No one needs to know.

- И что же, вы до сих пор одинок? Столько женщин лежит у ваших ног, и ни одна не приглянулась? Стайлс похабно ухмыляется, расслабленно откинувшись на мягкую спинку дорогого кожаного дивана, и неотрывно смотрит в потемневшие глаза очередной ведущей очередного ток-шоу. - Я один по жизни, - отвечает он глубоким хриплым голосом и уже наверняка знает, что несколько школьниц бьются в истеричном припадке только из-за этого. Ведущая не может сдержать довольного вздоха, когда взгляд мужчины проходится по оголенным коленкам. Ее щеки краснеют, а руки, моментально взлетевшие к прическе, чуть подрагивают. - А если бы появился кто-то, - она кокетливо жмет плечиками и придвигается ближе, - кто украл бы ваше сердце? Зал, наполненный, в основном, подростками, переживающими половое созревание, ждет ответа, затаив дыхание, и губы Гарри автоматически искажаются в привычной усмешке, он подается вперед, наклоняясь и смыкая руки под подпрыгивающими цепями на шее, и шепчет заученные накануне вечером слова: - Если бы я по-настоящему влюбился, я бы потерял голову. Голову теряет ведущая, буквально падая перед ним на колени и стаскивая с себя слишком тесную блузку. Голову теряет зал, взрываясь тонкими визгами, сдавленным из-за слез писком и хлопая в ладоши так, словно от этого зависит чья-то жизнь. Голову теряет сам Гарри, часом позже в нерешительности занося сжатый кулак над облупленной старой дверью, вытирая потные ладони о стоящий дороже, чем этот дом, костюм и закусывая губу. Потому что он по-настоящему влюбился. И потому что об этом никто не должен знать. Он выдыхает, и костяшки его длинных пальцев на короткий миг встречаются с прогнившим насквозь деревом, вырывая из уст взволнованного хозяина квартирки облегченный вздох. За дверью слышатся торопливые шаги, но Стайлс знает, что ему не рады. Раздается щелчок, и дверь со скрипом ржавых петель отворяется, выпуская на промозглую и заплесневелую лестничную площадку родной Гарри запах. Запах уюта. Его запах. Растрепанные карамельные волосы первыми показываются из-за узкой двери, и в следующую секунду на грязный коврик наступает маленькая ножка в старых вязаных носочках. Сердце Гарри готовится вот-вот выпрыгнуть из груди, бешено ударяясь о грудную клетку, и его ритм, на самом деле, перекликается с сердцем Луи Томлинсона, мягко закрывающего за собой дверь и опирающегося на сложенные за спиной руки. Глаза Гарри перебегают от одной любимой черты к другой, скользят по острым скулам, тонким губам и останавливаются на беспокойных лазурных глазах напротив, снова утопая в них, и мир вокруг рассыпается в пыль, когда Луи отвечает на взгляд. Его плечи чуть дрожат, и он искусал губы, чтобы не наброситься на Гарри, но он знает, зачем Стайлс пришел, и он готов рвать и метать от отвращения к себе, потому что он опять отпустит его . Он снова позволит ему уйти, оставляя за собой запах мяты и прекрасный букет цветов, которые растит специально для боязливого студента, коротающего дни в дешевой квартирке на окраине Лондона. - Детка, - охрипшим от волнения голосом шепчет Гарри, перекладывая роскошный букет тюльпанов из одной руки в другую и с жадностью всматриваясь в лицо вздрогнувшего Луи. Томлинсон открывает рот, чтобы что-то ответить, но слова теряются в голове, и он зажмуривается, судорожно вдыхая и устало поджимая губы. Гарри неуверенно протягивает ему цветы, которые Томлинсон, спустя пару мгновений, неловко принимает. Они оба знают, чем это закончится. Они оба плевали на конец. - Ты выглядишь таким... домашним, - решается нарушить тишину Гарри, не сводя глаз с молчащего Луи, одетого в застиранную футболку и огромные клетчатые пижамные штаны. Когда-нибудь он будет невинно запускать под них ладони и прижимать Томлинсона к себе, целуя в лоб и желая сладких снов. - Чего не скажешь о тебе, - слабо кивает на наряд Стайлса Луи, и голубые глаза пробегаются по идеально облегающему подтянутую фигуру черному костюму. Когда-нибудь он будет помогать ему его снимать, поглаживая торс и покрывая нежными поцелуями его шею. - Сразу после шоу, - тихо говорит Гарри, виновато опуская взгляд в заплеванный пол. Пальчики Луи чуть сильнее сжимают букет. - А что же без Кардашьян? - в его голосе полно злобы, и Гарри съеживается. - Или ты ее уже трахнул? - Луи, хватит, - просит Стайлс, и без того чувствующий себя паршиво, потому что да. Он почти каждую ночь приводит к себе какого-нибудь шатена хрупкого телосложения, выключает в доме свет и жестко трахает ночного гостя, вдалбливаясь в безвольное тело и выбивая стоны, стискивая зубы от пошлых неприятных охов партнера, доводя парня до полуобморока и кончая, закусив костяшки сжатого кулака, чтобы не простонать имя бедняка с окраины. - Она наверняка громко кричала твое имя. - Лу, пожалуйста, - умоляет Стайлс шепотом, и его голос ломается. Луи собирается добавить что-то едкое, но замолкает, замечая дрожащие ресницы Гарри. Томлинсон вздыхает, устало потирает пальцами свободной руки переносицу и откидывается обратно на закрытую дверь. - Ты плохо выглядел, - замечает он, не выдерживая больше минутной паузы. Сердце Гарри пропускает удар и стремительно падает вниз, ржавыми осколками противно царапая грудную клетку. - Ты не казался счастливым, - грустно поясняет Томлинсон, борясь с желанием поцеловать Гарри в щеку, чтобы его успокоить. - Я не могу быть счастливым там, - тихо шепчет Стайлс, несмело переводя взгляд на теребящие букет пальчики Томлинсона и через секунду возвращаясь к рассматриванию узора на пыльном дырявом коврике. Когда-нибудь они с Луи, посмеиваясь и целуясь всю дорогу на машине, заедут в загородный магазин за другим, более ярким ковриком, потому что Луи очень ответственно отнесется к интерьеру их дома, стараясь сделать его уютным для себя и Гарри. Но это лишнее, домашний уют Гарри кроется в морщинках Луи вокруг глаз, когда он улыбается. - В... В самом начале она говорила о Грэмми? - осторожно уточняет Луи, разрушая давящую на два безумно бьющихся сердца тишину, и Гарри кивает чуть быстрее, чем надо, обнажает свое отчаяние немного явственнее, чем следует. Лицо Томлинсона проясняется, и он восхищается: - Ты все-таки выиграл его? Щеки Гарри сразу смущенно вспыхивают, и он снова кивает. - Чудесно, - ты чудесный, но Луи думает, что Гарри не примет этого, поэтому лишь со вздохом зарывается носом в тюльпаны. Стайлс молча наблюдает за ним, чувствуя приятное покалывание в груди. Луи такой родной, он хочет завести с ним семью, хочет назвать их сына в его честь, хочет слушать его голос каждый день, хочет прижимать его к себе, пока его руки будут обвивать сильное тело; он готов вечно любоваться им, готов принести в жертву все: карьеру, деньги, псевдо-друзей ради его улыбки, готов прямо сейчас встать на колени и благодарить за разрешение просто быть рядом, готов отдать свою жизнь ради него, но никто не должен об этом узнать. Потому что Луи не хочет. Потому что он волнуется за жизнь Гарри. Потому что он не понимает, что жизнь Гарри - Луи. Стайлс вздрагивает, когда осознает, что Томлинсон зовет его уже не в первый раз. - Да, Лу? - осипшим голосом спрашивает он, стараясь скрыть трепет, но явно проваливается в этом. Ему кажется, что он не в своей тарелке. Он всегда чувствует себя не в своей тарелке, когда Луи рядом. Точнее, когда его нет. - Когда они отдадут его тебе? - тихо повторяет Томмо, чуть прикрыв глаза. Гарри смущенно приподнимает голову. - В эту пятницу, - Луи молчит, рассматривая один из тюльпанов, и Стайлс судорожно ищет в голове способы услышать его голос снова. Ему нужно это, иначе он сломается. - Там будет довольно скучно, я думаю. Ну, знаешь, никаких мини-конкурсов, тебя или хотя бы пирожных, то есть, ничего из того, что я люблю, - тараторит он, краем глаза замечая нежную улыбку на губах Томлинсона. Сердце начинает биться быстрее, и Стайлс приободряется: - Вообще не понимаю, зачем меня туда позвали? Тем более, что награду могла бы передать и Кендалл, так что я там вооб- Гарри осекается, когда видит вмиг посеревшее лицо Томлинсона, и проклинает себя за это. Конечно, Луи пытался избежать этой темы, конечно. Абсолютную тишину, воцарившуюся на несколько долгих секунд, прорезает роковой вопрос: - То есть ты все-таки идешь с ней? Голос Луи становится глухим, а взгляд стеклянным; Гарри втягивает через сжатые зубы воздух и лихорадочно ищет пути к отступлению. - Нет-нет, Лу, я не- - Ты идешь с ней, - обличающее перебивает его Луи, и Стайлс медленно кивает, сглотнув. – Ты опять идешь с ней. Опять. Черт, опять, - стонет Томлинсон, жмурясь и запуская свободную ладошку в растрепанные волосы. Гарри чувствует себя просто паршиво, когда понимает, что это он делает Луи больно. Он протягивает вперед руку и несмело касается ею плеча Томлинсона, сразу же чувствуя мурашки, появившиеся на коже, сквозь футболку. Луи вздыхает и выпрямляется, измученно улыбаясь. Их взгляды пересекаются, и черты лица Томлинсона смягчаются. - Прости, - сипло шепчет он, накрывая огромную ладонь своей и поглаживая ее маленькими пальчиками. Голубые глаза находят зеленые, и парни теряют контакт с реальностью уже в третий раз за последние десять минут. Гарри хочется наклониться и поцеловать Луи, хочется показать, насколько сильно он ему нужен и как отчаянно он его любит, но это невозможно, поэтому он просто сжимает пальчики Луи своими. Щеки Томлинсона мгновенно вспыхивают алым, и Гарри чувствует вспорхнувших в животе бабочек. - Гарри, я- – шепчет Луи совсем тихо, но его прерывает продолжительный гудок машины и чей-то громкий голос. Парень напрягается, расслышав в крике имя стоящего перед ним Стайлса. - Это- Это она? – выдавливает он. Гарри молчит, закусив губу, но сожаление в его глазах выдает его с потрохами, и Томлинсон вздрагивает, резко отшатываясь. Дышать становится как-то труднее. - Ты привел ее сюда, - говорит он, и что-то внутри него ломается, оставляя после себя ощущение пустоты, когда это становится слишком явным. – Ты привел ее сюда! Сердце Гарри готово разорваться на части, стоит Луи сбросить его руку со своего плеча и мелко задрожать. - Нет-нет-нет, Лу, - спешно восклицает он, стараясь исправить то, что натворил. – Нет, детка, это ничего не значит, правда, я- - Ну, так зачем же ты проводишь с ней ночи, раз это ничего не значит? – перебивает его Луи, толкая его в грудь и делая несколько шагов вперед. – Зачем? - Только чтобы расслабиться, Лу! - Словно бы ты не можешь прийти ко мне, словно бы я не могу помочь тебе хоть чем-то! – надрывно кричит Томлинсон. Гарри замирает и открывает рот, готовясь что-то ответить, но Луи его опережает: – Сколько раз ты приходил сюда, но ты никогда не заходил дальше порога, сколько бы я ни предлагал! Как красноречиво ты объяснял мне свои «чувства», но ты ни разу не дал мне возможности показать свои! Кто бы ни спрашивал тебя о прошедшей ночи, ты всегда рассказывал все в подробностях, даже не думая обо мне! – он срывается и ударяет его кулаком в скулу и живот, но Гарри молча терпит побои. Он жмурится, когда Луи замахивается еще раз, но рука обессилено виснет вдоль туловища, не достигнув цели. – Ты никогда не любил меня, Гарри. Никогда, - твердо произносит он, разбивая сердце Стайлса вдребезги и отступая назад. Гарри хочет что-то сказать, хочет доказать обратное, но между ними словно выросла стена, не пускающая молящего о прощении Гарри внутрь. Стайлс решает сделать что-нибудь совершенно необдуманное, поэтому резко подается вперед, обнимая Луи, но тот моментально вырывается. - Почему ты ко мне пристал? – кричит парень дрожащим голосом, сдерживая подходящий поток слез. - Так сильно хочется меня нагнуть? Стайлс буквально задыхается от шока. - Лу, малыш, нет! Нет, как ты можешь так думать? Нет, нет, солнышко, не говори так! Я не- - Уйди, - сквозь слезы шепчет Луи, неосознанно ломая стебель одного тюльпана. - Уйди, она тебя ждет. Гарри чувствует, как отчаяние охватило его с головой, и сердце останавливается на несколько секунд, заставляя руки сжаться в кулаки. - Прекрасно! – разгневанно кричит он, нависая над скатившимся по стене на пол Луи. – Прекрасно! Вот только не жди меня больше, понял? Я никогда к тебе не приду! – он со всей силы ударяет кулаком дверь в нескольких сантиметрах от вздрогнувшего Томлинсона, зарычав. – Уж лучше Кендалл будет объезжать мой член, чем ты будешь трахать мой мозг, ничего при этом не давая взамен, - ядовито шипит он, не замечая дрожащий подбородок Луи. Гарри пинает дверь, бросая презрительный взгляд на обхватившего руками себя самого Томлинсона и игнорируя щемящую боль в груди, и выбегает из дома, перепрыгивая через несколько ступенек. *** - О, ну, наконец-то, - цокает языком Кендалл через несколько минут, завидев темную фигуру Стайлса из машины. – Я уже думала, не дождусь. - Ага, - кивает тот, забираясь на водительское сидение своего автомобиля и поворачивая ключ зажигания. Он разворачивается к девушке и впивается в ее губы требовательным поцелуем. Кендалл чуть запыхается, но послушно отвечает, запуская руку в его кудри и неприятно царапая кожу головы длинными ногтями, вызывая на его лице отвращение. Гарри отстраняется, грубо отталкивая ее в сторону и нажимая на педаль газа. - Едем ко мне. Сейчас же. Удивленная Кендалл кивает, поправляя короткое платье и предвкушая отличную ночь в шикарной квартире в центре города. - Конечно, детка, - сладко мурлычет она, облизывая губы. Девушка положит руку на ширинку Стайлса, даже не подозревая о том, что мысли Гарри сейчас находятся не с ней, а с бедным студентом, сжимающим свои волосы в руках и тихо плачущим в грязном подъезде. Студентом, который чуть позже зайдет в маленькую квартирку, запрется в ванной и снова оставит порезы на бедре, слушая по радио о том, как Гарри Стайлс буквально светится после встречи с Кендалл Дженнер. Студентом, который наверняка не найдет спрятанную в тюльпанах записку с предложением, после которого никто никогда не посмеет их тронуть.