Memories.

      – Тоука! Что это-о? – восторженный детский голос эхом разнесся по улице.       – Бабочка, – улыбчиво ответила синевласая девушка, потрепав по макушке своего младшего брата. – Они проживают мимолетно короткую, но восхитительную жизнь – они свободны, – с отголоском досады задумчиво протянула та, пытаясь затмить её кривой улыбкой.       – Ты бы хотела стать ей, сестренка? – распахнув свои кристально голубые глаза, произнес Аято, пытаясь уловить схожесть сестры с этим чудесным созданием, что затаилось на сыром лепестке белоснежного цветка. Разве Тоука не столь же прекрасна в своей искренности?       – Тогда бы мне пришлось оставить тебя. Ни один взмах прекрасных крыльев не стоит этого, Аято. Ты – моя свобода, – едва ли не прошептала Тоука, отчего последние буквы словно слились в плавном вальсе с шумом тёплого ветра.       – А если бы у тебя были крылья, то куда бы ты улетела? – настойчиво продолжил свой расспрос Аято, завороженно наблюдавший за бабочкой, всё так же застывшей на хрупком растении.       Киришима на мгновение задумалась о том, насколько сильно было её желание сбежать из этого грязного мира вместе с братом, укрывая его от неминуемой бури Предательств, Боли, Разочарований.       Способен ли взлететь тот, на чьих плечах затаилось Горе, распивая по рассвету чай в обществе Страха, Сомнений и Боли? Смог бы отвергнутый миром улыбаться ему в лицо, а убийца склониться ниц перед своей же жертвой?       – Туда, где по переулкам.. не разгуливает Смерть, – несколько отстраненно произнесла Тоука, отводя взгляд синих глаз куда-то в сторону, сосредотачивая его на прохожих вдали, которые жили с виду беззаботной, счастливой жизнью, не обремененной той ношей, что выпала на их долю с Аято. Но не стоит ли быть благодарным хотя бы за то, что ты не остался в этом мире один, поглощаемый Одиночеством? Ведь рядом есть то, что ты должен защищать и беречь. Каждый силён лишь до того момента, пока ему есть за что проливать чужую кровь. То, ради чего не жаль лишиться собственной жизни, спасая чужую. Да и чужую ли?       Каждый раз Тоуку терзало странное, чуждое ей чувство, когда Аяото рассказывал ей о том, как мечтает изменить мир вокруг него. Когда детская беззаботность в его небесно-голубых глазах сменялась беспросветной тьмой ненависти к людям, что его окружают. С каждым разом он отдалялся, в мире Аято не было места для людей, а Киришима всегда мечтала жить той же жизнью, что и они, веря в превосходство света над тьмой внутри людей. Смогла бы она отказаться от своей мечты, встав на кровавый путь, но рука об руку с тем, кто значит для неё нечто большее, чем весь этот мир? Смогла бы она смириться со своей сущностью, становясь безжалостным убийцей, что вершит правосудие, заведомо осознавая, что пала гораздо ниже, чем очередная жертва?       Сомнения.       Сомнения.       Сомнения.       Рушить чужие судьбы, миры, жизни, сеять лишь хаос вокруг людей – заветная мечта Аято, которая таится лишь в его мимолетных мыслях.       – Смерть.. – невольно повторил мальчишка, пытаясь схватить бабочку в свои прохладные ладони, но из-за собственной неуклюжести лишь сломал её пестрое крыло. Оно надломилось так, что прекрасное создание более не выглядело таким же идеальным и превосходным. В тщетных попытках взмахнуть своими крыльями сломленное существо казалось таким жалким и беспомощным. С ней можно сделать всё то, что только вздумается, а она, так легко поверженная, не сможет противиться, принимая любое увечье и даже собственную смерть.       Чем люди лучше этих визуально красивых, но никчемных и слабых насекомых?       Так легко сломать.       Растоптать.       Убить.       «Слабым не место в этом мире, да, сестра?»