Дружба на все времена

Джеймс сидел на подоконнике и вертел в руках палочку, смотря куда-то на верхушки деревьев в лесу. Сложно было сказать, о чём он задумался: дум у Поттера было достаточно, чтобы закрывать глаза и пытаться разобраться во всём сразу. Он сидел запрокинув голову и пытаясь забыться, пытался очистить свои мысли и взяться хотя бы за один вопрос, чтобы честно ответить на него. Ответить самому себе, что бывает сложнее, чем кажется. Он вздыхал и закрывал руками лицо. Он снимал очки, чтобы с силой надавить на глаза до цветных кругов, когда они уставали смотреть в пустоту. Он сидел, смотря вниз на землю и вдыхая прохладный вечерний воздух, наполненный запахами каких-то цветов. Он добирался даже до высот Гриффиндорской башни, а с озера тянуло влагой. Он поднимал лицо к небу в надежде, что оно пошлёт ему ветер, который вытряхнет из головы все, что было ему не нужно и решит за Джеймса его проблемы. В дверь тихо постучали, и он обернулся, но в глазах заплясали тёмно-зелёные блики, не дававшие ему разглядеть того, кто вошёл. Хотя он наверняка знал, кто это. Джеймс надел очки и снова посмотрел на дверь: Марлин стояла, не решаясь пройти дальше. Она смотрела на друга, а он на неё, прекрасно понимая, что она скажет зачем пришла. Он выжидающе смотрел на то, как она собиралась с мыслями и периодически приоткрывала губы, словно уже собиралась что-то сказать. Он ждал.  — Джеймс, ты поступаешь неправильно, — наконец выдавила из себя Марлин, пытаясь зацепиться взглядом за что-нибудь.  — Марлин, я уже достаточно прожил на этой земле, чтобы принимать решения самостоятельно, — сухо ответил он, отворачиваясь. Он больше не хотел слушать её. Он хотел разобраться во всём, но сам, а МакКиннон была его совестью, которая не давала ему принять решение.  — Но ты решаешь не только за себя, — она всё стояла у двери, словно боялась пройти дальше.  — Ты так считаешь? Марлин молчала, подбирая слова, а он даже не посмотрел на её озадаченное лицо, которое всегда забавляло его. Он видел его перед собой, даже не оборачиваясь. Он знал, что она хмурит брови и закусывает губу. Как только Поттер закрывал глаза, он видел осуждающий взгляд подруги.  — Джеймс, мне очень нравится Мари, но ты поступаешь, как…  — Как кто?  — Как последний урод.  — Не думаю, — мягко ответил Джеймс, оборачиваясь. Марлин, наконец, подошла и, не сильно заботясь о вещах, смахнула всё с тумбочки Блэка. Она отбросила косу на спину и опустилась на тумбочку, впиваясь в дерево пальцами.  — Джеймс, ты мой друг. Ты прекрасно понимаешь, что ищешь замену, и Мари не должна страдать только потому, что ты расстроен. Он окинул её скучающим взглядом и остановился на глазах, в которых читалось беспокойство. Она пришла защищать не Мари, а его. Он грустно ухмыльнулся.  — Марс, мне кажется, я уже всё решил. Мари очень милая, она мне нравится… Чего ещё мне ждать? Скажу ей об этом. Может, она хотя бы согласится гулять со мной иногда.  — Джим, — протянула она, дотрагиваясь до его руки, но он только улыбнулся.  — Ты лучше в себе разберись, — перевёл он тему. Марлин тут же покраснела и отвела глаза. Она отдернула руку и спрятала её за спину, а второй обхватила себя.  — У меня всё хорошо. Кевин очень милый, у нас всё хорошо…  — Видишь, и у меня всё отлично. МакКиннон подняла глаза и секунду рассматривала друга, а потом грустно рассмеялась. Джеймс тоже засмеялся, замечая то, чего они оба не видели раньше. И он, и она оказались на распутье. Марлин не могла разобраться со своими чувствами к Блэку или к этому никому неизвестному Кевину. Она даже не познакомила его с подругами, и Сириус почему-то говорил, что его не существует. Джеймс не мог разобраться с Эванс и Мари, которая улыбалась ему. Компания Мари нравилась ему, а поход в Хогсмид был только доказательством того, что и девушка привлекала его. Она так смотрела на него, да и сам Поттер замечал симпатию к ней. Была только одна загвоздка, Эванс, которая не хотела уйти из его головы. Он невольно сравнивал Мари с ней. Он корил себя за это.  — Нам с тобой нужно в этом разобраться. Давай пообещаем за лето поставить все точки над «i». Я так устала от неопределённости. Он кивнул, и Марлин, не потрудившись поднять сброшенные вещи, вышла из комнаты, тихонько прикрывая за собой дверь. День клонился к закату, а Поттер всё же решил прогуляться с новой знакомой, потому как последние дни перед экзаменами она уж очень нервничала: Римус совсем замучил бедную Коит занятиями по трансфигурации. Он надел кроссовки и выскочил из комнаты на лестницу, где мягкие красноватые лучи скользили сквозь крошечные окошки. Джеймс перепрыгнул спинку дивана и приземлился прямо возле Мари и Римуса, который продолжал занятия. Девушка испуганно обернулась.  — Всё ещё мучаешь её? На сегодня хватит, — заключил Поттер, не дав шанса возразить. — Пошли, прогуляемся. Бросай ты эти книги. Мари улыбнулась, но не выпустила из рук книгу, а Джеймс схватился за неё с другой стороны.  — Отдай.  — Нет! Мы ещё не закончили! — Поттер дёрнул на себя книгу, а девушка продолжала хвататься за неё.  — Так это не Лунатик тебя мучает?!  — Джеймс, у меня скоро экзамен, — Мари с укором посмотрела на него, но вдруг сменилась в лице и опустила глаза.  — Римус, я освобожу тебя. Мари, мы идём гулять. Девушка буркнула себе под нос что-то неразборчивое, но Поттер уже вскочил с кресла и, схватив её за руку, выдернул из объятий подушек. Она ойкнула, но устояла на ногах. Коит оставила книгу на столе и, увлекаемая Джеймсом, пролезла в портретный проём.  — И как ваша подготовка? Ты уже можешь превращать мышей? — Джеймс немного растерялся. Он не очень хорошо знал, о чём разговаривают с девушками. Лили никогда не гуляла с ним, а прогулки с МакКиннон больше смахивали на попытки разгрома всего и вся. Мари улыбалась, смотря куда-то перед собой. Она округлила глаза, когда поняла, что не расслышала вопроса.  — Я немного задумалась, — она смущённо улыбнулась, а он рассмеялся. Коит продолжала улыбаться, пока он не задал вопрос снова. — Да, могу. На месте Римуса, я бы уже прихлопнула себя.  — Всё было так плохо?  — Ты не представляешь, насколько. Это… Римус просто волшебник, — объясняла Мари, когда они вышли из замка. — Я и не знаю, как отблагодарить его. Он так помогает.  — Принеси ему шоколадный торт, — посоветовал Джеймс, улыбаясь. Он засунул руки в карманы и отфутболил какой-то небольшой камушек, а тот отлетел в кусты. Мари снова улыбнулась, хотя она и не прекращала улыбаться с того момента, как он вытянул её из башни.  — Куда мы идём?  — А куда ты хочешь? — Поттер сощурил глаза и улыбнулся.  — Ну, уже поздно, и, если мы пойдём вокруг озера, не успеем до отбоя, — протянула она и как-то боязливо взглянула на него.  — Мари! — вскричал он, доставая руки из карманов и размахивая ими во все стороны от возмущения. Он поднял глаза к небу и всплеснул руками, словно не понимал, как ей в голову пришла такая околесица. — Кто я, по-твоему?  — Джеймс Поттер?  — То есть ты понимаешь это и всё равно говоришь что-то о правилах?! —Ну, я думала, ты захочешь вернуться к друзьям и потом пойти куда-нибудь вечером… — её голос затихал и к концу предложения она уже шептала, понимая, какую чепуху несёт. — Я просто не подумала. Джеймс рассмеялся и подобрал камушек с земли. Он запустил его, и по водной глади разошлись три круга. Мари тоже подняла с земли плоский камушек и запустила его, оставив целых пять кругов. После этого камешек пропал из виду.  — Эй! Я должен был победить!  — Кто тебе об этом сказал? — подняв подбородок повыше, сказала девушка. Она усмехнулась, а Поттер уже поднимал другой камень. Он снова и снова запускал камешки в озеро, а Мари смеялась, прислонившись к дереву около воды.  — Не смейся! Нет здесь ничего смешного, — в шутку возмущался Поттер.  — Ты не так бросаешь, — улыбалась Мари.  — И ты только сейчас об этом говоришь?! — воскликнул Поттер, всплеснув руками. — Ты невыносима!  — Эй! Я говорила! Ты был слишком занят, чтобы услышать, — оправдывалась девушка, смеясь. Она уже давно сидела, откинувшись на ствол дерева у воды. Поттер засмеялся.  — Нужно брать не любые камни. Лучше плоские, и нужно замахиваться по-другому. Смотри, — Она выбрала себе камень и запустила его. Он оставил четыре круга на глади и пропал, а Поттер ухмыльнулся и взъерошил себе волосы.  — Это уже неважно. Коит пожала плечами и пошла за ним по тропинке, которую протоптали очень давно ребята, любившие прогулки вокруг огромного озера. Мари выглядела абсолютно счастливой. Она начала шутить и подкалывать Джеймса, да и вообще стала намного смелее после их прогулки по Хогсмиду. Она улыбалась и рассказывала что-то очень занимательное, а Джеймс понимал, что она нравится ему. Она была так непохожа на Эванс, которая всегда отталкивала его. Мари наоборот тянулась к нему, слушала, кивала и смеялась над его шутками. Она улыбалась. Коит улыбалась так, что ему хотелось, чтобы губы её постоянно оставались в этой милой улыбке. Она не давала ему проходиться по лужам и просила быть осторожнее, когда он споткнулся, а Эванс посылала его к чёрту и смеялась, когда у него что-то не выходило. Её глаза в темноте казались совершенно чёрными. Она была совсем низенькой, но это нравилось Джеймсу. Ему хотелось обнять её и защитить от всего, хотя он прекрасно знал, что она и сама в силах постоять за себя. Римус говорил, что она похожа на самого Поттера, с его неуёмной энергией и блеском в глазах. Она действительно была похожа на него. Казалось, она готова поддержать любую его шалость или идею. Мари была почти идеальна, Джеймса останавливала только Лили. Только её глаза, которые с укором смотрели на него, когда он закрывал свои. Каждый раз, когда они с Коит случайно касались локтями, он вспоминал веснушки и бледные руки Эванс. Поттер уже был готов взять Мари за руку, но вспоминал об этих глазах и родинке на шее… Они уже выходили из-за деревьев, когда Джеймс остановился у одного из них и опустился на траву. Ему совершенно не хотелось идти в замок. Там нужно было разобраться во всём: выполнить обещание, данное Марлин, и решить всё, но он не хотел решать. Он не хотел оставлять всё, как есть, но и не хотел менять что-то. Поттер надеялся, что проблема уйдёт сама собой. Просто. Как по мановению волшебной палочки, растворится в ночи и больше не вернётся. Мари обхватила себя руками и подошла ближе, чтобы они могли продолжить разговор на нормальном расстоянии. Она села рядом.  — Тебе холодно? — Джеймс заметил, как она потирает голые руки.  — Нет-нет. Всё хорошо. Мне отлично, — отмахнулась Коит и опустила руки на колени.  — Точно?  — Точнее некуда, — утвердительно кивнула Мари. — Джеймс, у меня завтра экзамен…  — Да, прости, — он помог ей подняться и медленно поплёлся в сторону замка. Джеймс до последнего пытался отсрочить тот момент, когда они войдут в двери, и душные уже прогретые за день коридоры захватят его мысли и поведут в верном направлении. Он не хотел мыслить правильно. Он ничего не хотел, а Мари шла рядом и молчала. Уже в замке она нашла себе занятие: разглядывала картины и кирпичи, словно ей вовсе не было неловко от этого затянувшегося молчания. Коит заметила, что он смотрит на неё, и улыбнулась. Джеймс улыбнулся ей в ответ, но продолжал молчать, а Мари не требовала от него ничего, просто шла рядом.  — Мари, ты ничего не подумай, но мне нужно спросить тебя, — начал Поттер. Сам удивляясь тому, как уверенно звучит его голос. Мари кивнула. — Я тебе нравлюсь? Коит бросила на него испуганный взгляд и нервно сглотнула, сцепив руки. Она схватилась за край своей футболки и не могла отвести взгляда от его глаз. Он видел, как она пыталась, но у неё ничего не получалось.  — Это значит да? — усмехнулся Джеймс, понимая, что совсем засмущал девушку.  — Ну, наверное… да… — проговорила себе под нос Коит, начиная накручивать на палец прядь волос и, наконец, сумев отвести взгляд. Поттер улыбался.  — Прости, я не должен был так скоро спрашивать.  — Нет, ничего. Всё нормально, — её губы снова растянулись в улыбке. — Ты же знаешь, что я спрошу о том же, да?  — Да, Мари, ты мне тоже нравишься, — кивнул Джеймс, совершенно счастливый. Как только Коит задала свой вопрос, ему стало легче. Всё прояснилось. Она нравилась ему. Нравилась достаточно сильно, чтобы сказать ей об этом. Мари просияла. Она словно светилась изнутри тёплым светом, на который он и попался. Она была такой простой и милой, что не могла не притягивать к себе внимание. Джеймс пропустил её в портретный проём и пожелал добрых снов, а сам помчался в комнату, чтобы скорее написать записку МакКиннон. Он разобрался во всём. Он решил пойти новой дорогой, а не стучать в закрытую дверь. Теперь была её очередь.