***
Через несколько дней, когда Микки просыпается, в комнате все так же темно. Он переводит взгляд на часы: 3:47 утра. Милкович вздыхает и утыкается лицом в подушку, пытаясь вновь заснуть. Но пустое и холодное место рядом с ним не позволяет вновь провалиться в сон. Поэтому он нехотя встает и идет на кухню. Открывает банку пива, найденную в полупустом холодильнике, и смотрит на темные комнаты. И это безмолвие начинает давить на него.***
Во сне он слышит слова Йена. Почти каждую ночь Милковичу снятся кошмары: Терри, грубо толкающий его на диван, и вновь Терри, выбивающий из него дерьмо на полу Алиби… а вот и Йен, бьющий его по лицу на той спортивной площадке, Йен, обзывающий его «пидорасом». Сцены перемешиваются и смазываются, и вот он уже перед домом Галлагеров, с трудом переводит дыхание. “Я люблю тебя” “Да что это вообще значит?” “Вот и все. Ты расстаешься со мной” “Блять” Микки просыпается в холодном поту и чувствует, как по щекам скатываются слезы. Он садится и подтягивает колени к груди, глубоко дыша, пытаясь остановить накатывающую волнами панику.***
Микки решает навестить Карла. Когда он заходит в комнату, лицо паренька прям аж светится от счастья. Микки ухмыляется, впервые за несколько дней, и от этого мышцы лица слегка болят. Как только он садится, Карл начинает тараторить о жизни в тюрьме, взахлеб рассказывая всякие истории. - Чувак, здесь круто. Разные банды и все такое… я столько всего узнал здесь! Микки слушает, иногда задает вопросы и улыбается, еще больше радуя Карла. Через некоторое время улыбка Микки гаснет, когда Карл задает самый худший вопрос из всех возможных. - Как Йен? С какого хуя Микки должен знать? Он не разговаривал с Йеном после расставания. Не разговаривал с кем-либо из Галлагеров. Однако, он не может сказать об этом Карлу. В глазах мальчишки столько надежды, что единственный выход, который видит Микки – это ложь. - С ним все в порядке, - Милкович прикладывает все усилия, чтобы выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. - Он принимает таблетки? – спрашивает Карл, и Микки вздрагивает. - Мы стараемся, - уклончиво отвечает Милкович, и, кажется, пареньку достаточно такого ответа. Еще какое-то время Карл с упоением продолжает свой рассказ. Микки проверяет время и понимает, что ему надо идти. - Спасибо, что пришел навестить меня, Мик, - говорит Галлагер, и сердце старшего пропускает удар, когда он слышит это прозвище. - Да без проблем, малой, - отвечает Микки. Он делает несколько шагов к выходу, когда вновь оборачивается к Карлу. –Ты это, будь осторожнее. Не делай всякие глупости. - Есть, сэр, - Карл кивает и наигранно салютирует Микки.***
Микки не хватает Мэнди. Ему не хватает тех долгих минут, когда они сидели в тишине и не осмеливались заговорить друг с другом. Не хватает тех ночей, когда они были еще детьми, когда после смерти матери они сидели в комнате Мэнди и тихо разговаривали. Ему не хватает того ощущения, что она всегда рядом для него, готова помочь преодолеть очередную паническую атаку. Ему не хватает этих постоянных взаимных подъебов и смеха. Ему не хватает сестры. Не хватает друга. В те ночи, когда дом слишком тих и бесшумен, Микки пытается смотреть всякие фильмы. Но всякий раз как он садится на старый диван, всё напоминает о той чертовой ночевке и всей той херне, что последовала за этим, как снежный ком. В такие ночи он упивается до бессознательного состояния и на следующее утро просыпается на полу гостиной комнаты в окружении осколков от разбитых бутылок.***
Одним утром Микки просыпается в 5:24. За окном бледно-серое небо, и кажется, что вот-вот пойдет дождь. Парень садится на кровати и долго смотрит на фотографию Йена, все так же висящую на стене. Такое чувство, будто Йен, тот Йен, что запечатлен на фото, издевательски смеется над брюнетом. Внезапно Микки резко вскакивает с кровати, хватает рюкзак и начинает собирать в него свои вещи. Мэнди ушла слишком давно, и дом всегда слишком тих. Эта тишина давит на Милковича, она ломает его, вызывая в нем желание бить стеклянные бутылки об стену, лишь бы услышать хоть какой-то шум. Он не знает, что Кеньятта делает с Мэнди, но от одной только мысли о том, что этот двухметровый амбал прикасается к ней, Микки хочется орать благим матом. Он поедет в Индиану. И, возможно, он еще не знает, как, но он точно спасет ее. Он вернет себе сестру. Светлане уже все равно, что с ним. Она не звонила, не писала ему, не пыталась связаться с ним каким-либо другим способом. Что-то подсказывает парню, что она просто-напросто сдалась. Никто из Галлагеров так же не пытался связаться с ним, да он особо и не ожидал этого от них. И если Йен все еще не позвонил, значит не позвонит уже никогда. Его здесь больше ничего не держит. Единственная вещь, которая заставляет Микки притормозить, это Игги. Но Игги поймет, он ведь всегда понимает. Микки засовывает в рюкзак еще какую-то одежду, поверх кидая всю ту наличку, что имеет в данный момент на руках. Он забирает кое-какую еду с кухни, вытаскивает пару пистолетов из шкафа и медицинскую аптечку, пряча это все в рюкзак. Парень уже открывает дверь на распашку, собираясь выйти, но замирает и оборачивается. Он смотрит на грязные стены, загроможденную кухню и гостиную. Это дом, где он знал свою мать. Дом, где его отец издевался над ним. Дом, где он защищал Мэнди, а она – его. Дом, где он жил с Йеном после своего каминг-аута. Дом, где он жил со своим парнем, женой и сыном. Дом, где он построил семью. Микки громко хлопает дверью и спускается по ступенькам крыльца. Парень подходит к машине, кидает на пассажирское сиденье рюкзак и садится за руль. Микки глубоко вздыхает и в последний раз смотрит на дом, на эти облезшие стены и слишком высокую траву на газоне. Когда он заводит двигатель, в голове крутится только один вопрос: а вернется ли он вообще сюда?.. Когда дома за окном начинают приобретать божеский вид, Микки смеется. Вы только гляньте на него, он покидает Саутсайд! Он опускает окна и включает радио. Там играет какая-то классическая рок-песня, и Микки прибавляет громкость. Он просто едет.