Клеймо

Будет весело, сказал Матиас сам себе, оглядевшись: замусоренные улицы заполнили металлисты — и музыканты, и их фанаты, — приехавшие на фестиваль. Этот фестиваль, довольно крупный, был первым для Матиаса с момента его прихода в Finntroll. Он сулил потрясающие впечатления, но что-то раздражало Матиаса. Мелочь, в общем, ничего особенного. По крайней мере, на взгляд остальных членов группы. В первый день фестиваля к ним обратилась группа интервьюеров из компании, снимавшей малобюджетные фильмы. Они возникли из ниоткуда и вломились прямо к ним в автобус, но в итоге оказались вполне приятными ребятами. Режиссёр утверждал, что интервью будет абсолютно неформальным. Вопросы будут легкими, и группа сможет пить столько, сколько захочет, отвечая на них. — Чем безумнее, тем лучше, — поощрял их режиссёр. Музыканты согласились, возможность не ограничивать себя в выпивке обрадовала всех. Они устроились в автобусе, выпили, настроили инструменты, немного порепетировали, составили сет-лист для предстоящего выступления и выпили ещё. К вечеру, за час до интервью, все были в разной степени нетрезвы. Особенно старался Микаэль: он орал громче, чем обычно во время пьянок, стремительно теряя способность говорить по-английски. В общем-то, интервью прошло хорошо, и все веселились, рассказывая дурацкие истории, случавшиеся в турах, например, про то, как в дрова пьяный Микаэль уснул на кактусе, когда они были в Германии, и прочее в том же духе. Но один вопрос всё испортил: Матиаса спросили, что он привнёс в группу как самый новый участник. Ещё не настолько пьяный, как остальные, Матиас не ответил сразу… И в этом была вся проблема. Ему надо было подумать. Он замолчал, не находя ответа. Что он привнёс в группу? Конечно, его позвали из-за голоса. Он был фронтменом, он гроулил на сцене и развлекал зрителей. И это было всё. Это мог делать любой вокалист. Это были основы. Все вокалисты Finntroll до него делали то же самое. Он не был исключением. Он не мог петь чистым вокалом, это за него делал Сами. Он не мог играть на инструменте. Он не писал тексты, хотя в любом случае он не смог бы писать так же хорошо, как Катла. У него пока ещё не было своего места в творческом процессе. Чёрт, он даже не мог сам себя разрисовать перед концертом! Это каждый раз делал Самули. Поэтому на вопрос «Что вы привнесли в группу?» у него не было ответа. — Не знаю… Что я привношу? — сказал он и отшутился, чтобы заглушить горькое чувство понимания своей кажущейся бесполезности. Никто не заметил его смущения. Остальные члены группы были порядочно навеселе. Они хохотали над ним, говоря, что он не привнёс ничего, кроме девушек, которые ходили за ним стаями из-за его привлекательной внешности. Вопрос разрешился улыбками и похлопываниями по спине, и интервью продолжилось. Но Матиас задумался. Конечно, это сидело у него голове всё время, пока длился фестиваль. Он прилагал все усилия, чтобы ничего не выдать. Было не время и не место сомневаться в себе. Он — новый штатный вокалист Finntroll, и этого достаточно. По крайней мере, так он говорил себе, выходя на сцену. Настала последняя ночь фестиваля. Finntroll не играли, так что все отправились насладиться выступлениями других групп. Матиас искал место, чтобы напиться, и в конце концов оказался в маленьком баре через несколько улиц от фестивальной площадки. Он выбрал столик в дальнем углу, заказал пива и больше не двинулся с места. Ему не хотелось ни с кем веселиться. Этот чёртов вопрос о ценности для группы не выходил у него из головы. Пришло время хорошенько напиться. Что угодно, лишь бы забыть, как один дурацкий вопрос мог так измотать его и лишить мотивации. После огромного количества выпитого пива — он не в состоянии был считать, да и вообще, ему было всё равно, — в баре появился Самули. Очень злой Самули. — Где ты, блядь, был? Он почти рычал. Судя по голосу, он тоже был пьян, но выглядел намного трезвее Матиаса. — Здесь и был, — Матиас посмотрел на него, нахмурив брови. — А что? Самули закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Ты забыл, да? Матиас хотел спросить, что именно он забыл, но тут память внезапно вернулась к нему в водовороте пьяных мыслей. Они с Самули согласились дать тем ребятам ещё одно интервью, более подробное, про тексты, обложки и всё такое. Сегодня вечером. — Ой, — сказал он, посмотрел на пиво, допил остатки и повернулся к Самули. — Я смогу… Эй, можно ещё одно? Спасибо! Я смогу отвечать на вопросы. — Конечно, сможешь. Самули закатил глаза на тот случай, если сарказм был недостаточно понятен. Матиас свирепо посмотрел на него. Самули вздохнул, но выдвинул соседний стул и сел рядом. Вечер обещал был долгим… *** Катастрофа. Интервью оказалось просто катастрофой. Одна из девушек, задававших вопросы, непременно хотела залезть на колени к Самули, и она была почти так же пьяна, как Матиас. Она даже не могла сидеть ровно. Она говорила невнятно, повторяла вопросы по три или четыре раза, не понимала ответы и говорила слишком громко. Последнее не облегчало Матиасу головной боли. Он не мог уловить смысла вопросов. Он сидел с отсутствующим видом, время от времени «возвращаясь», чтобы вставить нелепый комментарий. Он постоянно повторял, что пьян — чаще, чем давал ответы. Он уронил стакан, потому что не увидел, где заканчивался стол, и разбил его. Несчастным людям в баре пришлось убрать осколки и принести ему ещё пива, о чём он попросил раз пятьдесят. В какой-то момент он вообще перестал разговаривать членораздельно, только показывал на пустой стакан. Господи, он выглядел алкоголиком. Перед камерой. Самули пытался спасти интервью. Он держал девушку на коленях, старался ответить на максимальное количество вопросов и одновременно пил. Его английский был не вполне хорош, но он прилагал все усилия, чтобы отвечать серьёзно. Вопросы о прозвищах, его иллюстрациях, о том, как группа отмывается после концертов… И одновременно с каждой минутой зверел всё сильнее. Сначала он посмеивался над Матиасом или просто делал вид, что не замечает его выходок. Потом молча закатывал глаза. Но Матиас контролировал себя все хуже. Когда он пролил пиво на девушку, Самули забрал у него стакан. Когда Матиас разбил этот стакан, Самули извинился перед персоналом. Когда Матиас начал выпрашивать ещё пива, Самули шлепнул его по рукам и наградил таким взглядом, от которого унялся бы кто угодно. К сожалению, на Матиаса это не подействовало. — Можно принести ещё… Я, кажется, уронил… — бормотал Матиас, указывая на лужу пива и осколки. — Хватит. Давай отвечать на вопросы. — Можно принести е… — Нет. У нас сейчас интервью. — Но я хочу… — Заткнись. Но и это не помогло. Когда Матиас перевернул стул у соседнего столика, Самули был уже готов взорваться. Кто-то из персонала поднял стул и поставил его на место, но Самули это не успокоило. Пока он пытался нормально ответить на вопрос о своих работах и творческом процессе, Матиас продолжал ныть о том, что ему всё ещё не принесли пиво… *** К счастью, бар начал закрываться, и всех любезно попросили уйти до того, как Самули потерял терпение, а Матиас разгромил зал. Интервью на этом закончилось, и к лучшему. На улице возле бара интервьюеры поблагодарили их за уделённое время и отснятый материал и направились к фестивальной площадке. Матиас пошёл было в ту же сторону, но Самули не собирался его отпускать. Только не после такого спектакля. Как только они остались одни, Самули схватил Матиаса за волосы и дёрнул назад. Резко. Матиас поморщился. Его руки метнулись к пальцам Самули в попытке ослабить хватку. — Какого чёрта! — прошипел он, но тщетно. Самули за волосы втянул его в маленький переулок сбоку от здания, пустой и неосвещённый. Матиас сопротивлялся. Он был настолько пьян, что едва держался на ногах и чуть не упал, но Самули продолжал тащить его за волосы. На глазах Матиаса выступили слёзы. — Отпусти меня! — взвизгнул он, пытаясь встать прямо. Самули поцокал языком. Когда они зашли в переулок достаточно далеко, он отпустил волосы Матиаса, но тут же яростно толкнул его к старой кирпичной стене позади них. Матиас ударился головой, и мир вокруг начал вращаться. Он задержал дыхание и прикусил губу, преодолевая головокружение. Самули не дал ему прийти в себя, по-прежнему крепко прижимая его к стене за плечи. — Посмотри на меня. Матиас едва услышал его. Прикрыв глаза, он пытался дышать глубоко, давя подступающую тошноту. Самули не собирался оставлять его в покое. — С меня хватит, — с этими словами Самули отвесил ему пощечину. Размашисто, с силой, так, что голова Матиаса мотнулась вбок. Матиас, ошеломленный, раскрыл глаза. Он медленно повернул голову и посмотрел на Самули. Глаза Самули полыхали гневом. В них была тьма, которой Матиас прежде не видел. Конечно, он знал, что его коллега по группе вспыльчив, но это было что-то совсем другое. — Хорошо повеселился? — угрожающе спросил Самули. Матиас не ответил, но почему-то ясно понял, что отвести сейчас глаза будет большой ошибкой. — О чём ты вообще думал? Ты хоть понимаешь, что натворил? Молчание. Самули низко зарычал. Матиас почти опустил взгляд. — Ты вёл себя как полный идиот. Перед камерой, твою мать. Это интервью будет в интернете, журнале и на ебаном DVD. Ты выставил меня на посмешище. Ты всю группу выставил на посмешище. Ты… Матиас не мог больше этого выносить, ему просто необходимо было заставить Самули отойти хотя бы на шаг, поэтому он не придумал ничего лучше, чем плюнуть ему в лицо в надежде, что Самули это ошеломит. Он не собирался соглашаться с его обвинениями. Ещё одна пощёчина обожгла ему щёку в ответ. Сильнее, чем первая. Она отрезвила его и слегка развеяла туман в сознании. — Отъебись, Самули. Следи лучше за с… кх-х-х! Пальцы Самули впились ему в шею прямо под подбородком и рванули вверх, так, что его пятки чуть оторвались от земли. Матиас попытался вдохнуть, но воздух застрял в горле. Пальцы у Самули были длинные, они обхватывали шею Матиаса и доставали кончиками до стены. — Не дерзи мне, — давление усилилось. — Никогда. Матиас издал отчаянный хрип, но безуспешно. Самули только еще сильнее сдавил его горло на несколько секунд, прежде чем ослабить хватку. Пятки Матиаса ударились о землю, и он чуть не упал вперёд, кашляя, но Самули снова толкнул его к стене. — Не спорь со мной. Лучше запомни это, если хочешь остаться в группе. Опустив голову, Матиас прохрипел «ладно», только чтобы тот успокоился. Самули снова сжал руки на его шее, большим пальцем приподнял его подбородок и заставил посмотреть в глаза. — Ты был сам не свой в последние дни. Мы заметили. Мы же не идиоты. Волнуешься из-за своей роли в группе? Дай-ка я тебе её разъясню, — с каждым словом голос Самули становился всё мрачнее и мрачнее. — Ты просто хорошенькое личико, ничего больше. Вот и весь твой вклад. Твоя обязанность — делать так, чтобы мы выглядели хорошо. Ты затыкаешься, выходишь на сцену, снимаешь майку, поёшь несколько песен и добываешь нам новых фанатов, вот и всё. Ты меня понял? Матиас было открыл рот, чтобы возразить, но не смог издать ни звука. Слова Самули ударили его в самое больное место, они подтверждали то, чего он боялся. Не то чтобы он считал, что Хенри и остальные выбрали его только из-за внешности, но всё же… Он думал и думал, но, казалось, ему действительно было больше нечего предложить. А сказанное Самули сделало это реальным и неопровержимым. Вызов исчез из его глаз. Должно быть, капитуляция отразилась у него на лице, потому что Самули усмехнулся: — Вот так. Этот взгляд проигравшего. Вот так ты и должен воспринимать свое положение. Я не хочу больше видеть дерзкую сучку. Он казался вполне довольным. Его пальцы слегка ослабили хватку. Он телом прижал Матиаса к стене. Матиас хотел оттолкнуть его, но Самули показал ему: это не поможет. Одно было ясно: Матиас страстно желал остаться в группе. Finntroll был самым крупным проектом, в котором он когда-либо участвовал. Роль фронтмена была шансом, который он не хотел упускать. Когда Самули придвинулся ещё ближе, и его дыхание защекотало ему шею, Матиас почувствовал, как по телу поползли мурашки. Его инстинкты подсказывали ударить Самули в живот и бежать. Его разум не разделял такого желания и требовал остаться на месте. Что, если Самули попытается убедить остальных выгнать его, если он сейчас окажет сопротивление? Словно прочитав его мысли, Самули снова заговорил: — Тебе придётся научиться приносить пользу и удовлетворять нас, удовлетворять меня, если хочешь остаться в группе. Понятно? Матиас слабо кивнул, пристально глядя в землю. Самули усмехнулся, его губы почти касались шеи Матиаса. Матиас буквально физически чувствовал его усмешку. Он попытался отстраниться от прикосновения. — А сейчас, — Самули говорил, почти уткнувшись ему в шею, — давай попробуем удовлетворить меня, а? Тебе предстоит много работы, если хочешь получить прощение. Это было отвратительное интервью… Он чуть отошёл от Матиаса. Матиас тревожно посмотрел на него, как будто знал, что сейчас произойдёт. — Нет, — прошептал он. Самули снова схватил его за шею. Матиас вздрогнул и отступил к стене так далеко, насколько мог. Он ждал какого-нибудь промаха Самули, чтобы вырваться и убежать обратно на фестивальную площадку, но всё было напрасно. Самули, кажется, хорошо знал, как действовать в таких ситуациях. Он внимательно следил за каждым его движением. Ни единого шанса сбежать. — Самули, пожалуйста. Ты зашел слишком далеко. — Вовсе нет. Просто у меня свои способы донесения посланий. Прежде чем Матиас успел увернуться, Самули снова вцепился ему в волосы, близко к коже. Крепко зажмурив один глаз, Матиас стиснул зубы. — Я понял! — его голос стал высоким и испуганным. — Про интервью и пьянку, я всё понял. Я больше не буду, только... Самули вздохнул. — Всё говоришь и говоришь. Никак не можешь заткнуться. Что ж, пришло время найти твоему прелестному ротику лучшее применение. С этими словами Самули толкнул Матиаса на землю. Матиас сопротивлялся, всё сильнее осознавая опасность. Не настроенный слушать, Самули пнул его в голень. Матиас ощутил, как боль прошила тело, словно электрический заряд, и колени у него подогнулись. Он рухнул на землю, прерывисто дыша. Самули свободной рукой принялся расстегивать ремень. — Нет… — умолял Матиас. Самули расстегнул пуговицы на штанах. — Не здесь… — попробовал он снова. Самули расстегнул молнию, широко ухмыляясь: — Тогда постарайся не шуметь. Ты же не хочешь, чтобы люди на улице услышали тебя и пришли сюда посмотреть, в чём дело, не правда ли? Матиас всхлипнул. Пальцы Самули больно держали его за волосы. Спустив штаны, Самули высвободил из трусов твердеющий член. Матиас смотрел на него в нерешительности, удивляясь, что могло его так завести. Злость? Насилие? Его сопротивление? Он понял, что начал бояться сотоварища по группе. — Ну, давай же, — поторапливал Самули, но Матиас, невзирая на боль, изо всех сил пытался отвернуться. Самули снова вздохнул. Матиас мог быть такой скотиной, если хотел. Плохо, что он был не настроен на развлечения. Наклонившись над Матиасом, Самули потянулся к его шее и в этот раз не дал ему возможности увернуться. Он сжал его горло ещё сильнее, уже не пытаясь сдерживаться. Как он и рассчитывал, Матиас принялся бешено сопротивляться и, когда инстинкты одолели разум, открыл рот, глотая воздух. Крепко удерживая его голову на месте, Самули толкнулся ему в рот. — М-м-м! Матиас забился, пытаясь высвободиться. Самули прикусил нижнюю губу, глядя на него: такой отчаянный, такой возмущенный. Определённо, ему это идёт. Самули решил сменить гнев на милость и снова позволить ему вздохнуть. Матиас сглотнул, пытаясь вдохнуть, его губы трепетали вокруг члена Самули. Тот ухмыльнулся. Запустив руку в его волосы, он задал ритм, грубо, нетерпеливо. Он слышал протестующее мычание, но ему было плевать. Он весь сконцентрировался на ощущениях. Неплохо, но Матиас был неуклюж. — Я знаю, ты можешь лучше, — прошептал Самули, но сорвался на злобное шипение, когда Матиас попытался его укусить. Самули рванул голову Матиаса назад и ударил его. Ещё. И ещё — до тех пор, пока Матиас наконец не застонал от боли и не взмолился о пощаде. Самули вздрогнул от наслаждения. Он хотел ударить Матиаса ещё раз, но передумал: не стоит слишком зверствовать в самом начале игры. — Последний шанс, — сказал он, замахиваясь. — Глупо терять место в группе из-за одного отсоса. Надеюсь, ты с этим согласен. В глазах Матиаса отразилась внутренняя борьба. Стыд, желание быть принятым, унижение от запоротого интервью, стремление быть полезным группе, быть нужным… Он приоткрыл губы. — Вот так-то лучше, — промурлыкал Самули и снова толкнулся ему в рот, не чувствуя сопротивления. Он опять задал ритм, поначалу более медленный, потому что Матиас наконец-то поддался и уже сам работал языком, вылизывая член по всей длине, пока Самули двигался туда-обратно. О да, гораздо лучше. Самули ускорил темп и толкнул Матиаса ещё ближе к стене. Тот потерял равновесие и вынужден был ухватить Самули за штаны, чтобы не упасть. А Самули продолжал самозабвенно трахать его в рот, с каждым толчком проникая всё глубже. Матиас задыхался. Крепко зажмурив слезящиеся глаза, он сосредоточился на том, чтобы сдержать рвотные позывы. Он совсем не привык к такому обращению. Всхлипывая, он чувствовал, как член пульсирует у него во рту. Это слабое сопротивление невероятно заводило Самули. Он откинул голову назад, длинные волосы покачивались в такт каждому движению. На мгновение он забыл обо всём, сосредоточившись на том, как вздрагивала и сжималась вокруг его члена глотка Матиаса. Он рычал от наслаждения, чувствуя приближение оргазма. Матиас стонал, его затылок бился о стену при каждом толчке. Он чувствовал, что Самули вот-вот кончит. — Глотай, — услышал он хриплый рык и приготовился к худшему. Самули кончил ему в рот с низким, долгим, полным наслаждения стоном. Матиас изо всех сил старался не давиться. Когда Самули вытащил член из его рта, он крепко обхватил ствол губами и послушно проглотил всё, что смог. Он был полностью раздавлен. Самули вздернул его на ноги, теперь уже за воротник майки, и поднёс руку к его лицу. Матиас вздрогнул, ожидая очередного удара, но Самули только вытер остатки спермы с его губ. Матиас посмотрел ему в глаза: темнота почти ушла, теперь они казались слегка остекленевшими, как бывает после сильного оргазма. — Ну что, не так уж плохо. Губы Самули искривились в лёгкой усмешке, и он чуть пригладил Матиасу волосы. Ни весь остальной мир, ни тем более фанаты не должны знать, что только что приключилось. — Вот так тебя буду использовать я. А как тебя будет использовать группа, мы ещё посмотрим. На Матиаса словно вылили бочку холодной воды. Он понял, что Самули имел в виду с самого начала, и дернул головой, уклоняясь от его прикосновения. — Ладно, ладно. Давай сам. Хоть приведи себя в порядок. Самули отступил на шаг, демонстративно выставив перед собой ладони, и принялся натягивать штаны. Матиас послушался и дрожащими руками начал распутывать волосы. Как его будет использовать группа… Но ведь Хенри и остальные не могли знать о методах Самули, правда? — Я всем расскажу… — прошептал Матиас. Это было его последнее оружие. Самули на секунду замер с ремнём в руке. А затем оглушительно расхохотался и застегнул пряжку: — Ну попробуй. Давай, скажи им, и посмотрим, что будет. Он беззаботно усмехнулся. И тогда Матиас понял. Правда обрушилась на него со всей силой: Самули поступал так всегда, или, во всяком случае, так часто, что остальные члены Finntroll этому уже не удивлялись. Если они и не были с ним согласны, то уж точно не противостояли ему. Матиас не знал, что из этого хуже. Наконец Самули решил, что они оба выглядят достаточно прилично, и направился к выходу из переулка. Потрясенному Матиасу ничего не оставалось, как последовать за ним. Он не мог найти выхода из этой новой реальности, как ни старался. И он ненавидел её.