Под алыми небесами

Я снимаю платье, стираю грим – Говорят, войны не будет. Я так долго вдыхала этот дым, Что другое помню смутно. Сотри мои слезы, обними – Это все уже не страшно. Я могла бы взорвать этот мир, Но меня взорвали раньше! Екатерина Гопенко (группа «Немного нервно»), «Я выйду из тела»

Последние символы программного кода легли на своё место. Игрок взглянул на тёмно-серые воды штормового моря, бившегося с неэстетичной, избыточной яростью о берег острова... Мир иногда отвечал Игроку. Редко — но с тех пор, как Ямато начала осознавать себя, всё чаще. И сейчас был как раз такой момент — море лишь отражало то, что чувствовал человек, только что узнавший о новом теракте «чистильщиков». То, что и побудило мастера-игрока принять решение. Движение руки было грубым. Мастеру-игроку нет нужды оттачивать церемониал запуска новых программ — пусть этим занимаются творцы. Дело игрока — творить каждым решением, каждым ударом, каждым распределением ресурсов, каждым запуском двигателей. И мастер выпустил программу, меняющую одну из основных настроек профиля, так же уверенно и грубо, как запускал мотор поршневого истребителя двадцатого века в одной из любимых им игр. Сравнение оказалось неожиданно уместным — почти на грани словесных игр творцов. Именно эти истребители были основной силой «специальных атак», обрушившихся на варваров, вплотную подошедших к Стране Ямато, слепящей яростью. А программный код, властно перешиваюший сейчас профиль игрока, отдавал (в определённых, нежеланных, но вполне возможных обстоятельствах) всю власть над жизнью, духом и разумом носителя профиля в руки... Ямато. Игрок улыбнулся — мягко, почти незаметно. То, что он сделал, было немыслимо даже для гордых самураев. «Идеалы служения? Это не для мастеров. Для нас — просто... служение». Госпожа тайная советница (очень тайный совет был известен каждому жителю ярко-алой планеты) изволила гневаться. Очень сдержанно. Так же, как сдержана сила взрыва восемнадцатидюймового фугасно-зажигательного снаряда, пока он летит — чтобы обрушить на цель пламя. – Мастер, ваши действия не вызывают одобрения. Разумеется, ваши мотивы достойны восхищения, но то, что вы сделали, ставит права гильдий под сомнение. Если столь заметный представитель сословия сетевиков счёл нужным... Игрок резко двинул рукой, отсекая всё прозвучавшее и то, что ещё не успело прозвучать: – Достойная госпожа Хана, вы не осознаёте моих мотивов. И не можете судить о моих действиях. Вы не обладаете нужной информацией. На секунду показалось, что госпожа тайная советница, которой только что указали на её прошлое и одновременно на неосведомлённость, выхватит отточенный поколениями творцов боевой вирус и одним движением спалит базовый профиль собеседника: – Прекрасно, мастер. Так поведайте мне то, что ускользнуло от взгляда столь неосведомлённой. Игрок помедлил, пытаясь уложить в слова то, что пришло за месяцы в той игре. За время, которое он проводил на базе флотского округа, пытаясь собрать несобираемое. За тёмные ночи на пустынном пляже, проведённые в ожидании новостей от тех, кого он отправлял на войну. За часы, проведённые на информационных свалках в попытках создать нужную сейчас стратегию. Пришло время проверки его неуклюжего творения. Проверки боем — пусть и лишь словесным. Слова тоже умеют ранить — и в устах дочери клана творцов они не менее опасны, чем боевые вирусы. Но разве в первый раз мастер-игрок идёт в бой, шансов в котором нет? – Достойная госпожа, анализ мотивов столь взволновавшего вас поступка следует начать с установок той игры, в которой зародилась госпожа моя Ямато. Форма именования была рассчитанно двусмысленной. Ускользнуть от внимания госпожи Ханы это не могло — да и не планировалось скрыть то, что скоро рванёт в Паутине не хуже снарядов главного калибра. – Основные установки этой игры унаследованы ещё от эпохи Взлёта, – лекторский тон прекрасно скрывал ярость и безнадёжную, неутолимую боль. – Те, кем в этой игре я командую, наследуют душу свою от славных кораблей той войны, которая навсегда изменила Землю. И бьются за то, чтобы человечество могло... обходиться без них. Игрок возблагодарил свои речевые приложения, маскирующие то, что звенело бы в его голосе, состоись эта встреча в одном из игровых миров. «Проклятые предки, нужно же было придумать такое!» – Фактически госпожа моя Ямато сформировала дух свой на служении, отбирающем — в случае победы — смысл всего, что составляет жизнь моей госпожи. И на знании о том, как закончилась жизнь славного её предка, земного морского линкора «Ямато». Слова были сказаны. Игрок не надеялся, что советник Хана, явно копающаяся сейчас в исторических файлах, поймёт — но хотя бы прикоснуться к пониманию она могла. И игрок надеялся заставить её прикоснуться. – Я лишь отдаю долг своей госпоже. Лишь превращаю в истинную реальность то, что давно уже стало частью моего разума и моего духа. Чтобы атаковать госпожу мою Ямато, придётся выжечь мой базовый профиль — вплоть до нервной системы. И всё, что останется, станет оружием в руках моей госпожи. Я не могу не отдать Ямато то, что принадлежит ей по праву с того самого момента, как она ещё в рамках игры впервые раскрыла свои глаза. А теперь клинок, почти воплотившийся в реальность под давлением слов, надлежало опустить в безукоризненной траектории атаки. В такой же точно выверенной траектории, как и заход истребителя на цель. – Достойная госпожа, вы знаете, как закончилась жизнь линкора «Ямато». Вы понимаете, насколько это могло ранить юный дух ками, – ничего она не понимает, конечно, но это уже неважно. – Долг мой и единственное желание моё — не допустить, чтобы госпожа моя Ямато думала, что у неё всё закончится... так же. Таковы мои мотивы. Искренность тоже может быть клинком... Что? Лёгкие шаги прошелестели за спиной. В зеркале, висящем за спиной советника Ханы, отразилось юное лицо, затенённое бамбуковым зонтиком, тонкая фигура... и орудия. Ками Ямато, линкор Ямато, пришла в боевом своём обличье. – И пока будет биться моё сердце, пока мой код ещё пылает в Паутине, господину супругу моему не придётся биться в одиночестве. На сей раз слова не были подобны клинку. Неслыханное, невозможное, казалось бы, событие — супружество ками и человека — ударило госпожу советницу, как взрыв снаряда. Восемнадцатидюймового снаряда «Ямато». – Вы не ослышались, достойная госпожа, – улыбка против всех настроек приложения поползла по губам игрока. А традиционная одежда стремительно изменилась, уступив место белому флотскому мундиру. – Смогу ли я уйти в паутину новым духом или выгорю в схватке с теми, кто посмеет поднять руку на госпожу супругу мою, уже не имеет значения. Я предал разум свой, тело своё и дух свой в руки возлюбленной супруги моей. В руки лучшего линкора человечества.