха. Тем не менее, за то время, что они провели вместе с Наруто и Какаши во время экспедиции по возращению Саске в Коноху, Сакура и Итачи стали друзьями. Позже, когда война закончилась и они вернулись в Коноху, Цунаде назначила её лечащим врачом Итачи, и, пока Сакура врачевала его глаза и поврежденные Эдо Тенсей внутренние органы, они стали еще ближе. Ей потребовался год, чтобы понять, что чувства Итачи к ней постепенно становились все менее платоническими и более глубокими – тем более, что его намеки были едва уловимы. Но теперь они были счастливы вместе и Сакура, доставая из прикроватной тумбочки стопку журналов Ино, не смогла сдержать улыбки. Ей вспомнился разговор, который у них был спустя некоторое время после того, как они начали встречаться.***
Отдыхая среди густой травы на берегу реки Накано, Итачи и Сакура любовались заходом солнца. Они развлекались по очереди спрашивая друг у друга о всякой всячине. – Какого цвета были волосы твоих родителей? – после долгих размышлений спросил Итачи абсолютно серьезным тоном. – Начиная с нашей первой встречи я много раз задавался вопросом, передался ли тебе цвет по наследству или это какая-то странная генетическая мутация? Сакура рассмеялась: – Да неужели! На самом деле, это наша семейная черта. Почти все женщины по маминой линии были с розовыми волосами. Думаю, как минимум у семи поколений был именно такой цвет. Так, теперь моя очередь! Итачи поглядел на нее с некоторой опаской и она коварно ухмыльнулась: – Итак, Учиха. Ты когда-нибудь целовался? – Один раз. Это было во время новогоднего фестиваля. Мне было тринадцать. К её удивлению, Итачи слегка покраснел, но было видно, что ему вспомнилось что-то весьма приятное. У него было так мало счастливых моментов в жизни, поэтому Сакура была рада, что своим вопросом напомнила ему о них. Она удивленно на него посмотрела: получается, раз ей сейчас восемнадцать, то Итачи двадцать три… Ничего себе перерывчик. – Ого… Итачи был невозмутим: – После того раза у меня уже не было шанса повторить тот опыт. Пришлось переключиться на более важные вещи. – Хм, – Сакура вздохнула. Ей подумалось о том, какой же была его жизнь все эти годы вдали от дома. – А что ты думаешь насчет этого сейчас? – … Прошу прощения? Она привстала на руках и повернулась к нему. Загадочно улыбаясь провела рукой по длинным темным волосам Итачи и положила ладонь ему на затылок…***
Вот так она и узнала, что Итачи абсолютно не имел опыта в такого рода вещах. Её это нисколько не пугало – она и сама не могла похвастаться ничем подобным. Сакура рассеянно листала журнал. Поначалу она думала, что причиной проблемы, с которой они столкнулись, была просто их неопытность. Но, как выяснилось, постоянная практика нисколько не помогла. Проходили месяцы, но ничего не менялось: уровень «влажности» рос, хватка Итачи на её руках была все крепче, а мышцы её шеи, похоже, так и будут все время болеть. Взгляд Сакуры остановился на очередной странице. На довольно откровенной фотографии была изображена слегка прикрытая одеялом парочка, а заголовок, набранный яркими, кричащими буквами, гласил: «Делитесь своими желаниями с партнером! Наслаждайтесь лучшим сексом уже сегодня!». Сакура вздрогнула, быстро пробежав текст глазами. Истории читательниц были пугающе откровенными и довольно глупыми, а в конце статьи были подведены неутешительные итоги: если бы каждая из них в свое время не провела бы с партнером открытую, честную, но чрезвычайно неловкую беседу, их отношения были бы совершенно точно обречены. «Ну просто отлично», – угрюмо подумала Сакура. Она перевернулась на спину и прикрыла лицо журналом – запах бумаги действовал на нее довольно утешающе. Похоже, она дошла до ручки, раз ищет совета в этих сомнительных статейках. «Пятьдесят новых способов порадовать своего мужчину», ага. Ино как-то показывала эту статью Шикамару и у того чуть завтрак через нос не вылетел от смеха. Сакура опять взглянула на страницу и с сомнением начала читать про возможные варианты начала разговора. Дорогой, я думаю нам нужно обсудить как доставить друг другу взаимное удовольствие с учетом наших потребностей. «О господи!» – Сакура с отвращением швырнула глупый журнал обратно в ящик тумбочки. Она приложила тыльные стороны ладоней к щекам: так и есть, покраснели. Да уж, ей хватило даже мысли о том, чтобы поговорить с Итачи на такую щекотливую тему. «Можно подумать, у тебя есть варианты!» – заговорила Внутренняя Сакура. На этот раз та была на удивление разумной. «Либо поговори с ним, либо заткнись и продолжай наслаждаться слюнями, вывихнутой шеей и затекшими руками». Сакура застонала, чувствуя как начинает болеть голова. Она перевернулась на бок и ткнулась головой в подушку. Она не знала, как ей заставить себя поговорить с Итачи, и дело было даже не в том, что это было чертовски смущающее и неловко, а в том, что она очень боялась его обидеть. Независимо от того, насколько деликатно она бы попыталась ему все объяснить, он слишком умен и сразу уловит суть: «Итачи, ты ужасно целуешься, так больше не может продолжаться». Она представила, в какое подавленное настроение он впадет после такого откровения и в очередной раз вздрогнула. А ведь на самом деле, он действительно ни в чем не виноват. Это даже мило – и для нее, и для него это были первые серьезные отношения, они всему учились вместе. Ведь это очевидно, что Итачи даже не догадывается, что он что-то делает не так, а Сакура никогда ему на это не намекала. Каждый раз, когда они прощались друг с другом и возвращались по домам, все, о чем Сакура думала, было массаж шеи, компресс для рук и, возможно, фен, в то время как Итачи выглядел полностью довольным. Глядя на его счастливое лицо, Сакуру едва не тошнило от чувства вины. Сколько раз Саске на следующее утро отпускал ехидные комментарии о том, что благодаря их отношениям Итачи теперь ходит чуть ли не вприпрыжку, напевает, чистя зубы и гладя одежду, готовя завтрак. «А сегодня он улыбался пока мыл посуду! Довольно неприличное поведение для Учиха, знаешь ли. От главы клана такого не ожидают». «Это все потому, что он влюблен, – подпевал Наруто. – Влюблен в нашу Сакуру-ча-а-ан! Это так ми-и-ло!» И это было правдой. В этих неумелых поцелуях и объятиях чувствовалось, как глубоко привязан к ней Итачи. – Черт, – пробормотала Сакура, пересаживаясь за письменный стол и включая настольную лампу. Она открыла свой блокнот, чтобы свериться с планами на завтрашний день. Так, смена в больнице, тренировка гендзюцу с Куренай, ужин с Итачи… Запись про ужин была сделана ярко-розовыми чернилами и обведена в сердечко. Сакура пересела обратно на кровать и в течение нескольких минут заново обдумала ситуацию. Сейчас принять какое-либо решение слишком сложно, поэтому завтра она будет действовать по обстановке. И как бы было хорошо, если бы ей было не нужно начинать этот деликатный разговор. Остаток ночи Сакура провела в мечтах о том, чтобы внезапно кто-нибудь изобрел что-то наподобие Идеальный-Поцелуй-но-Дзюцу; тогда завтра она выждет момент, когда Итачи повернется к ней спиной и все проблемы будут решены.***
Ужин был ужасен. Саске дал им просто отвратительнейшие указания как добраться до того ресторанчика, что они выбрали. В итоге они заблудились, а итоге очутились в соседнем с Конохой городке. Во-вторых, блюда были слишком острыми и, хотя Сакура и попросила, чтобы её еда была без арахисового соуса, официант, видимо, не обратил на это внимание. После того, как им все таки удалось нейтрализовать последствия аллергического шока, они попытались сгладить неудачный ужин прогулкой по окрестностям, но случайно набрели на пещеру, где жили весьма воинственно настроенные медведица с медвежатами. Безусловно, вечер получился весьма «насыщенным». – Саске дома? – как можно тише спросила Сакура, когда они вошли в квартиру, что делили между собой братья Учиха. Сама она жила в этом же доме, но тремя этажами ниже. Итачи быстро прощупал квартиру чакрой, затем отрицательно покачал головой. – Хорошо, – произнесла Сакура уже нормальным голосом, со стоном плюхаясь на диван. – Потому что у меня есть подозрение, что он тайно пытается убить нас обоих. Надеюсь, ты запираешь дверь своей комнаты когда спишь. Итачи удивленно на нее посмотрел и присел рядом. – Думаю, ты преувеличиваешь. И я оскорблен тем, что ты думаешь, что я настолько уязвим во время сна. – Я никогда не преувеличиваю! Просто я думаю, что Саске, кажется, немного ревнует, что Наруто считает тебя своим старшим братом. Вы с ним довольно часто тренируетесь вместе и даже обедаете иногда… Почему еще тогда Саске такой надутый последнее время? Итачи, хоть и был с этим не согласен, все же не смог удержаться от легкой улыбки. Правда, он тут же попытался придать лицу обычное невозмутимое выражение, но было уже слишком поздно. Сакура игриво толкнула его в бок: – Тот факт, что Саске ревнует вовсе не делает тебя плохим старшим братом. Он любит тебя… по-своему. А учитывая все, что случилось… Ему трудно это показать. Итачи прикрыл глаза, наслаждаясь словами, что он не надеялся когда-нибудь услышать. Саске простил его, и это было больше, чем он смел мечтать. Он открыл глаза и увидел обращенный на него серьезный взгляд Сакуры. – Но… – Что? Сакура подсунула свои ступни под его ноги и, ухватив Итачи за хвост, притянула его к себе. Её глаза лукаво заблестели. – Угадай, кто тебя любит сильнее? – Я… Она потянулась к нему навстречу, целуя, и все мысли Итачи вылетели у него из головы. Через несколько минут он внезапно осознал, что его руки не заняты ничем полезным и, не прерывая поцелуй, он мягко убрал руки Сакуры со своих плеч, сжал их в своих ладонях и мягко прижал девушку к спинке дивана, надеясь, что так будет гораздо удобнее. Казалось, что они могут сидеть так вечность; в такие моменты понятие времени просто исчезает, превращаясь в абсолютное блаженство. Итачи мог сравнить это ощущение разве что с теплым чувством из детства. Много лет назад его мать делала сладкие данго, ожидая его возращения с первой миссии. Он зашел в теплую, залитую солнечным светом кухню, где уже сидел лопочущий на своем собственном языке маленький Саске, и увидел целое блюдо любимых сладостей… С тех пор он больше никогда не чувствовал такого счастья. Но это было до тех пор, пока он не встретил Сакуру. Итачи краем уха услышал, как часы на башне Хокаге бьют полночь, и они с Сакурой медленно отстранились друг от друга. Её кожа разрумянилась, волосы сбились на бок и он не смог удержаться от улыбки. Итачи мягко провел пальцами по её щеке, убирая волосы в сторону. Сакура улыбнулась ему в ответ – немного нервно, подумал он, – и взяла Итачи за руку, поглаживая кончиками пальцев его мозолистую ладонь. – Я хотела бы кое о чем с тобой поговорить прежде чем уйду, – быстро проговорила она не глядя ему в глаза. Итачи слегка нахмурился, обеспокоенный внезапной сменой её настроения. – Все в порядке? – Да-да, – поспешно ответила Сакура. – Просто… Я… – она попыталась вспомнить все ключевые слова, которые она выделила в журнале сегодня утром. На что она рассчитывала, в самом деле? Что за двадцать четыре часа Итачи резко улучшит свою, мм, технику? Так, что там в статье… «Будьте деликатны, но прямы, используйте «мы» вместо «ты», избегайте обвинений». – Я думаю, мы должны поработать, чтобы улучшить… это, – выдавила она, чувствуя, что с каждым словом краснеет все больше и больше. К сожалению, Итачи ничего не понял. Он выглядел слегка недоуменно, наблюдая за её неловкими жестами. – Ты имеешь в виду диван? Прошу прощения, если он тебе не нравится. Мебель шла вместе с этой квартирой. Цунаде-сама недавно разморозила счета клана, так что мы можем – – Нет! – Сакура почти закричала, борясь с желанием спрятать лицо в руках от унижения. Все было еще хуже, чем она себе представляла. Лучше бы она выдержала еще полчаса сведенных рук, мокрой и затекшей шеи, но было уже слишком поздно. Ей придется закончить то, что она начала. – Я имела ввиду… Я думала, что это было бы неплохо – поработать над нашей техникой, когда мы, ну… Ну ты понимаешь. «Так, я молодец, не «ты», а «мы». Все правильно», – она напомнила себе не забывать о правильном выборе слов. Итачи потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем говорит Сакура. Когда она сказала про «технику», он сперва подумал, что она имеет ввиду новое гендзюцу, которое они обсуждали за ужином, и возможно ли ему его скопировать, но потом… До него дошло. И он почувствовал как стремительно бледнеет. – О, – это все, что Итачи смог из себя выдавить, когда смог справиться с приступом внезапного удушья. На более красноречивый ответ сил у него не осталось. – Именно, – утвердительно кивнула Сакура кофейному столику. Её глаза быстро метнулись к Итачи и она повернулась к нему: – Я не хотела сказать, что.. – Я понимаю, – быстро ответил Итачи, пытаясь собраться с мыслями. – На самом деле... Я тоже об этом думал. Ложь была слишком очевидной и во взгляде Сакуры отчетливо читалась жалость. К счастью, она тоже попыталась дать ему шанс сохранить лицо: – Ну, я рада, что мы думаем одинаково, – сказала она, одновременно вставая и стряхивая несуществующие пылинки с юбки, и попыталась улыбнуться: – Думаю, мне уже пора к себе. Завтра с утра у меня миссия. – Хорошо, – ответил Итачи слабым голосом. Он проводил её до двери и инстинкт подсказал ему, что надо поцеловать её на прощание, но потом он вспомнил, о чем они только что разговаривали, поэтому лишь неловко протянул к ней руки. Сакура обняла его, успокаивающе поглаживая по спине, затем развернулась и быстрым шагом пошла к лестнице. Итачи смотрел, как она уходит, затем закрыл дверь. Он вернулся в гостиную, но при виде дивана почувствовал себя как-то нехорошо и решил, что лучше пойти спать. В своей комнате он лег плашмя на кровать и безучастно уставился в потолок. Последние несколько минут казались сплошным сюрреалистическим кошмаром, ничего похожего он не испытывал за всю жизнь. Сакура сказала, что им следует поработать над улучшением техники и одно он знал наверняка: когда она говорила «мы», она вряд ли имела в виду себя. В технике Сакуры не было ничего неправильного. Все было идеально. Всякий раз, когда она прижимала его к стене пустынного коридора в башне Хокаге или загоняла его в угол Тактического Отдела, когда там никого не было – каждый раз когда она его целовала, это было блаженством, радостью, восторгом. Как будто он умер и попал на небеса – и в его случае это не было просто красивой фразой. То, что она сказала, могло значить только одно – Сакура была просто слишком нежной и великодушной, чтобы сказать ему напрямую. Это его техника нуждалась в улучшении. И все это время он об этом и не подозревал, а она молча страдала. У Итачи внезапно возникло странное и нехарактерное для него желание покричать в подушку. Впервые после возвращения в Коноху он испытал панику. «Сосредоточься! Успокойся. Эту проблему надо обдумывать с ясной головой». Очистить сознание было довольно трудно. Люди вряд ли догадывались, но у Итачи было весьма бурное воображение, которое довольно часто подкидывало ему картинки наиболее неблагоприятных сценариев развития событий – и прямо сейчас перед его внутренним взором воображаемая Сакура его бросала. Такая фантазия хорошо ему служила во время капитанства в АНБУ и на должности главы Тактического Отдела Конохи сейчас… Но это было не самым приятным качеством для личной жизни. Он ни за чтобы не признался, но в самом начале их с Сакурой отношений он довольно сильно переживал насчет своих… умений. Но Сакура никогда ему ничего не говорила, поэтому до сих пор он был уверен, что справился. Итачи неподвижно лежал, пока мысли встревоженным роем метались по его голове, но затем встал и пошатываясь направился в ванную. Там он включил свет и критически уставился на себя в зеркало. Насколько все было ужасно? В чем именно была проблема? Может, он чересчур сильно прижимался губами или наоборот, недостаточно? Целовал ли он её слишком глубоко или наоборот? Или он делал что-то не так зубами? Все это было очень серьезно. Итачи не был тщеславен, но он не привык делать что-то неправильно или менее чем идеально. Когда в детстве он совершал какие-то ошибки на тренировках, обычно отец давал ему подробные объяснения, где и в чем он ошибался и что делать в следующий раз. Но сейчас… Часть его хотела сию секунду бежать к Сакуре, чтобы та дала ему четкое и подробное описание его недостатков и список того, над чем ему следует поработать. Но это было бы слишком унизительно. Итачи невидяще смотрел на себя в зеркало – потерянный в мыслях, в беспокойстве, в панике, и… – Аники? Он повернулся – Саске смотрел на него таким взглядом, будто у Итачи выросли рога или он позеленел, или еще что-то в этом роде. – Привет, Саске, – машинально ответил Итачи. В конце концов, он должен быть хорошим и вежливым старшим братом – даже если его мир перевернулся с ног на голову. – Ты только пришел? – Да, я был у Наруто. Подгадал время, когда Сакура уйдет домой, – Саске засунул руки в карманы и подозрительно осмотрел Итачи: – Что ты делаешь? – … Ничего. Саске быстро оглядел его еще раз, выключил в ванной свет и развернулся: – Иди спать, аники. Завтра рано вставать. Под пристальным взглядом Саске Итачи вернулся в свою спальню. – Итачи? Тот обернулся, чтобы увидеть, как младший брат продолжает внимательно на него смотреть. – Все в порядке? Итачи посмотрел на младшего брата; посмотрел по-новому. Саске стоял одетый в темные штаны, заправленные в высокие сандалии, в темно-синей футболке с вышитым на спине моном Учиха. Отросшие до плеч волосы стянуты на затылке в хвост, руки в карманах, поза небрежно-уверенная – когда малыш Саске успел так вырасти? Итачи пришла в голову ужасная мысль – что если у Саске никогда не было подобных проблем, несмотря на то, что тот был на пять лет моложе? Может быть, если бы Саске целовал Сакуру, у нее бы не возникло никаких жалоб… Саске моргнул, когда Итачи внезапно покраснел и, ни слова не говоря, убежал в свою комнату, хлопнув напоследок дверью. Несколько мгновений он смотрел на закрытую дверь, затем пожал плечами и пошел к себе. Ну бывает. Может утром Итачи станет лучше; наверное был трудный день и ему просто надо поспать.***
Утром Итачи лучше не стало. Возможно, причина было в том, что заснуть ему не удалось. И он чувствовал себя еще хуже, чем вчера. – Ты не заболел? – с набитым яичницей ртом спросил Саске. Ему стало не по себе, когда он увидел, как Итачи смотрит на стакан с апельсиновым соком с тем же беспомощно-уязвленно-потерянным взглядом, что и вчера. Глаза были красными от недосыпа, а напряженные линии на лице, казалось, врезались еще глубже. – Скажи Сакуре, чтоб тебя осмотрела. – Нет, – с видом будто его мешком по голове огрели ответил Итачи. – Я не болен. – Ну-ну, – Саске закатил глаза и потянулся за хлебом. Итачи механически тыкал палочками в тарелку и украдкой наблюдал за тем, как Саске расправляется с завтраком. Младший брат спросил его вчера, все ли в порядке. Ему не все равно; независимо ни от чего, Итачи не мог не радоваться тому факту, что Саске волнуется за него. И он может дать старшему брату совет. Он вообще был единственным человеком в мире, к кому Итачи мог бы обратиться по такому поводу. То, что обсуждалось в клане, оставалось внутри клана. В течение нескольких минут Итачи воевал сам с собой. Спросить или нет? Тот уже почти закончил завтрак. Сейчас или никогда. Он уйдет через пару минут. Итачи открыл рот – и уже через секунду закрыл обратно передумав. Нет, он не может позволить своему отчаянию довести его до такого. Он не может посоветоваться с Саске. Это уронит его в глазах брата, он рискует выставить себя в жалком виде. Саске больше не сможет им гордиться, зная о нем всю правду (горькую, горькую правду). И, если честно, Итачи не мог исключать вероятность того, что даже если Саске отреагирует иначе и даст совет, то у него может развиться ужасная мания величия и он станет еще большим маленьким несносным засран… «Нельзя так думать о младшем брате», – строго одернул себя Итачи. Он что, действительно собирался назвать своего любимого брата маленьким несносным засранцем? Возможно, он действительно слишком много времени проводит с Наруто. Тем временем Саске покончил с едой и, пожелав брату хорошего дня, ушел. Итачи нашел в себе силы съесть хоть что-нибудь, а затем подавленно побрел к башне Хокаге, чувствуя себя угнетенно как никогда. На работе его ждали горы документов. Когда он вошел в офис, Шикамару Нара невнятно пробормотал приветствие, бросив на него злобный взгляд. Как только Итачи был назначен главой Тактического Отдела, то попытался найти с Нарой контакт, но каждый раз был встречен в штыки. Итачи потерял счет, сколько раз за эти месяцы его назвали «проблематичным». Сакура как-то говорила ему, что причиной неприязни послужило то, что Шикамару была практически гарантирована эта должность – пока не появился Итачи. Сакура. Итачи вздрогнул. Он послушно перебирал бумаги, изучал доклады, занимался своими обычными делами, периодически чувствуя как затылок жгут взгляды Шикамару, но мыслями он был далек от работы. Как ему справиться с этой проблемой? Тем более, что времени у него не было – он достаточно нанес ущерба за эти месяцы; наверняка Сакура уже чувствует к нему отвращение и остается рядом с ним только из жалости. Но, скорее всего, её терпение уже на исходе и она только и ждет, пока кто-то не спасет её (почему-то перед глазами Итачи всплыло лицо Саске и он случайно проткнул отчет ручкой). Теперь главный вопрос: как можно научиться правильно… целоваться? Судя по всему, это одно из тех редких умений, что не даны ему от рождения. И практика, видимо, ему не помогла. Возможно, ему нужно просто целовать Сакуру, а в перерывах между поцелуями просить, чтобы она говорила что он делает правильно, а что нуждается в улучшении. Итачи хмуро посмотрел на один из лежащих перед ним документов. Хоть это и звучит вполне приемлемо, но все таки не то. Ему не хотелось бы снова заставлять её страдать, пока он учится. И кроме того, все это было бы еще более неловко, чем их… разговор. Итачи потянулся за печатью с гербом Конохи, но внезапно застыл. Что если Сакуре вообще всегда было неприятно его целовать? Были ли хоть какие-нибудь признаки, что ей было хорошо с ним? … Как-то раз она застонала, вспомнил он. Но затем припомнил, что это было из-за того, что она ударилась головой о лампу, когда он слишком близко к ней наклонился. Да, Итачи хотелось стукнуться головой об стол. Придется искать другой способ постичь эту науку. Тренировки на Сакуре невозможны. Целовать кого-то другого – об этом не может быть и речи. Так, значит практика – не вариант. Что остается? Архивы и библиотека хокаге, конечно, весьма обширны, но весьма сомнительно, что там есть подобные руководства. Несомненно, что этот навык из тех, которыми владеют большинство людей от рождения. Шли часы и Итачи становился все мрачнее и мрачнее, его отчаяние росло с каждой минутой. В какой-то момент в кабинет зашла Ино, подруга Сакуры, и Итачи готов был поклясться, что она смотрела на него с жалостью пока беседовала с Шикамару. Внезапно они заговорили тише и Итачи расслышал, как Шикамару сдавленно воскликнул «Да ты шутишь!». Было очевидно, что они обсуждали. Наверняка вчера вечером Сакура разговаривала с Ино и они до утра обсуждали все в подробностях. Подозрения Итачи лишь укрепились, когда чуть позже вовремя обсуждения мирного договора с Облаком Нара ему ухмыльнулся. Уже два человека все знали, а сплетни в Конохе распространялись со скоростью лесного пожара. Вскоре вся деревня будет знать, что он не подходит Сакуре. Сакура была весьма популярной куноичи, многие шиноби (которые наверняка не имеют таких проблем!) ею восхищались. В конце рабочего дня Итачи уже был взвинчен до предела. Из офиса он направился прямиком в столовую – сегодня была очередь Саске готовить и, хотя он очень любил своего младшего брата, его многочисленные таланты не распространялись на готовку. Саске мог испортить любой продукт едва к нему прикоснувшись. Так что сейчас Итачи стоял в очереди за горячей собой с говядиной вместе с еще тремя шиноби. Те очень громко и эмоционально переговаривались между собой и, хоть Итачи и был глубоко погружен в свои мысли, не мог не слышать их разговор. – Дружище, слышал – сегодня в полночь начнется прокат нового фильма по "Ича-Ича"? – Да ладно! Я думал, что его будут показывать только через два месяца! – Да, так и планировалось, но из-за того, что Джирайи-сама уже нет с нами… В общем, было решено, что они перенесут дату премьеры ко дню его рождения. Все трое скорбно склонили головы, а Итачи почувствовал, как у него екнуло в животе, правда, по другой причине. – В любом случае, вы идете сегодня или будете ждать до выходных? – Я иду сегодня! Ничто в мире не сможет меня удержать! Я ждал этого дня почти три года! – Да? Я думал, твоя Юки этого не одобряет. Разве она не была в ярости, когда нашла твои книги? Джонин ухмыльнулся и подмигнул своим друзьям. – Это было раньше. Сейчас-то она совсем не возражает, наоборот, говорит, что эти фильмы весьма неплохо влияют на меня и мои умения. Все трое рассмеялись. Итачи застыл, полностью обратившись во внимание. – Тогда мне определенно стоит сводить в кино Сайко! Она была вне себя из-за того, что мне пришлось отменить ужин с ней из-за премьеры! Держу пари, она больше не будет злиться, когда я продемонстрирую ей, насколько улучшается моя техника благодаря "Иче"… Они опять засмеялись. Итачи оплатил обед и присел за свободный стол в углу. Его мозг лихорадочно работал. "Ича-Ича"? Да, кажется он что-то такое припоминает. Какаши и Наруто взволнованно обсуждали этот фильм недавно. Итачи еще сильнее загрустил, когда вспомнил, насколько нежно любил эти книги Кисаме. У Хошигаке была полная коллекция изданий, правда сам Итачи не читал ни одного тома. "Ичу" было тяжело отнести к… классике. Он до сих пор помнил, как будто это было вчера, как его мать распекала их с Шисуи, что если она хоть раз увидит их читающих эту литературу, то им крепко попадет. Поэтому ему не пришло даже мысли о просмотре этого фильма, несмотря на то, что Наруто агитировал всех пойти в кино вместе с ним. Итачи задумчиво пережевывал лапшу. Сейчас идея использовать видео-инструкцию казалась ему идеальной. Удивительно, как он не подумал об этом раньше. Судя по всему, тем джонинам это оказалось весьма полезным. И они смотрели фильм невооруженными глазами. У них нет его преимущества. Впервые за этот день Итачи приободрился. Он еще никогда не был так благодарен Сакуре за то, что она восстановила его шаринган. «Прости меня, мама, – закончив с едой, он вышел из столовой. В его голове уже созрел план. – Но у меня нет другого выхода».***
В пол-одиннадцатого вечера Итачи убедился, что Саске спит. Он накинул хенге, приняв вид невзрачного кареглазого шатена, и вышел из квартиры. Минут десять побродив в нерешительности около кинотеатра, он, наконец, присоединился к возбужденной, слегка пьяной очереди в кассу. Все вокруг смеялись, подталкивая друг друга локтями, показывали приятелям любимые места из книги. «Я делаю это во имя любви», – кисло думал Итачи, отходя в сторону от особо энергичной группы мужчин, что, судя по всему, решили в лицах воспроизвести какую-то сцену. Если бы Сакура его сейчас видела, то либо каталась со смеху, либо возмущалась, что он купился на это «отвратительное извращение». После стояния в очереди, которое было мучительнее, чем воскрешение из мертвых (ему было с чем сравнивать), Итачи наконец-то вошел в кинотеатр. В то время как большинство мужчин сражались за места в первом ряду – видимо, чтобы быть как можно ближе к декольте главной героини, – он быстро занял кресло как можно дальше от экрана и начал нервно оглядываться по сторонам. Как только кинотеатр был забит до отказа и погас верхний свет, Итачи рассеял хенге. Огни начали меркнуть и взрослые мужчины разразились восторженными криками – будто маленькие девочки; его глаза из черных стали красными. Итачи было не по себе. Его ладони так сильно вцепились в подлокотники, что костяшки пальцев побелели. Во что он себя втянул? Ему вспомнилась реакция его матери, периодические носовые кровотечения Кисаме, краем уха услышанные в очереди пересказы сцен «в душе», «на горячих источниках» и « на столе в офисе». Видимо, этот фильм может оказаться гораздо более углубленной и расширенной инструкцией, чем он рассчитывал. И в то время как мужчины в кинотеатре знали, на что шли, Итачи был абсолютно не готов к тому, что ему предстояло увидеть. Но было уже слишком поздно. Двери были закрыты, а на экране уже появились вступительные титры. Это его единственный шанс изучить хоть что-то до того, как завтра с миссии вернется Сакура. Итачи сосредоточился, шире открыл глаза с активированным шаринганом; остальные зрители дружно вздохнули в предвкушении. Ну что ж, приступим.***
Прошло два часа. Если быть точным, два часа и десять минут. Ему потребовалось целых десять минут, чтобы прийти в себя после того, как фильм закончился, а половине зрителей перестать наконец рыдать над сценой воссоединения главных героев. Итачи же просто сидел в оцепенении, глядя на белый сейчас экран и пытаясь осознать, что же он сейчас увидел. Ему потребуется какое-то время, чтобы переварить полученную… информацию. Но его ранние опасения по поводу бесполезности этого отчаянного шага были неоправданны. Он научился. Он узнал очень многое. В частности, Итачи осознал все свои ошибки – страшные, непростительные ошибки – и сейчас он знал, как он может все исправить. Наконец, несколько ошеломленный Итачи встал, потягиваясь и разминая затекшие от долгого сидения в напряжении мышцы. Он повернулся, чтобы пройти к выходу и… – Учиха?.. Итачи замер, услышав знакомый голос. Так, если он сейчас воспользуется своей потрясающей скоростью, то меньше через десять секунд он будет на улице. Но было уже слишком поздно. Кинотеатр сейчас был практически пуст и он уже не сможет сделать вид, что ничего не слышал. Итачи проклинал себя – он должен был это предвидеть. Он поплатился за собственную небрежность: надо было сразу же по окончанию фильма накинуть хенге обратно. Но… Он был уверен, что уж этот человек уж наверняка будет сидеть в первых рядах, пуская слюни над каждой сценой. Итачи медленно обернулся. Позади него в обнимку с большим и уже пустым ведром попкорна, двумя кульками конфет и большим стаканом газировки стоял Какаши Хатаке. На маске виднелись следы от слез – видимо Какаши был одним из тех, кто после окончания фильма остался сидеть, оплакивая финальную сцену. Кто бы сомневался. Не замечая смущения Итачи, Какаши улыбнулся. – Йо, Итачи-кун! Что же ты не сказал, что тоже идешь в кино! Я знаю местечко, где можно добыть бесплатного попкорна – поделился бы с тобой. Судя по всему, для того, чтобы Какаши стал теплее относиться к Итачи, ему достаточно было сказать, что он ярый поклонник «Ича-Ича». – Я ничего не планировал. Это было… спонтанным желанием. Какаши посмотрел на него с любопытством. – Не знал, что ты фанат. Наруто говорил, что ты, вроде как, не читал ни одной книги, да и не собирался. – Я и не фанат. Какаши нахмурился. – Тогда что ты здесь делаешь? И в этот момент он заметил активированный шаринган Итачи. Будучи более чем сообразительным (и наверняка использовавшим шаринган подобным образом, мрачно подумалось Итачи), Какаши быстро сложил два и два. Итачи буквально видел, как того озарило. Он еще раз прикинул, насколько быстро он может сбежать. Наруто говорил ему, насколько трепетно Какаши относится к Сакуре. А сейчас по видимому глазу Хатаке было невозможно понять, что тот думает. И тут великий Копирующий Ниндзя рассмеялся. Начавшись из приглушенного хихиканья, смех превратился в громогласный хохот. Из рук Какаши друг за другом попадали попкорн, конфеты и стакан, а сам он, не удержавшись на ногах, завалился на ближайшее кресло. Его смех привлек стоящих неподалеку подростков и сейчас те с испугом смотрели в их сторону. Итачи застыл, скрестив на груди руки; выражение его лица было непроницаемым. Он подождал, когда веселье Какаши иссякнет и тот вытрет выступившие на глазу слезы, и холодным голосом поинтересовался: – Неужели это так забавно? Лучше бы он молчал. Успокоившийся было Хатаке смотрел на него в течение краткого мгновения, затем кивнул и вновь начал неудержимо смеяться. Ругая себя почем зря, Итачи развернулся и выскочил на улицу, игнорируя просьбы смотрителя забрать «этого ненормального» с собой.***
На следующий день Итачи отсчитывал часы до того, как Сакура вернется домой. Несмотря на то, что в эту ночь он спал не больше четырех часов, он чувствовал, как его переполняют энергия и энтузиазм. Он даже осмелился улыбнуться Шикамару и пожелать ему доброго дня. Стрелки на часах, казалось, двигались все медленнее и медленнее. Как только пробило пять, Итачи вскочил и понесся к выходу, вместо того, чтобы как обычно задержаться на работе на час. Через пятнадцать минут он уже был рядом с квартирой Сакуры. В пять тридцать Сакура вошла в дом и устало начала подниматься по лестнице. Увидев, кто её ждет, её лицо озарила улыбка. – Итачи! Они сжали друг друга в объятиях и Сакура уткнулась ему головой в грудь. Это был первый раз, когда они виделись с того самого ужасного разговора, и она была весьма рада, что Итачи не выглядел обиженным или расстроенным. В тот вечер он был так подавлен, что во время миссии она постоянно чувствовала волнение, как он все перенес. – Как все прошло? – тихо спросил Итачи, легко поглаживая её спину. Сакура вздрогнула и прижалась к нему ближе. – Гуманитарные миссии всегда кажутся более напряженными, чем боевые задания, как ни странно. Вытягивают больше эмоций. Пойдем домой. Сакура отперла дверь и, войдя внутрь, направилась прямо к дивану. Она довольно потянулась, откидываясь на мягкие подушки – как же гудели ноги после долгого дня! Итачи присел рядом, расстегнул её сапоги и, отбросив их в сторону, начал массировать её ступни. Она довольно вздохнула и, окончательно расслабившись, прижалась головой к его плечу. Первый раз, когда Итачи предложил сделать ей массаж ног, был в то время, когда они все вместе искали Саске. В тот раз она тупо на него смотрела до тех пор, пока Наруто не крикнул ей с другого конца их лагеря: – Не отказывайся, Сакура-чан! Он действительно помог мне, когда у меня треснула кость в пятке! Сакура улыбнулась, вспоминая тот случай, и отвела темные пряди со лба Итачи. В действительности, не так уж важно, насколько хорошо он целуется, правда? У нее есть еще миллион поводов чтобы его любить. А со временем она вообще привыкнет. Может быть. – Я скучала, – тихо сказала она. «Даже по твоим неумелым поцелуям». Итачи погладил её ногу, проводя ладонью от лодыжки до колена. – Я тоже. Он наклонился ближе к ней и Сакура морально подготовила себя к тому, что сейчас будет. Но тут она заметила, что что-то изменилось. Его правая рука аккуратно придерживала её за талию; губы сперва лишь легко прижимались, а затем он положил левую руку на её затылок и притянул к себе еще ближе, углубляя поцелуй, и… Если бы Сакура стояла, то наверняка бы упала. «Идеально» – вот все, что успело прийти ей на ум, а затем все мысли до единой испарились. Понятие времени вообще забылось: может прошла минута или час, а может и несколько дней. Наконец Итачи отстранился, чувствуя как опасно быстро бьется её сердце, а его легкие начинает жечь от недостатка воздуха. Глядя на Сакуру, он не смог удержаться от улыбки. Он не видел её такой пораженной с тех пор, как Саске согласился покаяться в своих проступках и вернуться в Коноху. Её глаза округлились до размера блюдец и, кажется, она потеряла дар речи. – Я… Что?.. Как… Итачи ухмыльнулся: – Что случилось, Сакура? Она вцепилась в его рубашку, умоляюще глядя на него: – Как?! Как это могло… Что произошло?! – Я не понимаю, о чем ты. Сакура нахмурилась, а затем яростно толкнула его, забралась ему на колени и прижала к спинке дивана. – Не увиливай, Учиха! Я должна знать! Скажи мне правду: ты что, тренировался на подушке? Итачи пораженно моргнул. Ему это и в голову не пришло, и он, представив картину, поежился. – Вот уж нет. Сакура нахмурилась еще сильнее. Затем на её лице появилось весьма странное выражение. – Ты тренировался на теневом клоне, да? Итачи в ужасе на нее уставился: – Что..? Кому такое могло в голову прийти?! Сакура вздохнула и покачала головой: – Наруто, Кибе; да каждому пятому мужчине в Конохе… – О. Но… нет. Сакура нахмурилась еще сильнее и продолжила сверлить молчащего Итачи сердитым взглядом, но вдруг выражение её лица изменилось. Нижняя губа задрожала, глаза заполнились слезами. Она всхлипнула: – Ты целовался с другими девушками, да? И они тебе показали, как правильно, а сейчас… сейчас… – тут её голос сорвался. – Нет! – в панике возмущенно воскликнул Итачи. Кажется, это был первый раз в жизни, когда ему пришлось повысить голос, но сейчас был особый случай. – Я никогда и ни за что не стал бы делать ничего подобного! – он аккуратно вытер скатившуюся по щеке Сакуры слезинку. Он был так обеспокоен реакцией девушки, что не заметил, как та подозрительно быстро успокоилась. – Что же тогда? Под её пристальным взглядом Итачи слегка опустил голову. – Я… Я был на премьере фильма "Ича-Ича"… И смотрел его с шаринганом. Сакуре потребовалось несколько минут, чтобы осознать его слова. Она с трудом разжала сомкнутые на его рубашке пальцы. – Ты… что сделал? Итачи сделал глубокий вдох, готовясь к тому, что ему придется повторить его унизительное признание, но тут Сакура прижала руки ко рту, пытаясь подавить рвущееся наружу хихиканье. Он моргнул. Перед внутренним взором промелькнули неприятные воспоминания в кинотеатре с Какаши в главной роли. «Только не это». Но вместо того, чтобы рассмеяться, Сакура крепко обняла его, уткнувшись носом ему в шею. Он почувствовал, как она улыбнулась, а затем, отстранившись, сказала, глядя в глаза: – Тебе не следовало этого делать, Итачи, правда. Итачи погладил её по щеке и от его взгляда Сакура буквально растаяла. – Я хотел, чтобы ты была счастлива. Сакура перехватила его руку и поцеловала внутреннюю сторону ладони. – Ты думаешь, я была несчастлива? Из-за такой мелочи? Разве ты не понимаешь, что я просто не могу быть с тобой несчастливой? Плечи Итачи расслабились. Какое-то время он сосредоточенно пытался найти правильные слова. – …О. – Да уж, «о». Ты что, думал, что я тебя брошу? Не такой уж ты и гениальный, да? – Сакура игриво пихнула его в бок. – Видимо, да, – согласился Итачи, а затем снова склонился над ней, целуя в шею. Спустя некоторое время они вновь оторвались друг от друга. – Но тебе же понравилось, не так ли? – Черт возьми, да! – Сакура рассмеялась, крепче сжимая Итачи в объятиях. Они сидели, наслаждаясь уютной тишиной. Сакура задумчиво прикрыла глаза, греясь в теплых объятиях Итачи. Значит, он смотрел "Ичу" с шаринганом… Ни за чтобы не догадалась. Нет, не зря все называют Итачи гением. Подождите-ка. На краю сознания проскочила неожиданная мысль и Сакура напряглась. Минутку, получается, что Итачи посмотрел именно тот фильм, о котором последние два месяца бредили Наруто с Какаши-сенсеем. Они с нетерпением ждали киноверсии своей любимой книги, чтобы увидеть наяву сцены весьма определенного характера… В частности, эти двое постоянно обсуждали что-то про горячие источники, офисный стол и душ, про то, что создатели этого фильма собирались сделать его «в тысячу раз горячее, чем предыдущий»… У Сакуры вдруг пересохло в горле и она с усилием сглотнула. Итачи смотрел все это шаринганом. То есть, теоретически – понимает он это сам или нет – он узнал гораздо больше, чем просто как правильно целоваться… Гораздо больше. Итачи с любопытством мягко подтолкнул её лоб пальцем: – Сакура? Что за странная улыбка? – … Все хорошо, Итачи. Все очень хорошо…