Капец и немцы в сарае

Дома нас ждало разочарование. В доме находился один единственный Билл. И это было плохо. Слава богу, я с Томом остался на улице, иначе, если бы Билл увидел брата без сознания, да ещё и в крови… Думаю Каулитцев пришлось бы откачивать обоих. Но Дима быстро сообразил, и перекрыл мне дорогу в дом. Я сначала на него обозлился, а потом он мне все объяснил. После некоторых раздумий, мы решили оставить Тома в сенях. Придет Редрик — заберет. Ну, поорет на нас, но это же наш родной клавишник. А родной клавишник в ярости все же лучше, чем неизвестный вокалист. Тем более немец. Тем более истеричка. Тем более Билл. Вытряхнуть Тома из санок мы успели вовремя. Так как на шум в сени вышел Билл, но мы успели убежать прежде, чем он что-то сообразил. Матюки до нас, конечно, долетели, но лично я был рад, что все сложилось так удачно. И Том теперь будет в порядке, и нам не так влетит. К тому времени, как мы вернемся, Билл уже успокоится. Я надеюсь. Мы снова дошли до ущелья и, хотя Тома рядом не было, Дима выглядел очень подавленно. У меня чувство тревоги тоже не угасало. Вдруг Дима застыл на месте, остановив и меня. Я замер. Дима кивнул вперед. О господи… Прямо под нашем кабаном крутился волк. Не большой волк, так сказать, подросток. Однако, волк есть волк. — Что делать будем? — тихо спросил Дима. — Что делать… что делать… Бежать! — и в это время волк повернулся к нам. — Поздняк бежать… Волк оскалил зубы и зарычал. Я раньше не сталкивался с подобными проблемами. Нет, конечно, во время семейной охоты мне приходилось идти на волка, но тогда было ружье, много патронов, и я был не один. А тут… У нас нет абсолютно ничего, да и Дима… я не думаю, что ему приходилось вообще иметь дело с волками. Дима тем временем медленно отступал влево, волк шел к нему, скаля зубы. — Топоры, — сказал он коротко. — Что? — не понял я. — Мы топоры оставили. Там! — крикнул Дима, указывая в сторону. — И? Волк был уже совсем рядом со мной. Наверное, почуял мой страх. Дима, похоже, тоже видел, что я в растерянности. Итак, что мы имеем? Волк, и мы вдвоем без нифига. Блин, мне сейчас горло перегрызут, а я не знаю, что и делать… — Хей! — вдруг крикнул Дима, волк обернулся. Снежок прилетел ему точно в морду. Зверь тряхнул головой и, издав громкий рык, кинулся на Диму. — Топоры! Бери топоры! — кричал мне Дима. Волк повалил его на спину, вцепившись зубами в палку, которую тот держал. Я сорвался с места, и начал судорожно искать в снегу инструменты. Дима уперся в волка ногами, и все-таки ему удалось спихнуть зверя с себя. Однако не все оказалось так просто. Звериная реакция ведь куда быстрее, чем у человека. Дима развернулся, уперся руками в снег, намереваясь встать. Но не тут-то было, волк вцепился зубами в его плечо, потащил куда-то, теребя куртку. Я уже начал впадать в панику, когда вдруг задел пальцем лезвие. Не замечая пореза, будучи на седьмом небе от счастья, я схватил топор и побежал к Диме. Ноги вязли в снегу, но я спешил на помощь другу. Дима тщетно пытался разжать зубы зверя, на руках его была кровь. Это ещё больше дразнило волка. Подбежав, точнее, подползя к волку сзади, я замахнулся топором, но меня заметили. Волк разжал пасть и кинулся на меня. С перепугу я выронил топор. Я увернулся, но и волк, пролетев мимо цели, не растерялся. Еще мгновение, и его пасть оказалась прямо напротив моего лица. Я лежал на снегу, предчувствуя скорую смерть. Знаете, как пахнет смерть? Ужасно! Амбре такое… кажется, что вот-вот вырвет! Пахнет сырым мясом, гнилью, кровью, и ещё… как из мусорного ведра! Ну, все, вот сейчас и оборвется моя не долгая, но очень динамичная жизнь… а ведь столько всего не успел сделать в жизни… мы не были на заграничных гастролях, я не выучил Шопена на пианино, не дочитал Ночной дозор… а про посадить дерево-построить дом-родить сына вообще молчу! И тут вдруг… на голову волка обрушился удар. И зверь повалился на меня. Какой же он тяжелый. Кое-как выбравшись из-под туши волка, я огляделся. Дима стоял на коленьях, весь растрепанный, в порванной куртке, плечо в крови, и на руках кровь. Рядом лежит топор. Но топор не окровавлен. Дима тяжело дышал, белое облачко дыхания развеивал ветер. Я протянул к Диме руку, как вдруг тот завалился на бок. — Дим! — воскликнул я, кидаясь к нему. — Я в порядке… — сказал Дима, лежа на снегу и глядя куда-то в пустоту. — Снимай кабана, пока этот не очнулся… — Он может очнуться? — Может… Череп проломить мне не удалось… — А может добить?! — Не думаю… Я бросил взгляд на топор. От него осталась одна рукоятка. Где же лезвие? Ладно, это не важно… Какая же у Димы сила в руках, раз он простой палкой смог лишить сознания настолько выносливого зверя… Сев на снег и сняв куртку, он оторвал кусок ткани от своей футболки, крепко перевязал плечо. — Смотри, простудишься! — крикнул я, развязываю веревку. Дима махнул рукой, и лег на снег. Меня очень беспокоило его состояние. За дровами я, чувствуется, пойду один. Хотя нет, там уже Редрик должен будет прийти… Взвалив замерзшую тушу на санки, я подошел к Диме. Он лежал с полуприкрытыми глазами. Смотрел в небо, ловя ртом падающие снежинки. Прямо картина маслом «Чернов и бесконечное небо Хацапетовки». Снежинки садились на его ресницы и волосы. Красиво… Я осторожно поставил его на ноги, набросил куртку. Он ничего не сказал, только посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся.