Вечная мерзлота

I can see what has been. What will be. We are nothing. The end is only the beginning.

За цепочками ДНК, за сплетениями сосудов, за сердцем, за нервными окончаниями Клэй видит гораздо больше, нежели обычные люди. Дом — четыре стены, белоснежная клетка, и цвет этот давит на уставший от бессонницы мозг, давит на мысли, что льются нескончаемым потоком на бумагу вьюнками скачущего почерка. Тамплиеры нашли его. Втиснули его в генетическую память предков, заставили смотреть чужие жизни без еды, без сна, без оглядки на прошлое. Он не хотел. Но сдал им частички своего разума, немного отретушивал острые углы, приподнёс на блюдечке информацию, которую он считывает в тихом голосе над ухом каждый час, каждый день. Не знает, как её зовут, но она бьётся о стенки его черепа, распространяя заразу, определённый вирус, заставляющий передавать сообщение из одной точки в другую. Расскажи, послушай, снова расскажи. Запомни, что тебя найдут. Обязательно найдут во тьме. Они узнают. Он узнает. Все узнают, что от Клэя Качмарека остались лишь воспоминания, врезавшиеся в простой программный код. Записывай. Попытайся вспомнить, какая сегодня дата. — Мы — тысяча книг, в которых на каждой странице есть непоправимая истина. Мы — потомки рабов. Мы — освободившиеся. Мы. Мы. Я. Кто я? Объект 16 поднимает взгляд и смотрит на безупречный потолок, затем на стены. Бродит по клетке, состоящей из плавных линий, нервно вертит в руках ручку, кусает кончик, пытается держаться. — Один код. Одна правда. Одно имя. Сказать, сказать, передать. Как передать? Клэй наклоняется к холодному полу, прикладывает к нему ухо и слушает. Слушает собственный голос, эхом отражающийся от стен. — Я буду жить. Буду. Но хочу ли? На его вопрос следует незамедлительный ответ, и Клэй, покачнувшись, ложится на пол своей темницы, остекленевшим взглядом вперившись в пустую стену. Пустую? Разве? Качмарек моргает и видит знаки, знаки, которые составляли алфавит Предтеч, несли их правду неразумному человечеству. Что они означают? Объект 16 уже не помнит, не знает. Прикладывает ручку к губам, улыбается немного безумно и шепчет: — Дезмонд. Дезмонд. Дезмонд Майлс. Дезмонд. Спасёт. Надо передать сообщение. Как передать? Часть его разума уже в Анимусе. Другая не помнит прошлого, всё отдала, всю память выжала, лишь бы донести до родных, что он умер, что его больше нет в этом мире, чтобы не ждали. — Нарисовать. Он узнает. Он будет здесь. Юнона знает. Его зовут Дезмонд, и он спасёт нас всех. Правильно. Ничего не рассказывать. Тамплиеры не узнают. Тайна должна оставаться тайной, надо захлопнуть книгу, чтобы Виддик не прочитал. Никогда. Клэй вскакивает с пола, вертится на месте, открывает дверь в зал Анимуса и, раскручивая ручку, вынимает из неё стержень. — Как рассказать, как написать, чтобы не уничтожили? Предупреждение должно дойти до адресата, Дезмонд должен знать. Несущийся сквозь века голос шепчет ему, призрачные руки стискивают в объятиях, и Клэй понимает, что живым никогда не выйдет отсюда. Останется лишь частичка его ДНК в недрах программного кода, маленькое упоминание, самостоятельная и очень точная копия. Она расскажет больше. Добавит деталей в картинку, но Дезмонду подумать придётся, расшифровать то, что не смогут понять тамплиеры. Как? Качмарек опускает глаза на корпус ручки. — Что если он не поймёт? Как привести его к истине? — спрашивает он у пустоты, и она отвечает ему, просачиваясь сквозь расстояния, века и поколения. — Всегда быть рядом. Я буду рядом. Взгляд Клэя падает на машину Анимуса, и он, подходя ближе, проводит ладонью по холодному металлу, видя сразу все воплощения вплоть до Адама и Евы. Найти Юнону и освободить её. Найти суть вещей — вот его предназначение, вот то, что должен будет сделать Дезмонд. — Дезмонд. Качмарек разламывает корпус ручки. — Дезмонд. Спасёт. Нас. Всех. Он должен донести послание так, чтобы никто не смог его уничтожить. Через эффект просачивания, через зрение, дарованное немногим потомкам Предтеч. Он сможет. Кровь можно смыть, но след от памяти — никогда. — Мы — лишь воспоминания. Мы — рассказанные истории. Мы… Пластиковый осколок на удивление легко режет кожу, вены, добирается до материала, которым Объект 16 выстроит мост между собой в прошлом и Дезмондом в будущем. Как другие передавали сообщения. Так и он станет для Майлса путеводной звездой. Доктриной абсолютного безумия. Клэй рисует. Долго и аккуратно выводит символы, даты, события, зашифрованные веками. Рисует то, что диктует ему голос. В глазах сверкают блики, отражения, всплывают в памяти откровения. Затерянные в недрах программного кода архивы. Он пишет послание, зная, что оно дойдёт до адресата. А потом медленно тлеет, как огарок свечи. Ложится на пол клетки и смотрит в потолок, теряя кровь и замедляя собственное дыхание. — Скажи мне, за гранью смерти меня ждёт вечная тьма? — успевает спросить Объект 16. Но ответом ему становится глухая тишина. Юнона замолчала. Застывшая и безмолвная в вечной мерзлоте чужих воплощений. — Так ты… Объект 16? — Да-да, это я. Объект 17...