По закону жанра

Параня посмотрела на Автора тяжёлым взглядом и сказала: – Однажды напившись, Кот рассказал моему отцу о своих якобы снах, но папа сопоставил одно с другим и сообразил в чём дело. Он пытался объяснить и Коту, но ему было всё равно. К тому времени Кот мало походил на человека. Он умер, отравившись авиационным спиртом. Параня замолчала, невидящими глазами глядя в пламя костра. Вова вздохнул, Алабама покачал курчавой головой, а Гусак протянул: – Да-а… И только Автор хмыкнул и сказал пренебрежительно: – Ну, и в чём тут верность и самопожертвование? Девчонка просто не хотела терять покровителя и оставаться в одиночестве, вот и всё. Совершенно не страшная история. Щёки Парани побагровели от гнева. Она открыла рот ответить, но тут вмешался Алабама. – Да что с тобой, приятель? Как можно быть таким… таким… – Негр никак не мог подобрать нужного слова. – Мудаком, – выручил напарника Гусак. Над головой ослепительно сверкнуло, а мгновением позже грохнуло так мощно, что сталкеры втянули головы в плечи. И только Автор не обратил на буйство природы никакого внимания. Весь его вид излучал язвительность и презрение. – Может я и мудак, но вы все какие-то невыносимо скучные со своими сопливыми байками для младшей дошкольной группы. Не нравитесь вы мне. Алабама и Параня вскочили, сжав кулаки, с твёрдым намерением вколотить немного хороших манер в этого засранца. Автор по-волчьи улыбнулся и негромко приказал Паране: – Сидеть. – Потом повернулся к Алабаме. – Ты! Пошёл вон. Параня плюхнулась на место, а негр, поражённо сверкая белками глаз, убрёл во тьму. Остальные пытались вскочить, но дела у них, судя по всему, не заладились. – Контролёр! – в панике завопил Гусак. Автор засмеялся и поднялся на ноги, небрежно помахивая блокнотом. Ветер трепал полы его плаща. Во вспышках молний лицо этого человека казалось маской самого Сатаны. С неба вдруг хлынуло так, словно все небесные хляби разверзлись в одночасье. – Как банально, – бросил Автор. – Избито, как ваши глупые россказни. У вас есть все подсказки, а вы кричите «Контролёр!». Хотя, в каком-то смысле меня и так можно назвать. Сталкеры нерешительно переглядывались, пытаясь сообразить, в чём дело. С неба лило, костёр давно потух. Росчерки молний кроили небо над головой, небесная артиллерия грохотала практически безостановочно. Первой не выдержала Параня. – Что за херню ты несёшь, – спросила она со свойственной ей прямотой. – Совсем от радиации мозги спеклись? – Я? Я несу херню? – взорвался Автор. – Да как ты смеешь! Я вас всех выдумал вместе с вашими жалкими историями. Я ваш создатель, ваш бог, если угодно. Поняла, тупая сучка? Гусак изумлённо открыл рот, но, захлебнувшись дождевыми струями, тут же его закрыл. Из темноты вдруг послышался недоверчивый смех Алабамы. – Ты спятил, – с жалостью сказала Параня. Эта презрительная жалость окончательно взбесила Автора, но бушевать и выходить из себя он не стал. Наоборот как-то сразу успокоился, словно принял окончательное решение, он подошёл и помахал блокнотом перед лицом девушки. – Здесь, – сказал он, – ваши судьбы. Ваша жизнь и смерть. Не веришь? Прикрывая блокнот от дождя, что, впрочем, не сильно удалось, Автор начал читать: – Удалившись по приказу Автора от своих друзей, Алабама бесцельно бродил во тьме. Он чувствовал себя одиноким и испуганным. Ночная Зона пугала, заставляла человека чувствовать себя ничтожеством перед её кровожадной мощью. Вдруг справа от себя он услышал хриплое рычание псевдопса. Алабама медленно повернулся и увидел смерть, принявшую обличье крупного зверя с влажно поблёскивающей пастью, полной острых зубов. Автор перестал читать и прислушался. Все вздрогнули, когда неподалёку скрытый ночной тьмой и непогодой закричал Алабама. Его крик, безнадёжный и страшный, прокатился в воздухе, на мгновение заглушив адские громовые раскаты, а потом его перекрыл злобный рык псевдопса. Гусак, Параня и Вова, побледневшие и застывшие, слушали, как истекают последние мгновения жизни чернокожего. Потом всё стихло. Автор с удовлетворением кивнул и победоносно оглядел своих пленников. Его прямо-таки распирало от гордости. Гусак посмотрел на него и процедил сквозь зубы: – Что ты, урод, сделал с моим напарником? – Губы сталкера сводило от ненависти. – Да я тебя… – Да-да, – перебил ничуть не впечатлённый Автор. – Порежешь ножичком, которого у тебя нет, пристрелишь из автомата, который даже не можешь поднять, голыми руками порвёшь. Я знаю всё, что ты собираешься сказать или сделать. Не забывай – это я тебя придумал. Что касается негра – я должен был его прикончить, причём первым. Это закон любого хоррора. И потом не нравился он мне. Негр в Чернобыле смотрится так же органично, как корова на льду. Он был ошибкой, но я всё исправил. – Ты идиот, – вдруг сказал Вова окрепшим голосом. Автор уставился на него с преувеличенным изумлением, словно с ним заговорила грязь под ногами, но Вова не смутился. – Ты называешь нас глупыми, при этом утверждая, что сам нас придумал. Это многое говорит о тебе, как о писателе. И не писатель ты вовсе, а обычный, зарвавшийся графоман с завышенным самомнением. Гусак и Параня зааплодировали и завопили что-то ободряющее, полностью согласные с товарищем по несчастью. Вова благодарно кивнул. Автор утёр залитое дождевыми струями лицо и сердито посмотрел на небо. Дождь начал стихать. Гроза ещё шумно ворочалась в небе, но постепенно отдалялась к югу. Небо на востоке стало приобретать жемчужно-серый оттенок, звёзды гасли. Приближалось утро. – Это не завышенное самомнение, а здоровая самокритика, – поправил Автор. Перевернул страницу блокнота, ещё одну и, найдя нужную запись, прочёл: – Неожиданный, плотный порыв ветра опрокинул новичка на землю и закружился вокруг него в отчаянном ритме. Параня закричала, глядя на воздушную воронку, скрывшую внутри себя Вову. Гусак непрерывно матерился. – Когда странное явление рассеялось, Вова неподвижно лежал на земле и не подавал признаков жизни. – Автор посмотрел на распростёртое тело Вовы и буркнул: – Не люблю, когда умничают. – Какой же ты урод, – сквозь слёзы сказала Параня. Автор отвесил шутливый поклон и начал прохаживаться, рассуждая вслух: – Законы жанра следует соблюдать, иначе начнётся хаос. Что такое хоррор? Это, прежде всего, смерть во всех своих богатых проявлениях. Чувство страха и безысходности. И никакого хэппи-энда! Должен вас огорчить, ребята, но вы умрёте. Моя история соблюдает все правила, как можете заметить: сначала негр, потом невинный и слабый герой-обаяшка. Кто следующий? По закону жанра это может быть любой из вас, и я великодушно предоставляю вам выбор. Закончив тираду, Автор благодушно улыбнулся, словно добрый дядюшка, щедро одаривающий любимых племянников. Гусак вдруг расслабился и посмотрел на мучителя с насмешкой. Сталкер вымок до нитки, давно потерял свою шапку и несерьёзные, рыжие вихры облепили веснушчатое лицо. Однако смотрелся он настолько гордо и независимо, что Параня невольно расправила плечи и выпрямилась. – У тебя, парень, явный дефицит внимания, – хмыкнул Гусак. – Жаль смотреть, как ты выпрыгиваешь из штанов, пытаясь написать что-то при отсутствии способностей. История твоя нелогичная и скучная. Дерьмовая, в общем, история. Автор побагровел. Он готов был изредка терпеть критику, но только не из уст собственных персонажей. Нервно перевернул лист блокнота, едва не вырвав его, Автор сдавленным от злости голосом принялся читать: – Гусак почувствовал сильную, стреляющую боль в позвоночнике и тошнотворную слабость. – Давай-давай, – прохрипел, корчась, Гусак. На лице его выступил пот, сталкер задыхался. – Без своего сраного блокнотика ты просто обычный, заносчивый мудак. – Очевидно, сам того не заметив, Гусак прошёл накануне через «горячее пятно», – сквозь зубы цедил Автор. – Свет в его глазах стал меркнуть, кожа пошла пятнами, сталкер в агонии упал на землю. Параня плакала, глядя на Гусака, скорчившегося на земле. Рыжие волосы в одно мгновение потускнели и теперь вылезали целыми прядями. Пытливые глаза слепо смотрели в одну точку. За минуту здоровый и сильный мужчина превратился в гниющий труп. – Грудь Гусака в последний раз дёрнулась и замерла. Сталкер покинул этот мир. Автор осторожно – мокрая бумага расползалась под пальцами – закрыл блокнот, подошёл к Паране и присел на корточки. С притворной жалостью заглянул в её залитое слезами лицо и сказал: – Ну, в чём дело, девочка? Я придумал тебя сильной и смелой, чтобы читатели плакали, читая, как ты умираешь. Вытри слёзы и не вздумай меня разочаровывать. Параня подняла взгляд, серые глаза холодно сверкнули. Она слегка наклонилась к Автору и прошептала прямо в лицо: – Пошёл на хрен. В руке её блеснуло короткое лезвие дрянного, перочинного ножа. Размахнувшись, она всадила его в левую глазницу сидящего перед ней мужчины. Автор заорал, упал навзничь и пополз прочь, отталкиваясь ногами. Его блокнот остался валяться в грязи. Параня легко поднялась на ноги и подобрала его. Текст на промокшей бумаге «поплыл» и сделался совсем нечитабельным. Девушка один за другим выдернула все листы, даже чистые, и разорвала их мелкие клочья. Потом помогла подняться Вове и заботливо поддержала, когда тот снова чуть не упал. Парня шатало от слабости, выглядел он потрёпанным, но вполне живым. – Спасибо за нож, – сказала Параня. Вова кивнул. – Как?! – кричал Автор, ползая в грязи и зажимая окровавленными руками глаз. – Как?! Как?! – Прав был Гусак, – сказала Параня. – Дерьмовый ты автор. Рассуждал тут о законах жанра, умничал. Ты в Зоне, кретин, тут нет никаких законов. – А уж если вводишь в рассказ себя, – добавил Вова, – случиться может всё, что угодно. И надо было меня убить как-то понадёжнее. Нельзя быть таким небрежным с персонажами. С этими словами парень подобрал свой старенький пистолет. Автор отпрянул и отчаянно, с мольбой завопил: – Не надо! Я перепишу вашу историю! – Мы как-нибудь сами, – сказал Вова и нажал на спуск. Первые утренние лучи осветили два могильных холмика с крестами, сооружёнными из подручных материалов. Вова нацарапал на кресте позывной и дату смерти Гусака и повесил на перекладину противогаз сталкера. Параня проводила аналогичную процедуру с могилой Алабамы. Тело Автора они, не сговариваясь, бросили непогребённым на радость воронам и мутантам. А потом дети предзонника подобрали свои и трофейные вещи и ушли, не оглядываясь. Возможно, Вова и Параня составят пару, чтобы дать Зоне новое поколение сталкеров, а может, расстанутся за следующим поворотом. Что бы они ни решили, это уже будет их собственная история. История в жанре хоррора, драмы, любовного романа или боевой фантастики – пока неизвестно. С уверенностью можно сказать только одно – рассказ будет про Зону.