Я отступлюсь

      Меня спасли пират и его возлюбленная Эмма, которая является дочкой Белоснежки и Прекрасного Принца. Я счастлива за принцессу. Ей удалось выжить после стольких нападений Злой Королевы, обрести любовь и родить прекрасную девочку и не менее прекрасного мальчика. Здесь, в этом мире, ее зовут Мэри Маргарет. Как мне рассказывали, под первым проклятием она была обычной учительницей в школе, в то время как Дэвид лежал в коме. Злую Королеву здесь величают Реджиной Миллс. Это ее настоящее имя. Я даже никогда и не задумывалась, что у нее есть имя. Все звали ее Злой Королевой, а об имени не думали. Весьма странно. Мэри Маргарет и Эмма уверяли меня, что Реджина больше не Злая Королева. Более того, в Сторибруке она приравнена к героям. Верится с трудом. Конечно, я понимаю, прошло больше тридцати лет с моей «смерти», но люди не меняются. Они могут только убеждать всех и себя в том числе, но сущность человека остается прежней, как бы тот ни старался, а душа и сердце Реджины черны, как ночь. Ходили даже слухи, будто она продала душу дьяволу, чтобы выйти замуж за Короля, а потом вырвала себе сердце, чтобы никого не полюбить. Уверена, Королева еще покажет, на что способна. А сейчас я просто сижу и жду ее прихода, чтобы познакомиться с «доброй» Реджиной. Признаться, я очень боюсь. Ясное дело, она не сможет мне ничего сделать при людях в кафе, но что, если я расплачусь за геройство Эммы и Крюка, и Реджина убьет меня в темном переулке под покровом ночи? Думаю, ей не очень понравится, что та, которая должна была умереть, теперь здесь вместе со всеми пьёт горячий чай.       — Ах, Злая Королева! — я задумалась, но тут же отвлеклась от своих мыслей, увидев ее. Королева, как всегда с гордо поднятой головой, вошла в кафе.       — Не бойся, она не та, что раньше. Совершенно другой человек. Вот увидишь. Я… я сейчас. — Эмма подскочила с места и побежала к Реджине. Мое сердце чуть не остановилось. Короткая прическа очень ей шла, и так она выглядела не такой злой, однако изменился только наряд. Лицо, что одним только видом внушало страх, взгляд, что убивал издалека, губы, что произносили смертные приговоры и проклятия — все это осталось при ней. После недолгого разговора блондинка повернулась ко мне. Я осторожно встала со стула, изо всех сил стараясь не показывать, что мне ужасно страшно. Дня два назад эти глаза горели яростью и грозились испепелить всех, кто встанет на ее пути. Сейчас они были спокойны, а если присмотреться, то можно было разглядеть искорки счастья. Я взглянула в черный омут ее красивых глаз. Миллс улыбнулась. Нет, не той улыбкой, что похожа на хищный оскал, по-другому, по-доброму, по-настоящему. Я потихоньку выдохнула. От ее улыбки стало легче. Я заметила, что Королева тоже волнуется. Это тоже немного успокаивало.       — Реджина, познакомься, это…       — Мэриан? — от изучения брюнетки меня отвлек чей-то очень знакомый голос. Мужчина позвал меня по имени, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди, дыхание остановилось. Я встретила родные серые глаза, а сильные руки подняли меня.       — Я думал, что ты умерла. Думал, что никогда не увижу.       Я забыла, как дышать. Рядом я услышала тихий детский голос.       — Мама?       В этот миг время остановилось, а мир перестал существовать. Это чувство непередаваемо, описать его невозможно. Я поспешила увидеть своего малыша, своего мальчика, своего ребенка.       — Роланд!       Какое же прекрасное имя, как же хочется произносить снова и снова, а в ответ слышать простое «мама». Я обняла сына и чуть не захлебнулась в слезах, что так и полились из глаз. Стоять не было сил, и я опустилась на колени, все еще обнимая свое маленькое черноволосое чудо. Его детские ручки обвили меня вокруг шеи, а я зарылась в его короткие волосы. Я не слышала, о чем говорили Королева и Эмма. Кажется, что-то произошло, но мне было все равно. Сейчас я обнимала Роланда, а Робин стоял рядом, на остальное я не обращала внимания.       — Мэриан, пойдем, — чуть слышно сказал Робин. Я была так счастлива, что мне показалось, что я ослышалась.       — Куда? Зачем? — спросила я в недоумении, все еще думая, что он не говорил тех слов.       — К Реджине. Они с Эммой вышли на улицу. — Робин взял меня за руку и повел к дверям. Я все еще не совсем понимала, что он делает. Зачем идти к Королеве, если я была рядом.       — Мэриан, ты же не знаешь. Она теперь совершенно другая, — говорил Робин, выводя нас с Роландом из кафе. Я совершенно не понимала, зачем он пытается убедить меня в доброте Королевы. Ну, другая и другая, я-то здесь, рядом. Я была в платье, а на улице было прохладно, но я смотрела на Реджину, не сводя с нее глаз и не думая о проблемах погоды. В свете фонарей я заметила слезы у нее в глазах, которые она тут же сморгнула. До меня медленно начала доходить суть происходящего, но поверить я так и не смогла, пока не прочла все в глазах некогда любимого мужа.       — Реджина, познакомься, это Мэриан, — наконец представил меня Робин. Реджина стояла, сложа руки на груди. Видимо, ей тоже было холодно. — Я… Давайте просто поговорим.       Робин дотронулся до сложенных рук Королевы. От этого прикосновения внутри меня все похолодело.       — Постой, вы с ней… У вас что, любовь? — гнев медленно зарождался внутри меня. На смену холоду в душе поселилась злоба. Сначала эта женщина отняла мою жизнь, потом моего мужа.       — Мэриан, послушай… — но я не дала договорить. Я смотрела в глаза Реджины, и злоба с гневом росли с каждой секундой. Я решила высказать все, что о ней думаю. Сейчас я чувствовала превосходство над ней, так же, как это было два дня назад, когда ее черные рыцари держали меня, а она смеялась мне в лицо.       — У тебя со Злой Королевой? Ты подпустил ее к сыну? Забыл, сколько горя она всем причинила? — от мысли, что эта женщина дотрагивалась до Роланда, произносила его имя, гуляла с ним, да вообще проводила время, мне стало плохо. Как Робин мог так поступить? Забыть все и простить?       — У вас все нормально? — спросила Белоснежка, выходя из кафе с сыном на руках и мужем. Нет, не может быть. Она тоже забыла все злодеяния Реджины. Она, что столько боролась с Королевой за трон, за свое счастье во дворце, теперь живет душа в душу со своей злой мачехой. Из-за их вражды столько людей погибло, а она обо всем забыла и простила. Все простили. От этих мыслей отключался разум и все, что я о них думала, захотелось высказать прямо в лицо каждому.       — Похоже, что да, раз еще никто не испепелен, — пытался отшутиться принц, но плохо вышло. Значит, он тоже думает, что Реджина может взяться за старое. Что ж, хоть кто-то здраво мыслит.       — Реджина, все хорошо? — этот вопрос, что сошел с уст Белоснежки, поставил меня в тупик. Слышать эти слова от нее было страннее, чем все происходящее вокруг. Понимать, что у них все наладилось, и слышать, видеть это своими глазами было непривычно.       — Что? Да вы с ума все посходили? Нашли с кем любезничать. Да вы знаете, кто это? — я не сдержалась, не могла больше хранить все в себе. Все эмоции и боль вышли наружу. Я не понимала, что с ними не так. Я не понимала и не верила.       — Мам, что происходит? — спросил пацан лет тринадцати. Ее сын.       — Она чудовище, — наконец сказала я эти заветные слова, что давно крутились на языке. Я сказала правду и решила посмотреть на реакцию Реджины. Женщина, судя по ее правой руке, хотела создать свой огненный шар испепелить меня, но вместо этого развернулась и быстро направилась прочь.       — Реджина!       — Эмма, постой. Ты же знаешь, на нее давить — себе дороже. Дай ей время, — остановил блондинку пират. В суть их разговора я вдаваться не стала, а взяла Роланда на руки и ушла в кафе. Робин ничего не сказал. Робин вообще никак себя не проявил. Это было так непохоже на моего мужа, но я уже поняла, что все тут изменилось. Не только он.       Прошло несколько дней. Я жила с Робином, Роландом и друзьями Робина в лесу. На весь день мой муж уходил в город, а я сидела с сыном. Чем он занимается в городе, я не знала, хотя могла бы догадаться. Он точно ходил к этот ведьме, только вот, чем они занимались во время этих встреч, мне думать не хотелось. Когда вечером он возвращался в лагерь, то долго сидел на бревне и ждал, пока мы уснем, и только под покровом ночи пробирался в палатку, чтобы поспать часа четыре, а рано утром снова сбегал в город. Ко мне он даже не прикоснулся со времени моего возвращения. Я полностью посвятила себя сыну, но и это не так радовало, как хотелось бы. Роланд был еще мал и не знал, о чем можно говорить, а о чем лучше умолчать. Так он целыми днями болтал о том, как весело проводил время с Реджиной, как они ели мороженое и как вместе кормили уток.       На четвертый день моего прибывания в этом городе мне надоело слушать рассказы о Реджине от славных ребят Робина и от сына. Оставив его Малышу Джону, я решила пойти к Реджине. Спросив дорогу к ее особняку у одной милой старушки, я целеустремленно пошла по дороге. Я не знала, что ей говорить, не знала, зачем вообще иду туда. Просто мне надоели рассказы, и я решила увидеть ее лично. Сказать, что мне было не страшно, — соврать. Мне было очень страшно, сердце бешено колотилось, а дыхание сбивалось, но я все так же шла, несмотря на удивленные лица людей и угрозу, что поджидала в стенах белого особняка.       Я подошла к дому. Несколько секунд я совсем не знала, что делать, но потом взяла себя в руки и наконец постучала в белоснежную дверь под номером «108». Открыла хозяйка дома не сразу. Я уже собиралась уйти, как дверь распахнулась и предо мной предстала Королева. Даже без макияжа, с красными глазами от слез и быстро убранной прической она выглядела величественно. Я затаила дыхание, не зная как начать.       — Вам что-то нужно? — тихо спросила Миллс. Я глубоко вздохнула и ответила.       — Я хочу поговорить, — это все, на что хватило моей смелости. Я просто ждала реакции женщины. Было видно, что видеть меня ей больно, но я не знала, отчего. Робин не любит меня больше, не хочет, как раньше.       — Проходите, — сдержанно сказала мэр и отступила, давая мне проход. Ее подавленное состояние давало мне сил и веру, что она ничего мне сделать не сможет. Я медленно вошла в просторный холл. Реджина закрыла за мной дверь и повела в гостиную. Казалось, что Королева давно забросила свой дом, а время проводила в каком-то другом месте, либо в своей спальне. Здесь было неуютно и холодно. Даже камин не согревал. Я осмотрелась и присела на диван. Миллс села в кресло, что стояло поодаль. Даже садиться рядом не хочет. Хотя тут ее винить не в чем, я бы тоже рядом с ней добровольно не села.       — Итак, Вы хотели о чем-то со мной поговорить. Я слушаю, — от подавленного состояния остались лишь красные глаза и неряшливая прическа. В голосе звенела сталь, взгляд был холоден, как воздух в гостиной. Я молчала, подбирая нужные слова.       — Я знаю, что каждый день Робин ходит к Вам, — видимо, мне никогда не удастся подобрать нужных слов для Королевы. Я поняла, что начала неправильно, но было поздно. Реджина не повела и бровью.       — Вы так говорите, будто следите за ним, — ответила наконец брюнетка. Я было хотела возразить, но она, поняв мои намерения, остановила меня своим грозным взглядом, — я знаю, что Вы этого не делаете. Вы бы никогда этого не сделали. Однако Вы ошиблись. За все эти дни он пришел лишь раз, и я его прогнала. У Вас все, миссис Локсли? — холодно спросила Реджина. От ее слов я онемела. Я была просто уверена, что это по ее приказам он приходит к ней, была мысль, что она забрала его сердце, как делала это в Зачарованном Лесу с чужими мужьями, но она его прогнала. Сама. Холодный взгляд прожигал, молчание затянулось.       — Я отступлюсь, — вдруг сказала я. Губы сказали эти слова, прежде, чем мозг подумал о последствиях. Я сама не понимала, что говорю, и эти слова привели меня в шок. Ровно так же, как и Реджину, хоть она этого не показала. Лишь тень удивления пробежалась в ее темных глазах.       — Простите? — переспросила безэмоционально мадам мэр. Ее выдержка восхитила меня. Если быть до конца честной сама с собой, то меня всегда восхищала эта женщина. Пугала и восхищала одновременно. Возможно, именно из-за страха, я не заметила новую Реджину Миллс. Из-за страха перед ее могуществом, силой, волшебством и из-за страха, что она может отнять у меня Робина. Однако сейчас я поняла: Робина я потеряла давно, ещё когда он узнал о моей смерти. Все, с тех пор меня нет в его жизни. Он изменился, изменил свой быт и встретил нового человека, что подарил ему свое тепло, свою любовь, свое сердце. Только сейчас, увидев ее еще раз своими глазами, а не с рассказов других, я поняла, насколько она прекрасна. Я вспомнила ее слезы у кафе. Это было искренне, так же, как и ее любовь к Робину, к Роланду. Да, они правы. Злая Королева изменилась. И этот холод и сталь в голосе и во взгляде не из-за злобы, а из-за боли и осознания того, что тот, кого она любит, больше не с ней и никогда не будет рядом. Я не заметила, как и у меня пошли из глаз слезы. Если Реджина за такое количество времени смогла контролировать свои эмоции, то я еще никогда не держала все в себе. Я поняла, что молчу слишком долго и что Реджина все еще ждет ответ на вопрос.       — Я не претендую на Робина. Я видела в тот вечер, как он смотрел на Вас, а Вы на него. Это любовь. Так он никогда не смотрел на меня. Давным-давно в Зачарованном Лесу мы оба сделали ошибку. Приняли детское влечение за нечто большее. Сейчас я поняла, что он любит Вас и никого больше. Вы просто должны быть вместе, а я не смею мешать этому. То, что Эмма и Крюк спасли меня, было неправильно, я должна была умереть. Они изменили мое будущее, но я не смею менять ваше с Робином. Сегодня же вечером, как только Робин вернется в лагерь, я с ним поговорю. Единственное о чем прошу — возможность видеться с сыном. Большего мне не надо, — высказав все, я стала ждать. Я поняла не сразу, но потом вдруг ощутила легкость, слезы отступили и плакать совершенно не хотелось. Хотелось только услышать ответ Королевы. Она молча слушала мою тираду, не проявляя ни одной эмоции, не говоря ни слова, не шевелясь. Реджина отвела взгляд на камин. Это молчание было невыносимым, но я ждала. Я понимала, что внутри нее происходит борьба, что она взвешивает все «за» и «против», анализирует последствия.       — А что, если Робин против? — наконец сказала Миллс. Ее вопрос меня рассмешил, но я не позволила появиться даже тени улыбки, понимая, какими последствиями это чревато. Голос женщины был уже не так жесток.       — Ваше Вел…       — Реджина. Мое имя Реджина, — она резко перевела взгляд на меня. Такого я не ожидала и потому немного растерялась. Заметив ухмылку на Королевском лице, я немного успокоилась.       — Реджина… Робина почти не бывает в лагере. Он целый день проводит в городе… Из-за этого я и подумала, что он с Вами. Я более чем уверена, что он будет на седьмом небе от счастья, когда я сообщу ему о своем решении, — разговор клонился к завершению, и подбирать слова стало намного легче. Реджина уже не была такой неприступной и расслабилась, что придало мне смелости.       — Если это Ваше добровольное решение, я не могу ему препятствовать. И… спасибо, — я увидела ее улыбку. Второй раз за всю свою жизнь я увидела искреннюю улыбку Королевы. От этого хотелось тоже улыбнуться.       — Да не за что. Я пойду, Роланд ждет меня, — я встала с дивана, и Реджина поднялась вместе со мной.       — Передайте ему от меня привет. Я соскучилась, — чуть грустно произнесла Реджина, проводив меня до двери.       — Обязательно, я… — договорить мне не дал стук в дверь. Миллс, нахмурив брови, открыла дверь. Там стоял запыхавшийся Робин, а за ним Дэвид, Белоснежка, Эмма и Генри.       — Малыш Джон сказал, что Мэриан пошла к тебе… Она здесь? — Робин посмотрел в гостиную в поисках меня. Я стояла за Реджиной, и увидеть меня оказалось трудно. Я решила выйти, но остановилась, потому что Реджина совершенно серьезным голосом сказала: — Она была тут, но из-за ревности я вырвала ее сердце.       — Что??? — послышался хор голосов из-за спины Робина.       — Ну, вы же за этим сюда пришли, — пожала плечами Реджина. Я старалась не рассмеяться. — Да тут она, жива и здорова, — Миллс отошла и открыла меня перепуганным лицам. Увидев их, я не смогла не улыбнуться.       — Поговорим дома, дорогой, — сказала я Робину, выходя из особняка мадам мэра и оставляя за собой пять перепуганных лиц и улыбающуюся Реджину.       — Больше посетителей я сегодня не принимаю. Приходите завтра, — услышала я голос брюнетки, и дверь захлопнулась.